1
Я вытащил застрявший осколок стекла от бутылки, и кровь начала заливать глаз.
– Ты как? – спросил Алекс, вбегая в сортир.
– Нормально, брат. Пустяки всё.
– Скоты!
– Да, ладно. Я ж и сам не сильно сопротивлялся.
– Снова эти близнецы! Проклятые Манетти! А ты чем думал? Пора бы и поумнеть! – выпалил он на одном дыхании.
– Не близнецы, брат. Клоны. Человек и две копии, – спокойно ответил я.
Что ж, Саня нечаянно может и в больное место ткнуть. Нечаянно ли?
– Плевать. Идиоты!
– Это точно.
Вот чего ж им неймётся?
«Тебя мамка, видно, сиськой до последнего кормила. До самого отлёта сюда. Чтоб большим рос и сильным. Правда, Бо?» – с этого начал, скалясь дырявой улыбкой Манетти-2. Я присвоил им номера, имена тут, пожалуй, ни к чему. Слова задиры явно приглашали встретиться вне обзора камер наблюдения и подальше от цепких взглядов наших садистски настроенных сержантов.
«А старшего братка-то обделяли. Помельче тебя будет», – добавил на распев Манетти-1. Оригинал. – «Но, наверняка, папаня ваш ситуацию-то с недостающими белками и витаминами уж точно не мог оставить без внимания?» – закончил первый, радуясь своему красноречию и совершая характерные движения, как будто орудует зубной щёткой.
Они заливались смехом. Номер три не сдержался и пустил слезу. А когда первый открыл рот, чтобы снова оскорбить меня с братом, я решил, что отсутствия сержантов достаточно.
Два вывиха, три сотрясения и один выбитый зуб – такой вот перечень увечий сообразился на троих.
А у меня два свежих шрама. Братки учатся, действуют слаженней, правда, большая часть урона от них допущена мною осознанно. Им явно требуется избавить себя от надежд, что крупный мужик обязательно глуп и неповоротлив.
Я вымыл раковину от крови и проверил швы над бровью. Штопался сам, опыта – хоть отбавляй.
«Чего тебе?» – Из зеркала смотрел великан – два двадцать рост, сто тридцать вес, ещё и башка лысая. Громила-Бо. Медведь-переросток. Как там ещё меня называли? Кто я вообще? И кому нужен такой? Руки – клешни, в голове – дыра, машина для перемалывания костей. Так все думают? Что ж...
– Ты готов? – Алекс переминался с ноги на ногу. Зря волнуется, трибунала не будет. Клонов здесь не жалуют.
– Да, Сань. Готов.
Я поправил галстук, отряхнул форму, и мы двинулись прямиком к начальству. Проблемы лучше решать сходу.
2
Выпученные глаза и кратеры кислотных оспин на лице нашего темнокожего командира сами по себе выполняли приличную часть работы по устрашению провинившихся. Этот потомок древнего народа с Берега Слоновой Кости прекрасно владел всеми особенностями русского языка. Он сочно матерился и виртуозно складывал один этаж на другой, а я понемногу начинал верить в свою ничтожность.
– Ты же специально это сделал?! М-мать! – орал он.
– Никак нет, господин сержант! Всё вышло абсолютно случайно! – я не в первой играл на этом поле. Корчить из себя идиота уже доводилось.
– Придётся тебя штрафовать. Это ж порча армейского имущества! Восемьсот кредитов за каждую копию! – вынес он вердикт и принялся изучать какие-то бумаги на столе.
– Господин сержант! Они же клоны!
Новые расценки оказались несколько выше. Раньше Манетти обходились гораздо дешевле. Хорошо, хоть оригиналу ногу не додумался вывернуть.
– У них восемь недель до получения гражданства. Не знал? Вот, смотри, – сказал он и ткнул мне под нос листик со списком кандидатов.
– Нет. Не знал.
Вот и они – финансовые трудности…
Таки обхитрили братки. Вместо того, чтобы потеть на тренировках и отпахивать на стрельбище по шесть часов в день, они проведут последние месяцы в лазарете. Считай, на курорте побывают.
