Глава 41
— Пою тебе, бог Гименей, ты соединяешь невесту с женихом… - выводил ломким тенорком Роман слова эпиталамы, нещадно перевирая музыку Антона Рубинштейна. - Ты любовь благословляешь, бог Гименей, бог Гименей!
Брачующиеся внимали. Над поляной гирляндами небесных фонарей мигали первые звёзды. Оглушительно трещали цикады. Пары избранных по жребию женихов и невест стояли, взявшись за руки. Остальные столпились вокруг, предвкушая угощение. Грубо сколоченные столы с жареной дичью и чашами для вина, заботливо покрытые листьями и украшенные дикими цветами, притягивали взоры и носы.
Рэм извлёк последний дрожащий звук из арфы, и звон струн ещё какое-то время висел в воздухе, постепенно затихая над поляной. Роман поднял с камня чашу с вином, погрузил в неё пальцы и обрызгал густой багровой влагой стоящие перед ним пары.
— Плодитесь и размножайтесь. Любите друг друга в горе и в радости, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас. Да благословят боги ваш союз. Нарекаю вас мужьями и жёнами!
Счастливцы, которым по жребию выпали невесты, заулыбались. Девицы опустили глаза.
— А теперь мы будем есть, пить и веселиться, - торжественно объявил Роман, обводя строгим немигающим взором толпу своих вояк. Рэм рядом с ним скорчил такое суровое лицо, сделавшись похожим на известного артиста в роли подставного Ивана Грозного, что Ромка едва не фыркнул в самый неподходящий момент. – Во славу богов совершили мы это бракосочетание, и пусть ни одна ссора или обида не омрачат этот праздник!
Он перевёл взгляд на Кошку. Девушка сидела у его ног, прикрыв волосы и укутав плечи платком. Пёстрый кусок ткани принёс Свистун и протянул Ромке: «Свадебный подарок. Возьми, Ром». И смущённо добавил: «Негоже невесте вождя ходить с голыми сиськами». Лисичка сидела возле Рэма. Длинные, курчавые волосы её были убраны под полотняную повязку, глаза опущены, тонкие пальчики теребили помятый цветок маргаритки.
Ромка протянул руку, взял девушку за локоть и поднял Кошку на ноги. Она посмотрела ему в глаза и изогнула губы в улыбке.
— Женщинам не место на мужском празднике, - сказал он. – Жёны будут ждать своих мужей в отведённых для новобрачных жилищах. Жена моя, Кошка, ты подашь пример всем остальным и пойдёшь в наш шалаш. Жди меня там.
— Да смотри не засни, - проворчал Рэм, в свою очередь подняв на ноги Лисичку.
Мужчины дружно загоготали. Девицы, опустив глаза и густо краснея, потянулись с поляны к свежеустановленным шалашам. Кошка шла впереди, аккуратно переступая стройными ножками по траве. Принесённого Губотрясом платка не хватило, чтобы прикрыть девушку даже до коленок.
Кошка обернулась, блеснула улыбкой, и Ромка поспешно отвернулся. Он таращился ей вслед, как мальчишка.
***
Когда все отхожие места были устроены, шалаши поставлены, а столы утвердили посреди поляны, Рэм протрубил в рог, и Ромка в который раз удивился выносливости аборигенов. После всего, что случилось, любой его знакомый из того, покинутого им мира, давно свалился бы без ног. Его же войско, в предвкушении брачного пира, бросилось наводить чистоту в ближайшем ручье и отчищать одёжки от пыли и грязи.
Потом все собрались на поляне, и Кошка, потупив взгляд, протянула Ромке сплетённый ею венок из мелких цветов. Ромка повертел в руках кольцо из плотно переплетённых стеблей ромашек, маргариток и неизвестных ему мелких ярко-синих звёздочек. Наверное, это какой-то местный обычай.
Он обречённо зажмурился, водрузил на голову девчачье украшение, а когда открыл глаза, на него смотрел Губотряс.
Тот молча подождал, пока его вождь утвердит на макушке парадный венок, смущённо кашлянул, оглянулся на других командиров, что робко топтались сзади, и сказал: «Мы тут посоветовались и решили… Жребий, это справедливо, спору нет. Для нас, простых парней…» Он ещё помялся, и Свистун толкнул его в бок. Губотряс набрал в грудь воздуха и решительно произнёс: «Возьмите двух самых красивых девок себе, сыновья бога. Это наш дар для вас. Мы не будем бросать на них жребий».
