Демиург местного значения. Часть 2. Глава 21 (продолжение 5)

Коней пустили шагом – впереди река, куда разгоняться. Опять же, по любому, теперь надо ждать, когда варангский корпус не выдержит, побежит и даст нам возможность ударить по румийцам. Хотя, на крайний случай, можно ударить своим в спину, с неизбежными с их стороны потерями. Пробить наших со спины будет легко, а там дальше – румийцы, которые сторицей оплатят жизни погибших под копытами наших коней варангов. Но, повторюсь, это крайний случай. Впрочем, и сквозь бегущих придется пробиваться, но тут у последних будет шанс успеть уйти с дороги нашего стального клина.

Добрались до реки, прошли, расплескивая брызги по мелководью. Добрались до стрежня. Воронок сразу ухнул в глубину почти по грудь. Я не успел поддернуть правую ногу и черпнул сапогом ледяной воды. Поморщился – неприятно. Но вот уже берег. Жеребец, напрягая могучие мышцы, взобрался на обрывистый берег. Конь Андрея чуток поотстал, мой друг выругался и дал ему шпоры. Я придержал Воронка. Андрей догнал, и дальше мы ехали вровень. Отъехали от берега метров на восемьдесят-сто, чтобы дать место для идущих за нами воинов клина. Переправа заняла несколько минут, потом пару минут равняли ряды, восстанавливая нарушенный строй. Все это время варанги продолжали держаться.

- Ждем? – спросил я Андрея.

Тот приподнялся в стременах, окинул взглядом сражение, опустился в седло, пожал плечами, ответил:

- Ждем, время теперь работает на нас. Продержатся парни до того, как наши на флангах разберутся, так, может, и мы без дела останемся. Хотя, - лицо его озарила хищная улыбка, - хотелось бы поразмяться.

Я отвернулся - таким вот Андрюха мне не нравился.

Варанги не продержались. Румийцы, похоже, превзошли себя, понимая, что отступать им некуда. Не прошло и десяти минут, как мы увидели, что строй варангов начал быстро прогибаться в нашу сторону. Еще пара минут, и он разорвался примерно посредине. Кто-то побежал, но таких было совсем немного – все же варанги это варанги. Обе половинки разорванного корпуса, медленно пятясь, расходились вправо и влево, описывая две дуги, не давая легионерам зайти в тыл еще держащимся корпусам, сражающимся в основной линии.

А вот показались и румийцы. Не порушив строя, они четко поделились пополам. Одна половинка продолжала давить вправо, вторая влево, расширяя разрыв. Но при этом они подставили нам свои фланги. Неужели тот, кто ими управлял, не разглядел выдвижение нашего клина? Судя по всему, так оно и было.

- Пора! – стараясь перекричать усилившийся шум сражения, повернулся я к Андрею.

- Пора! – согласно кивнул он. Лицо его сделалось вдруг каким-то… вдохновенным, что ли? Такого лица у своего друга я еще не видел. Он обернулся к нашему клину, крикнул. – Вперед! Поможем нашим! Порвем в клочья румийцев!

- Г-ра-а-а!!! – раздался сзади дружный рык.

Я тоже оглянулся, бросил взгляд на второй ряд нашего клина. Туробой и Хегни рвали глотки, как все в воинственном кличе. Валька с Иркой молчали, но лица их были сосредоточенными и отрешенными одновременно. Такие лица я видел у опытных солдат перед атакой. И в этой жизни и в той. На девчонках были хорошие доспехи. Боевая подготовка так же не оставляла желать лучшего, потому я надеялся, что шансы выжить в предстоящем бою у них достаточно высоки. Впрочем, выбора у меня все равно не было.

Мы тронули коней. Пока шагом. До сражающихся было не менее двухсот метров. Жеребцы под нами и нашими воинами, конечно, отборные, но гнать вскачь все эти двести метров коня в тяжелом доспехе, несущего на себе всадника, так же отягощенного латами, значит, если и не загнать его к концу дистанции, то изрядно утомить. Утомить настолько, что он непроизвольно перейдет на шаг и никакого таранного удара по противнику не получится.