– Заявление от оригинала есть?
Это было важно, порчи личного дела не хотелось.
– Нет, солдат. Жалоб на тебя никто не подавал, – ответил почти с сочувствием сержант. – И, технически, он же первый нарушил пределы личного пространства другого гражданина, то есть, тебя. Так что…
Первый нарушил. Точно. Не сдержался он, когда я, держа в болевом захвате ногу второго номера, приговаривал:
«Не волнуйся, дорогой, ты лишь вещь, то есть не человек. Выходит, и ногу я тебе не ломаю, и не болит она вовсе».
Но клон орал и просил пощады. Вот тогда-то «первый» и дал слабину.
Но, в действительности, всё это оказалось обычным трюком ради выживания.
Экономия финальных бонусов под конец контракта давно стала вполне ожидаемой. Будущих новоиспечённых граждан нередко забрасывали в самый центр какой-нибудь бойни. Там часть из них героически воссоединялась с пылью Вселенной, а департамент уменьшал число универсальных идентификаторов, которые приходилось раздавать в качестве награды за службу. Получив их, клоны почти приравнивались к обычным людям, и могли даже добиться права голосовать.
– Всё, солдат, свободен, – сказал начальник, закинул ноги на стол и развернул газету. Откуда он вообще взял её? Прессы ведь здесь нет.
– Есть, сержант! – выпалил я, как учили, и направился к выходу.
– Завтра офицерский экзамен. Семь ноль-ноль. Ты обязан мне, и явишься. Это приказ. – вдруг добавил сержант, не отрываясь от своего занятия.
– Да, сержант.
Я закрыл за собой дверь, кивнул Сане, и мы поспешили удалиться.
– Завтра я тоже попытаюсь сдать на офицера, – сообщил я брату, уже не вдаваясь в подробности о происхождении данного намерения. Сам я бы ни за что не додумался до подобного.
– Что ж, вход туда свободный, – тихо и далеко не сразу ответил он.
Следующие десять минут, пока мы шли в свою комнату, показались вечностью. Брат слишком плохо умел скрывать недовольство.
Кто должен стать офицером? Саня? Наверное.
3
Мы молча пили чай и давились бутербродами.
На столе лежали новые пластиковые удостоверения. Иглов Борис. Иглов Александр. На обеих карточках сразу же над изображением физиономии красовалась надпись: «младший полевой офицер».
Идентичность достигнутых позиций огорчала каждого по-своему. Меня – одолевала странная неловкость, брат же мучился то ли обидой, то ли злостью.
– Ты подкупил комиссию? Так? – начал он.
– Нет, Сань. Я честно сдал.
Чувство вины зрело, будто я украл что-то. Но... какого чёрта? Всё честно!
– Ты же не готовился, Борь? – продолжал он изливать свой «яд».
– Наша служба и есть подготовка, брат.
Ну, вот что мне ещё ему сказать? Как убрать всю эту грязь?
– Не думал, что ты пройдёшь.
– Я уже понял.
– А я учился. Много месяцев недосыпал, знаешь ли.
«Не самый лучший выбор, брат. Не враги и не соперники мы друг другу», – подумал я, но сказал:
– Мне повезло. Я ж везучий.
Обиду проще проглотить, чем выяснять, кто прав, а кто нет.
– Это точно, – ответил брат уже более живым голосом. Кажется, он даже расслабился, удобней в кресле устроился, распрямил плечи. На мужика хоть стал похож.
– И не такое бывает, – сказал я, надеясь, что разговор окончен.
– Мы будем самостоятельными единицами в бою, Борь. Нас разделят, – продолжил Саня.
– Разве это плохо?
– Ты лишил нас преимущества и шанса выделиться из толпы, брат, – декламировал он.
Да, я знал, чего можно достичь в родственной связи. В паре с психотренингом она до небывалых высот повышает эффективность боевой ячейки.
