Горгонианский синдром

Добро и зло. Темное и светлое. В каждом из нас есть и то и другое. И только от нас самих зависит, какую сторону  принять. Протянешь ли ты руку помощи падающему в пропасть, или раздробишь каблуком побелевшие от нестерпимой натуги, удерживающие тело пальцы. Упадешь ли в пламя геенны огненной, или воспаришь ангелом ввысь? Человек волен изменить все, и не надо пенять на сложившиеся обстоятельства. Но так ли это?

***

Приземление было жёстким, еще обутые в армейские ботинки ноги больно ударились о каменистую поверхность планеты. Я сделал кувырок, чувствуя, как ставшая малой одежда затрещала по швам. Взгляд помутнел, и я с трудом различил быстро исчезающий во мраке ночи «десантолет», доставивший меня на планету. Жгучая боль волной растеклась по телу, я застонал, извиваясь на острых камнях, что не могли уже принести мне вреда, кожа на моем теле стала толще в десять раз, а местами ее покрывала прочная черная чешуя. Ботинки — последнее, что осталось на мне из всей амуниции, — сопротивлялись дольше всех. Однако и они не устояли, с треском разлетелись в стороны, разрываемые удлиняющимися на глазах стопами ног, что уже мало чем напоминали человеческие. В голове зашумело от внезапно нахлынувших, новых, ранее не осязаемых запахов, подступила тошнота, я едва сдержал приступ рвоты. Сыворотка, вызвавшая во мне мутацию, окончательно вступив в свои права, заканчивала работу и настраивала организм на новый лад. Ну вот, кажется, и все, я с облегчением вздохнул, с шумом втягивая воздух незнакомой, чужой планеты через покрытое слизью отверстие, заменяющее мне нос. Если расчеты верны, то в запасе у меня есть три часа. Этого времени хватит, по крайней мере, так решили они, по чьей воле я здесь.  Нет, конечно, не все так однозначно, у меня даже был выбор. Медленно сгнить на рудниках одной из планет-каторг, либо этот, в результате которого я здесь.  

Я огляделся. Несмотря на непроглядную темноту ночи, в которой ей посодействовали грозовые тучи,  видел я все превосходно. Да, ну а как иначе, если  я  есть симбиоз почти всех жизненных форм (хищников) этой планеты, так удачно сочетавшихся в одном теле!

Надо спешить!

Я бросился вперед, постепенно набирая скорость. Три пары мощных конечностей и небольшие перепончатые крылья в буквальном смысле несли меня над землей.  И даже внезапно разверзнувшиеся передо мной глубокие каньоны, являющиеся неотъемлемой частью ландшафта планеты, не были мне преградой, несмотря на то, что был я здесь впервые.

Горгона — эта планета, если провести аналогию с древними мифами, вполне соответствовала своему названию.  Это был сплошной горный, каменистый массив, изрезанный рваными шрамами ущелий и невероятно глубокими каньонами. Вечно серое, хмурое небо, нередко орошавшее пустынную землю кислотным дождем. Все в ней говорило о том, что жизни здесь нет, и не может быть. Однако это не так, жизнь здесь давно пустила свои ростки, породив на свет всевозможных плотоядных монстров, занявших место от мрачных глубин ущелий до  ядовито-серых небес. Не позабыв при этом разнообразить их рацион травоядными (конечно, это сильно сказано, травы на Горгоне не было, так же, как и деревьев; единственное, что росло на камнях, это жёлтый желеобразный мох — «Слезы Горгоны»), нелепыми, причудливыми созданиями.

Горгона — именно с ее открытием началась новая эра человечества. Эра новых достижений и технологий. А причиной всему был металл, впоследствии названный Горгонием. Металл с поистине невероятными свойствами, коих было множество, и они обнаруживались с каждым днем, в то время как ученые делали все новые и новые сенсационные открытия.  Хром, титан, да кому они теперь нужны, когда есть он — Горгоний, прочнее в сотни раз, а нагрей его чуть сильней, добавь нужные компоненты, и вся мягкость Калия или Цезия ничто по сравнению с ним. Проводимость всех известных человечеству металлов тоже уступила место сверхпроводимости нового необычного ископаемого, коим изобиловала вся каменистая планета. Вот, пожалуй, и все, что мог знать простой смертный, остальное, как известно, знать ему ни к чему.

