Дороги севера

Рыцарь чиркнул ножнами меча по сырой земле.
- Здесь мы оставим свои заботы, - он сделал шаг, носком железного сапога продляя черту.
Шестеро воинов в мятых, исцарапанных доспехах посмотрели вниз. Короткая, в два локтя длиной, кривоватая линия на красноватой земле, поросшей редкими пучками жёсткой травы, отделила их от вчера. И от всего, что было раньше.
- Они не пройдут здесь? – ухмыльнулся Грасмир, глядя рыцарю в глаза. И не ожидая ответа, сплюнул и сказал, повернувшись к Ишондару: - Не пройдут!
Покатый склон горы уходил к реке. Солнце играло на её синих волнах, расплёскивая своих зайчиков по берегам. Возле одного из них догорал на воде бревенчатый паром. Река опоясывала гору и уходила в дремучие, никем ещё не хоженые леса. Дорога на север была одна. И на ней стояли семь бойцов с рыцарем во главе.
С юга по дороге катился огромный ком пыли. Он как будто догонял скачущих на маленьких, гривастых конях всадников в чёрных халатах. Сотня Князя Жёлтых Гор. Беспощадные убийцы и умелые воины. В конном бою равных им не было.
Вдалеке на дороге виднелись поблескивающие доспехи и стальные шлёмы бутачар. Неторопливая и ужасная пехота Жёлтых Гор. Ещё ни один город, замок и крепость не устояли перед ними. Те, кто осмелился биться с бутачарами, украсили своими головами частоколы полевых лагерей войска Князя. Те, кто сдался, сейчас тащил осадные баллистины и тяжёлых деревянных слонов.
По дорогам севера уже четвёртый день неслись конники с лёгкими копьями в руках. На остриях копий трепетала красная тряпица – знак сполоха, беды. Мужчины бросали свои труды и заботы, спешно вооружались и спешили в посёлки, города.
Первая рать уже торопилась к реке. Два дневных перехода оставалось ей до горы, где стояли семь воинов в помятых доспехах. Кроме них, никого не осталось из дружины Санапара. Головы их боевых товарищей болтались, привязанные к гривам коней Сотни Князя Жёлтых Гор. Он поклялся водрузить их на кольях на главной площади столицы севера – Альсиме. В страшном бою пять дней назад две сотни дружинников Санапара вырезали восемь сотен неукротимых горцев.
Остатки дружины, отступив на границу северных краёв, вновь готовились к жестокой схватке.
- Сколько мы продержимся? – Ишондар покрутил головой, разминая шею, и достав клинок, принялся полировать его лезвие мягкой цветастой тряпкой.
- Пока рати не подойдут, - рыцарь глянул на север. Но дорога оттуда была пуста. Рыцарь вздохнул: - Если перейдут реку и гору, тогда не удержать их будет.
Все воины знали, что корпус Князя Жёлтых Гор идёт авангардом армий юга. Если Чёрной Сотне и бутачарам удастся в этот раз ворваться в северные пределы, за ними появятся дикие всадники солёных пустынь, жадные мстительные упарцы на своих боевых верблюдах, темнокожие людоеды с Шести Озёр и другие. Все, кто долгие годы с завистью смотрел на богатые, блистающие роскошью и знатностью города севера.
Сверху упало хриплое карканье. Рыцарь поднял голову, прищурился и вытянул руку. На неё камнем рухнул с небес огромный ворон. На груди его болтался серый мешочек.
- Два перехода до нас, - рыцарь прочитал сообщение витязей севера. – Пехота идёт. А конница в пяти переходах. Не успеют.
Все посмотрели вниз. Чёрная Сотня уже достигла реки. Всадники расседлали коней, зажгли костры. Несколько разъездов поскакали на разведку вверх и вниз по течению.
- Бутачары к вечеру подойдут, - Дельяк, поморщившись, размотал пропитанную кровью тряпку на ноге. – Утром будут здесь. Два дня нам не простоять. Задавят.
Посчитали стрелы. Оказалось ровно тридцать. Отдали их лучшему стрелку – Ишондару. Пять тяжёлых копий, семь мечей, палица Дельяка. Это всё, с чем завтра столкнутся воины Князя.
Ночью пришельцы с юга увидели огромный костёр на вершине горы. Пламя рвалось вверх, к тусклым северным звёздам.
- За голову каждого дружинника Князь даст по сотне золотых, - вожак Чёрной Сотни сплюнул в реку. – Завтра покончим с ними и разорвём эту страну на части.
- А их войско? – командир бутачар посмотрел наверх. – Они, говорят, отчётливые рубаки. Я ещё не бился с ратниками севера.