Но… не хотел я быть подконтрольным. Шёл у брата на поводу. А сержант лишь подтолкнул, помог развеять сомнения и неловкость.
– Мы оба офицеры! И будем отвечать каждый сам за себя! – выпалил я и всё же добавил. – Покомандовать мной хотел?!
– Если тебе и правда повезло, то всё это однажды плохо кончится. В особенности, для того, кто окажется у тебя в подчинении, – произнёс он невозмутимо, взял пульт от телика и начал переключать канал за каналом. А я сжал зубы, пытаясь унять злость на единственного любимого человека в этом долбанном мире.
– Я буду осторожен, брат. Время покажет, что и как, – сказал я голосом мертвеца и завалился на койку.
– Покажет. Конечно.
Десять минут спустя Саня уснул, а я мучился ещё полночи, никак не мог избавиться от чёткого дерьмового душка нашего странного разговора.
4
Я получил тяжёлый бронированный костюм с физусилителями и сервами, пулемёт с разрывными зарядами, а вдобавок ещё и «косу». Так называлось в народе плазменное устройство, способное испепелить в радиусе метров шести всё живое и неживое. Исключением была лишь оборудованная специальными экранами наша броня. Фронтальные атаки и удержание линии обороны – такие вот задачи предполагались для единицы вроде меня.
Саню ориентировали на «точечные» атакующие манёвры. Он стал владельцем мощнейшего лазера и «пики». Первое прожигало любую броню местных аборигенов, второе – помогало быстро добить врага, если вдруг первого «средства» оказывалось недостаточно. Требовалось лишь сделать «укол», и набор нейротоксинов убивал тварь на месте либо обездвиживал её.
Предыдущие полтора года обучения мы всегда работали в паре, тренировали «родственную связь». Но теперь каждый воевал сам за себя. Оказалось, так даже лучше. Мы хорошо справлялись.
Мне нравилось быть частью штурмового отряда. Наконец пришла пора чистого действия, и времени для терзаний попросту не стало. С Саней виделись лишь поздно вечером, и то, далеко не всегда. Старые обиды и «шероховатости» отошли на второй план. Я так думал.
***
В первые минуты боя мы лишились половины «танков». Площадь прорыва оказалась слишком велика, и все погибли. Грязь под ногами бойцов в одно мгновение ожила, превратилась в клубок хищных тел.
Несколько раз мигнули вспышки «кос». Слишком поздно. Приток тварей был необычно силён. Только звено из нескольких «танков» могло бы их сдержать. Но, увы, такой ход уже невозможен. Нужно срочно валить отсюда.
На всех частотах эфир наполнился красноречивым потоком брани сержанта. Он требовал поддержки со спутника. Правда, ещё есть дроиды, но лететь им сюда минут пятнадцать. Уйма времени, чтоб каждый из нас успел на встречу с Создателем.
Спланированная атака, вот что произошло. Не удивлюсь, если прямо сейчас в качестве отвлекающего манёвра они штурмуют ещё и базу. Недооценили мы этих странных существ, думали, будто они лишь на одних инстинктах так рьяно защищают свои пустоши.
Нам всё же удалось организовать некое подобие строя, и «косы» начали методично собирать урожай из обугленных панцирей. Затеплилась надежда.
«Зря», – подумал я, и прямо в центре нашего «ромба» из-под земли вдруг вырвался бронированный монстр. Как раз такими занимался брат.
Нас разбросало в стороны. Сержант молчал. Его «коса» больше не работала, и сине-чёрная броня костюма в одно мгновение покрылась мелкими тварями. От металла пошёл дымок. Всё. Темнокожий матершинник отмучился.
Гость из подземелья метался взад-вперёд. Несколько алых лучей впилось в его шипастое тело, испаряя грубыми мазками слои наружного скелета. Теперь ему не до нас.
Поток существ устремился к владельцам лазеров.
«Саня и остальные «атакеры» сейчас погибнут», – успела мелькнуть мысль прежде, чем вспышка ослепила меня. Потом полыхнуло, и климат-контроль костюма съехал с катушек. Я решил, что зажарюсь, и отключился.
