Другое племя 61-70

61

Отчаяние. «Вы не имеете права!» – хотелось закричать Мэдди, но сил хватило лишь на то, чтобы вернуться домой и заснуть возле кроватей дочерей-близнецов. Пара неудач – это еще не повод, чтобы ставить крест на исследованиях. Плюс еще все эти люди в черных костюмах с до отвращения безразличными лицами – не то ФБР, не то АНБ. Какое им вообще дело до ее робких попыток спасти дочерей? Даже во сне Мэдди не смогла сдержать бессильных слез. Вся жизнь, все мечты и надежды были перечеркнуты горсткой амбициозных политиков. Натан Блейк – учредитель «Генетик корп», и тот лишь беспомощно развел руками. Как же хотелось закричать! Как же хотелось высказать все, что она о них думает! Хотя бы во сне.

Где-то далеко, словно в другой жизни, назойливо запищал зуммер кардиографа. «Нет. Такого не бывает, – подумала Мэдди сквозь сон. – Не все сразу!». Она проснулась, все еще продолжая плакать. Лицо ее дочери побледнело и покрылось потом. Приборы продолжали закачивать в нее кислород, но легкие, кажется, окончательно сдались в борьбе за жизнь этого тела.

— Нет! Нет! Нет! – запричитала Мэдди. Телефон экстренного вызова медицинской помощи как-то сразу предательски вылетел из головы. – Ну, пожалуйста!

Когда бригада медиков, наконец-то, приехала, Мэдди уже не надеялась, что Эллис можно спасти. Кардиограф фиксировал лишь слабые признаки жизни. Другой же, подключенный к Стефани, показывал лишь прямую линию. Доктор Лиза Пембертон отключила зуммер, принося тишину, но Мэдди не заметила этого. Она стояла на коленях у кровати Эллис и держала свою умирающую дочь за руку.

— Мисс Грей. – Лиза Пембертон тронула ее за плечо. – Мэдди…

— Я знаю.

— Эллис все еще жива. – Лиза попыталась пробраться к девочке. – Ты позволишь?

— Конечно. – Мэдди поднялась на ноги.

— Возьмите. – Помощник Лизы Пембертон, имени которого она никогда не могла запомнить, протянул ей пару таблеток. – Их нужно запить… – Мэдди сжала таблетки в ладони. – Это поможет…

— Я понимаю. – Она вышла на кухню и налила стакан воды. Дом казался до отвращения пустым. Спустя час доктор Пембертон сказала, что они уезжают. Мэдди кивнула. Спрашивать о дочерях не хотелось. Где-то по коридору прогремели носилки. Мэдди напряглась.

— Мы можем забрать Эллис в больницу, но… – Доктор смущенно опустила глаза.

— Она умирает? – спросила Мэдди, хотя, по сути, так было с самого рождения. Ее дети начали умирать с первого вздоха. Вот только свыкнуться с этим было крайне сложно. – Пусть остается здесь, – сказала Мэдди.

Когда она начала работу над ДНК древних останков, казалось, что шанс есть. Найденное существо поражало и вселяло надежду. Она рассказала об этом дочерям. Жизнь без подключенной к ним аппаратуры. Жизнь, как у всех.

— Вы станете самыми обыкновенными девчонками, – сказала она им, а потом они долго разговаривали о том, что сделают в первую очередь. Тогда, кажется, Эллис попросила позвать Себастьяна и спросила, красивая ли она. Сейчас они тоже строили планы. Планы на жизнь. Но Себастьяна уже не было. И не было Стефани. Лишь мать и дочь лицом к лицу с безразличной смертью.

На похоронах Стефани никто не плакал. Толи не хотели причинять Мэдди еще большую боль, толи давно смирились с неизбежной утратой. Не важно, легче от этого все равно не было. Особенно зная, что после придется возвращаться домой и смотреть в глаза умирающей Эллис. Теперь счет шел на дни. А может быть и часы? Мэдди неожиданно расплакалась, заставив всех собравшихся вздрогнуть.

— Я не могу! Не могу! Не могу! – запричитала она.

Страх и отчаяние отбивали желание мыслить трезво. Она и так ждала слишком долго. Неужели жизнь еще не показала ей, что все это напрасно?