Я в который раз перемахнул очередной раскол в скальной породе и, зарываясь когтями в камни, резко затормозил. Передо мной, выскользнув, словно тень, из черного провала в земле, возник горгонианский черный питон, проворно вытягивая из норы свое длинное мускулистое тело, покрытое бронечешуей (в состав чешуек также входил Горгоний), которую я тоже унаследовал от представителей его вида. Монстр не стал церемониться, и сразу решил напасть. Широкая, с тремя рядами острых, как иглы, зубов, пасть сомкнулась на выставленной вперед конечности. Питон сбил меня, мгновенно обвивая множеством смертельных колец собственного тела. Однако тупая тварь просчиталась, моя рука-лапа, защищенная чешуей, была у него во рту. Одно движение кистью, и когти разрывают глотку монстра, уже размыкающаяся пасть мгновенно заполняется теплой кровью. Гигантский питон ослабляет свою хватку, и я легко освобождаюсь из его тесных объятий.

Еще полгода назад я  и представить не мог, что собственноручно убью одну из лютых гадин, наводящих страх одним лишь своим трехмерным изображением в социальных сетях, в рубрике «Монстры вселенной». Еще полгода назад я был обычным человеком, собственностью корпорации «Майк Гордон», вернее сказать, ее рабом, как и сотни тысяч людей, уроженцев моей родной планеты «Кобры Z 31». Да, а еще у меня была семья…

Такая легкая победа над питоном придала мне уверенности. Я был поражен мощью и способностями собственного тела. Нет, конечно, для меня это не было чем-нибудь абсолютно новым, за последние месяцы жизни со мной случалось много чего удивительного. Однако то, что сотворила со мной новая сыворотка, было поистине шедевром. Впрочем, не все так безоблачно. К каким последствиям приведет столь мощный препарат, никто не знал. Гарантий не было никаких, я был первым, и единственным человеком в освоенной человечеством части Вселенной, на ком провели испытание. От этих мыслей все внутри меня замирало, я старался гнать их прочь, в конце концов, у меня задание, от успеха которого также зависело, буду я жить или нет.

Я снова перешел на бег, который не приносил ни капли усталости. Сама собой в моем мозгу возникла карта местности, и это говорило о том, что я почти на месте. Двигаться, выбирая путь, обходя многокилометровые скалы и пропасти, дно которых покрывал лес сталагмитов, стало намного легче и быстрее.  Мысли о неминуемом приближении к цели заставили полностью отключиться от реальности. Это было непростительной ошибкой, которой незамедлительно воспользовался очередной абориген этой жуткой планеты. Тяжелые, редкие удары крыльев о воздух ворвались в мои слуховые отверстия сродни грому среди ясного неба. В тот же миг когтистые лапы горгонианского Орла-дракона сграбастали меня за спину, прижимая мои перепончатые крылья, тем самым, лишая меня шанса упорхнуть. Впрочем, бегство (будь оно по земле или по воздуху, что гораздо трудней, мои крылья были слишком слабы для столь большого и тяжелого тела), не спасло бы меня от самого грозного летающего хищника.  Орлодракон легко оторвал меня от земли и стал набирать высоту. Я попытался освободиться, мои передние конечности с легко выворачивающимися на 360 градусов суставами вцепились в смертельно сжавшие меня пальцы гиганта. Я зарычал, ужаснувшись собственному голосу. Однако мои манипуляции не произвели на уносившую меня гадину никакого впечатления. А когда мои нелепые движения, приносящие, разве что, неудобство,  какое вша приносит своему «кормильцу»,  живя в его волосяном покрове, ему надоели, он просто-напросто склонил голову к ногам и больно тюкнул меня зубастым клювом. Мне ничего не оставалось, разве что повиснуть безвольным мешком с костями в лапах странного исполинского существа, сочетающего в себе внешность птицы и дракона. Да наблюдать сверху, как все дальше и дальше я отдаляюсь от своего маршрута.