5
Синее-синее небо.
В этом враждебном мире оно такое же, как и дома.
Не могу двинуться с места или даже повернуть голову. Смотреть в небеса – единственное, что осталось.
Наверное, должно быть много боли. Но я совсем ничего не чувствую. Плаваю в бездонной синеве, радуюсь фантому родного мира.
И всё же иллюзия далека от идеала, оболочка шлема портит её.
От смертоносной атмосферы отделяют всего несколько слоёв перепачканного грязью пластика. Один вдох – и конец всему.
Краем глаза замечаю – оболочка повреждена. Запаниковать не успеваю, мерзкая голова с десятком глаз и широкой зубастой пастью на мгновение загораживает обзор и тут же куда-то исчезает. Трудно сориентироваться и понять, что происходит. Кажется, меня волокут. Видимо, я чей-то обед…
Мы спускаемся с небольшого пологого холма. Внизу – озерцо. Останавливаемся у берега. В следующее мгновение мир вдруг подпрыгивает и начинает вертеться. Меня подбросили, я сейчас упаду в эту странную жижу и подохну там. Утону.
Густая жидкость легко растворяет остатки шлема и брони. Глаза, рот, уши, нос, я весь наполняюсь этой субстанцией. Страха нет, как нет и сожалений о непрожитом будущем.
Я понимаю, что жизнь и не собирается покидать моё могучее тело. Продолжаю дышать и впитывать в себя всё необходимое. Хочется жить.
Сколько времени прошло не знаю. Выбираюсь на берег. Сил нет, и я ложусь на влажный грунт. Надо мной снова повисает знакомая синева.
Перед глазами проносятся последние секунды боя.
Помощь всё же пришла со спутника. Область прорыва зачистили идеально. Меня зацепило лучом, и вот я валяюсь среди сотен тел местных обитателей. Я слеп и не вижу, что Саня стоит надо мной и отчего-то нервно улыбается.
Почему не помог мне, брат?
Саня резко разворачивается и бежит в сторону базы вместе с ещё одним выжившим «атакером».
Где ты? Зачем бросил меня?
Видение проходит.
Клыкастый незнакомец снова передо мной.
«Ты вернул мне жизнь. И что?»
Словно подслушав мысли, он плавным движением трёхпалой лапы указывает на озеро.
«Чего ты хочешь?»
Он наклоняется над поверхностью и смотрит на себя будто в зеркало. Затем снова зовёт меня.
«Нужно посмотреть?»
Уже менее терпеливо он начинает размахивать конечностями, а я подползаю на четвереньках, и осторожно выглядываю из-за края.
Мгновение – и в отражении показывается неизвестный представитель местной фауны.
Я – монстр.
6
Мой бедный младший брат почил.
За что мне всё это? Почему жизнь распорядилась именно так? Что за чёрт дёрнул родителей подправлять ему геном? Как они могли? Такое предательство... Как мне было тягаться с таким? Он всегда и во всём первый!
Боже! Да всех модифицированных лучше запереть в каких-нибудь резервациях! Они же рушат весь этот мир! Мы унижены и растоптаны на фоне их достижений! Пусть они и не виноваты, разве легче от этого?
Вот чего, спрашивается, ты за мной увязался, брат?
Я и так еле решился сбежать, думал, может звёздный отряд подойдёт на роль нового дома. Прозябание в тени «младшенького» опостылело.
И в решающий день, когда могла начаться другая жизнь, я натыкаюсь в порту на его счастливое лицо!
«Я тоже лечу, Сань! Мы будем вместе! Круто, правда?» – услышав тогда его слова, я почти поверил в сказанное, и не смог никак возразить.
«Да, Борь, будем вместе», – ответил я покорно.
Но всё паршиво обернулось. Из ряда вон паршиво.
Кто я теперь?
Может, я и не любил его вовсе?
7
Я – монстр. И тело моё – во власти чужого мира. Оно часть его.
