Грязная ткань

Парады траурных крыс. Трубы, покрытые медью, которая не умеет ржаветь. Снегопад, замедляющий движение кинематографических хлопьев. Навязчивое напоминание о поисках взрослости. Маргиналы на дверных косяках. Игрушечные траншеи опустевших рвов. Холодные щелчки тропической жары. Обыкновенные истории и процесс бритья. Взлом сопротивляющегося подсознания. Обилие символов, сводимых к общим истокам. Темнота, поглощающая частицы позавчерашней еды. Верховая езда и молодые графы.

Вселенский карнавал слов, прыгающих с осла на петуха. Разрытые могилы и сотни тощих рук. Фигуры вместо личностей, патология вместо нормы. Шлагбаум и воздушный шар. Юное пламя кочевой культуры. Кризис осёдлости и буржуазной сытости. Ночная пора и предвкушение грядущего опьянения. Закономерности формирования коллектива. Общины озлобленных фанатиков. Скрытое взаимное противодействие. Специальные службы и устаревшие огнемёты. Кастраты, поедающие солому. Разбег жестокой пантеры. Удар кинжала и бывшие государственные служащие в рейсовых автобусах. Выпадение молочных зубов. Хирургическое удаление опухоли излишней мечтательности.

Насильно продлеваемая печаль. Агония идеологизированных героев. Пастухи и свирепые кассеты. Колючая проволока непосильной чувствительности. Ускорение биения сердца. Кофейная гуща твёрдых ногтевых пластин. Вулканы и туристические центры. Знаковые системы и овраги, полные воды. Очищенные ягоды и взрывающиеся звёзды. Колодцы, полные мёртвых котят и панд. Города из пластилина и храмы из шёлка. Танец и стремительный укус кобры. Некрофилия бальзамировщиков. Интерпретаторы старинных рукописей и молодые мотоциклисты. Медовые тополя в гнойных карьерах. Кипение революционных масс, захваченных врасплох.

Грязная ткань безграничного безумия. Депрессия часто не имеет никаких причин, но она способная управлять марионетками безрадостного отчаяния. Политические работники и выхлопные газы. Соловьи, потерявшие меткость крыльев. Аморфные портреты доктрин, склеенных из общих мест. Кочевники с севера, изъясняющиеся жестами галок. Измерения силы проявления любви. Отбойный молоток для перезревшего зерна. Катарсис и виселица для кровосмесителя. Боль и наваждение. Лицемерные газеты и бодрые рапорты.

Тени, вырастающие из назойливых пней. Ядовитые чешуйки острой акулы. Рынки для торговли промытыми кишками. Неоценимая добродетель и ничтожные блага. Перцепция и узнавание. Критицизм и точки над вопросительными знаками, замкнутые в себе. Важнейшие особенности салонных утешителей. Стрелы и горящий камыш. Зола из камина и испорченное мороженое. Водевиль, привлекающий безобразных зрителей. Мелочность синонимичных рядов. Номинальная стоимость хлебных буханок. Усатый плотник, рассматривающий картофельные цены. Терморегуляторы и прицелы снайперской точности. Цепная реакция и обрушение ненадёжных потолков.

Покорный щенок из бумаги. Ярмарочные зазывалы и путеводные маяки. Заядлые картёжники с сигаретами в зубах. Облачное веселье и матриархат. Крестовый поход против массовости коррупции. Оккупация лужаек и газонов. Ванильный привкус разделываемой туши. Штативы упорного негативизма. Поводок для безобидной собаки. Гарнир и газ для усыпления. Искажённость писем и времени. Гребцы без бород. Султаны нетерпимости. Игорный бизнес и разгром путча. Улыбчивые принцы и дрессированные медведи. Стиль повседневности и грубейший натурализм.

Тьма врагов окружила меня, но я щёлкнул пальцами, и противники мои рассеялись, словно их и не было. Я смотрел по сторонам и наблюдал солнечные лучи и блестящие монеты. Вскоре я решил закутаться в грязную ткань неизвестного генезиса. Безумные плафоны и настойчивые мухи. Грамоты, описывающие последовательность солдатских рядов. Неразборчивые цензоры, угрюмо стерегущие муз. Плеть для клирика, пишущего невидимые картины. Лингвистический хаос. Новизна обшарпанных глаголов. Функциональные стили и жесточайший детерминизм. Выключатели и морщины под глазами. Ирреальность опор в подтексте. Кальмары, плавающие по ступеням различных дискурсов. Спасители из машины. Министры, бегающие за абстрактным понятием счастья. Раздвоение личности и остывающие макароны. Неблагодарная публика и управляемые массы. Колыбельные песни и истоки фольклора. Коршун может стрелять из своего рта рельсовыми ракетами.

Невежественные кухарки и деформация латыни. Рудники, полные крокодильих слёз. Вивисекция полнородного синкретизма. Ожидание неизбежного конца. Починка сломавшейся машинки для стрижки. Напрасные ожидания и кошачьи концерты под светом ущербной луны. Новейшие средства для обезвоживания драконов. Меха для нагнетания жара. Скулы обманчиво спокойного океана. Бихевиоризм и стимулирование рождаемости.

Кружка с ромом постепенно иссушалась, при этом к ней не прикасались ничьи губы. У тарелки нечаянно появились паучьи лапки, но вскоре они исчезли. Мирный атом очутился на персидских купюрах. Конь побежал через бесконечный лес. Я посмотрел на циферблат неисправных часов и хотел выйти в окно. Но вместо этого я прошёл сквозь большое зеркало. В шкафу меня стала осаждать хрупкая изумрудная трава.