— Прости меня. Прости! Прости! Прости! – шептала она умирающей дочери, но Эллис не слышала ее. – Хуже не будет, – убеждала себя Мэдди, сжимая в ладони пробирку с препаратом, над которым работала последние годы. Если бы ей дали пару месяцев на испытания. Если бы… Мэдди набрала бесцветную жидкость в шприц и ввела иглу в катетер капельницы. – Хуже не будет, – повторила она. – Хуже уже не будет…

62

Гроб, который опустили в могилу Себастьяна Морро, был пуст, но об этом знали лишь единицы. Даже главу «Генетик корп» — Натана Блейка не поставили в известность. Ему сказали лишь, что это один из его сотрудников, на всем остальном стоял штамп «секретно». Пейдж Девлин – глава отдела внутренних исследований, встречалась с Блейком лишь дважды: первый, когда посетила «Генетик корп» с целью ознакомления с результатами исследований, проведенных Мэдди Грэй, и второй, когда наблюдала за описью и вывозом экспериментальных образцов из лаборатории. Теперь на глубине пятнадцати этажей под землей, в пустыне штата Невада, она собиралась продолжить исследования.

Фактически тело Себастьяна Морро было мертво, но деление клеток в местах полученных ран не прекращалось ни на минуту. Новейшие микроскопы и компьютеры наблюдали за этим процессом, фиксируя и анализируя все полученные данные – терабайты информации, в которой пытались разобраться лучшие ученые умы.

— Это невероятно. Просто невероятно, – перешептывались они, продолжая составлять бесконечные отчеты.

«Если бы подобную живучесть можно было привить людям!» – думал генерал Эммануил Шэрингем. Последние дни ему начали сниться сны, где под его предводительством маршировала армия идеальных солдат. Подобные сны снились и Пейдж Девлин, но в них идеальными были не солдаты, а все люди. Человечество, победившее рак, сердечные заболевания, вирусы, врожденные дефекты. Несколько раз Пейдж заговаривала с генералом о том, чтобы вернуть в проект Мэдди Грэй, но каждый раз получала отказ. Одобрение находило лишь желание найти живой экземпляр подобного существа. Идея казалась самой невероятной из всех, что приходили Пейдж в голову, но разве не было уже самым невероятным то, что удалось ей увидеть своими глазами? И этот препарат, над которым работала Мэдди Грэй. Разве не доказывал он, что невероятных открытий в природе осталось еще очень много?! «Интересно, какой гений помог Мэдди Грэй зайти так далеко?» – думала Пейдж, читая досье с личным делом этой женщины. Мужа нет, две дочери с врожденными дефектами легких. Непонятно, откуда она брала силы на всю эту работу? В свои тридцать семь Пейдж и не надеялась стать матерью. Времени не хватало даже на кошку, не то, что на детей. Особенно сейчас, когда на кону стояли столь важные открытия.

Команда, собранная для поимки живого экземпляра зверя, состояла из шести человек, во главе которых был поставлен майор Крис Райли. Наедине с ним Пейдж провела несколько часов, объясняя особенности пойманного существа. Исходя из имеющихся образцов и нанесенных Себастьяну Морро ран, компьютерные проектировщики создали образ существа и модель видения боя.

— Однако нет никакой гарантии, что в действительности все окажется именно так, – предупредила майора Пейдж.

Он ушел, не оставив никаких воспоминаний. Образ и тот не задержался в памяти. Если только глаза. Холодные и голубые. Кажется, такие же были у ее отца, хотя сейчас она и не могла сказать с уверенностью. Лишь поздним вечером, вернувшись домой на свой единственный выходной день, она попыталась отыскать фотоальбом и сравнить…

63

Милдрет гнала «Додж» по улицам просыпающегося города, заставляя себя не думать о звере. Ей удалось спастись, и это главное. И еще истекавший кровью Себастьян Морро на заднем сиденье. Почему зверь сделал это? Неужели ребенок, часть которого, несомненно, живет в звере, мог допустить подобное? Милдрет вздрогнула, услышав далекий несуществующий вой зверя. Господи! Кажется, она начинает сходить с ума. Или уже сошла? Странная пелена затянула мир, хотя, возможно это были всего лишь слезы. После наступила темнота. Милдрет провалилась в нее, словно заблудший в пустыне странник в спасительный источник оазиса. Так, по крайней мере, ей показалось.

