День Счастья

Аню разбудил яркий солнечный луч и голоса детей в соседней комнате.

— Лерка, не смеши меня! – возмущенно кричал Антон. – Я, наверно, получше тебя знаю математику!

— Будет десять! – упрямо повторяла дочь.

— Семь плюс два?! …Всё, мои силы и терпение на сегодня иссякли, — судя по звукам, Антон плюхнулся на диван и включил телевизор.

— …к двухсотлетию со Дня Победы, похоже, все крупные корпорации решили посоревноваться в щедрости, — раздался голос диктора. – А создатель циклоцентров Игорь Иджтинан даже выпустил дополнительную тысячу билетов в «Рай». Игорь, скажите, кому так повезёт?

— Всем, кто старше шестидесяти лет, больным и тем, кто убедительно докажет, что его обычная жизнь так тяжела, что в ней совершенно нет места радости, — раздался мягкий низкий голос, знакомый всей планете.

— Первые две категории всем известны. А с чего вдруг появилась третья?

— Каждый имеет право зациклить действительно счастливый день. А если человек беспросветно пашет по шестнадцать часов в сутки, а дома только грязь и разборки, то, я считаю, мы можем и должны помочь таким людям. Всего сутки в «Раю», и человек получит вечный День Счастья.

Зажмурившись, Аня зевнула и потянулась к мужу, но рука неожиданно упала на пустую подушку. Не открывая глаз, женщина провела ладонью по кровати, убеждаясь, что Кирилла нет. «И куда он ушел так рано?» — лениво подумала она и встала.

Подойдя к окну, Аня счастливо улыбнулась: утро выдалось небывало ясное и солнечное. Один из первых дней, когда весенняя слякоть, наконец, превращается в ещё такую маленькую, нежную, но сочную зелень. Надо же: вчера, на праздновании совершеннолетия Антона, целый день шёл ливень, испортив всей родне игры на улице. Не могло лето начаться на сутки пораньше!

Вдруг громкий треск, а затем крик дочери заставил её выбежать из спальни:

— Нет!!! – заревела в голос Лера, — ты мою куклу сломал!!

— Лерка, ну ты что… — испуганно затараторил сын, явно неудачно вставший с дивана и ненароком раздавивший сокровище сестры. – Я починю её – ещё лучше станет! Обещаю…

Он присел на корточки, стараясь успокоить девушку. Будучи на два года старше брата, она по развитию едва тянула лет на семь: родовая травма.

Антон с надеждой посмотрел на вошедшую мать: истерики были опасны, и вся семья старалась оберегать больного ребенка от стрессов. Помощь не замедлила с реакцией:

— Солнышко, пойдем готовить завтрак? А Антон пока починит твою куклу, — Аня приобняла дочь, уводя в кухню. – Что ты хочешь? Может, ягодный пирог или пирожки с картошкой?

— Пирожки, — всхлипнула Лера, успокаиваясь и переключаясь на протянутый стакан сока.

— Вы не видели сегодня папу? – спросила Аня, набирая на стареньком экране продуктора «пирожки с картошкой – 6 штук», в очередной раз мысленно вздыхая: «Во всех нормальных домах уж лет пять как установлены модели, реагирующие на голос!».

— Нет, но он, кажется, оставил голограмму. Она на столе, — откликнулся из комнаты Антон.

— Так посмотри, — пожала плечами мать.

«Не хватает 3 чайных ложек муки», — замигал красным экран, и Аня, вздохнув, вытащила из шкафа пакетик и насыпала муку в верхний ящик продуктора. «Как же мне надоел этот древний полуавтомат! Если в ближайшие дни мы не купим новый – честное слово, я отказываюсь готовить!» — нахмурилась женщина, когда кнопка «пуск», наконец, сработала.

— Я пробовал, но предварительное сообщение – «Голограмма одноразовая. Соберите всю семью».

— М-да? – озадаченно спросила Аня, доставая из продуктора горячие пирожки и ставя на стол тарелку. – Лерочка, дуй, пожалуйста, — погладила она по голове дочь и вернулась в комнату к сыну, возившемуся с пострадавшей куклой. – Тогда надо позвать дедушку.

— Дедушка уже здесь! – раздался от входной двери раскатистый хрипловатый бас, а затем появился и сам его обладатель с вечной улыбкой на лице.

Лера в силу развития не понимала своего счастья, но Антон всегда чувствовал, как ему повезло: с детства он был едва ли не единственным в округе, у кого был дед. Теперь же, когда ему исполнилось восемнадцать, а сестре – двадцать, многие их ровесники уже попрощались и с родителями. А уж три поколения взрослых в одной семье – небывалое чудо.

— Дедушка! – не выпуская из руки пирожок, побежала к нему Лера.

— Доброе утро, дорогие мои Птички, — как всегда шутя, приветствовал семью по фамилии дед.

— Пап, ты очень вовремя, — чмокнула отца в щеку Аня. – Кирилл с утра ушел и оставил какое-то таинственное сообщение… — она закатила глаза.

— Я всегда вовремя! – по-военному вытянулся отец, — а Кирюха, наверно, послушался меня и пошел развлекаться с парочкой любовниц, — он со смешком потер руки. – Ну-ка, мне не терпится услышать подробности, включай давай.

