Глава 45
Отчаянно колотя руками по воде, беглец попытался ухватиться за камень. Мокрые пальцы соскользнули, голова с судорожно разинутым в попытке глотнуть воздуха ртом скрылась под водой. Бешено крутящийся между прибрежных валунов речной поток пенился и шумел.
Один из пехотинцев забрался на нависший над водой валун. Берег здесь изгибался, мокрые от брызг камни вдавались в реку острым углом. В пятачке водоворота между камней мелкие волны подпрыгивали, как живые, выбрасывая острые верхушки. Человек, жадно глотнув воздух, высунулся из воды, и пехотинец сунул ему в руки древко копья. Подтащил вцепившегося в древко бедолагу к себе, нагнулся, ухватил за волосы, и вытянул на камень.
Тот скорчился у ног спасителя, выкашливая воду. Солдат дал ему перевести дух, рывком поднял на ноги, и тычками копья в спину погнал прочь от реки.
Ромка смотрел, как трясущегося от холода и страха человека подгоняют к его палатке. Тощий, едва прикрытый мокрой, потерявшей всякий вид и цвет тряпкой, обмотанной вокруг бёдер, парень обхватил себя руками и уставился на вождя чужеземного войска. Со спутанных волос его струилась вода, кожа посинела от холода.
— Кто ты?
Тот закашлялся снова, и солдат подбодрил его тычком в рёбра.
— Меня зовут Бородавка, - хрипло выговорил тот. - Мы живём выше по течению, за Двузубой горой. Жили…
Он всхлипнул и затрясся, переступая босыми ногами по земле. Там уже натекла изрядная лужа.
— Почему ты бросился в реку, когда увидел нас?
— Я подумал, что это они нагнали меня. Сыновья Белой Коровы, - парень затрясся, глаза его с безумным страхом шарили по Ромкиному лицу. – Они напали на селение, подожгли наши дома. Забрали скот, увели наших женщин. Я бежал весь день и всю ночь, потом без остановки шёл вдоль реки, только бы они не нашли меня. Они убили всех взрослых мужчин! Они и меня убьют, если найдут!
Солдаты, слушавшие трясущегося от страха парня, презрительно скривились.
— Два дня и ночь, - тихо сказал Филин. – Они уже близко.
— Расскажи, сколько их было. – Приказал Роман. - Расскажи всё, что знаешь.
***
— Вот здесь. – Парень ткнул пальцем в спешно нарисованную на земле карту. Вычерченная прутиком река изгибалась между треугольниками холмов. Губотряс прутком вывел кружочек возле одного из треугольников.
— Здесь?
Бородавка согласно мотнул головой. Взял прутик и нарисовал неровный овал между верхушек треугольников. Подумал немного, и процарапал вниз от овала неровную бороздку.
— Это ещё что за… за головастик? – спросил Ромка.
— Озеро. Озеро горной нимфы, - пробормотал парень, шмыгая носом над картой. – Из него вытекает ручей. Там маленькая долина между гор. Мы пасём коз возле неё. Пасли… - Он опять шмыгнул, и засопел, хлюпая носом.
— А селение ваше дальше за холмом? – задумчиво произнёс Филин. – Почему вы не жили в самой долине? У озера?
— Никто не живёт у озера. Там нельзя жить. Там нимфы. Кто туда пойдёт, назад уже не вернётся. Нимфа утащит его к себе на дно, и возьмёт в мужья. Кто станет мужем нимфы, уже никогда не увидит дневного света…
— Откуда ты знаешь? – спросил Роман, глядя в кружочек на карте. – Ведь никто не вернулся?
— Потому и не вернулись, что нимфа утащила, - пробормотал Бородавка. – Там по утрам так воют души её мужей, что мороз по коже. Дед Сивобород однажды пас овец на склоне, и зашёл слишком далеко в долину, к самому озеру. Потом с пастбища вернулись его козы, а он сзади идёт – весь седой, на лицо бледный, как пузо у сома, и ноги трясутся. С тех пор так и не опомнился. К зиме схоронили…
— А что здесь? – Роман повёл прутиком вдоль течения ручья.