В больнице было тихо и пахло дезинфекцией. Местный доктор Розали Карлайн была весьма настойчива, но так и не смогла получить вразумительного ответа, как Милдрет добралась до больницы.

— Помню лишь, как въехала в город, – сказала она, затем вспомнила Себастьяна и содрогнулась всем телом. – Мужчина, который был со мной… Он… – Слово «мертв» панически не хотелось произносить, словно оно могло что-то изменить. – С ним все в порядке? – Милдрет увидела, как врач покачала головой и закрыла глаза. – Это все из-за меня.

— Что? – оживилась доктор.

— Если бы я не взяла его с собой, то он все еще был бы жив. – По щекам покатились слезы.

Врач ушел, но его место почти сразу занял шериф Притчард. Его вопросы были более сухими и резкими. В какой-то момент Милдрет показалось, что он подозревает ее.

— Это был зверь, шериф, – сказала Милдрет.

Старик вздрогнул. Желтые зубы скрипнули. «Да что эта девка себе позволяет?!» – Милдрет видела этот гнев в его выцветающих васильковых глазах. Хотелось сказать ему, что она говорила с его дочерью. Что видела его внука. Но потом Милдрет вспомнила Мэдди. Вспомнила, зачем они приехали в этот город с Себастьяном.

— Хотя, возможно, это было просто животное, – сказала она, не отводя от шерифа свой пристальный взгляд. – Я уверена в этом, если, конечно, меня ни в чем не подозревают.

— Подозревают? – шериф прожевал это слово, словно пытаясь взвесить цену сделки. – Нет. Вы абсолютно свободны, – Милдрет кивнула.

— И еще одно, шериф, – остановила она его уже в дверях. – Я бы предпочла остаться на пару дней. – Она смутилась своей собственной наглости. – Думаю, не стоит искать зверя. Его все равно уже здесь нет, – последние слова прозвучали в пустоту дверного проема.

«Он убьет его!» – подумала Милдрет, вспоминая ребенка, который все еще был внутри зверя. Хотелось вскочить с кровати и побежать следом за шерифом. Чувство вины стало невыносимым. Неужели она виновна во всем, что случилось?

— Где мои чертовы вещи?! – сорвала она свою бессильную злость на первой, попавшей под руку медсестре.

«Додж» находился на стоянке, но запах крови был настолько сильным, что Милдрет чуть не вырвало. Отыскав отель, она сняла номер, заплатив за неделю вперед, и попросила управляющего позаботиться о своей машине.

— Хотите, чтобы все отмыли и починили багажник? – спросил он, выслушав историю трагедии. Милдрет кивнула и попыталась устало улыбнуться. – При отеле есть небольшой гараж, – осторожно предложил управляющий, заботясь о собственной выгоде.

— Отлично.

— И кафе. –  Он снова смутился. – Здесь готовят неплохие обеды. – Милдрет еще раз кивнула. При упоминании о еде пустой желудок предательски заурчал.

Молоденькая официантка приняла заказ и пообещала, что это не займет много времени. Набравшись смелости, Милдрет позвонила Мэдди, но, услышав знакомый голос, не смогла сказать ни слова. Если она и может чем-то помочь, так это закончить то, что начал Себастьян – достать останки зверя и отвезти их Мэдди. Милдрет подумала, что было бы неплохо доставить к Мэдди еще одного зверя – живого, но тут же заставила себя забыть  об этом. Однако, чувство вины снова заполнило сознание, вызвав отвращение к самой себе. Одно дело писать статью о чужих людях, и совершенно другое становиться частью этой истории, ее злым гением.

Утром управляющий сказал, что машина будет готова к полудню. Милдрет поблагодарила его и достала кредитку, чтобы расплатиться.

— Вы ведь недавно у нас? – спросил он. Милдрет согласилась. Управляющий кивнул и посоветовал держаться в черте города. – Кажется, в лесах снова завелся хищник.

— Снова? – Милдрет почувствовала, как сжалось сердце.

— Сегодня ночью он напал на дочь Дина Смита – Управляющий помрачнел, и Милдрет поняла, что спрашивать о том, жива девочка или нет, не имеет смысла.