Засмеявшись, Аня подошла к кристаллу, лежащему на столе, а её отец уселся между внуками.

— Не все такие любители погулять как ты, пап, — гордо сказала она, нажимая на гладкую поверхность камня. – Некоторые искренне любят своих жён.

— Голограмма одноразовая. Соберите всю семью, — пропел металлический голос.

— Собрали, — погромче ответила Аня, а то эти программы порой не разбирали речь.

Комната наполнилась радужным сиянием, и в центре возникла голографическая запись Кирилла. Судя по синим кругам под глазами, спать он и не ложился, однако просто светился счастьем.

— Дорогие мои, родные, любимые! Я не думал, что это случится так скоро, ведь только сегодня отметили Антошкино совершеннолетие, — речь отца семейства была несколько сбивчивой и возбуждённой. – Но ведь тут не угадаешь. Счастье – оно появляется неожиданно и так же легко исчезает.

— Нет… — прошептала, побледнев, Аня.

— Я, только собираясь засыпать, вдруг понял, что сегодня был идеальный день – мой День Счастья! Даже создавая его намеренно, я не мог бы придумать лучше. Ты прости меня, Анюта: я знаю, мы хотели зациклиться вместе, но, на самом деле, нам безумно сложно было бы сделать это: разбуди я тебя сейчас, ты наверняка сказала бы, что день рождения сына – это куча домашних хлопот, да ещё дождь зарядил, который я люблю, а ты терпеть не можешь… Так что вопрос был только в том, кто из нас сделает это первым. Случилось так, что повезло мне – ты уж прости меня за это.

Аня подошла к полупрозрачной проекции мужа, стараясь запомнить каждую чёрточку. В глазах женщины отражалась боль.

— Зато теперь у меня будет вечный праздник! – сиял её муж. – К тому же в какой ещё день собрались бы все родственники! Я буду их видеть каждый день. Вся семья рядом, веселье, игры, танцы, сладости – это ли не счастье? – Кирилл, казалось, светился от предвкушения новой жизни. – Дети, я люблю вас, заботьтесь друг о друге! Антон, береги Лерочку. Жаль, не могу обнять вас всех, дорогие мои. Впрочем, — он подмигнул, — обязательно обниму завтра… то есть сегодня, — он радостно засмеялся, — сегодня утром!

Он ещё раз улыбнулся, проекция исчезла, а камень на столе начал плавиться, пока не превратился в бесформенную массу.

Аня с трудом сделала спокойное лицо (ещё не хватало испугать детей!) и медленно развернулась к притихшей семье.

— Это нечестно! – закричал Антон, нарушая слегка напряжённую тишину. – Это должен был быть я! И завтра! А папа обещал присутствовать на моём концерте!

Дед закатил глаза и похлопал по плечу внука:

— Антошка, не говори глупостей! Никто не зацикливается во цвете лет. Да и какое у тебя может быть счастье сейчас? Молоко на губах не обсохло. Ты и не знаешь ещё, что такое счастье!

— В любом случае тебе не позволят, — вытянула из себя улыбку Аня, слегка дрожащей рукой выкидывая в мусорное ведро оплывший кристалл. – Правила для всех едины. Зациклиться может только тот, у кого есть дети, причем достигшие совершеннолетия.

— Но у меня не будет в жизни более счастливого дня, чем завтрашний! – отчаянно закричал парень. – Я пять лет шёл к этому! Исполнять собственную песню, на настоящей сцене, среди сотен тысяч зрителей… — он на мгновение зажмурился. – Да даже если утро и вечер будут полным кошмаром, мне нужен этот день! Это мой День Счастья, я точно знаю!

Мать и дед одновременно вздохнули: Антон не оставлял эту мысль весь последний месяц, как только его кандидатуру утвердили для завтрашнего концерта. А поступок Кирилла только подтолкнул парня.

— Тебе не позволят, — стараясь быть спокойной, подытожила Аня. – Пойдёмте завтракать.

— Иногда делают исключения! Я пойду в циклоцентр и попрошу!

— Папа больше не вернётся, да? – вдруг всхлипнула молчавшая до сих пор Лера, сжимая в объятиях только что реабилитированную куклу.

— Солнышко… — Аня старалась изо всех сил найти подходящие слова, — папа… он…

— Он жив, здоров, счастлив и даже находится среди нас, — буркнул Антон.

— Где? – вытаращив глаза, замотала головой Лера.

— Малыш, понимаешь, — присел напротив неё дед, взяв стул, — папа был так счастлив вчера, что решил остаться навсегда во вчерашнем дне. Так что, вероятно, в это время он помогает твоему брату распаковывать подарки, — улыбнулся старик.

Лера оторопело смотрела на ковёр. Она, конечно, слышала про циклоцентры и даже бывала там, просто никогда ещё они не касались её лично.

— Как дядя Боря в прошлом году? – наконец, спросила она.

— Точно, — мрачно кивнул Антон.

— Значит, он больше не вернётся? – слёзы опять появились в глазах и покатились по щекам. – Потому что был очень счастлив? …А если бы мы ужасно вели себя, он бы не исчез? – у Леры началась икота, что было явным признаком приближающейся истерики.

