– Люся, тяни ручку на себя до упора! — крикнул Витя.
Вынырнув из облаков и нажимая на гашетку, он понесся по головам моджахедов. Увидев первые разрывы 23-миллиметровых снарядов, Могила скорректировал отклонения трассы, и при подходе взрывов к белой «тойоте» отжал ручку от себя.
Видя, что высота уже около 20 метров и боезапас израсходован, Виктор резко потянул рычаг и, кроме перегрузки, почувствовал, что все вокруг раскалилось до предела.
Жарища в кабине стояла невыносимая. По лицу градом струился пот. Спина взмокла. Вспомнив про включенную печку, Витя сплюнул и сместил ползунок. Жара не проходила. Глотая и размазывая по лицу афганскую пыль, Витя снял шлем и повернулся.
Лицо у Люси было в крови, а глаза смотрели с такой тоской, что ему захотелось обнять ее и слизать грязь с белой кожи.
– Ненаглядная моя, ты ранена?
– Витенька, мне очень плохо. Опять головой стукнулась обо что-то.
– «Сокол», это Могила. У меня трехсотый!
– Могила, это «Сокол». Там в бардачке бинт и зеленка.
– Хорошо, что не клизма с вазелином.
Найдя пакет, Витя передал его Люсе.
– Не переживай, Витюша, порез маленький. До свадьбы заживет.
– «Сокол», это Могила. Как сработал по «тойоте»?
– Х...ево. Говорил, очередь три секунды, а ты палил, как Анка-пулеметчица. Переднюю ножевую антенну радиозапросчика снес.
– А что там в «тойоте»?
– Не что, а кто. Сбитый советский летчик.
– Что ж мы, бл..., уже своих валить начали? Или тебе начальство приказало? Да как ты мог? Ты сам-то где, «Сокол»? Надо же, бл..., как муд...к повелся. Чувствовал, что подляна какая-то. Я же сейчас развернусь...
– Это все?
Могила молчал.
– У пацана на «тойоте» осталось только два варианта: либо ему шкурку на х...ю отрежут, либо яйца. Да, собственно говоря, это по его просьбе ты работал.
– Как же так, «Сокол»? А где же поддержка, «спасители»? Они же по инструкции должны барражировать где-то рядом...
– Подбери сопли, Могила. На х... мы никому не нужны ни здесь, ни там! Так всегда было. Бросили в пекло, и еб...тесь конем.
У вертолетчиков тоже семьи. По инструкции, где-то рядом — это всего лишь в радиусе 30 километров от аэродрома. «Вертушки» в нарушение инструкций всегда с нами в районе боя.
Просто легли все. А может, какая-нибудь сука керосин продала или прицел грязными руками собирала. Щас разбираться, только время терять.
– Как же быть теперь?
– Так и быть. Одного сына Родина потеряла, троих народит. Щас слышал, денег дают за очередного уродца?
– Ну как же так?
– Попробуй, машина рулей слушается? У тебя в хвосте и плоскостях дырки от ДШК. По твоему форсажу духи еще двух «стингеров» пустили, но это не про нашу честь.
– У меня пацан из головы не выходит...
– Хочешь выжить, придется его забыть. У меня на «зеленке» под Баграмом почти вся эскадрилья полегла. Я по тому маршруту и через сто лет смогу без карты летать. Вместо координат имена стоят: Серега, Михалыч, Валерка, Мишка, Санек... Слезы у меня давно высохли. Соберись. Нужно сделать еще одну ходку.
– Надеюсь, следующая цель...
– И не надейся. Их бомбами не прошибешь! Щас задача будет сложней.
Жги дальше, друже)) 
