Демиург местного значения. Часть 1, глава 18

Глава 18

И так, нужно было думать, что делать дальше. Брать Лютецию измором? Сбежавшие оттуда рабы, говорят, что припасов в подвалах города запасено немеряно. Опять же, изгнав из-за стен кучу лишних ртов, эти запасы теперь можно растянуть на год, если не больше. Наше, ежедневно увеличивающееся войско, перемрет от голода и холодов, или разбежится, пожалуй, раньше. Еще раз перебрал в уме все химико-технические прибамбасы из будущего, которые попаданцы-энциклопедисты применили бы в данном случае на моем месте. Снова убедился в полном своем невежестве в этом вопросе и загрустил.

Грустил в своем шатре. После завершения всех скорбных дел, принесенных сегодняшним днем. Раненых, искалеченных и обожженных, я исцелил. Тех, кого удалось вытащить из под стен. С наступлением темноты пластуны из казачков попробуют разыскать и вытащить тех, кого вынести не успели. К тому времени, как их начнут подтаскивать, меня разбудят – об этом я распорядился. Тут важна будет каждая минута – и так ребята провалялись без помощи полсуток.

А пока солнце только клонится к закату. С полчаса назад по настоянию Вальки и Туробоя через силу поужинал – аппетит отсутствовал совершенно, не смотря на пропущенный завтрак и обед. И вот теперь валялся на  походной кровати в спальной половине шатра и предавался невеселым размышлениям.

Размышления, правда, не были такими уж бесплодными - вспомнил из прочитанных книжек еще один способ взятия крепостей. Но уж очень он был трудоемкий и долгий. И не гарантировал успеха. Способ назывался, если память не изменяет, примёт. Примёт – это такая гигантская насыпь, сооружаемая осаждающими вровень с верхним краем стен осажденной крепости и шириной достаточной для боя человек двадцати в ряд. Но, как только подумаю, сколько времени займет сооружение такой насыпи, оторопь берет. Да и не факт, что вот так, нашим строем на строй румийцев, который они не преминут выставить, удастся их опрокинуть. Тем не менее, за неимением лучшего - вариант. Завтра можно и начать. Долго и тяжко, но пот лучше крови. А крови сегодня пролилось много. По докладам командиров подразделений, участвовавших в штурме, наших погибло не менее полутора тысяч. Надо бы договориться с румийцами о перемирии для захоронения трупов – легионеров наружу нападало тоже изрядно.

Что-то еще брезжило в голове. Где-то на грани сознания, зрела идея, но никак не могла выкристаллизоваться. Все время лез в голову Гомер с его троянским конем. Но не зря же лез-то? Где-то, что-то мое подсознание зацепило. Понять бы, где и что? Изо всех сил напряг извилины. Бесполезно – решение не приходило. Ну что ж, у меня есть старый испытанный способ для таких случаев – лечь спать. Да-да, просто лечь спать. У вас так не бывает? А у меня бывает. Проверено неоднократно – решения многих проблем приходили ко мне во сне. Прямо как у Менделеева с его таблицей. Ну, единственно, может не такие эпохальные.

Ну, спать, так спать. Тем более, денек выдался хлопотным. Стянул с себя сапоги, натянул одеяло – ночи стояли весьма прохладные – и сомкнул веки. Заснул почти мгновенно. И решение, таки, пришло. Снилось, что ныряю на большую глубину. Подплываю к громадному подводному гроту в виде арки, загороженному крупноячеистой решеткой. И надо мне за каким-то чертом в этот грот через эту решетку попасть. Тыкаюсь в нее, тыкаюсь – никак. А потом решил поискать зазор снизу у самого дна грота. И ведь нашел – пролез. На этом месте проснулся. Немного очухавшись, начал соображать. Так, грот-арка…. Это же арки в стенах-мостах, забранные опускающимися решетками. И действительно - дно-то ведь не ровное, то там его течение размоет, то сям. Можно поднырнуть. Вопрос – какая глубина? Если нырять в арку ближнюю к левому пологому берегу, то не должна быть слишком большой: метров пять-шесть, если я что-то понимаю в реках.

Ну, хорошо, нырнул, нашел щель, через которую можно пролезть внутрь города, что дальше? В одиночку перебью весь гарнизон? Да даже ворота в одиночку не открою – ворота в лютеции были знатные, тяжелые, толстые, обитые железом. Одному человеку створку сдвинуть не по силам. Вывод: надо искать в войске хороших ныряльщиков. Что-то подсказывает, что среди варангов, выросших на море, такие должны найтись. Сколько? Думаю, десятков пять. Больше – сложно будет незаметно проникнуть через арку. Меньше – не справимся с воротной охраной, а если и справимся – не удержим эти ворота нужное для подхода основных сил время. Но вначале – разведка. Есть ли, все же, щель-то? И никому кроме себя любимого эту задачу поручить, пожалуй, нельзя. О, боги! Снова нашел приключений на свою многострадальную задницу! А что делать, назвался посланником – полезай… не знаю куда, похоже, в ту же задницу.