— Солнышко… — Аня села рядом и обняла её. – Но это же хорошо, что у папы был идеальный день. И сейчас он счастлив. Навечно. Мы должны радоваться за него. Однажды и нам так же повезёт, и мы последуем его примеру. – Она ободряюще улыбнулась дочери, но у той округлились глаза:

— Ты тоже исчезнешь?! – она схватила мать за руку.

— Нет, — Аня погладила по голове своего большого ребёнка. – Если я и исчезну, то только вместе с тобой. Обещаю. …А сейчас как насчет горячих пирожков? – улыбнувшись, она потянула всю семью на кухню.

Дети мрачно уселись за стол и задумчиво уставились в наполненные тарелки. Единственный, кто никогда не терял хорошего настроения, был дедушка. Он и сейчас что-то напевал себе под нос.

— А я ведь тоже попрощаться пришёл, — как бы невзначай сообщил он.

— Что?? – одновременно вырвалось у его дочери и внука, а Лера молча уставилась на деда, переваривая услышанное.

— Мне казалось, ты на дух не переносишь идею зацикливания, и такие, как ты, делают это лет в семьдесят, — пожала плечами Аня.

— Ну, так почти что и дорос, — улыбнулся дед. – Здоровее я не становлюсь, так лучше сделать это сейчас, а не когда из меня будет песок сыпаться. …Мне сегодня прислали билет в «Рай», — он достал из кармана куртки листовку и помахал перед носом притихшего семейства.

— Тебе же уже присылали когда-то, — нахмурил брови внук. – Я думал, этот шанс даётся каждому лишь однажды.

— Официально да, — дед задумчиво пожевал пирожок, — просто мало кто отказывается после этого от зацикливания. Ну, а таким «чудакам» лет через десять дают вторую попытку: вдруг, поумнели, — он засмеялся.

— А что такое «Рай»? – наконец, подала голос Лера. К счастью, похоже, на этот раз она не уловила, что дед тоже исчезает из их жизни.

— О, это потрясающее место, солнышко! – загорелись у него глаза. – Там роскошный дом, и сад, и целые сутки все исполняют любые твои желания! Ммм… — он довольно потёр руки в предвкушении.

— А ты не хочешь, как в прошлый раз, просто воспользоваться всем этим и вернуться домой? – с надеждой спросила его дочь.

— Анютка, ну посуди сама, когда ещё раз выпадет такой шанс… ещё лет через десять? Да я стану развалиной… какой уж тут День Счастья… — развёл руками дед. Он доел пирожок и поднялся, — поеду я, пожалуй. Если всё будет хорошо, то сегодня и зациклюсь. С утра увидел вас, потом – райские удовольствия… что может быть лучше… — он улыбнулся, поцеловав дочь и внучку.

А Антон остановил его прощания:

— Я провожу тебя, дедушка.

— Поехали! – согласно кивнул тот.

Они вышли из кухни. Аня тоскливо посмотрела им вслед, а Лера, так ничего и не поняв, привычно помахала рукой.

— Лерочка, пожалуйста, поешь, — наконец, обратила внимание Аня, что дочь не прикоснулась к еде. – Давай, доставь маме радость, — начала она её уговаривать, как маленькую.

— Радость?.. – замигала глазами девушка и резким движением смахнула тарелку на пол, а затем упрямо посмотрела на мать.

Та только развела руками:

— Лера…

Антон с дедом приземлились на флаере у ворот курортного городка под названием «Рай». Дед нажал на кнопку звонка и затем предъявил билет двум открывшим им красавицам.

— Добро пожаловать в «Рай»! – улыбнулись обе во всю ширь белоснежных улыбок.

Парень был здесь впервые, поэтому смотрел, не отрываясь, куда только мог дотянуться взгляд. Внутрь его не пустят, но и отсюда был виден потрясающей красоты сад. А дед уже довольно потирал руки:

— Так… хочу… — обе девушки навострили уши, ловя каждое его слово, — шоколадный торт! Для начала.

— Момент! – радостно засмеялась одна из них и, на минуту отлучившись, вернулась с роскошным куском торта.

— Ммм… — протянул он, проглатывая вкуснятину. – А ты, — он кивнул второй встречающей, — раздевайся!

Она с улыбкой стягивала одежду, а дед засмеялся, увидев вытянувшееся лицо внука:

— Что вытаращил глаза? Ты просто глупый мальчишка, если решил зациклиться, не получив всех удовольствий мира. …Ну, ладно, пойду я. Счастливо, дорогие мои Птички! – он обнял парня, и ушёл в прекрасный сад, прижимая к себе обнажённую красавицу и доедая шоколадный торт.

Ещё немного постояв у закрывшихся ворот, Антон поплёлся в ближайший циклоцентр. Можно было, конечно, полететь на флаере, но, честно говоря, хотелось прогуляться и подумать. Столько всего случилось! Сначала отец, потом дед… А ещё ведь надо подобрать верные слова, уговаривая зациклить его раньше срока.

Но вот и вожделенный купол центра. Зеркальные стены, казалось, отражают всё небо и солнце. При приближении человека двери открылись, пропуская парня внутрь. Антон прошёл в пустой зал – в это время суток здесь никого не бывало, все приходили ближе к ночи – и встал в центр очерченного круга.