Страх уступил место странному, нездоровому возбуждению. Разве не этой истории она ждала всю свою жизнь? Разве не за ней гонялась последние месяцы? Так почему же сейчас она должна отказываться от того, что само идет к ней в руки? Милдрет тщетно попыталась сдержать довольную улыбку. Управляющий нахмурился, но постарался не придавать этому значения.

64

Улучшения. Мэдди с трудом могла поверить собственным глазам. Обещанная докторами неделя закончилась, но Эллис по-прежнему продолжала цепляться за жизнь. «Это хорошо, – думала Мэдди. – Лишь бы никто ничего не понял. Не заподозрил, что продлевает жизнь этому ребенку». Она закрылась в ванной и проверила оставшийся в пробирке препарат. Неужели именно поэтому у нее забрали проект? Испугались, что ей достанется вся слава? Глупцы! Мэдди устало рассмеялась. Неужели они так и не поняли, что двигало ею все эти годы?! Набрав из пробирки препарат в шприц, Мэдди сделала дочери еще одну инъекцию. Эллис вздрогнула, но глаза ее остались закрытыми. Ничего. Никаких внешних изменений. Лишь внутри разгорался нестерпимый пожар, о котором никто не мог узнать, и не было сил, чтобы сказать об этом.

«Мама, мне больно!» – шептала объятая пламенем Эллис, но изо рта не выходило ни одного слова. Единственное, что хоть как-то утешало и давало сил терпеть боль – было осознание, что она все еще жива. И сны. Сны, в которых раньше удавалось забыться и предаться мечтам. Но теперь их становилось все меньше и меньше. Они исчезали, уступая место темноте и пустоте. Эллис уже не засыпала. Нет. Она скорее проваливалась в беспамятство, забиравшее у нее все мечты и надежды. Беспамятство, становившееся страшнее самой жестокой реальности. В какой-то момент Эллис показалось, что она умерла – так долго ее окружала темнота.

Открыв глаза, она разлепила губы и огляделась по сторонам. Мэдди сидела на стуле и, опустив голову себе на грудь, тихо что-то шептала сквозь сон. Эллис попыталась улыбнуться, но вместо этого лишь поморщилась от боли, когда лопнули сухие губы. Кровь вызвала тошноту. Пустой желудок сжался.

— Мама! – тихо позвала Эллис, обрывая чуткий сон Мэдди. Потом ее стошнило.

— Ничего. Ничего, – приговаривала Мэдди, обнимая ее за плечи.

— Мне больно.

— Больно? Где?

— Везде. – Эллис заплакала. Обняла мать и повисла у нее на шее, не заметив, отсутствие подключенных к своему телу приборов..

— Ну, тише, тише. – Мэдди поморщилась от боли. – Все будет хорошо. – Руки дочери так сильно сдавили ее, что перехватило дыхание. – Тише, тише. – Мэдди зажмурилась и попыталась высвободиться. – Ты делаешь мне больно! – Не выдержала она. – Эллис! – Мэдди закричала, чувствуя, как зубы дочери кусают ее в плечо, разрывают кожу и вгрызаются в плоть.

65

След Милдрет Кейн терялся где-то в Вудворте. Прятался за чередой убийств и настырным молчанием уцелевших. Майор Райли развернулся и, не скрывая солдатской выправки, зашагал прочь от свежей могилы шерифа Притчарда. Чуть подальше сухую землю вспарывал еще один холмик – дочь шерифа. Допс выбил из мягкой пачки сигарету и, зажав ее в зубах, проводил майора недовольным взглядом. «И кто им сказал, что у них есть право копаться в чужой жизни?» – подумал он, вспоминая неоднозначные вопросы, которые задавал ему майор. Райли почувствовал на своем затылке этот тяжелый взгляд, но оборачиваться не стал. Пусть психологией и анализом занимается Пейдж и ее команда, а ему оставят грубую физическую работу. Райли усмехнулся, вспомнив рассказы о древнем виде животных, но тут же стянул с лица улыбку. Приказ есть приказ. Он не думает. Он делает. Райли рассмеялся, забрался в джип и дал по газам. Навигатор мигал, прокладывая новый маршрут. «Поймать им зверя!» – Райли снова рассмеялся. Шесть часов он, не останавливаясь, гнал вглубь страны. «Поймать им зверя!» Прямо как детская мечта – вырасти и зарабатывать на жизнь ловлей диких животных. Но годы прошли. Мир, казавшийся раньше бескрайним, обрел границы, утратив очарование неисследованных земель и животных. Но кое-что, похоже, осталось.