К счастью, наш полет был недолгим, мы не особо отклонились от выбранного мной курса. Зато забрались так высоко в горы, что располагавшаяся внизу местность исчезла, скрываемая серым непроницаемым туманом. Орлодракон завис над гнездом, в котором я с ужасом увидел маленького, жадно раскрывающего клюв-пасть детеныша. Это зрелище повергло меня в шок! Несмотря на мои нынешние размеры, а это, не много, не мало, два метра в длину, я с легкостью мог поместиться во рту голодного, противно пищащего желторотика!

Издав оглушительный каркающий звук, Орлодракон разжал лапы. Мои попытки спланировать не увенчались успехом, затекшие крылья не расправлялись, свесившись вдоль тела черными покрывалами. Я камнем падал вниз, не без удивления заметив, что мамочка-Орлодракон потеряла всякий интерес ко мне и быстро удалялась от гнезда. Тем не менее, мое положение нельзя было назвать выигрышным. Расставив все шесть конечностей в стороны, я рухнул в зубастую пасть птенца. Вернее сказать, рухнул бы, если б не простая смекалка. Растопыренные руки-лапы не дали мне влететь в горло маленького Орлодракона подобно жирному куску мяса, а застряли, цепляясь за острые зубы, разрывая слизистую. Жаждущая пищи тварь ни на миг не растерялась, ловким движением головы вскинула меня кверху и снова заглотила.  И опять неудача, каким-то чудом я снова встал комом в горле.

 Вот уж никогда не думал, что закончу вот так. Сгину вдалеке  от родной планеты, проглоченный  чудовищем, от которого, в принципе, сам недалеко ушел.

«Сын, если попал в водоворот, не стоит тратить  напрасно силы и пытаться выплыть, стихию не победить! — вспомнил я слова покойного отца-рыбака, добывавшего хоть какое-то пропитание для бедной семьи на нашей местной Рыжей реке. — Поддайся воде, дай ей себя увлечь, а потом ныряй как можно глубже, а там уж дело техники…»        

Конечно, горло Орлодракона нисколько не напоминало мне водоворот, но я решил действовать в соответствии с инструкцией отца. Которую, кстати, так и не удалось применить на практике, спасибо «Майк Гордон», давшей нашей, прозябавшей  в нищете, планете работу вкупе с «добровольным» рабством.

Уйдя от острых клыков, я «нырнул» как можно глубже, а потом заткнул собой прожорливую глотку, врезавшись в ее склизкие стенки множеством когтей. Кожное дыхание — это то, что спасало меня в данный момент, потому как остальные, нужные для этого части тела были просто напросто зажаты в тесной, жаркой, нестерпимо воняющей мгле!

Птенец судорожно сглатывал, мечась в гнезде, однако сделать ничего не мог. Какое-то время я ощущал свободное падение, потом был сильный удар и треск ломающихся костей. Выпрыгнув с широко раскрытым, усеянным клыками, ртом из пасти-клюва Орлодракона, словно и впрямь из воды, я с жадностью втянул свежий воздух. Огляделся, тяжело дыша, едва удерживаясь на трясущихся конечностях. Желторотик был мертв, его гнездо осталось далеко вверху, скрываемое туманом.

На осознание всего, что произошло, и на передышку времени не осталось, надо было спешить. Я помчался вперед, постепенно набирая скорость.  То, ради чего я прибыл на эту проклятую планету, ставшую тюрьмой для сотни тысяч рабов, день и ночь трудящихся на заводах по добыче и переработке горгония, было так близко, но мне постоянно кто-то мешал. Вернее сказать, тот, ради кого я сюда прибыл, с единственной, не изменяющейся ни при каких обстоятельствах миссией.