— Прошу разрешения на зацикливание! – выкрикнул он.

— Назовите своё имя, фамилию и возраст, — бесстрастно отозвался металлический голос.

— Антон Птичка. Восемнадцать лет.

— Есть ли у Вас дети? – звучал классический допрос.

— Нет, — признался парень, помедлив. Впрочем, он знал, что обмануть сканирование невозможно.

— Зацикливание разрешено только лицам, имеющим совершеннолетних детей. Спасибо за обращение к центру! Будем рады видеть Вас через несколько лет.

— Но мне нужно сейчас! – отчаянно закричал парень, но тишина была ему ответом. – Эй, послушайте! Есть там кто живой? У меня завтра концерт всей моей жизни! Я обязан зациклить именно этот день! Пожалуйста!

Но никто не отвечал. Да и странно было бы ожидать от роботов ответа: они уже отключились, приняв по поводу него решение, и теперь активируются, только если в здание зайдёт кто-то другой.

В волнении парень мерил шагами зал. Он не может уйти ни с чем! Ведь здесь не только машины, ими должны управлять и люди! Конечно, они руководят множеством таких центров, и им не до каждого, кто решил с ними пообщаться, но он должен стать исключением!

Он вернулся в круг, посмотрел в огромный стеклянный глаз на потолке и вдруг, неожиданно даже для себя самого, пропел:

                    Давай поговорим с тобой о счастье?

                    Может быть, это земные радости?

                    Или только хорошие новости,

                    Когда счастье разрывает на части?

                    Но так ли это? Быть может, до Счастья

                    Нам как до неба ещё расти…

Песня была новой, и парень чуть не подпрыгнул от восторга, когда наваждение закончилось: он написал очередное творение вот так сходу, на лету! Такого вдохновения у него ещё не было.

А в центральной лаборатории в своём кабинете сидел сам глава и создатель циклоцентров – Игорь Иджтинан. Стена перед ним состояла из огромного голографического монитора, на котором попеременно показывались записи со всех камер наблюдения из центров по всей планете.

В этот час почти все центры были пусты. Потянувшись в огромном кресле, мужчина на секунду отвлёкся от своих бумаг, чтобы сменить песню. «Но так ли это? Быть может, до Счастья нам как до неба ещё расти…», — пел молодой голос.

«Эта отнюдь не лучшая. И вообще я её не записывал», — промелькнуло в голове. И тут он понял, что не включал сегодня музофон. «Что за чертовщина?» — Игорь похолодел, ища взглядом источник звука. «Ведь она из пятого альбома! Я точно помню. Да она лет через двенадцать будет написана, не раньше!».

Никто, кроме него, не мог бы вытащить её из будущего. И даже подслушать и скопировать любопытные подчинённые не смогли бы: защитное поле делало кабинет полностью звуконепроницаемым.

Поразмыслив, Игорь вошёл в привычный транс и переместился на пару минут в прошлое. Он сидел в том же кресле, только часы показывали чуть более раннее время. И секунд через двадцать мужчина вновь услышал так поразившую его песню и расхохотался: «Да она же у меня в голове!». Осталось найти кудесника, способного внушать мысли. Заинтригованный, Игорь вновь погрузился в транс, на этот раз с целью найти источник воздействия. Разумеется, он тут же нашёл его: молодой парень в одном из его центров отчаянно пытался привлечь к себе внимание.

Не медля ни секунды, глава корпорации нашёл среди камер нужную и увеличил на стене, внимательно рассматривая парня. «Вот это да! Птичка! Антон Птичка!» — почти с восторгом подумал он. «Не зря ходили о нём разные слухи…» Он покосился на музофон – маленький голубой кристалл. И, нажав на поверхность, скомандовал:

— Антон Птичка. Обложку пятого альбома.

Тут же над камнем появилась небольшая голографическая проекция: улыбающийся мужчина лет тридцати с гитарой в руках. А рядом размашистый автограф: «Игорю Иджтинану». Да, у него в зале, несомненно, был Птичка, одно что восемнадцатилетний.

— Что Вы хотите? – услышал, наконец, Антон долгожданный ответ. Мужской голос был не металлический, а, стало быть, это живой человек.

— Прошу разрешения на досрочное зацикливание! – радостно закричал парень.

— Судя по имеющимся данным, у Вас нет совершеннолетних детей. Это невозможно.

— Но ведь иногда разрешают! В виде исключения!

— Верно. Больным, увечным, тем, кто не собирается или не может иметь детей. Тем, кто явно не принесёт пользу обществу.

— Я совершенно не собираюсь иметь детей, и от меня не будет никакой пользы! – взмолился парень. – Я целыми днями сижу с гитарой, я даже никакой профессии учиться не собираюсь!

Игорь улыбнулся. Молодой Птичка его забавлял. Однако, бегло просмотрев его данные, мужчина посерьезнел: у парня была умственно отсталая сестра. Надо же, а он и не знал: музыкант никогда не говорил о ней на публике.

— Ваше ходатайство рассмотрено, и Вам отказано в досрочном зацикливании, — голос был неумолим, и Антон грустно опустил голову. – Но я прошу Вас передать своей сестре, Валерии Птичке, разрешение на досрочное зацикливание и билет в «Рай». Разговор закончен. Пожалуйста, покиньте помещение.