Стая зверей. Диких и беспощадных. Они уходили все дальше и дальше в непроходимые леса. Сначала это казалось Райли забавным, потом он старался не замечать накопившегося раздражения, но когда начался дождь, и собранная им команда начала недовольно перешептываться, терпение его лопнуло. «Поймать зверя. Доставить живым, – думал Райли, вглядываясь в ночь, затянутую непроглядной пеленой дождя. – Расставить ловушки. Расставить капканы. Накачать тварь транквилизаторами…» Райли включил тепловые датчики. Красные точки зверей были совсем рядом. «Кто кому ставит ловушки?» – подумалось Райли. Кажется, Пейдж говорила, что у этих тварей весьма высокий уровень интеллекта. Вот только насколько высокий? Хищник загоняет хищника. Хищник заманивает хищника. Кто окажется более изощренным убийцей?

Дождь усилился, превратившись в сплошную стену воды. Звери чувствуют их запах. Звери слышат их шаги. Но не во время дождя. Кажется, природа сама встала на сторону людей. Райли жестом велел всем соблюдать тишину. Высоко в небе сверкнула молния, словно красуясь перед самим богом своей изящностью. Раскат грома прокатился над лесом. Осторожно, с терпеливостью кошки, солдаты окружали звериную стаю. Идеальные охотники. Идеальные убийцы. Автоматные выстрелы слились воедино с раскатами грома, поглотив протяжный звериный вой. Райли выбрал себе в качестве цели самого маленького зверя и выстрелил в него дротиком с транквилизатором. Зверь зарычал и бросился в атаку. Райли выстрелил еще трижды. Тяжелое тело зверя рухнуло у его ног, погрузившись в сон. Остальные твари были мертвы. Райли включил тепловые датчики. Нет. Не все. Одному из зверей удалось спастись. Он убегал прочь. Райли рассмеялся. Легкая победа. Еще одна победа. Если бы только он мог снова стать ребенком, вспомнить свои мечты и увидеть их воплощение.

66

Эллис менялась. Нет. Мэдди не боялась, что однажды дочь не сможет остановиться и убьет ее. Она знала, что именно так все и будет, если не удастся остановить эти изменения. Сняв одежду, Мэдди встала под душ. Теплая вода обжигала свежие укусы, смывала сочившуюся из них кровь и уносила в дренаж. Старые укусы уже покрылись коркой. Останутся шрамы, Мэдди знала это, но ей было плевать. Эллис лежала в комнате, привязанная к железной кровати и то набрасывалась на свою мать, то плакала, прижавшись к ее груди. Месяц за месяцем. Вначале Мэдди думала, что это лишь неизбежное осложнение на пути к выздоровлению, затем осторожно делала анализы крови в «Генетик корп» и, наконец, почти отчаялась. Усталость сковала тело, и если бы не звонок Пейдж Девлин, то навряд ли Мэдди нашла бы в себе силы продолжать это состязание.

— Ваши исследования впечатляют, – сказала Пейдж. Затем осторожно перешла к препарату, созданному Мэдди, спросила о дочери и… – Она ведь еще не умерла, верно?

— Вы спятили, если решили, что я могла использовать собственного ребенка в качестве подопытной крысы! – закричала Мэдди в каком-то отчаянии.

— У вас, возможно, не было выбора.

— Идите к черту! – прошипела Мэдди, но положить трубку так и не решилась.

— Мы можем объединить усилия, – предложила Пейдж. Мэдди долго стояла, забыв, как дышать. В трубке раздавались гудки. Почему, когда кажется, что хуже уже быть не может, жизнь всегда преподносит очередной сюрприз?