Я преодолел несколько миль, пока снова не стал различать «знакомые» мне части инопланетного пейзажа, «вписанные» в мой мозг умной программой. Это, безусловно, облегчило мне путь, и вот уже я стою у далеко уходящих ввысь, неприступных стен Резиденции корпорации «Майк Гордон». Одновременно являющейся постоянным местом жительства ее основателя и владельца, Майка Джонатана Гордона.  Человека властного, жестокого, поработившего большую часть освоенных человечеством планет, но панически боящегося смерти. Точнее сказать, покушений на его жизнь, которые тщательно готовились его не менее сильными конкурентами, упустившими шанс владеть Горгоной.

Болезненная вспышка в мозгу, и я снова чувствую тошнотворный запах горящей человеческой плоти. А в уши врывается ураган криков сотен  людей, обезумевших от боли, сжигаемых напалмом, в агонии корчившихся на асфальте. Однако сквозь царящее вокруг  безумие до меня долетают слова моей Дженнифер:

— Марк, спаси его! Спаси Дэнни!!! Спаси нашего сыночка!!!

Боль охватывает мое тело вместе с губительным огнем. Сквозь разъедающий глаза дым я вижу объятую пламенем жену, а рядом с ней превратившегося в обугленную головешку сына. Они больше не кричат. Я больше никогда не услышу их голосов.

— Я ненавижу тебя, Майк Гордон! — скрежеща когтями по каменной стене, прорычал я. — Ты за все ответишь, когда я доберусь до тебя!

«Если доберусь», — добавил я мысленно.

Мое задание имело личностный оттенок, и это, конечно же, действовало на меня положительно. Я готов был свернуть горы, пусть они и состояли из самого прочного металла, но добраться до нужной мне цели. Которая, кстати, была уже так близка, но в тоже время недосягаема.

В моем мозгу был план всего лишь первых этажей грандиозного комплекса, уходящего на несколько километров под землю  (и в личном кругу Майка Гордона тоже были недовольные, благодаря которым у меня и была хоть какая-то информация), однако то, что было ниже, оставалось покрыто мраком.

Словно киногерой очередного блокбастера, я избираю единственный верный путь  для проникновения в неприступную цитадель — вентиляцию. До входа в которую, надо сказать, не так уж и легко добраться. К счастью, сами вентиляционные трубы были довольно просторны, и даже мое новое умение вытягиваться, как резина, тут, в общем-то, не играло столь важной роли. До конца не веря в удачу, несмотря на громоздкость своего нынешнего тела, я бесшумно скользил по пыльным трубам. Неужели все до примитивного легко, и вот он я, внутри неприступной крепости! В логове самого Майка Гордона!!! Да нет же, обманываюсь я на этот счет, сильно обманываюсь. Будь я простым человеком, то и на метр не подступил к черным стенам корпорации. А так, автоматика засекла очередную гадину, что населяют эту ужасную планету, и оповестила людей, а те, в свою очередь, подумали: «Да и хрен с ней, с этой тварью под стенами, пусть себе лазает!»

Те, кому я обязан жизнью, и кто меня сюда послал, разработали, бесспорно, лучшую тактику, и пока все шло четко по плану. Разве что, времени осталось маловато. 

В мозгу всплыл первый день испытаний в реабилитационном центре, где мое тело, наполовину сожранное напалмом, впервые подверглось испытанию тестирующегося мутагенного препарата.

Что там тогда творилось! Сколько радости и восхищения с плохо скрываемым страхом я видел в лицах своих спасителей. Они что-то твердили о прорыве в науке, о том, как долго они к этому шли, сколько было проведено работы и затрачено средств! Я не особо вникал в их разговоры, если быть абсолютно честным, то мне на них было наплевать. Меня мучило совершенно другое: когда мне, наконец, разрешат «прогулку». Под таким незамысловатым, простым названием скрывалось мое задание — убийство главы корпорации, названной в его честь, и владельца множества планет-каторг, рабовладельца Майка Гордона.