Из проёма в стене выскочило два листка.

Откинувшись в кресле, Игорь задумчиво смотрел, как парень понуро взял документы и побрёл прочь из зала. «Надо будет приглядывать за ним. Интересные способности», — подумал мужчина.

Тем временем Аня пришла на работу. Её волновали дети: Антон совсем помешался на идее зацикливания в день концерта, как будто уверен, что дня счастливее у него не будет, а Лера с утра словно специально делала всё, чтобы испортить матери настроение.

— Что? Явилась? – недовольно встретил её начальник. – Анна, график создан для всех, кроме тебя?

— Простите, Семён Викторович… — она вздохнула и отвела взгляд, вспомнив тяжёлое утро. – Муж зациклился, потом отец, ещё дети придумывают проблемы…

— Везёт же некоторым! – хмыкнул полненький мужичок. – И какой день он себе выбрал? – полюбопытствовал он. Последние десять лет он судорожно выбирал себе День Счастья, но никак не мог ни на чём остановиться.

— День рождения сына, — развела руками Аня. – Совершеннолетие нашего младшего. Даже подождать не мог, в первый же шанс и зациклился.

— А, может, это и правильно. Вот жду, жду чего-то…

— Сверхприбылей ты ждёшь, — донёсся из соседнего открытого кабинета язвительный голос его заместителя и брата. – Царь Кощей над златом чахнет…

Начальник хохотнул:

— Да. Эх, мечты… — он закатил глаза, но тут же вернулся к вопросам более земным: — Отчёт принесла? Мне сегодня отправлять его инвесторам.

Анна кивнула, открыла сумочку и похолодела: кристалл с записями был безнадёжно уничтожен.

— Ну, чего возишься? – недовольно буркнул шеф, и она протянула ему оплывший камень.

Он побледнел:

— Ради всего святого, скажи, что ты сделала копию!

Аня устало села на стул и помотала головой.

— Это определённо Лера, — она вздохнула. – Она целый день ломает всё, что мне хоть сколько-нибудь дорого.

— Чёрт! – Семён выругался и заходил по комнате, наматывая круги. Только что он потерял такую сумму, что в страшном сне не приснится. – Ты не можешь свою полоумную сдать в интернат, как все нормальные люди, или хотя бы копировать все важные документы?! – заорал он, и Аня вздрогнула, как от пощёчины. – Знаешь что, иди-ка ты отсюда, — вдруг почти успокоился он. – Мне все твои проблемы вот уже где. Расчет получишь в бухгалтерии.

Гордо подняв голову, Аня молча вышла из кабинета уже бывшего начальника. Но, оказавшись на улице, устало прислонилась к стене такого родного офисного здания. Сюда она пришла когда-то совсем девчонкой, поднималась от низов и дослужилась от руководителя отдела. Мимо проходили коллеги, здоровались, она старалась улыбнуться каждому, но в горле стоял ком.

Совершенно измотанная, женщина вернулась домой. Лера играла в гостиной с куклами, и Аня устало опустилась напротив неё на диван. Дочь улыбнулась ей, а потом, подумав, подбежала, села рядом и уткнулась лицом в колени:

— Мама, ты счастлива? Нет ведь, правда? У тебя не счастливый день?

— Совершенно не счастливый, — грустно улыбнулась Аня, погладив её по голове.

Лера радостно обняла её и убежала играть в соседнюю комнату.

Женщина откинула голову на спинку дивана и прикрыла глаза. Но отдохнуть не удалось: через несколько минут хлопнула входная дверь, и вошёл сын.

Антон, явно не в духе, мрачно бросил на стол две листовки:

— Все, кроме меня! Ну, просто все!

Мать подошла к столу и взглянула на документы: «Разрешение на досрочное зацикливание Валерии Птичке», «Билет в «Рай» для Валерии Птички». Вздохнув, она погладила по голове сына:

— Однажды у тебя будет гораздо более счастливый день, чем завтрашний. И ты обрадуешься, что тебе отказали.

— Нет! – упрямо помотал головой парень, сжав кулаки. И, помолчав, добавил: — ты ведь не отдашь ей? – он кивнул на документы.

— Не сейчас, — мать со вздохом убрала их на верхнюю полку шкафа. – Но рано или поздно к нам придут из циклоцентра и поговорят с ней лично. – Она грустно улыбнулась:  — может, и мне зациклиться, раз вы все так разом решили оставить меня?

— Нет!!! – вдруг раздался от двери отчаянный вопль и плач. Лера смотрела на них несчастными глазами, размазывая по лицу слёзы и прижимая к себе любимую куклу.

— Лера, Лерочка, я пошутила, — сделала шаг по направлению к ней мать, но девушка с отчаянным воплем выбежала из дома. Аня и Антон, переглянувшись, помчались за ней.

Они не догнали её, а потом, вконец измученные, искали до темноты. Они уже медленно плелись от дома к дому, перебирая возможные варианты, когда Антона осенило:

— Крыша гипермаркета «Мировой»! Помнишь, в прошлом году она тоже туда убежала, когда я с ней поругался?