В день, когда Мэдди решила, что нужно спрятать дочь от Пейдж, болезнь, кажется, начала отступать. Эллис сама смогла собрать свои вещи и сама села в машину. Они ехали, не останавливаясь почти целый день. Эллис смотрела, как за окном меняются пейзажи, и думала, что это самое долгое путешествие в ее жизни. Боль, подчинявшая себе тело, отступала, но все еще напоминала, что может вернуться. Боль, с которой невозможно бороться. Эллис заснула, вглядываясь в алеющую даль вечернего неба. Сознание преодолело расстояние в сотни тысяч мыслей и воспоминаний, отправив ее в странный, окруженный тьмой мир. Эллис стояла в центре поляны, настырно пытаясь унять дрожь. Яркий костер горел за спиной. Языки красного пламени лизали мрак. Эллис вскрикнула и попятилась назад. Желтоглазый зверь вышел из тьмы на поляну и тихо зарычал. Задние лапы его согнулись, готовясь к прыжку. Зубы лязгнули. Эллис побежала к огню, но зверь достал ее одним прыжком. Ударил в спину и, сбив с ног, прижал к земле. Его теплое дыхание обожгло Эллис лицо. Она снова закричала. Челюсти зверя сжались, разрывая ей горло.

67

Новый вид. Детеныш. Он был молод, но клетка, приготовленная для него Пейдж, едва сдерживала попытки детеныша освободиться. Сильный и злой.

— С транквилизаторами угадала? – спросила Пейдж. Райли усмехнулся и отрицательно покачал головой.

— Три. Может быть, четыре дозы, – голос его был сухим, как пустынный ветер. Пейдж снова вспомнила своего отца.

— Ты мог убить его такой дозой, – прошипела она, но по-настоящему разозлиться так и не смогла. Пойманный зверь зарычал и вцепился зубами в прутья клетки. Пейдж наклонилась к нему так близко, как только позволяли правила безопасности. – Что случилось с остальными? – спросила она Райли, продолжая разглядывать зверя.

— Остальных пришлось убить.

— Всех?

— Кроме одного. Он сбежал.

— Это хорошо.

— Хорошо для кого? – Райли поежился, вспоминая, как сложно убивать этих тварей. Если бы не дождь и тепловые датчики, то преимущество было бы на стороне зверей. Пейдж тихо что-то сказала, но голос ее прервал рык зверя, предпринявшего новую попытку освободиться. Пейдж изучала его почти месяц. И чем больше накапливалось знаний, тем меньше оставалось сомнений, что созданный Мэдди Грэй препарат, будет иметь побочные эффекты. Но Пейдж доработала его, исправила недостатки. И теперь все работает. Все должно получиться.

Пейдж вошла в кабинет генерала Шэрингема и, предоставив ему многотомные отчеты исследований, потребовала, чтобы к ней доставили Мэдди Грей. Генерал кашлянул и недовольно покачал головой.

— Кажется, мы это уже обсуждали…

— Нет. Не обсуждали. – Пейдж прищурилась. – Не это. Мне нужна не только Мэдди… – Она показала на самую тонкую папку. – Это все, что нам удалось узнать о ее дочери.

— Причем тут ее дочь?

— Притом, что препарат Мэдди работает, и теперь от теоретических исследований пора переходить к практике.

— Думаете, Мэдди Грэй добровольно согласится превратить свою дочь в подопытную крысу?! – генерал с трудом сдержал смех.

— Думаю, она уже превратила. – Серые глаза Пейдж вспыхнули самоуверенностью. – Ее дочь должна была умереть полгода назад, но…

— Нет – Генерал, не моргая, смотрел на тонкую папку. – Забудьте об этом. Ни один гражданский не окажется здесь, тем более ребенок. Если вам нужны добровольцы, то вы их получите. А это… – Он выбросил тонкую папку в урну. – Считайте, что ее никогда не существовало.

68

Зверь. Нет, Мэдди отказывалась верить, что запертый в подвале монстр ее дочь. Да она бы и не поверила, если бы не видела раньше компьютерную проекцию древнего вида, не знала, что именно его кровь лежит в основе препарата, который она ввела дочери и… Мэдди могла поклясться, что в желтых, налитых кровью глазах есть разум. Зверь смотрел на нее. Зверь мог убить ее. Но вместо этого он лишь тихо рычал, давая ей возможность понять, что происходит.