— Там долина совсем узкая. Ручей весь в водопадах, кругом камни, по горам только козы могут пройти.
— И козьи пастухи, - проговорил Ромка, отчаянно скребя пальцами кожу на локте. Под рубахой, на которую был надет нагрудник, кожа зудела и чесалась. Блохи, что ли?
— Где сейчас сыновья Белой Коровы? Куда они пошли?
Парень зашмыгал, замотал головой. Мокрые, спутанные волосы зашлёпали по щекам.
— Они ещё там. В селении, - тоскливо отозвался он. – К нам на прошлое новолуние пришли беглецы из городка выше по реке. На них напали раньше. Жалкие свинопасы. Прибежали, бросив всё. Попросили приютить.
Бородавка фыркнул. Скривился, хотел сплюнуть на землю, но не решился.
— Мы взяли их женщин. Мужчин отправили вскапывать землю под посевы. Там были ещё дети. Парочка самых мелких умерла, а других наш вождь взял к себе в дом. Ходить за козами.
Ромка пристально поглядел на Бородавку. Никто из его командиров, презрительно морщившихся, когда тот говорил о своём бегстве, не повёл даже ухом при этих словах.
— Значит, они не торопятся? – холодно спросил он.
— Нет. Пока не съедят всех коз и свиней. Пока всех не пере… пока хорошенько не отдохнут на наших постелях, не уйдут.
— Это хорошо, - медленно проговорил Роман, глядя в карту. Поднял глаза и встретился взглядом с Филином и Губотрясом. Глаза Филина блеснули пониманием. Губотряс согласно кивнул.
***
Истошно визжала последняя свинья. Великий победитель мужчин и ужас диких зверей, а попросту Великоужас засмеялся, ущипнул девчонку за пухлую грудь. Девчонка, дочь вождя, взвизгнула, как свинка во дворе. Великоужас захохотал.
Девица брыкнулась, попыталась вырваться, и скатилась с ложа. Вождь сыновей Белой Коровы удержал её за ногу. Смачно шлёпнул широкой ладонью по упитанной попке.
Вождь расхохотался ещё громче, отхлебнул из чаши, что стояла возле ложа – местное вино было сладкое и терпкое, словно мёд – подтянул девчонку за ногу и прижал к себе.
Визг свиньи оборвался. Со двора потянуло дымом от разгоравшегося костра. Девка пищала и вырывалась.
Шум голосов молодых воинов, сыновей Убийцы Вепрей, жаривших на костре мясо, внезапно смолк. Великоужас теперь слышал только своё сиплое, ритмичное дыхание, да писк пухлой девки, слабо трепыхавшейся у него в руках.
Загремел и покатился по полу пустой кувшин. С истошным кудахтаньем взвилась в воздух чудом уцелевшая от вертела пёстрая курица. Под крышу дома вождя ныне не существующего племени взвились мелкие куриные перья и закружились, оседая на устланный тростником пол.
— Вождь! Вождь! – голос Полосатого Телёнка, ещё не устоявшийся в силу нежного возраста, сорвался и дал петуха.
— Чего тебе? – пропыхтел Великоужас, обильно потея.
Выпитое накануне вино и жирный кусок мяса, будь они неладны. Надо бы пить поменьше, но как себе откажешь, когда чужое добро само идёт тебе в руки?
— Тревога! – крикнул Полосатый Телёнок. Его выпуклые карие глаза затуманились, наткнувшись на пышные телеса девицы. – Тревога!
Вождь оттолкнул девицу. Она упала, скорчившись на увядшем тростнике.
— Говори толком.
Мальчишка отшатнулся. В гневе Великоужас бывал страшен, и сначала бил, а потом разбирался, что к чему.
— Выйди во двор, вождь! – просипел юнец, тыча пальцем себе за спину.