— Точно! – просияла Аня, и они помчались к высотке. Вид с крыши очень нравился Лере. Это место использовали даже как обзорную площадку города, приводили туда туристов, ну а Леру было отсюда просто не вытащить, и в любую прогулку она обязательно просилась сюда.

Девушка и правда была здесь. Она явно замёрзла, сидя на бетонном полу, но уходить не собиралась.

— Лера! – помчались к ней мать и брат, едва увидев.

— Нет! – она отбежала от них на край крыши и снова заплакала. – Вы все уйдёте, как папа, да?

— Нет, Лерочка, доченька, нет… — замотала головой Аня, медленно подходя и протягивая руку. – Я же сказала, что никогда не исчезну без тебя. Пожалуйста, пойдём домой.

На мгновение девушка посмотрела на них задумчивыми мокрыми глазами, даже сделала медленное движение рукой по направлению к матери, а потом вдруг с резким криком: «Нет!!» прыгнула с высотки вниз. Анин крик переглушили сирены флаеров, а Антон помчался по лестнице к выходу из здания.

Пошатываясь и сжавшись от переполнявшей боли, Аня медленно подошла к краю. Потом подняла валявшуюся рядом испачканную куклу и прижала к груди. Внизу лежало тело её несчастного ребёнка: мёртвое, конечно. С такой высоты не выживают. Она увидела расталкивающего толпу Антона, и, развернувшись, сделала пару шагов по направлению к люку. А потом вдруг рванулась вперёд, помчавшись по лестнице к выходу, не разбирая дороги.

Прохладный майский ветер коснулся лица. Почти у самых дверей толпились люди, восклицая и охая.

— Такая молодая, красивая! Жить бы и жить… — вздохнула какая-то женщина, стоявшая неподалёку.

На мгновение Аня остановилась, но тут же снова побежала, что есть сил, однако не к телу дочери.

— Мама! Мама! Да стой же! – Антон догнал её почти у здания ближайшего циклоцентра. – Что ты здесь делаешь? – он схватил её за плечи. – Мама, Лерку не вернёшь! Пожалуйста, не сходи с ума! – он отчаянно обнял мать, не зная, ни как утешить, ни как образумить.

— Я в порядке, Антошка, — неожиданно спокойно сказала она и даже улыбнулась, хотя в глазах и стояли слёзы. – А сейчас я пойду. – Она отстранилась и серьёзно посмотрела в глаза сыну. – Ты прости, что даже нормально попрощаться возможности нет: до полуночи всего пара минут осталось, надо успеть, — она кивнула на купол центра.

— Но зачем??! – Антон не мог найти подходящих слов. – Ведь ты не будешь помнить будущее, ты не спасёшь её! И сегодня определённо не самый твой счастливый день, мама!

— Ты так думаешь? – она грустно улыбнулась. – Я проснулась в уверенности, что лежу рядом с мужем, потом последний раз увидела его хотя бы на голограмме, и это последний день, в котором я могу быть рядом с обоими своими детьми, отцом и – это уже мелочи – но у меня даже была любимая работа. Да, Антошка, я определённо хочу зациклить именно этот день. – Она порывисто обняла сына и почти побежала в сторону входа в здание.

Антон остался стоять, словно парализованный, глотая слёзы и смотря вслед последнему остававшемуся у него родному человеку. А потом, словно очнувшись, помчался за ней:

— Мама! Мама, пожалуйста, не надо! – забежав в холл, он в отчаянии забил кулаками в двери зала, но тот уже был герметично закрыт, чтобы не мешать человеку зациклить самый счастливый для него день.

Аня уверенно ступила в очерченный на полу круг и посмотрела в стеклянный глаз на потолке:

— Прошу зацикливания! – выкрикнула она.

— Назовите своё имя, фамилию и возраст, — потребовал робот.

— Анна Птичка. Сорок лет.

— Есть ли у Вас дети?

— Да.

— Все ли они совершеннолетние?

— Да.

— Зацикливание разрешено. Счастливого Вам дня!

С потолка спустился радужный луч, обволакивая и вводя в транс. Почувствовав себя так, словно всё страшное позади, Аня блаженно закрыла глаза. «Завтра утром… ах, нет, сегодня утром!» — она улыбнулась, — «всё будет прекрасно». А затем она отключилась.

Антон колотил в дверь до тех пор, пока она, наконец, не открылась. Часть стены совершенно неожиданно разъехалась в стороны, и он кубарем влетел в пустой зал.

— Мама! – закричал он, чуть не плача и понимая, что всё закончилось. Он встал в центр круга и заорал, глядя в потолок: — Я требую встречи с Игорем Иджтинаном! Я требую вернуть мою семью! Эй, слышите, вы! Я не уйду отсюда, пока не встречусь с ним!

— Встречи с руководством возможны по особым причинам, — отчеканил металлический голос. – Назовите свои.

— Я лишился всех родных из-за него!

— Все зациклившиеся сами сделали свой выбор. У Вас типичная ситуация, руководство такими не занимается. Спасибо за обращение к центру!

Робот умолк, давая понять, что разговор окончен.

— Я не уйду отсюда! Ты понял? Я разобью всю эту лоханку железную, я буду колотить здесь всё, пока не поговорю с ним! – и чтобы не пустословить, парень тут же подошёл к монитору на стене и с размаху ударил по нему, но тут же запрыгал, потирая ушибленную руку, монитор же, как ни в чём не бывало, продолжал работу.