— Эллис? – Мэдди услышала, как дрогнул собственный голос. – Эллис, это ты? – Зверь зарычал чуть громче. – Господи! – По щекам Мэдди покатились крупные слезы. – Что же я наделала?! – Зверь попятился к подвалу. Зарычал. Лязгнул зубами. Снова попятился. Мэдди нахмурилась. Казалось, что в звере уживаются сразу два существа: один дикий и кровожадный, другой… Да. Другой была ее дочь. Зверь присел, приготовившись к прыжку. – Эллис! – в отчаянии прошептала Мэдди. Зверь взвыл, развернулся и ударил передними лапами в дверь, ведущую в подвал. Жесткая шерсть вздыбилась. – Эллис! – снова крикнула Мэдди, но зверь скрылся в холодной темноте подвала. И уже оттуда зарычал, пытаясь выбраться. Мэдди захлопнула тяжелую дверь. Прижавшись спиной к стене, она чувствовала, как холод старых камней проникает ей прямо в сердце. Затем зверь стих, и вместе с этим у Мэдди кончились силы, позволяющие оставаться в сознании. Колени подогнулись. В глазах потемнело. Она медленно сползла по стене на пол и отключилась.

Когда сознание вернулось, было уже утро. Тело онемело. Мэдди прислушалась. Тишина. Может быть, ей все это приснилось? Она открыла дверь и заглянула в подвал. Зверь лежал у начала крутой лестницы, свернувшись калачиком, и спал.

— Черт! – Мэдди закрыла задвижку. Прошла на кухню и, заварив кофе, попыталась собраться с мыслями. Затем вышла на улицу и проверила, нет ли там еще одного выхода из подвала.

Время приблизилось к полудню,  а Мэдди так и не решила, что ей делать дальше. Вместо решения пришел голод. Поджарив пару яиц, она порезала ветчину и налила стакан молока. Подумала о своей дочери. Поставила еду на поднос и отнесла в подвал. Зверь проснулся и смотрел на нее снизу своими желтыми глазами. Оставив поднос на лестнице, Мэдди закрыла дверь и вернулась на кухню. Ближе к вечеру она проверила оставленный в подвале поднос. Еды на нем не оказалось. Стакан с молоком был опрокинут. Увидев ее, зверь тихо зарычал.

— Хочешь еще? – спросила Мэдди. Облизнула пересохшие губы и назвала эту тварь по имени. – Эллис? – Зверь, не моргая, смотрел на нее своими желтыми глазами. – Я могу принести тебе горячий шоколад. Ты ведь любишь горячий шоколад. Помнишь? – Зверь тряхнул головой и жадно облизнулся.

69

Последнее, что запомнил Майкл – лицо Пейдж, склонившееся к нему, обещая, что ничего плохого не случится. Она улыбнулась ему, а потом, на протяжении трех месяцев наблюдала за тем, как доброволец превращается в зверя. Опыты на крысах дали поразительные результаты. Теперь оставалось проверить остается ли в новом теле прежнее сознание.

— Думаешь, все получится? – спросил Райли, наблюдая за превращением Майкла.

— Уверена, – не моргнув, соврала Пейдж.

— Уверена? – Райли стиснул зубы, услышав крик боли. – Почему же тогда ты сама не заняла его место?

— Потому что меня не убивает рак. Потому что я нужна здесь. – Теперь об отце ей начинал напоминать запах майора. Что-то отдаленно похожее на запах моря: соль, жара, пыль и на фоне всего этого безбрежная свежесть. – Я не чудовище, – сказала Пейдж, ощутив непреодолимое желание оправдаться перед майором. Она смотрела ему в голубые глаза, пытаясь подобрать нужные слова, но на ум ничего не приходило. Взгляд майора был слишком холодным и осудительным.

— Никто не чудовище, – буркнул Райли и, развернувшись, пошел прочь.

— Черт! – Пейдж поморщилась, провожая его недовольным взглядом.

Доброволец снова закричал. В унисон с ним завыл пойманный Райли зверь. Нет. Он не чувствовал страха. Он просто хотел помочь своему новому сородичу. Помочь тому, кого не видел, но чей запах неизменно чувствовал последние дни. Зарычав, он прыгнул на стальную решетку. Тело пронзил электрический разряд. Зверь заскулил и повторил попытку. Кровеносные сосуды лопнули, и из желтых глаз потекла кровь.

— Какого черта он делает?! – Пейдж вжала кнопку экстренного вызова.