Ромка посмотрел на свой совет. Не должны здоровые мужики смотреть на него, как школьники на учителя. Это неправильно. Он уже хотел отказаться. Хотел сказать, что это не справедливо. Но Рэм вдруг тихо сказал: «pourquoi pas?» и Ромка застыл с открытым ртом. «Почему бы нет?» - повторил по-французски двойник, и Роман вспомнил Ангелину. Её любимые словечки из фильма про мушкетёров. Миледи была любимой героиней девушки, и Ангелина всегда тщательно ухаживала за своими белокурыми локонами, считая, что они делают её похожей на ту стервозную дамочку с клеймом на плече.
Ангелина нашла себе лысого старика на крутой тачке. Ну, так Ромка нашёл себе кое-что получше. Он женится на маленькой кудрявой брюнетке. И боги с ней, со справедливостью.
Для жребия взяли мешок, написали на кусочках коры имена и старательно перемешали. Мальчонка Мухобой, раздуваясь от важности, притащил позабытую Ромкой арфу и отдал Рэму. Ромка взобрался на пень рядом с воткнутой на трезубец головой Шарика - её решили на всякий случай не убирать – мало ли что, и объявил начало церемонии.
***
Небо превратилось в сверкающую бриллиантовой крошкой, чернильного цвета мантию. Потрескивали, исходя чадящим дымом, факелы. Крепкие ладони отбивали зажигательный ритм на самодельном барабане. Визгливо пела флейта, в такт барабану топали босые ноги. Ромка смотрел, как пляшут бывшие рабы, солдаты и пастухи.
От свадебного угощения осталась груда костей и пустые чаши с вином. Опустевшие, плоские бурдюки из-под вина лежали на траве. Мятые цветы осыпались с венков и россыпью мелких душистых звёздочек остались на столе.
Такого танца он не увидел бы ни на одном концерте. Хлопали ладоши, под выкрики зрителей в сложном ритме стучали о землю пятки. Ни одной женщины не было в этом хороводе, да и не должно было быть. Это был танец мужчин. Танец воинов.
Рэм, сидя рядом, азартно притопывал ногой и отбивал ладонями ритм о доски стола.
— Эх, кабы не божественный статус, сейчас бы отжёг! – прокричал он Ромке, и тот едва расслышал его в этом шуме. – Гуляй, черноголовый!
Сменился ритм, стал другим, более плавным и дробным. Певцы понизили голос, перешли на речитатив. Танцоры перестроились и побежали по поляне, выделывая ногами затейливые кренделя. Потные лица блестели, зубы сверкали в улыбке – женихи плясали танец журавля.
Ромка хлопнул себя по руке. Нестерпимо чесалось плечо, над головой вился сытый комар. А в его шалаше сейчас тихо, темно и на земле поверх вороха веток постелена мягкая шкура молодой козы…
Танец затихал, хоровод двигался всё медленнее. Наконец танцоры закружились в заключительном пируэте, одновременно остановились, взмахнули руками-крыльями.
— Хайя!
Песня смолкла, зрители бешено зааплодировали.
— Пошли, - резко сказал Рэм. – Догуляют без нас.
— А их оставим? Вдруг что-то…
— Какая же свадьба без драки? – отрезал Рэм. – Пошли. Девчонки ждут.
Он наклонился к Ромкиному лицу и тихо сказал:
— Это не измена. Забудь. Клин клином вышибают.
— Знаю, - Ромка оглядел поляну, где затихал свадебный пир. Женихов хлопали по плечам, отпуская солёные шутки и давая ценные советы. – Тебе тоже кажется, что это навсегда?
— Что навсегда? – тихо спросил Рэм, и Ромка увидел на его лице отражение своего страха.
— Всё. Я боюсь, Рэм. Боюсь, что теперь, после свадьбы… это никогда не кончится. Что мы завязли здесь, как мухи. Навсегда.
— Если ты боишься, что втрескаешься в свою Кошку, давай, я сам к ней схожу. Отдам супружеский долг вместо тебя. Она и не заметит.
— Только попробуй! – прохрипел Ромка. В глазах почему-то потемнело, душный ком сдавил горло.
— Расслабься. Я пошутил. Иди к своей зазнобе.
— Да ты сам боишься, - зло сказал Роман. Туман перед глазами рассеялся, перехваченное горло отпустило. Нет, ему не страшно. – Боишься, что втюришься в Лисичку. Дон Жуан местного разлива!
— Вот сейчас и проверим, - двойник мотнул головой, и влажные от пота волосы упали ему на лоб. – Попытка не пытка.
***
В шалаше было тихо, тепло и пахло травой. Ромка, стараясь не шуршать ветками, пробрался внутрь. Всколыхнулся густой, как одеяло, воздух, что-то упругое подалось под рукой, и горячая ладошка провела по его лицу.