Вождь молча подхватил с ложа одежду. Набросил на плечи, и, на ходу перехватив пояс ремнём, на котором болтались ножны боевого ножа, вышел в дверь.
Узкая долина, стиснутая склонами заросших лесом холмов, розовела от вечерней зари. Верхушки гор горели багровым огнём. Одна из них, с двумя острыми вершинами, торчала в сиреневом небе, словно диковинный зуб хвостатого демона-трупоеда.
По склону ближайшего холма, в розовой дымке вечернего тумана, катилась в долину масса орущих, потрясающих оружием, людей. Что-то мелькнуло в небе, словно стая стрижей, и на крыши уцелевших от пожара домов обрушился град стрел. Вскрикнул за спиной вождя Полосатый Телёнок. Закрутился на месте, повалился на землю и скорчился, зажав ладонями шею. Над ключицей торчало древко стрелы.
— Белая Корова! – страшно гаркнул Великоужас.
Голос его прокатился над селением, выгнав из домов, и подняв на ноги всё племя сыновей Священной Коровы. – К бою!
Он принял блестящий, взятый в бою доспех из рук подбежавшего младшего сына. Поднял руки, позволив затянуть на себе ремни. Взял поданный другим сыном щит.
— Наконец-то, - в минуты опасности Великоужас становился холоден и неумолим, как ледяная стена, ползущая с гор. – К нам гости.
Глава 46
Несущиеся с горы враги на мгновение приостановились, и в небо взвилась новая туча стрел. Мужчины племени Белой Коровы спешно выстраивались в боевой порядок. Их женщины и дети с пронзительными воплями бежали и прятались за телегами, где громоздились пожитки и кучи награбленного добра.
Захваченных рабов сгоняли к обозу. Старики в потёртых кожаных доспехах с короткими копьями, боевыми топорами и дубинками в руках окружили телеги, приготовившись защищать обоз и всех, кто там был.
Враги уже спустились к подошве холма. Великоужас отчётливо видел их искажённые криком лица. Видел, как развеваются от бега их набедренные повязки под простыми стёгаными нагрудниками. Кожаные шлемы с редкими металлическими заклёпками, грубые сандалии, запас стрел за спиной.
Его племя уже выстроилось привычным полукругом: на правом фланге люди младшего брата - Убийцы Вепрей, все крепкие парни. На них хорошие доспехи, из крепкой стёганой кожи, украшенной медными бляхами. У всех короткие копья с остро заточенными наконечниками, которые так хорошо бросать в зарвавшегося врага. Почти все нашли себе женщин, у некоторых уже по тройке ребят. Те сейчас сидят в обозе со своими матерями.
На левом фланге люди Сдирателя Шкур, второго брата. Там мужчины постарше, из тех, что уже приближаются к зрелому возрасту, но ещё не достигли дряхлости, чтобы сидеть в обозе. На каждом надёжный, видавший виды нагрудник из шкур зверей, от долгой носки и пропитки жиром достигший крепости настоящей брони. Их женщины, ещё крепкие бабёнки с выводком младших детей, сидят за телегами с дубинками в руках. Охраняют рабов и добытое мужьями добро.
И в центре люди самого Великого победителя мужчин и ужаса диких зверей, вождя племени Священной Коровы. Здесь собрались самые крепкие воины, самые сильные мужчины в расцвете лет, доказавшие свою храбрость в бою.
Сжав зубы в предвкушении боя, вождь выждал, пока враг приблизится на расстояние полёта копья. Вот ближайший вражеский лучник ступил ногой на край зелёной полосы у подножия холма. Там курчавилась покрытая мелкими цветами низкая трава.
— Давай!
Крик Великоужаса раскатился над долиной, отразился от склона холма. Разом, резко выхаркнув воздух из лёгких, его воины метнули копья в наступающую массу врага. Но за мгновение до броска ряды вражеских лучников неожиданно распались. Они замедлили бег, потом вовсе остановились и стали быстро разворачиваться, рассыпаясь поодиночке. Копья сыновей Белой Коровы пропали даром, утыкав землю диковинной щетиной.