- Нам надо пройти гору, - вожак безжалостных всадников скрестил руки на груди. – А там огромная страна, с множеством городов. Защитить их все они не смогут. А в поле никто не устоит против наших сабель и ваших копий. По крайней мере, так надо думать.
Он засмеялся и хлопнув бутачара по плечу, пожелал ему спокойных снов.
Ишондара убили уже после того, как третья атака была отбита. Он прошёл меж убитыми, собирая стрелы. Один из бутачар, притворившийся мёртвым, ударил его копьём в горло.
Грасмир, увидев поднимающегося за спиной Ишондара воина, бросился к нему, крича и понимая, что опоздал. Ишондар, услышав крик, только начал разворачиваться, одновременно вытаскивая свой бебут из ножен, как копьё южного воина разорвало ему шею.
К вечеру первого дня в живых остались рыцарь, Дельяк и Грасмир. На ногах мог стоять один Грасмир.
- И никто нам не поможет, - тоскливо сказал Дельяк, сидя у каменной стены. Обе ноги у него были замотаны кровавыми тряпками.
- Немного не повезло, - рыцарь, полулёжа на правом боку, вдруг захрипел. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул. И выдохнуть уже не смог.
- Вдвоём мы остались, приятель, - Грасмир оттащил рыцаря к остальным погибшим. Завтра утром, перед началом атаки, он зажжёт костёр, на котором сейчас лежат его павшие товарищи.
Дельяк засмеялся.
- Ты веришь в Отца Льда и его снежную дочь? – спросил он у Грасмира.
- Они приносят зимой подарки маленьким детям, - ответил тот. – Мне приносили каждый год. А тебе?
- Я был нехорошим мальчиком, - Дельяк усмехнулся. – Обходился без подарков.
- Да, - Грасмир улыбнулся. – Был бы послушным мальчуганом, может, Отец Льда нам бы и помог. Хотя, сейчас же лето. Хозяйка Цветов не пустит старикана в своё царство.
Они помолчали. Внизу шумела река, доносились вопли, барабанный бой и завывания труб. Это воины Князя хоронили своих погибших. Больше пяти десятков не встретят завтрашнее утро.
Где-то далеко на севере, без сна, перекусывая на ходу сухарями и запивая их водой, шли быстрым шагом северные бойцы. Уставшие присаживались на краю дороги. Подремав несколько минут, они вставали и догоняли рать. Но до пограничной горы оставалось ещё очень далеко.
Уже во время первой атаки Грасмир упал, брошенным камнем ему перебили ногу. Оскалившись, сидевший на валуне Дельяк метнул в бросившегося к Грасмиру бутачара свою палицу. И тут же свинцовый шар, пущенный из пращи, ударил его по шлёму.
Воин закачался, упёрся рукой, но не удержался, и тело поползло вниз, на землю. При падении его развернуло. Дельяк глянул на дорогу с севера. Она была пуста.
- Вот и всё, - подумал он.
- Погоди, Дельяк, не надо расстраиваться, - вдруг услышал воин. Он так и не понял, открыты или закрыты были его глаза. Перед ним стоял старик в длиннющей шубе и белой бородой до пояса.
- Отец Льда, - удивился Дельяк.
- Да, Дельяк, это я, - старик наклонился к нему. Льдистый холод окутал воина. Он замер.
- Хочу сказать тебе, Дельяк, что ты не был нехорошим мальчиком, - Отец Льда выпрямился. Воин с облегчением выдохнул.
- Думаю, что один подарок ты заслужил, - услышал он, и сразу стало темно.
Во второй половине дня первый десяток северных ратников взобрался на гору. На самой вершине, там, где перевал, лежал на зелёной траве воин в исцарапанных, помятых доспехах. Обе ноги его были замотаны кровавыми тряпками. Тут же, на расстоянии локтя от него, земля была покрыта толстым слоем льда. Он бугрился там, где лежали павшие. Внизу, на середине подъёма, воины в тюрбанах топорами рубили ступени во льду, пытаясь подняться наверх.
Стрелами их сбросили вниз.
Атак больше не было. Когда вожак Чёрной Сотни увидел подошедшую рать, он сразу увёл своих всадников. А за ними ушли и бутачары.
Дельяк, покачиваясь на охапке сена в телеге, трогал левое ухо. Оно опухло и с него облазила кожа.
- Отморозил, - удивился лекарь в ближайшем городке, куда привезли воина. – Летом, в жару. Отморозил.
- На память, - подумал Дельяк. – Чтобы оставался хорошим мальчиком.
Он засмеялся.