Информация, заложенная в глубины моей памяти, резко оборвалась, на прощание сверкнув в глазах и отразившись болью  во всей черепной коробке.

«Все! Дальше ты сам, Марк! — подбадривающе мысленно сказал я себе. — Подсказки, увы, закончились!»

Очередная труба-отросток, что как паутина переплела все этажи здания, которое смело можно назвать бункером, преподнесла мне сюрприз. Для начала я вляпался в лужу скользкой, вонючей слизи, от которой слезились глаза. Ну а потом, как следствие, встретил того, кто ее оставлял. Зеленый слизень около метра в длину, сидевший на решетке воздухозаборника,  выпучил на меня водянистые глаза. Тварь зашипела, раздуваясь, словно шар, из раскрытой беззубой пасти, в изобилии заполненной тонкими змеями-языками, выстрелила очередная порция слизи! В последний миг успеваю прикрыть глаза лапой, и ядовитая жижа закипает,  пузырясь на моей конечности. Боли я, конечно же, не чувствую — прочная чешуя надежно оберегает мое тело. Настигаю так и не стронувшегося с места слизняка, и одним ударом размазываю по стенкам вентиляции.

«Нашел на кого бочку катить!» — мысленно злорадствую.

— Мэтт, ты слышал шум, кажется, это в вентиляции? — услышал я чей-то встревоженный голос, донесшийся до меня сквозь решетку. — Как буд…

— Да расслабься ты! — оборвал его второй, раздраженный. — Надо сказать Джошу, что эти твари слизняки снова завелись в трубах, пусть потравит сволочей!

С минуту полежав и подождав, когда патрулирующие коридор охранники уйдут дальше, я снова пополз вперед.

Но куда?

Кажется, только сейчас до меня стало доходить, насколько непроста моя ситуация.  Время неумолимо таяло, а я представления не имел, где мне искать  Майка Гордона. То, что он находился здесь, я знал наверняка, но как его найти среди этих бесконечных коридоров-лабиринтов, тысячи кабинетов, спален, столовых…

Да этот список можно перечислять и перечислять!

Авантюра, в которую я ввязался волей судьбы, приобретала все более непредсказуемый характер! Однако пути назад уже нет, только вперед, любой ценой к заветной, ненавистной мне цели!

Запах готовящейся пищи, что проник в трубу, не вызвал во мне чувство голода, но вместе с ним в голову пришло озарение. Может быть, это полный бред, но других вариантов я все равно не видел. На некоторое время, обретя уверенность в своих действиях, я с удвоенной быстротой пополз к стальной решетке, через щели которой и проникал аромат съестного. Мои предположения подтвердились, прямо подо мной была просторная светлая кухня, выполненная в лучших традициях современного дизайна.

— Удивляюсь я, Джим, как нашему боссу удается поддерживать себя в такой форме! Ест все и когда душе угодно, а выглядит совсем как Аполлон! — размахивая поварешкой, тяжело дыша, проговорил грузный, словно айсберг, повар, проплыв прямо подо мной к полупрозрачной печи-гриль. — Вот и сейчас ему, видите ли, захотелось цыпленка, а время-то уже позднее, это уже и не ужин!

 — Заткнись, Чарли! — оборвал его хриплый голос. — Думай своей тупой башкой, когда рот открываешь, или совсем уж мозги жиром заплыли?! Это же наш бос, и есть он будет, когда захочет, а вот таких разговорчивых и весьма упитанных поварят, как ты, он сам с удовольствием скормит какой-нибудь гадине из своего вольера! Понял меня, или помедленнее проговорить, жирдяй?

— Да иди ты, лизоблюд сраный! — огрызнулся толстяк, опять исчезнув из моего поля зрения. — На себя для начала взгляни, пузо по полу волочишь, а еще обзываешься!

Послышался смачный хлопок.

— Эй, ты чо? — недовольно вскрикнул хриплоголосый Джим.

— Сало подбери, а то развесил, как на витрине!

