Завтра будет война.
То есть, еще никто не говорит, что будет война. О таких вещах не говорят. И, тем более, не пишут. О таких вещах можно только думать, да и то осторожно, а то никак услышит война мысли, и придет раньше срока.
Только все уже знают, что война завтра будет. Вон и Антипчик ружьишко свое достал, славное ружьишко у Антипчика, правда, еще с не пойми какой войны осталось, ну да все равно славное.
И еще никто не говорит ничего – нечего тут говорить, пока войны нет – и вроде даже не смотрит никто в ту сторону, где враги, а нет-нет заговорят на углу двое, и умолкнут вот так, внезапно, и смотрят в ту сторону, где враги.
То есть, еще никто не говорит, что враги. Слово-то какое – враги, сколько лет его не говорили, уже и забыли, что слово есть такое – враги, уже и дети в школе с ошибками пишут – то вроги, то раздельно – в раги, и учитель за голову хватается, ну одни пятерки у тебя были, как за контрольную-то трояк схватил? Так это вы ж, господин учитель, мне его поставили…
Вот так.
А тут – вертится у всех на умах – враги.
И смотрят люди в ту сторону, где поднимаются на горизонте темные башни, курится над ними дымок…
При столкновении двух цивилизаций неизбежен военный конфликт: два разумных вида не могут сосуществовать мирно. Поскольку разумный вид стремится овладеть всеми ресурсами окружающей среды, он не потерпит конкуренции, и…
Еще не война, нет.
Еще только в бинокли смотрят на ту сторону, в дальние края, смотрят, диву даются. Чудные все-таки, о трех ногах, а на трех ногах конус покачивается, щупики вытягивает. И тоже ходят, принюхиваются, щупиками воздух прощупывают, тоже, видать, готовятся.
Нет, про войну еще не говорит никто. Еще так только, планы какие планируют, скажут – ну завтра, например, - и осекутся, и спохватятся, что не будет никакого завтра.
Так-то.
Да.
Как правило, разумная жизнь возникает локально – наиболее благоприятными для этого местами можно назвать территории с большим многообразием видов и мягким климатом. Однако, условия жизни должны быть неидеальными, чтобы побуждать вид к развитию разума.
Вот теперь война.
Точно война.
Этот наш, главный, по связи речь произнес. По всем каналам. Впервые нашему виду брошен по-настоящему серьезный вызов, и мы должны принять его достойно. Мы не должны допустить, чтобы наша история оборвалась здесь и сейчас, чтобы многовековые труды наших пращуров оказались напрасными.
Ну и все такое.
Хорошо говорит.
Это он может, говорить, зря, что ли, спикером его поставили.
Вот тогда уже поняли все – война будет. И Антипчик уже ружье свое не просто достал, а из дома вынес. Ну и враги принюхиваются, щупиками воздух прощупывают, тоже готовятся, тоже знают, не быть двум разумам, уж или один, или второй.
Постепенно разумная жизнь увеличивает свой ареал, расселяется по доступной территории. Если на пути расселения нет серьезных преград (другая среда обитания), то такое расселение может продолжаться довольно долго. По мере расселения цивилизация усложняется, в конечном счете наступает этап, когда для разумного вида уже не может быть никаких преград.
Война будет.
Готовимся.
Призыва не было, никого не призывали, нас призывать-то не надо, сами на призывные пункты пришли, где оружие дают, пушки, ружья, лучевики, парни стреляют, ружья проверяют, и Кулька маленький за братом спешит, ножками неумелыми переступает, к ружью ручонки тянет, я-а-а-а-а, я-а-а-а, мне-е-е… Мамка его оттаскивает, рано тебе еще, нос не дорос, и брат Кульку на плечи сажает, а ну глянь, далеко враги?
Как гром грянул.
Первый раз слово само прозвучало.
Война.
И наши все на брата Кулькиного смотрят, будто он эту войну выпусти.
Потом ничего, поутихли. Справимся. Да как не справимся, быть того не может, чтобы не справились, зря, что ли, века и века путь прошли от древней Ойкумены до самых дальних рубежей, дальше, дальше по земле, от дыма костров к огням неоновых ламп, от каменных зубил до лазерных прицелов. Много что выдержали за это время, много что пережили, неужели это не переживем.
Переживем.
Зря, что ли, по земле веками и веками шли, зря, что ли, расселялись, на восток, на запад, на север, на юг, через горы, через леса, через холмы, через долы, где и моря переплывали. Земля-то большая, земля-то бесконечная. Ну это наши так говорят, что бесконечная земля, потому что концов и краев еще не нашел никто. А найдут, так скажут – есть у земли конец и край.
Вот, расходились по земле, земля-то плоская, грех не расходиться. А тут вот на бесконечной земле чужое племя встретили.
Война будет.
При детальном рассмотрении земной поверхности обнаружено едва заметное искривление, составляющее…
Гром грянул.
Пушки грянули.
Две армии друг на друга двинулись.
Не бывать двум народам на одной земле.
Не бывать.
Расселение разумного вида не может продолжаться бесконечно. Вид может прекратить расширение ареала по нескольким причинам.
Во-первых: появление непреодолимой преграды в виде другой среды обитания
Во-вторых: вымирание вида в связи с накоплением генетических ошибок
В-третьих: изменение вида, трансформация в другой вид под воздействием окружающей среды
В-четвертых: истребление вида другим видом
А вот этого мы не допустим.
В атаку пошли. Нам и не надо орать, чтоб в атаку пошли, - сами в атаку кинулись, под смертоносные лучи, кто-то кричит – наза-а-а-а-д, не слышим, какое там назад, вонзаем штыки в конусы на ножках..
Вонзаем…
Вонзаем…
Спохватываюсь.
Смотрю на лица врагов, на наши лица, сравниваю…
Начинаю понимать.
Оборачиваюсь к своим, режущим, колющим, бьющим врага.
- Стойте!
Мой крик тонет в грохоте битвы.
Оборачиваюсь к чужим, жгущим, жалящим.
- Сто-о-о-ойте-е-е-е!
Не слышат.
Не понимают.
Холодный клинок вонзается в спину, уже не знаю, от своих или от чужих…
Длительное расселение по большой территории может привести к значительному полиморфизму, в дальнейшем – к образованию новых видов. Новые виды, встретив друг друга, уже не признают, что когда-то были…