Неизвестно, чем бы закончилось это членовредительство, если бы в этот момент в зал не зашла девушка в серебристой форме сотрудников центра:

— Пожалуйста, пойдёмте со мной. У входа Вас ожидает флаер. Игорь Иджтинан встретится с Вами.

Глава корпорации и один из самых влиятельных людей на планете надел халат поверх пижамы и с лёгкой грустью ожидал своего гостя. Он уже лёг спать, когда в голове у него прозвучал отчаянный крик: «Я требую встречи с Игорем Иджтинаном!». В ситуации он разобрался довольно быстро, но что теперь сказать парню?..

Антон мельком зло взглянул на роскошный дом. От его страстного желания зациклиться не осталось и следа: это приносит только боль! Поднявшись за сопровождающей его девушкой по широкой мраморной лестнице, он почти ворвался в кабинет хозяина.

Мгновение они смотрели друг другу в глаза. Антон – глубоко дыша и едва сдерживая ненависть, Игорь – с любопытством и оттенком уважения: однажды этот пацан перевернёт мир музыки, и все власть имущие будут мечтать взять у него автограф.

Затем хозяин кабинета встал и подошёл к парню, собираясь поприветствовать гостя. Антон же бросился на него с кулаками:

— Я требую вернуть мою семью!!

Игорь мгновенно прижал мальчишку лицом к стенке:

— А ну-ка успокойся! Это был их выбор! Понимаешь? 

Затем он усадил парня в кресло напротив и заставил выпить пару глотков вина. Они проговорили несколько часов, и, несмотря на слипающиеся глаза, Игорь думал: «Вот это да! Антон Птичка! В моём кабинете! Кстати, никак не удаётся встретиться, чтоб получить автограф на последний альбом… Попросить бы сейчас, да не поймёт», — мысленно усмехнулся он.

Антон сидел в некоторой прострации. Всю жизнь имя Игоря Иджтинана было для него и всех окружающих почти священным. А только что он хотел убить его, готовясь увидеть злодея под маской всемирного добродетеля. Но вот он сидит напротив одного из самых сильных мира сего, а тот выглядит как обычный человек, вырванный посреди ночи из постели.

— Я могу ещё чем-нибудь помочь тебе? – вежливо поинтересовался хозяин, когда гость выпил ещё глоток вина и почти пришёл в себя.

— Да! – с вызовом ответил, подумав, тот. – Объясните мне, как работает зацикливание.

— А ты уверен, что поймёшь? – усмехнулся Игорь.

— Я физико-математическую школу окончил! – с обидой отозвался парень.

— Физика, математика и техника тут совершенно ни при чём, — задумчиво посмотрел на него Игорь. – Но ты, может, и поймёшь… — помолчав, он нажал на кнопку вызова, и тут же в комнату вошла хорошенькая девушка в одежде горничной. – Маша, подними этот шкаф и перенеси к окну, — махнул рукой хозяин дома.

— Сейчас позову Толика, — кивнула она, собираясь выйти.

— Ты не поняла. Я попросил тебя, — выделив слово «тебя» серьёзно ответил хозяин, — перенести шкаф.

Она побледнела:

— Да Вы что… он же весит больше, чем я… — сквозь испуг попробовала пошутить она, но Игорь смотрел без тени улыбки и, не решаясь прекословить, она подошла к шкафу, стараясь хотя бы немного сдвинуть его с места.

— Как ты думаешь, почему у неё не получается? – обратился Игорь к гостю, не знающему, что предпринять от такого поворота событий.

— Да потому что тут мужчина нужен и желательно не один! – крикнул, наконец, тот. – Прекратите эту экзекуцию!

— Хорошо, — улыбнулся хозяин и, подойдя к девушке, властно посмотрел ей в глаза: — Этот шкаф легче пушинки. Подними его и перенеси к окну, а потом верни на место.

Горничная, словно зачарованная, повернулась к шкафу и, легко приподняв, будто тот был бумажным, пронесла через всю комнату и обратно. Антон смотрел на это широко распахнутыми глазами.

— А сейчас возвращайся к своим делам и забудь про то, что здесь сейчас было, — заглянул в глаза девушке Игорь, и она покорно вышла из кабинета. – Какие-нибудь варианты, объяснения есть? – он вернулся в кресло и подмигнул парню.

— Ну, гипноз, и что? – буркнул тот. – Причём тут зацикливание? Ведь это перемещение во времени!

— Да, на самом деле, нет никакой разницы, перенести тяжёлый предмет, который тебе обычно не по силам, или переместиться в прошлое. Или в будущее. Человеческий разум – это бездонные возможности. И только неверие в себя мешает воспользоваться ими.

— И как Вы заставляете людей поверить в себя? Да ещё одновременно в разных центрах по всему миру?

— Ну, Антон, это, конечно, уже программа делает. Программа, которую я написал. Луч и не улавливаемые ухом звуки, которые переводят работу мозга на альфа-ритм. После чего человек становится не только внушаем, но и сам обладает небывалой властью сделать всё, что угодно. Например, переместиться на сутки в прошлое, забыть всё, что он узнал за последний день, но при этом полностью повторить его: каждое слово, движение – чтобы ничего не изменить в своём Дне Счастья, — он улыбнулся и, торжественно приподняв бокал с вином, сделал глоток.