Ядовитую для любого землянина атмосферу я впускаю в себя громадными порциями. Приходится постоянно сдерживаться, никак не привыкну контролировать этот процесс.
В воздухе десятки жизненно необходимых компонент. Некоторые из них – ещё и источники питания. Любая тварь здесь способна прожить, пользуясь лишь тем, что её окружает или находится под ногами.
Мой разум предательски отказывается ассоциировать себя с новым телом. Мне кажется, что я человек, но даже зеркала не нужно, чтобы убедиться в обратном.
Удлинённые пальцы с мощными выдвижными когтями, вместо кожи – броня из тёмно-зелёных чешуек, вытянутая вперёд челюсть с пятисантиметровыми клыками, три глаза на лице, три на затылке… Такая вот я дичь редкостная. А уши где? Их найти не смог.
Вопреки всему, сознание рисует образы человеческого тела. Будто я забрался в экзокостюм необычной модификации. Эта иллюзия помогает успокоить психику и перестать нервно шарить в пространстве тремя парами глаз. «Местные», наверное, принимают меня за психа, если у них вдруг есть такое понятие.
Уродец, что дал мне новую жизнь, снова возник, будто из ниоткуда. Кадры, когда Саня стоял и смотрел на мои последние минуты, вновь врываются в сознание.
«Это способ общения!» – подумал я, и полная пасть зубов вдруг превратилась в улыбку. Я прав! Обитатели планеты явно далеки от тупых животных. Они умеют улыбаться…
«В битве ты с нами», – так расшифровывалось сообщение зубастого. Не дожидаясь ответа, он развернулся и побежал. Я следовал за ним.
Неизвестно, как долго мы месили здешнюю грязь. Прежнее чувство времени начало подводить ещё с тех пор, когда меня забросили в озеро... перерождаться.
Мы добрались до нужного места, там дожидалась армия. Она резко сорвалась с места. Мы взбежали на соседний холм, внизу всё пространство было заполнено невиданными мной ранее существами.
Наш «лагерь» представлял собой сборище членистоногих всех мастей и размеров. Среди общей массы я также заметил и немногих подобных себе – в чешуйчатой защите, приземистые, с деформированной грудной клеткой и удлинёнными конечностями, они чем-то походили на земных доберманов. Сомнений в том, что мы убийцы не возникало.
Врагами оказались иные беспозвоночные – похожие на червей головоногие твари. Нельзя было рассмотреть каждого в отдельности, они предстали в виде сплошного ковра из непрерывно пульсирующей плоти. Тела сплелись в единое целое, и лишь множество горящих ненавистью глаз позволяло понять, что перед нами нечто чудовищное.
Без сигналов и боевых кличей мы начали свой неистовый спуск с холма, а живое нечто, раскинувшееся едва ли не до горизонта, плавно двинулось навстречу.
Каждое из трёх моих разъярённых сердец сократилось всего дважды. Противостоящие друг другу волны, наконец, столкнулись.
Сотни и тысячи моих новых... братьев погибали. Они умирали, и разум их взрывался пучком таких знакомых эмоций. Удивительно человеческих.
Они погибали, жертвовали собой ради других подобных себе. Каждый из них осознанно шёл на всё это. А ещё... они любили. Вот что ими двигало. Они любили свой мир. Мельчайшая частичка его ценилась выше жизни. Они умирали ради этой любви и её спасения. Враг с его аморфным телом – угроза. Угроза миру и равновесию. Угроза хрупкой гармонии всего, что появляется на свет и куска минералов, что обращается вокруг ярко-жёлтого светила.
Будь я человеком – то рыдал бы. От счастья и горя, от любви и величия, от ярости, что заполнила разум, и осознания своей причастности ко всему, что происходит вокруг.
Впервые в жизни я был чист и правдив перед собой. Я знал – у стыда и сомнений никаких шансов. Ведь отныне важно лишь единство со всем сущим.
Пока разум мой блуждал в коридорах эйфории, новое тело отчаянно металось в вихре схватки. Лишь противостояние сопернику сейчас имело смысл. Рвать мягкую плоть на части, безжалостно и эффективно – прекрасное, простое действо.