Перешли на рысь, когда преодолели примерно половину расстояния до места боя и пустили коней в галоп метрах в пятидесяти от ближних к нам румийцев. Надо сказать, что за полтора года войны мы с Андреем изрядно поднаторели в конном бою, поскольку тяжелые всадники показали наибольшую эффективность против легионеров. Так что почти все схватки, в которых мы участвовали с подачи моего друга, были конными. Местные боги, все же, не совсем обделили нас талантом к конному бою, а, поскольку, как я уже неоднократно говорил, они еще наделили нас способностью к быстрому самообучению, мы довольно быстро стали непревзойденными мастерами и в этом виде ратного искусства. Так что шел в бой я довольно уверенно. Тем паче, румийцы нам так славно подставились.

Топот идущих галопом полутысячи тяжелых коней почти заглушил шум сражения. Легионеры уже увидели несущуюся на них бронированную смерть. Опять, надо отдать им должное, румийцы не растерялись, не стали метаться и, тем более, не пытались бежать. Они, оторвавшись от отступающих варангов, попытались быстро построиться в манипулярные «черепахи». Не успели… Мы врубились в ближнюю к нам недостроенную манипулу.

Мое копье пробило насквозь щит центуриона и глубоко ушло в его грудь, защищенную ламилярным панцирем. Избавиться от повисшего на древке щита не удалось, и копье пришлось бросить. А Воронок уже вломился грудью в толпу легионеров. Меч словно сам собой оказался в моей руке, и я начал раздавать им удары направо и налево. Движение жеребца замедлилось, но, тем не менее, он продолжал уверенно идти вперед, расталкивая бронированной грудью плотную толпу, хватая зубами незащищенные руки и лица врагов. Андрей, находящийся справа от меня не отставал. Копье он тоже потерял и теперь наносил молниеносные рубящие удары длинным кавалерийским мечом.

Я выбрал мгновение и оглянулся. Хегни и Туробой, идущие крайними во втором ряду, тоже трудились в поте лица. Туробой все еще сохранил свое копье и ловко орудовал им со скоростью швейной машинки. Хегни действовал, как и мы, мечом. У девчонок пока особой работы не было, но и они пытались достать врага сохраненными пока копьями.

Первую недоманипулу мы прошли за минуту. Это оказалось не так уж и трудно – копий у легионеров уже не было, а с коротким мечом против бронированного всадника не больно-то повоюешь. Тем не менее следующие две манипулы на нашем пути уже успели построиться и сомкнуться флангами. Вот в это соединение мы и ударили. Без потерянных копий и нам пришлось труднее. В строю легионеры, упершие нижние края щитов в землю и подпертые со спины своими соратниками из задних рядов, удержали  первый натиск нашего, потерявшего скорость и пробивную способность, клина.

Специфика глубокого конного строя состоит в том, что тут, в отличие от пехотного строя, нельзя использовать общую массу всадников. Ну, нельзя заставить коней, идущих позади, упираться грудью в круп впереди идущего коника, никакая выучка тут не помогает. Потому, если первые два всадника не пробили строй пехоты своей собственной массой и ударами копий и мечей сразу, приходится тупо прорубаться, и получается это далеко не всегда. Тем более, когда дело касается румийского пехотного строя. Но в данном случае у нас были выдающиеся кони, прекрасеые доспехи и не менее прекрасная выучка. А еще на нашей стороне была отчаянная андрюхина злость. Наши два жеребца попытались продавить румийскик щиты нагрудной бронёй, мы сверху, в свою очередь, пытались достать их мечами. Мне удалось достать двоих, еще троих достал Андрей. Упавших тут же заменили легионеры из второго ряда, почти мгновенно восстановив сплошную стену щитов.

Между нами протиснулись девчонки, норовя достать копьями укрывшихся за щитами легионеров. К ним присоединился Туробой. Наши два первых ряда смешались, потом справа и слева на румийский строй навалились всадники из третьего и четвертого ряда. Румийцы держались.

- А-а-а! – заорал вдруг Андрюха. Потом добавил что-то ядреное по матери, вздернул своего жеребца на дыбы, заставил его сделать несколько шагов вперед и обрушиться передними копытами и незащищенным брюхом на первый и второй ряды легионеров.