Заснуть уже не смог. Вышел из шатра. Ночь. Глухая. По ощущениям час-два. Отсутствие часов в этом мире поначалу раздражало. Потом привык. Хотя, жаль, что все мое снаряжение, в котором я выбрался сюда, сгорело тогда в Святом. Оно лежало в подвале дома-храма, где я жил. А для предстоящих водных процедур погибший гидрокостюм очень даже пригодился бы.

Почувствовал позади легкое движение. Оглянулся – Туробой. Одетый, вооруженный и даже облаченный в кольчугу. Опять не дал поспать мужику. Ну, что сделано, то сделано. Пожалуй, надо пойти к госпитальной части лагеря. Туда пластуны уже должны начать подтаскивать раненых от стены. Двинулись. В сопровождении десятка охраны. Раненых оказалось немного – двенадцать человек. В очень тяжелом состоянии. Ну, это поправимо. Провел сеанс. Потом подождал еще пару часов, пока не начало светать. За это время доставили еще десяток увечных. Закончив с лечением, двинул к шатру. Позавтракал и приказал седлать коней – надо было более внимательно присмотреться к месту предстоящего купания.

Выехали вдвоем с Туробоем и десятком охраны, естественно. Остальной начальствующий состав отсыпался. Вот и славно. Чем меньше будет посвященных в предстоящую операцию - тем лучше. Шпионы румийцев у нас в лагере наверняка имеются. Вообще, все это нужно держать в строжайшем секрете. Не хотелось бы попасть, вылезая из воды внутри города, в теплые объятия готовых к встрече легионеров. Ну да, а при отборе  ныряльщиков посвящать их в детали вовсе необязательно. Расскажем о предстоящей задаче непосредственно перед заплывом.

Пока размышлял обо всем этом, подъехали к берегу. Метрах в трехстах от стены-моста. Выше по течению. Проникать в город решил отсюда. Не нужно будет тратить силы на преодоление течения. Опять же, можно прикрываться плывущим по реке мусором – ветках, а иногда целых деревьях. Все это добро скапливалось у решеток, которые осажденные периодически открывали, пропуская дальше по реке,  накопившийся плавник. Иначе тот за время осады он образовал бы здесь целые завалы. Сейчас перед интересующей меня аркой колыхалось пара крупных стволов с ветвями и куча более мелкого мусора. Деревья – это хорошо. Тем более, их количество можно увеличить искусственно. В общем, все что хотел, я увидел. Можно было возвращаться в лагерь и заняться отбором ныряльщиков. А ночью попробую нырнуть, проверить есть ли щель под решеткой.

У входа в шатер уже кучковались просители. Их сортировкой как раз занималась Волеслава. В шатре, в его «штабной» половине меня ждал Хегни. Вот ты-то мне и нужен. Коротенько, без конкретики обрисовал ему задачу. Мой воевода кивнул и пошел подбирать кадры для предстоящей операции.

За повседневными хлопотами незаметно пролетел день. Вечером, когда начало смеркаться, решил прилечь вздремнуть. Разбудил меня Туробой. В самую глухую ночь. Здесь это время называлось часом волка. На Земле у славян, такое название тоже было. Не помню только, соответствовало ли оно тому же времени, что и здесь. Привел себя в порядок и вышел из шатра.  Оседланные кони стояли у входа, недовольно пофыркивая. Было пасмурно, здешние луны заволокло тучами, соответственно, темнота стояла – глаз коли. Замечательно! Поеживаясь от ночной прохлады и сырости, забрался в седло, разобрал поводья и тронул Воронка. Сзади раздался глухой топот копыт коней моих сопровождающих. Оглянулся. В этот раз охрану, из соображений секретности, решил не брать. Ехать со мной должны были только Туробой и Хегни. За ними, однако, в ночной тьме маячил кто-то третий. Придержал коня, пригляделся. Ну конечно! Валька! Кто бы сомневался!

Махнул рукой Туробою и Хегни, чтобы проезжали вперед, а сам дождался, когда со мной поравняется Волеслава. Дождавшись, спросил:

- Ну и куда ты собралась, красавица? Кто тебя звал?

- Меня не зовут. Я сама прихожу туда, где должна быть, - пожала плечами жрица.

И ведь не поспоришь! Ну, ладно, не гнать же. Да и не уйдет. Поехали дальше. Добрались до места, откуда днем наблюдали за местом будущей операции. Здесь нас уже ждала лодка с двумя варангами, подобранными Хегни. Абсолютно надежными, с его слов. Рядом с лодкой в воде колыхало ветвями свежесрубленное дерево. Под его прикрытием я предполагал добраться до арки. Да и нырять, маскируясь в его кроне, будет способнее.