Битва кончилась.
Мы взяли верх. Представить себе иной исход – невозможно. Ведь мы защищаем свой единственно возможный путь во Вселенной.
Зубастый снова был рядом.
«Ты знаешь. Вечность – высшая награда», – прозвучало в мозгу.
«Да».
«Ты знаешь и готов говорить с чужаками».
«Да».
С чужаками...
Старой жизни будто и не существовало. Лишь лёгкая грусть накатывала волнами, напоминая, как же глуп и слаб человек, что раньше был мной. Прежняя реальность исчезла. На смену ей пришла гармония с армией монстров.
8
Мы напали и прикончили всех кроме брата. Требовалось передать сообщение без лишних «помех».
Он стоял передо мной такой беспомощный, взгляд выражал скорее недоумение, чем страх.
Я не знал, с чего начать.
«Привет! Брат!»
Саня лихорадочно начал вертеть головой, пытаясь обнаружить, кто произнёс эти слова.
«Я перед тобой!»
«Нет... Нет... Не может быть», – шептал он одними губами.
Может. Ведь я – творение двух миров. Только посредством направленной мутации могло появиться на свет нечто вроде меня – монстр-чужак, что обладает сознанием человека. Последнее, в паре хоть и с модифицированным, но всё же исходным генетическим материалом землянина, давало возможность общения между нашими народами. Работала присущая местным обитателям особенность. Всем, кроме мерзких червей, которых мы методично превращаем в ничто. Хотя, кто они в сравнении с нами? Жалкие и недостойные, обделённые даром прямой связи с планетой, зачем они нужны? Их стремление к размножению лишь вхолостую поглощает этот мир. Оно убивает его, нашу историю и наследие.
Но... ближе к делу. Теперь я не просто монстр и убийца, отныне я переговорщик, раз уж услышан.
«Всё правда, брат. Мне дали новую жизнь».
«Что тебе нужно?! Боже, что за бред! Почему я до сих пор жив?»
«Думаешь, тебе есть за что умереть?»
«Я же бросил тебя! Оставил умирать. Почти год прошёл...»
«Это не важно».
Год... прежний я слегка ошеломлён, а новый – недоумевает, с чем сопоставить это «год». Чувства времени и прогресса скатились до ничтожного уровня. Всё так, будто детская безмятежность и сейчас стирает любые грани, оставляя единственный ориентир в жизни – действие.
«Что будет дальше?» – нарушил молчание мой... старший брат.
«Ты должен им рассказать. Этот мир удивителен».
«Этот мир – пустыня, и интересен лишь из-за ресурсов».
«Ты ошибаешься. Сам факт нашего общения рушит всё, что известно!»
«Но ничто не отменит запредельной жадности нашего народа».
«Ничто, кроме вечности!»
«Я... не понимаю».
«Мы общаемся и чувствуем друг друга. Наш с тобой разговор ничто в сравнении с этим. А ещё – смерть ничего не значит. Великая мать... нам даровала возможность сохранить свой разум после смерти. Появившись на свет, мы все едины. Мы чисты друг перед другом. Что знает один – известно и остальным. А после, когда тело больше не в состоянии сносить этот мир, Она принимает нас и дарует вечное созидание. Не это ли было тайной мечтой и у человечества?»
«Сумасшествие. Почему тогда твои новые друзья до сих пор копаются в грязи? Почему именно мы летим от одних миров к другим и покоряем их? Почему не они?»
«Наше счастье не во владении и контроле».
«А в чём же?»
«Мы рождаемся и умираем. Охотимся и сражаемся с врагом. Мы дышим, путешествуем по планете и смотрим в далёкие небеса. Мечтаем о звёздах. Этого достаточно. Мы общаемся с праотцами и не тревожимся о будущем. Тревоги и страх вообще не ведомы нам. Родившись однажды, каждый из нас – навсегда часть Вселенной. Уверенность в этом, как и чувство общности, живёт в каждом с первого вдоха».