В ответ мелькнули ремни пращ, свистнули камни. Раздались крики, первые ряды воинов Великоужаса смешались, многие попадали на землю. Пращники уже убегали, забросив луки за спину. С удивительной скоростью они проскочили и растворились между плотными рядами второй волны наступающих вояк, несущихся вниз по склону холма.
Эти были в шлемах и кожаных нагрудниках, с пучком коротких копий в руках. У каждого на поясе висел боевой нож в ножнах, у плеча – круглый щит. Быстро махнув руками, воины на бегу метнули дротики.
Часть копий с глухим стуком ударилась о землю, но многие из них нашли цель. Со страшным проклятием стоящий рядом с вождём Угрюмый Медведь ухватился за торчащее из плеча древко. Его брат, Бурый Кабан, пытался вытащить из ноги остриё копья, прошедшее насквозь и застрявшее у кости. Руки его стали красными и липкими от толчками выбивающейся из раны кровавой струи.
— Вперёд! – гаркнул Великоужас.
Его воины сорвались с места и бросились вперёд, потрясая оружием. Над долиной загремел боевой клич племени: «Белая Корова! Смерть!»
Великоужас бежал в первом ряду. Боевая горячка ещё не овладела им до конца. Он ясно видел, как колеблются ряды врага, как передние воины замедляют шаг при виде несущихся на них сыновей Священной Коровы. С шелестом описал круг над головой его верный меч. Когда он успел стать привычным для Великоужаса? Кажется, совсем недавно он предпочитал дубину и топор. Крепкую дубину из дуба, выросшего в лесу возле родного дома, срезанную в новолуние, и закалённую в крови убитых врагов. И топор, взятый из рук покойного дяди, проклятого духами предков извращенца.
Яростно вопя, первый ряд его воинов вылетел на широкую каменистую полосу перед холмом, утыканную редкими пучками травы. Враг, едва ступивший на ровное каменистое пространство у холма, тоже издал боевой клич, слившийся с громом голосов бегущего навстречу племени.
Вот они уже совсем рядом, вот он уже видит каждую каплю пота на лице ближайшего противника. Круглый кожаный шлем, чёрное от загара лицо, жилистая рука сжимает короткий меч. Небольшой круглый щит прикрывает бок, глаз не разглядеть под складками век, тускло блестят редкие нашлёпки металла на коже пояса, где висят ножны боевого ножа.
Верный меч завершил круг и обрушился на голову врага. Не обернувшись закончить дело, добить, Великоужас стал прорубаться вперёд, ведя за собой своих людей. Фланги его войска неумолимо стали загибаться внутрь, собираясь зажать врага в смертельных объятиях.
Враг дрогнул, подался назад. Его первые ряды, теснимые налетевшими воинами племени, попятились. Подоспевшие за ними воины второго ряда стали пробиваться вперёд, бросая копья через первый ряд в тесную стену тел сыновей Белой Коровы. Те яростно заработали топорами, неумолимо отжимая противника обратно, вверх по склону.
Великоужас прыгнул вперёд, вращая своим страшным, тяжёлым мечом. Кровавая пелена стала привычно застилать глаза, заполнила вены кипящим весёлым огнём. Угрюмый Медведь, с торчащим из плеча обломком копья, с рычанием размахивал своим двусторонним топором. Вождь видел, что боевая горячка уже полностью завладела им, и тот не чувствует боли.
Лезвие меча врезалось в край круглого щита. Свистнул металл, клинок соскользнул, ушёл в сторону. Великоужас прыгнул вперёд, ударил своим щитом в щит, ткнул мечом в открывшееся лицо врага. Брызнула кровь, залила ему глаза. Он мотнул головой, стряхивая горячие брызги. Увидел, как Угрюмый Медведь взмахнул топором, а его противник, потерявший свой изрубленный щит, вдруг ухватил того за торчащую кудлатую бороду – гордость Медведя – и рванул на себя. Угрюмый Медведь захрипел, короткий меч вошёл ему в грудь по рукоятку.
