Паровоз, что стоял на постаменте у железнодорожного вокзала, мы разобрали буквально за ночь и сдали на металлолом. Да и кто бы отказался от такой возможности заработать, когда новый пункт приёма металлолома, открывшийся на территории давно не работающего тракторного завода, предлагал за лом денег в три раза больше, чем любой другой ларёк по приёму металла, и работал круглые сутки?
Памятник вождю мирового пролетариата у нас числился под номером два, но кто-то доложил, что он бетонный, чем мы были неприятно удивлены. Мы – это команда бомжей, устраивающихся на ночлег под городским мостом через речку в коробках из-под бытовой техники. Я лично сплю в коробке из-под холодильника, укрывшись старым пледом. Но такое жильё может устроить только летом. Зимой же я сплю в подвале хрущёвки на трубах отопления или на теплотрассе в сухую безветренную погоду.
Иногда я пытаюсь вспомнить, как оказался в компании людей, потерявших жильё, но что-то постоянно мешает мне и стирает последние проблески памяти.
… Паровоз, что стоял на постаменте у железнодорожного вокзала, мы разобрали буквально за ночь и сдали на металлолом. Да и кто бы отказался от такой возможности заработать, когда новый пункт приёма металлолома предлагал за лом денег в три раза больше, чем любой другой ларёк по приёму металла?
Памятник Ильичу у нас числился под номером два, но кто-то сказал, что он бетонный, и мы решили следующей ночью разобрать танк Т-34, что стоял на постаменте на городской площади. Сеня Дрын доложил, что танк в норме, в нём даже сохранились снаряды со времён войны, но мы только поржали над ним и его фантазиями. Мы – это команда бомжей, устраивающихся на ночлег в коробках под городским мостом. Я лично сплю в коробке из-под холодильника, укрывшись старым пледом. Но такое жильё может устроить только летом. Зимой же я ночую… Интересно, где я дрыхну зимой? Почему я не могу этого вспомнить? Ну да ладно. Главное, что до холодов ещё далеко.
… Паровоз, что стоял на постаменте у железнодорожного вокзала, мы разобрали за ночь… Когда я с товарищами катил колесо-блин от кукушки, в голове у меня что-то переклинило, и я вдруг осознал, что всё происходящее уже было в моей жизни. И этот никому не нужный паровоз, и памятник Ленину, и танк Т-34, который кто-то предложил разобрать завтра. Странно, но я не помнил и того, куда девались деньги, заработанные нами, как я стал бомжом, и кем я вообще был в прошлой жизни.
Когда последние детали паровоза были закинуты на многочисленные тележки, я отстал от своих товарищей и стал издалека следить за ними, хотя прекрасно знал, куда в первую очередь они направятся.
Сдав металлолом, бомжи набрали в ночном ларьке бухла и закуси и двинулись в сторону моста. Я же решил пройтись по территории завода, чтобы проанализировать сложившуюся ситуацию и, возможно, хоть что-то прояснить.
В соседнем цеху я, к своему удивлению, увидел Сеню Дрына, который прятался за поломанным станком и махал мне рукой, чтобы я присел и оставался незамеченным, что я и сделал. На корточках я присеменил к нему и сел на пол, чтобы отдышаться.
– Ты что тут делаешь? – толкнул я его в бок.
– То же, что и ты: слежу за инопланетянами, – шёпотом ответил он.
– За кем?! – обалдел я.
Сеня посмотрел на меня, как на больного.
– А ты не в курсе? – усмехнулся он. – Зачем тогда пришёл сюда?
Я неопределённо пожал плечами, а Дрын приложил указательный палец к губам.
– Т-сс! Слышишь гул?
Я прислушался и в самом деле услышал какие-то звуки работающего помещения завода.
– Там у них литейный цех. Они плавят собранный нами металл и ремонтируют свою тарелку.
– Что ремонтируют?
– Летательный аппарат, на котором прибыли к нам.
– А зачем его ремонтировать?
– Кто-то, видно, сбил их. Хотя в прессе об каких-либо инцидентах сообщений не было.
– Ага, как же, напишут они о таком!
– Нет, конечно.
– Слушай, Дрын, я не понимаю одного: почему каждое утро паровоз, который мы за ночь разбираем, оказывается на своём месте?
– Не знаю, Майор. Возможно, они врубают что-то типа временной петли, чтобы мы смогли насобирать им побольше металлолома из одного источника.
– Что они врубают? – удивился я всезнайству Сени.
– Петлю. Временную. Видно, металл, из которого сделан паровоз, идентичен металлу, из которого собрана их тарелка. Поэтому они и гоняют нас по кругу, чтобы мы собрали необходимое количество железа для починки. Если хочешь, можем посмотреть поближе за процессом переплавки и ремонтом.
Я лишь утвердительно кивнул, и мы, оглядываясь по сторонам, двинулись в сторону литейного цеха.