Подошел к воде, поболтал в ней рукой. М-да, градусов семнадцать, не больше. А что ты хотел – осень, хоть и ранняя. Начал раздеваться. Тело предполагалось намазать жиром, заранее припасенным Хегни, оказавшимся, к приятному моему удивлению, опытным ныряльщиком. Валька стояла в паре метров, не сводя с меня глаз. Добравшись в разоблачении до подштанников, я почувствовал некоторый дискомфорт под ее пристальным взглядом.

- Может, отвернешься? – развязывая шнурок, поддерживающий сей предмет нижнего белья на бедрах, спросил у нее.

- Ты собрался плыть туда? – кивнув на стены города, и не проявляя каких либо признаков смущения, ответила она вопросом на вопрос.

- Ну да, - не видя смысла в дальнейшей секретности, подтвердил я ее догадку.

- Вода холодная, - задумчиво протянула Валька.

- Это ты тонко подметила, - согласился с ней.

- Наверное, эта твоя одежда защищает от холода в воде?

- Какая?

- Вот эта.

Она тронула чересседельную сумку, набитую каким-то барахлом.

- Что там у тебя? – заинтересовался я.

Волеслава сдернула поклажу с седла и, развязав шнурок, стягивающий горловину, распахнула мешок. Из него высунулся конец резинового ласта. Я, не поверив глазам, присел и дернул ласт наружу. Действительно – он. Целый, не обгоревший. Вытащил второй, тоже целый. Ниже лежал аккуратно свернутый гидрокостюм.

- Откуда? – только и смог спросить.

- Из подвала храма в Святом, - чуть усмехнувшись, видя, что сюрприз удался, отозвалась жрица.

- Разве там не все сгорело тогда, - задал следующий, совсем уже глупый вопрос.

- Не все, как видишь, - снизошла, все же, до ответа эта зараза.

Покачивая головой, вытащил гидрокостюм и обнаружил под ним в матерчатых свертках маску, трубку, пояс с грузами, два ножа – свой и Андрюхин и водолазные часы, которые сразу прицепил на руку.

- Ну, Волеслава, порадовала, - поднимаясь на ноги, выразил, переполняющие меня чувства.

Глаза Вальки светились удовольствием от удавшегося сюрприза. Не удержавшись, заключил ее в объятия. Потом, опомнившись, хотел, было, отстраниться, ожидая очередной вспышки возмущения от допущенной фамильярности. Но та, как-то обмякла и даже попыталась неумело приобнять меня за плечи. А когда я попытался отстраниться, подалась следом, но быстро опомнилась, отшатнулась, и на лице у нее появилось до боли знакомое отчужденное выражение. Вот так вот. А девица-то от моих объятий откровенно «поплыла». Еще бы, этакий мачо, да еще посланец небес. Тьфу! Старый пошляк! «Девица»! «Поплыла»! Как-то не хотелось думать в таких выражениях о Волеславе. Да уж не влюбился ли ты, братец!? На романтику потянуло? Ну, ладно, подумаем об этом позднее. Сейчас сосредоточимся на предстоящем купании.

Кстати. А какого, собственно! Откуда Валька узнала, что я куда-то собираюсь нырять? Припасла, ведь мое снаряжение! Знали об этом Туробой и Хегни. Туробой рассказать не мог. Написать тоже. Или мог? А Хегни? Я повернулся к обоим, неловко топчущимся в паре метров мужикам и задал единственный вопрос:

- Кто рассказал?

По недоуменному выражению лица Хегни и виноватому Туробоя все стало ясно – Туробой. Сумел объясниться, паразит. Понять его можно: сколько лет он служит при храме и сколько у меня? Скорее всего, все еще считает Вальку начальницей. Да и не предупредил я его о режиме секретности. Не счел нужным – немой ведь. Но видно было, что мой друг-телохранитель переживает из-за своего промаха. Даже слезы на глаза навернулись. Успокаивающе махнул рукой:

- Ладно, Туробой. Я сам виноват – не предупредил, что никому ни слова.

Эта моя фраза взбесила Вальку. До чего резко вспыхивает девка.

- От меня не должно быть секретов, - прошипела она. – Я твоя жрица. Единственная оставшаяся в живых. – Я – твое продолжение в наземном мире и должна знать все твои мысли и желания.

Ну, это вряд ли. Однако вслух, конечно, ничего такого не сказал. Просто повернулся к ней задом, стянул подштанники и не спеша, начал облачаться в гидрокостюм. В середине процесса повернулся к Волеславе в полоборота и скосил глаза. Та, все же, отвернулась. Вот так, а то – все должна знать, все  видеть!