— Кошка…
Ладошек стало две, они заскользили по щекам, по шее, двинулись дальше, проникли под влажную от пота рубаху. Он расстегнул пояс, пытаясь разглядеть девушку в непроглядной тьме.
— Кошка…
Горячие пальчики стали настойчивее. Смутный страх растаял, растворился в душистой темноте шалаша. Исчезло всё, кроме древнего, как мир, желания, и Ромка молча опрокинул жену на брачное ложе из шкуры молодой козы.
Глава 42
Рыжий язык огня лизнул вертел. Кусок мяса повернулся над костром, и Ромка с содроганием увидел, что это человеческая нога. Багровел аккуратно обрезанный, с кружком белой косточки посередине, кругляш бедра. На ступне пятидесятого размера корчилась от жара кожаная сандалия.
Его жена повернула к нему пылающее румянцем лицо и улыбнулась, показав белые зубки:
— Обед готов, муж мой.
— Кто это? Кого ты поймала?
Кошка повернула вертел, и на голени ноги показалась грубо вырезанное, словно ножичком на скамейке, имя: «Роман».
— Это моё имя! – хотел выкрикнуть Ромка, но язык с трудом ворочался во рту, и он только прохрипел: - Моё...
— Твоё имя – Ром, - пропела Кошка, сладко улыбаясь красными губами. – Я родила тебе сыновей. Посмотри!
Он посмотрел. Возле очага стояла сплетённая из прутьев большая корзинка. Роман нагнулся над ней, приподнял уголок тряпки и заглянул внутрь. На мягкой подстилке из соломы ворочались, тихо попискивая, трое пушистых котят. Один, с полосками на спине, поднял голову, взглянул на Ромку голубыми младенческими глазами и пропищал:
— Па-а-а-па…
— А-а-а!
Ромка подскочил и ударился лбом обо что-то твёрдое.
— Просыпайся, Ром, просыпайся!
Он открыл глаза. Круглое, чёрное от загара лицо, кудлатая борода, вытаращенные глаза смотрят на него в упор.
— Кошка? – позвал Роман. Может, нет никакой жены, и свадьба ему только приснилась?
— Проснись, Ром, - повторил бородач, и Ромка узнал его. Один из его командиров.
— Сейчас, - хрипло сказал он, озираясь. Девушки рядом не было. На подстилке из козьей шкуры лежала скомканная тряпка, в которой он признал свою рубашку. Сам Ромка сидел на ложе в чём мать родила. Значит, свадьба всё-таки состоялась.
Он провёл по мягкой шерсти ладонью. Под рукой прошуршали увядшие, скрученные лепестки цветов из брачного венка. Он зажмурился, потряс головой, прогоняя ночной кошмар, и выбрался из шалаша.
Рассвет робко разливался над лесом. Из белёсого ковра тумана торчали чёрные, влажные от росы стволы деревьев и острые крыши шалашей. Оранжевым пятном в мутном сумраке светился костёр. Девушка у огня подняла глаза на выбравшегося из шалаша Ромку. Насаженные на прутья, над углями жарились тушки лесных голубей.
— Ром, здесь гонец из города. – Бородач в нетерпении переминался с ноги на ногу. – Мы поймали его у ручья. Говорит, ищет тебя.
— Пусть подождёт. – Роман полез в шалаш за рубашкой. Спиной он чувствовал горячий взгляд Кошки. Три полосатых котёнка…
— Родила царица в ночь, не то сына, не то дочь… пробормотал он, одеваясь в душной темноте шалаша. Кто знает, какие дети могут получиться от него. Парочка близнецов или неведома зверушка?
Гонец оказался жилистым парнем с бритой налысо головой, в одной набедренной повязке из грубого полотна и верёвочных сандалиях. Одежда и сандалии изрядно запылились, а их обладатель выглядел так, словно бежал без остановки всю ночь. При виде Ромки он приложил ладонь к груди и склонил голову.
— Привет тебе, вождь беглых рабов и разбойников, достопочтенный Ром. Мой господин велел найти тебя, и я нашёл.
Ромка оглядел гонца. Вождь беглых рабов и разбойников?
— Кто твой господин?
Гонец выпрямился. Блеснули белки глаз на загорелом до черноты лице. Он поплевал на ладонь и принялся старательно тереть кожу на груди. Под его рукой слой кожи внезапно отстал, скрутился в трубочку и отвалился, открыв чистый участок тела.
— Обитатели болот не любят нас, жителей города, и не чтят слуг древнего бога. Мне пришлось скрыть его знак на моём теле.