«Думаешь, существование этого подобия «рая» кого-то остановит?»
«Выслушай и вернись на базу. Остальное сделают за тебя».
«Значит, я всё же буду жить?»
«Это первый контакт, брат, и мы с тобой парламентёры».
«Хорошо. Но...»
«Ты проводник, и не должен требовать или принимать решения. Прежний я скорее всего уже убил бы тебя».
«Прости меня».
«Я бы не выжил тогда. Вспомни – индикаторы костюма пульсировали красным. Но... ты бросил меня гораздо раньше, когда притворялся, будто тебе есть дело до младшего брата».
«Прости».
«Благодари этот мир. Он дал мне то, чего я никогда не имел. Теперь у меня есть семья. Настоящая. Без дрязг и зависти. И я не могу подвести их. Даже, если бы хотел».
«Что ещё я должен знать?»
«Нужно остановить добычу. Таково наше требование».
«Иначе что?»
«Они уже знают».
Я развернулся и поскакал к своим. Саня пока оставался на том же месте. Вероятно, ему есть о чём подумать.
«И последнее, брат, ты всегда можешь стать одним из нас. Любое озеро поможет тебе в этом».
Я должен был попытаться. И плевать, что в ответ тишина.
9
Чего нам не хватает? Сочувствия толпы к личности или наоборот? Кто из нас лажает?
…Они промучили меня неделю.
Боря, как же ты оказался прав со своим «остальное сделают за тебя».
«Прости, боец. Так надо», – соизволил извиниться полковник, прежде чем сотни электродов начали жечь мне мозг! Полное сканирование памяти – так себе процедура.
«Они в считанные минуты уничтожили две базы! Сынок, идёт война, и жертвы неизбежны! Стерпеть боль ради своего народа. Да ты должен гордиться! Это же подвиг! А ты настоящий герой!» – не унимался он, пока я сидел и пускал слюну на пол. А внутри меня бушевало пламя несуществующей боли, разжигаемое вихрем из мыслей и воспоминаний, что смешались между собой.
Никто не спрашивал, хочется мне или нет. Когда пафосные речи о геройстве не сработали, и я отказался от чести войти в историю, они показали, кто тут хозяин и у кого какие права.
...Меня «списали», и со следующим шаттлом хотят отправить домой. Вот оно, одиночество. Инвалид с пенсией героя войны...
Мой младший брат... надеюсь, ты простил меня.
Компенсации и премиальных оказалось «более чем», чтобы подкупить пару ребят и раздобыть себе костюм.
Я добрался до ближайшего озера. Странно, но по дороге не встретилось ни одной твари. Они будто чувствовали моё дрожащее в своей ненадёжности решение. Решение перейти на их сторону. Чувствуют, стараются не мешать. Наверное, зря. Кажется, я уже не боюсь.
С разгону вбегаю в озеро, и тёмная гладь взрывается стеной брызг. Я вижу, как обзорная часть шлема размягчается и начинает «плыть».
Сознание мечется в страхе, но уже слишком поздно. Силовые системы костюма безвозвратно повреждены, я больше не могу сделать и шага.
Под тяжестью брони заваливаюсь на бок, пытаюсь вдохнуть побольше и, наконец, иду ко дну.
Всматриваюсь с надеждой куда-то вверх. Синева перед глазами схлопывается. Сверхпрочный пластик оболочки шлема становится всё слабее. Вот он поддаётся внешнему давлению, с едва уловимым хлопком прорывается и позволяет жидкости из озера достичь своей цели.
Темнота.
...Я жив.
Лежу на берегу.
Вокруг – почти сон.
Слабые отголоски реальности осторожно щекочут сознание. Из спектра возникающих ощущений всё чётче вырисовывается чьё-то присутствие.
«Ты? Брат?»
«Да!»
«Будем вместе?»
«Да. Будем», – получаю я желаемый ответ, и позволяю себе провалиться в исцеляющий сон.
Похожие статьи:
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Пограничник
Рассказы → По ту сторону двери