От гидрокостюма знакомо пахнуло резиной. Сердце защемила ностальгия по потерянному миру. В голову полезли лишние мысли: что я здесь делаю, зачем? Не ко времени. Рефлексировать будем позже, в теплой кроватке в шатре. Закончил с одеванием, нацепил пояс с грузами и ножнами с ножом, натянул на лоб маску с трубкой, подхватил ласты и уселся в лодку.

- Отчаливаем, - приказал гребцам-варангам.

Те оттолкнулись от берега. Один греб, второй придерживал за ветки, буксируемое за лодкой дерево. Оба с любопытством поглядывали на мой, экзотический для здешних мест, прикид. Решил спуститься на лодке метров на сто-сто пятьдесят ближе к крепости, а оставшееся расстояние проплыть, прикрываясь деревом. После разведки предполагал добраться до берега подальше от крепости самостоятельно, благо теперь, в обретенных ластах, это труда не составляло. Так что варанги, высадив меня, должны были сразу возвращаться обратно.

Решив, что приблизились к арке достаточно, скомандовал гребцу остановиться, натянул ласты, зажал зубами загубник трубки и, стараясь не плеснуть, соскользнул в темную воду. Вынырнул уже метров за пять от лодки – течение оказалось весьма приличным, глянул вперед. Нужная мне арка довольно отчетливо чернела на более светлом фоне крепостной стены. В паре метрах плыло, отпущенное варангами дерево. Добрался до него, забрался поглубже в крону, подкорректировал направление и, слегка подрабатывая ластами, отдался речному потоку.

Плыл недолго, даже толком замерзнуть не успел. Дерево ткнулось комлем в решетку, потом течение развернуло его и боком прижало к арке. Надо мной нависла каменная громада стены. Ну, что, с богом! Я провентилировал легкие и, придерживаясь вплотную к решетке, пошел в глубину. Дна достиг быстро. Продуваться пришлось только один раз. Видимости не было никакой – темнота, да и вода не слишком прозрачная. Светящийся фосфором циферблат часов, нужно было подносить к глазам почти вплотную, чтобы рассмотреть цифры. Часы показывали глубину в четыре с половиной метра. Немного. Это хорошо. Плохо было то, что решетка, заканчивающаяся заостренными шипами, воткнулась ими глубоко в песчаное, судя по ощущениям, дно. Ладно, арка широкая, пойдем вдоль, будем искать углубления в дне. Благо запас воздуха в легких еще оставался. Поплыл вправо к стрежню реки, полагая, что шансов обнаружить там искомые неровности больше. Плыл наощупь, придерживаясь левой рукой за решетку, а правой ощупывая дно.

На вымоину наткнулся метров через пять. Воздуха хватило добраться до ее дна метра на полтора ниже основного ложа реки и оценить ширину щели между ним и нижним краем ограждения. Пролезть было можно. Причем, вполне свободно. Ощущая настоятельную необходимость вздохнуть, устремился вверх. Всплыл среди какого-то мелкого мусора. Мое дерево осталось левее. Стараясь делать это потише, отдышался. Вытащил из воды длинную гибкую ветку и намотал ее на горизонтальную перекладину ограды, помечая место промоины. Подумал, не попробовать ли проникнуть в город – типа, на разведку. Но, по здравому размышлению, отказался от этой затеи: вдруг охрана что-то заметит, насторожится, усилит наблюдение, а все это чревато срывом предстоящей операции. Опять же, холодно становится – вода не парное молоко. В общем, что хотел, выяснил, а геройствовать будем завтра.

Надо двигать отсюда. Только тихо – главное не насторожить охрану. Аккуратно нырнул где-то на метр и, сколько мог, плыл под водой стараясь держаться строго против течения. Вынырнул. Осмотрелся. Удалился от стены метров на тридцать. Вроде все тихо. Поплыл дальше, дыша через трубку. Отплыв метров на сто, активнее заработал ластами – надо было согреться. Еще минут десять и увидел мысок, от которого начал сегодняшний заплыв. Приблизившись к нему, разглядел на берегу своих спутников, напряженно вглядывающихся в ночную тьму. У меня еще остались силы для шуток. Метрах в десяти от берега нырнул, проплыл остаток расстояния и, усиленно работая ластами, внезапно выскочил из под воды буквально в метре от них. Сдержались, не заорали, хоть и шарахнулись от берега. Потом Валька постучала себя согнутым пальцем по лбу. Такой знакомый земной жест. Остальные, похоже, были солидарны, но как-то показать свое отношение к идиотской выходке постеснялись. Весь из себя смущенный и немного обиженный, я вылез из реки, содрал ласты и, постукивая зубами от холода, сообщил:

- В город пробраться можно. Завтра ночью – штурм.