Роман вгляделся. На свободном от грязи участке кожи величиной с ладонь темнела татуировка. Изогнутый посох, странного вида пузатая птица и что-то ещё, чего он не разглядел. То ли солнце, то ли просто звезда с толстыми лучами.
— Привет от дедушки, - он не заметил, как подошёл Рэм. Тот тоже стал разглядывать знак на потной груди гонца. – Уже соскучились?
— Мой господин велел передать тебе, достойный вождь, срочную весть. – Гонец расправил плечи, приосанился, голос его зазвучал твёрдо, словно посланец повторял заученную речь: - Великая опасность угрожает нашему славному городу. Этой ночью от границы прибыли вестники. На нас идут войной. Приведи к нам в помощь своё войско, вождь Ром, и мы будем рады тебе, как гордый отец может быть рад помощи доброго сына.
Гонец теперь смотрел на него в упор, и в чёрных глазах бритоголового парня Роман уловил тщательно скрываемый страх.
— Где этот враг, о котором ты говоришь?
— Это сильное племя, они называют себя сыновьями Белой Коровы. Наше счастье, что они не торопятся. Они перешли через горы, и теперь захватывают земли соседей, одно за другим. Рано или поздно сыновья Белой Коровы дойдут до нас.
— Прежде бывало такое?
Гонец пожал плечами:
— Когда-то наши предки так же пришли сюда, и заняли это место. Тогда мы были сильны, но годы мира ослабили нас. Покойный царь Амулетий ещё юношей ходил в поход на соседние племена. Теперь его воины постарели, а кони стали жирными.
Гонец понизил голос, и тихо добавил:
— Господин Ястреб отличный воин, но его войско слишком мало. Его не хватит, чтобы отогнать дикарей от наших домов.
— Вы могли бы послать за помощью к соседям. Здесь, в низине, живут хорошие охотники и храбрые воины.
— Прости, что назвал твоих людей разбойниками, Ром, - тяжело сказал гонец. По лицу его текли струйки пота и капали с подбородка. – Ты же знаешь, что жители низин ненавидят нас. Мы прогнали их из предгорий. Они будут только рады нашему поражению.
«Они и меня теперь ненавидят» - хотел ответить Роман. Его войско – толпа малообученных простолюдинов. Ему бы парочку хороших инструкторов, чтобы сделать из этой толпы настоящее войско. Но ведь и те, что идут сюда с гор, как их там – сыновья Белой Коровы? – тоже не регулярная армия. Тогда будет достаточно небольшого перевеса, военной удачи…
— Так ты говоришь, воины царя состарились, а кони зажирели. Раз от них мало толка, пришлите их ко мне. Мы должны доверять друг другу. Пришлите ко мне своих людей. Они будут почётными гостями в нашем городе.
— Они не пойдут… - начал было гонец. – Ты сказал – в вашем городе, Ром?
— Да, - твёрдо ответил Роман. – Мы не сброд разбойников на привале. Здесь нет рабов. Мы свободные люди и решили построить город для себя и для всех, кто захочет к нам прийти. Пришлите ко мне своих ветеранов. У меня они станут генералами.
— Мой господин подвесит меня за ноги за такие вести, - пробормотал посланец.
— Не подвесит, - подал голос Рэм. Всё это время он тихо стоял возле Ромки, и разглядывал посланца царя. – Ты скажешь своему господину, что мы будем биться с захватчиками всей своей силой. Но сначала мы заключим с вами договор, где вы объявите нас равноправными союзниками.
— Равноправными?..
— Да. И главой союзных войск должен быть наш вождь – Ром.
— Вы хотите равного союза и командования над войсками? – не веря себе, проговорил гонец.
Лицо его побледнело под слоем пыли, и Ромка заметил, что парень вовсе не так прост, как казалось вначале. Должно быть, к ним прислали не обычного прислужника, а кого-то познатнее.
— У войска может быть только один вождь, - твёрдо сказал Роман, выразительно взглянув на Рэма. Нашёл время для торговли. Того гляди, дикари, сыновья Белой Коровы, нагрянут сюда и всем накрутят хвосты.
— Вот именно, - подхватил Рэм, не дав ему продолжить. – Помощь в обмен на равенство. Это справедливо.
Гонец откашлялся, сплюнул серой от пыли слюной на землю.
— Это ваше последнее слово, сыновья Фиалки?
— Да, - сказал Ромка. Рэма он прикончит потом. Нет, сначала прикончит, а потом открутит уши. Чтоб не лез. – Это наше последнее слово.
Похожие статьи:
Рассказы → Пограничник
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