— Смерть! – загремел Великоужас, опустив свой меч на голову негодяя, убившего его друга. – Белая Корова! Смерть!
Его воины, услышав боевой клич, усилили натиск. Воины противника, вооружённые короткими мечами, уступали перед взмахами боевых топоров на длинных рукоятках.
***
Под натиском наседающих, ревущих от ярости воинов племени Священной Коровы, первый ряд противника повернулся и побежал. Остальным ничего не оставалось, как попятиться назад и тоже обратиться в бегство.
— Бей их! Не оставлять никого! – крикнул Великоужас. Смерть Угрюмого Медведя не должна остаться неотомщённой. Он построит такой погребальный костёр из тел убитых врагов, что даже правнуки будут с трепетом вспоминать это славное дело.
Враг торопливо отступал, откатываясь назад по склону холма. Завывая, воины племени неслись за ними. Сверкал кровавый металл топоров, развевались шкуры доспехов, стучали по камню крепкие ноги, выбивая похоронную дробь убегающему врагу.
Вот они миновали скалистый уступ, за которым открылся ряд новых холмов, грядой тянущихся до горизонта. Бегущее войско теперь удирало вниз, в открывшуюся за холмом узкую лощину, покрытую мягкой зеленью. Впереди, в туманной дымке, виднелся синий глаз воды – там, в нагромождении скал, посреди зелёного пятна травы, исходило паром горное озеро.
— Х-ха! – выкрикнул вождь мужчин и гроза диких зверей, потрясая окровавленным мечом. – Бегите, трусы!
Предостерегающий крик пронёсся над флангом. Великоужас глянул поверх голов своего отряда и увидел, как из-за скалистого выступа, там, где зелёная долина узким языком извивалась у скал, показался новый враг. На мгновение вождь застыл при виде открывшегося перед ним великолепного зрелища. Из-за скалы, сверкая в лучах заходящего солнца жарким металлом доспехов, выезжали всадники. Стучали копытами о камни благородные кони, колыхались перья на блестящих шлемах. Горели малиновым цветом скреплённые у горла дорогие плащи.
Не то рычание, не то всхлип вырвался из горла великого вождя. Как в детстве, когда он слушал сказки о славном воине Грозноглазе и его верном коне Чубаром. Как тот в одиночку разбивал полчища врагов, нанизывая на острие копья сразу несколько визжащих от ужаса противников и повергая их на землю ударами мощных копыт своего коня.
Маленький Великоужас, тогда ещё просто Ужас своей матери, слушал эти сказки и мечтал, что когда-нибудь и у него будет такой славный конь. А ещё у него будут блестящий под солнцем доспех и славный меч у пояса.
Меч у него уже есть. А кони с доспехами – вот они, только руку протянуть. Он давно знал, что где-то далеко на юго-западе живёт племя, славное своими конями, быстрыми, как ветер. Народ, что их разводит, славен и грозен. Но люди этого племени обленились и заросли жиром. Они давно не воевали и отвыкли держать в руках оружие.
И теперь вот они, эти люди, прямо перед ним, в розовых лучах заходящего солнца. Как золотое сияние детства, как сбывшаяся мечта.
Вот отряд блестящих всадников выбрался из-за склона и стал спускаться в долину. Великоужас, несмотря на застилавший глаза красный туман, отметил, что склоны лощины, по которой двигался отряд, довольно крутые, но ровные и покрыты короткой травой. Всадники идут вниз с хорошей скоростью, и, когда доберутся до каменистого пространства перед озером, то смогут развернуться для нападения. Тогда они сомнут пеших противников одним ударом. Нельзя дать им развернуться в боевой порядок. А ещё нельзя дать им уйти. Уйти и унести с собой мечту о боевом коне и блестящем дорогом доспехе из жаркого металла, горящего золотым огнём.
Похожие статьи:
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Пограничник
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Доктор Пауз