— А почему происходит именно зацикливание? Почему на следующий день он не продолжает жить, как все?

— Так. Тебе больше не наливать, — Игорь полушутя забрал у парня бокал. – Не задавай глупых вопросов. Если человек повторяет каждый миг – значит, повторит и приход в циклоцентр. Поэтому вся его жизнь и превращается в бесконечное повторение Дня Счастья.

Антон кивнул и, помолчав, спросил:

— А почему Вы всё это рассказали мне?

— Я боюсь, что рано или поздно ты понял бы это сам, и не спрашивай сейчас почему. И лучше, если ты узнаешь это от меня. Видишь ли, когда человек открывает в себе способности самостоятельно, он может переместиться, не теряя при этом память. А это ответственность. Нельзя изменять время, как бы этого ни хотелось нашим эгоистическим желаниям.

— Не переживайте, — хмыкнул Антон, не слишком-то поверив в то, что может подобное сам. – Я и перемещения во времени – понятия отныне параллельные. Не пересекаются. – Вдруг он поднял на Игоря округлившиеся глаза, поражённый внезапно пришедшей догадкой: — А сколько Вам лет?

— Сорок шесть, — пожал плечами тот.

— Но ведь лет пятьдесят назад уже были циклоцентры!

— Ыхы, — утвердительно промычал тот, делая ещё глоток из бокала и кивая, а затем с любопытством посмотрел на гостя: — …И?

— Когда Вы родились?

— А вот это уже интересный вопрос! Смотрю, соображаешь. Девяносто восемь лет назад.

— Вы что – всё время скачете во времени?

— Ну, не всё время… только когда скучно, — засмеялся Игорь. – Но! – он стал серьёзным, — Ответственность, мой друг! Ответственность! Нельзя ничего менять.

— Зачем Вам циклоцентры? На кой чёрт они вообще Вам понадобились? Похоже, Вы и без них вполне счастливы.

— Я-то счастлив, — вздохнул мужчина. – Но ты не видел планету полвека назад. Перенаселение, голод, эпидемии, войны… Причём большей частью населения были старики – представляешь, как сложно было работающим людям прокормить всех?

— И Вы «гуманно» убрали лишних, — съязвил Антон.

— Да, гуманно! – не ответил на издёвку Игорь. – Я убрал лишние рты и очистил население от больных и увечных. Тридцать процентов бюджета пошло на экономическое развитие! Ты можешь себе представить, какая это гигантская сумма? Добавь к этому то, что зациклившихся никто не убил, они живы и счастливы! В том дне, который выбрали сами. И, кстати, силком туда никого не тащат. Да ты сам только с утра рвался туда же. И знаешь почему? Потому что это счастье плюс понятность и определённость. Смерть – это туман, неизвестность. Даже самые фанатично верующие, в конечном счёте, пришли ко мне в центр. Потому что страшно умирать, Антон. Гораздо легче выбрать день, в котором всё для тебя идеально, и зациклить его, остаться в нём навечно. …Я создал для каждого его маленький рай.

— А Вы сами-то собираетесь воспользоваться Днём Счастья? – хитро прищурился Антон.

— Ну, разве что ты сумеешь меня загипнотизировать! – захохотал Игорь. – Может, когда-нибудь и сможешь…

— И какой день Вы бы выбрали тогда?

Игорь пожал плечами:

— Побольше приключений, приятных людей, интересного общения, …хорошей музыки, — он улыбнулся. – Если честно, не знаю, Антон. Никогда не думал об этом, как о реальной возможности. Но теперь подумаю, — он засмеялся.

Антон шагал в темноте прочь от особняка одного из самых известных и облечённых властью людей. Он наотрез отказался от комнаты для гостей и флаера. Хотелось идти, бежать, крушить всё вокруг, только бы не думать, что дома его больше никто не ждёт.

Он и сам не заметил, как оказался, в конце концов, где-то за городом, лёжа в чистом поле и смотря в небо мокрыми от слёз глазами.

…ЧЕРЕЗ 60 ЛЕТ

Главный зал телецентра едва мог вместить всех желающих. И, с трудом добившись тишины, ведущий вышел в прямой эфир:

— Здравствуйте! С вами шоу «Самый-самый» и сегодня у нас в студии самый старый человек на планете: известный композитор и певец Антон Птичка. Только подумайте: у нас в зале сидят его правнуки! Аплодисменты гостям!

Зал ахнул и, казалось, взорвался от оваций.

— Антон, скажите, — начал ведущий, когда, наконец, установилась тишина, — неужели за почти восемьдесят лет у Вас ни разу не было «идеального дня»? Вы не довольны жизнью? Что для Вас счастье?

Сухонький старичок обвёл весёлым взглядом зал:

— Кто? Я? Да я самый счастливый человек на планете. Ведь моё счастье длится не один день… 

Похожие статьи:

Рассказы → Елки-палки

Рассказы → Штанишки

Рассказы → Не искушай судьбу

Рассказы → Счастье

Рассказы → Книга перемен