Охрана опоздала на пару минут. Зверь умер, сжимая зубами стальные прутья решетки. От запаха горелой шерсти Пейдж затошнило. Доброволец стих и теперь по его впалым щекам катились слезы. Пейдж подошла к нему и тихо позвала по имени. Он не ответил. Она прикоснулась к его руке. Он поднял веки и уставился на нее ярко-желтыми глазами.

— Майкл?

Тихий рык заставил ее вздрогнуть. Она отшатнулась. Нет. Подобный звук не мог принадлежать человеку. Пейдж позвала помощников и обследовала его горло. Догадка подтвердилась. Майкл менялся. Превращался в зверя. Но теперь Пейдж не с кем было его сравнивать.

— Так это неудача? – пренебрежительно спросил генерал сквозь зубы. Пейдж не ответила.

— Ты ведь никого раньше не убивала, верно? – спросил за ужином Райли. Она подняла на него свои глаза и покачала головой. – Это пройдет. – Райли сел за стол. – Не возражаешь?

— Возражаю. – Пейдж вспомнила Майкла. Нет. У этого человека не осталось ничего от прежнего хозяина. Зверь подчинил себе его больное тело. Зверь подчинил себе его разум. – Я убила его, – сказала Пейдж, вставая из-за стола.

— Либо привыкай, либо уходи, – пожал плечами Райли. На этот раз ушла Пейдж. Райли долго смотрел ей вслед, затем хмуро улыбнулся и вернулся к ужину.

70

Зверь был стар и хитер. Он крался по лесной чаще, чувствуя, что его преследуют каждым своим нервным окончанием. Последние охотники, решившие, что он крупный старый волк, шли по его следу около недели. Зверь не боялся их. Просто не хотел привлекать лишнего внимания. Старался скрыться, исчезнуть. Когда он был молод, родители учили его именно этому. Их мысли звучали в голове, лаская его естество. Они следили за ним, оберегали, позволяя вырасти и набраться сил. А потом пришли охотники, и мысли в голове стихли. Его родители превратились в трофеи. Зверь отыскал их тела по запаху. Вернее то, что осталось от их тел. С тех пор он больше не убегал. Из жертвы зверь превратился в охотника. Иногда он нападал на след подобных себе, но вместо того, чтобы отыскать, бежал от них, скрывался, заметая свой след. Память, сохранившаяся в нем от самого рождения, рассказывала о том, что когда-то жизнь была совершенно другой. Память рисовала перед глазами древние картины затянутого лесами мира, где в реках была настолько чистой, что можно увидеть, как переливается в ней рыбья чешуя. Стаи… Десятки, сотни звериных стай. Они жили под теплым солнцем, не зная вражды и ссор. Даже тела их были совершенно другими. Хрупкие, гибкие. Не хищники и не травоядные. Защищенные от болезней и травм природой, излечивавшей их так быстро, что они не знали, что такое боль. Но потом пришли люди. Жадные, злые. Они строили обагренные кровью города, изгоняя зверей из родных мест. Они убивали их, сжигали на кострах, приносили в жертву. В памяти сохранились и те, кто поклонялся им, считая богами. Последние оберегали и защищали своих богов, охраняя территории, где они жили, но вскоре пал и этот рубеж. Память обманывала, скрывая от глаз момент, когда они начали меняться. Когда хрупкие тела обрели звериную сущность. Когда из мирной стаи они были вынуждены стать убийцами. Зверь чувствовал страх. Чувствовал боль, приносимую людьми. Век за веком, тысячелетие за тысячелетием. Страх превращался в агрессию. Боль – в ненависть. Теперь это была часть истории. Часть жизни…

Зверь замер. Шерсть на загривке встала дыбом. Преследовавший его охотник был так же хитер, как и он сам. Нет. Сегодня легкой победы не будет. Зверь поднялся на задние лапы и прыгнул в темноту. Клетка захлопнулась. Райли присвистнул и выбрался из убежища.

— Похоже, каждый новый раз ловить их все легче и легче, – сказал он. Солдаты накрыли клетку толстым брезентом и приготовили стальные тросы для грузового вертолета. Раздался протяжный звериный вой. Солдаты вздрогнули. – Он же в клетке! – скривился Райли, качая головой. Зверь снова взвыл. Солдаты переглянулись и продолжили работу.

Похожие статьи:

Рассказы → Другое племя. Главы 71-85 (конец)

Рассказы → Пожиратели миров

Рассказы → Другое племя 21-30