Посреди огромного двора тракторного завода, где когда-то, видно, накапливалась готовая продукция, то есть железные кони, стояла летающая тарелка размером в два футбольных поля. Один бок летательного аппарата был значительно повреждён, и вокруг него возвышались леса, на которых неуклюжие пришельцы кропотливо заделывали пробоину.
– Ну что – убедился? – спросил меня довольный Дрын.
– И давно ты обо всём этом знаешь? – вместо ответа спросил я.
– Да порядочно, уже и не помню.
– Интересно, а другие тоже в курсе, что вкалывают на инопланетян?
– Вполне возможно. Только мне кажется, что им всё равно, чем они занимаются.
– Почему?
– Да потому, что их устраивает такая жизнь. Никаких тебе забот: собрал металл, сдал, напился и вырубился. Не бери в голову, Майор, – каждому своё.
– Кстати, почему ты меня зовёшь Майор?
– Не знаю. Видно, ты раньше был военным. Все тебя так зовут.
– А почему ты – Дрын?
– Спроси что-нибудь полегче. Дрын и Дрын. Пойдём лучше перекусим.
– Куда?
– Как куда? Ко мне. В танк.
Люк на башне танка, что стоял на постаменте на одной из площадей города, был надёжно заварен, а ствол заколочен чуркой. Зато лючок днища танка Дрын без труда открыл и пригласил меня к себе в гости. Забравшись вовнутрь, я почувствовал себя в своей тарелке. Не летающей, конечно, но всё мне здесь было знакомо. И Сеня не врал, когда говорил, что в танке сохранились снаряды. Я взял из ящика один из них в руки и на автомате попытался вставить в затвор пушки.
– Ты что делаешь? – испугался Дрын.
– Сеня, я, кажется, всё вспомнил! Я раньше служил в армии в танковых войсках!
– Поздравляю. Тебе от этого легче?
– Да! У меня была семья: жена Даша и сын Лёшка.
– А как же ты стал бомжом? Насколько я знаю, военные у нас неплохо зарабатывают.
– Типичная история. Частые переезды, командировки надоели жене, а сын отбился от рук. Дашка завела роман на стороне, я об этом знал, но делал вид, что у нас всё хорошо. Лёша попал в дурную компанию, стал баловаться наркотиками и попал в реабилитационную больницу. Однажды, вернувшись домой раньше времени, я застал жену с любовником. Отколошматив его, я собрал чемодан и ушёл жить в офицерское общежитие. Но вскоре за пьянки меня уволили из армии. Так я и стал твоим собратом. А ты как оказался в нашей компании? Ты ж ещё молодой.
– Честно говоря, не помню. Бывают какие-то просветления, но общая картина не складывается, – вздохнул Сеня. – Что будем делать дальше?
– Для начала починим танк. А там видно будет, – предложил я.
Все последующие ночи мы занимались реанимацией грозного оружия второй мировой: достали деревяшку из ствола, почистили его, смазали солидолом все жизненно важные механизмы. Не забывали мы и следить за процессом ремонта космического корабля, устранение повреждений которого, судя по всему, подходило к концу.
И вот однажды Дрын из разведки вернулся расстроенным.
– В чём дело? – спросил я его после продолжительного молчания.
– Они собираются улетать, – выдавил Сеня из себя, присаживаясь на раскладной стульчик. – Все люки задраили, разогревают двигатель.
– Ну и слава богу! Нам-то что с того?
– Я хотел наладить с ними контакт.
– Зачем?
– Чтобы покинуть эту грёбаную планету!
– А ты, оказывается, великий стратег. Нет чтобы порадоваться за соратников-бомжей, которые наконец-то освободятся от ежедневной однообразной мороки, так он тоже метит туда, в космонавты.
Дрын от сказанного мной скривил свою физиономию, и я узнал в нём любовника Дашки, который разрушил мою семью.
– Сволочь! – взорвался я. – Так вот почему тебя зовут дрыном: суёшь свой член во все дырки, бабский угодник!
У парня, видно, произошло очередное просветление в мозгах, он всё вспомнил, вскочил на ноги и побежал прочь. Я же залез в танк, зарядил пушку и повернул башню в сторону убегающего бомжа. И тут в триплексе я увидел парящую над городом тарелку. Ну уж нет, Дрыщ, не наладить тебе никакого контакта и не улететь отсюда! Я прицелился и выстрелил в НЛО. К моему удивлению, снаряд попал в цель, и дымящаяся тарелка, скренившись на бок, стала медленно удаляться. Но от полученного повреждения не смогла взлететь и где-то за городом грохнулась на землю.
Довольный, я вылез наружу и уселся на башню танка. Справедливость восторжествовала! Никто никуда не полетит!
… Паровоз, что стоял на постаменте у железнодорожного вокзала, мы разобрали буквально за ночь и сдали на металлолом… Временной цикл петли в очередной раз замкнулся… Дрын вновь стал мне лучшим другом… Ко мне опять постепенно стала возвращаться память… Надеюсь, снаряды в танке когда-нибудь закончатся…