Оба громко заржали. Да, своеобразный у этих коков юмор. Лишь только эта мысль успела промелькнуть, как мозг мой пронзила острая боль, решетка перед глазами поплыла, а по телу прошла мелкая дрожь. Дело дрянь, я нисколько не сомневался, что это побочный эффект мутагенной сыворотки, которая начала терять свои свойства. Вместе с проблемами  со зрением прибавилась и еще одна — временная глухота. Когда я, наконец, пришел в себя, то отчетливо различил новый, незнакомый голос. Говорила женщина, судя по всему, молодая.

— …опять вы со своими шуточками, вы просто омерзительны! Где заказ? Мистер Гордон будет недоволен, что я так долго несу ему его!

— Брось ты, крошка, неужели не знаешь, как сделать так, чтобы большой папочка на тебя не сердился, — нарочно гнусавым голосом проговорил толстяк Чарли. — Ты же уже большая…

— Закрой рот и давай заказ! — строго прокричала женщина. — Живо, я сказала!

— Что ты, что ты, дорогая, мой друг Чарли не хотел тебя обидеть! — вмешался Джим, изображая добряка. — Вот он, бери, цыпленок еще горячий, с хрустящей корочкой и нежным, сочным мясом внутри, как любит наш глубокоуважаемый бос.

Каблуки звонко отчеканили по полу, послышалось какое-то шуршание, опять цокот, звук открывающейся двери и приглушенное прощание с поварами, выраженное одним пренебрежительно сказанным словом: «Свиньи!»

Мужчины снова заржали.

— Сучка! Спит с босом, пока его жена на курортной планете, и умудряется строить из себя недотрогу… —  заворчал Чарли.

Однако слушать его рассуждения о добропорядочности личной официантки  Майка Гордона у меня времени не было. Я поспешил вслед удаляющейся девушке. Какое-то  время я сомневался в правильности того направления, что выбрал, но услышав знакомый цокот каблуков, «пролившийся» на сердце как бальзам, уверенно двинулся по нужному, пусть не очень комфортному и тесному, но верному пути.

— Привет, Хью! — донеслось до меня сквозь одну из решеток.

— О, Саманта, привет! Что, наш босс проголодался?

Голос мужчины заставил напрячься, я снизил скорость, примкнул к прорехам в решетке. На этот раз мне повезло, и я всех увидел. Высокий, коренастый мужчина в темно-синей форме с закинутым на плечо плазменным ружьем и длинноногая брюнетка в короткой розовой униформе с белым передником о чем-то мило беседовали. Однако услышать их я снова не мог, уши заложило, а мои конечности стало выворачивать судорогой. Господи, только не сейчас! Я уже так близок к цели. Просчитались умники, их чудо-зелье «выветрилось» куда быстрее, чем они планировали.

Брюнетка улыбнулась охраннику, махнув на прощанье рукой, и пошла вперед, толкая перед собой столик-разнос.  Я сделал попытку опереться на конечности, и мне это удалось. Боль, заполняющая все мое тело, постепенно угасала. Вернулся и слух, услышав веселую мелодию, что насвистывал проходящий подо мной верзила в форме, с радостью обнаружил я.

И до чего же этот подонок боится смерти! Забрался на край галактики, зарылся в неприступные недра планеты, под толстый слой самого прочного металла, открытого когда-либо человечеством, и, ко всему прочему, обложил себя охраной! Сколько их здесь — сотни, тысячи, — днем и ночью неустанно патрулирующих пустые коридоры?

Я ухмыльнулся, на секунду представив, как это выглядело на моем новом лице, и мне самому стало страшно.

«Майк Гордон, ты мой! — застучало у меня в голове в такт бьющегося в предвкушении расправы сердца. — Ничего тебя уже не спасет! Ведь я здесь, рядом, в каких-нибудь добрых двадцати метрах. И месть моя страшна!»

Словно червь, продолжаю свой фантастический путь по вентиляционной трубе. Да, именно фантастический путь, как его еще назовешь! Кто бы мог подумать, что в логово самого Майка Гордона можно так легко проникнуть, и не просто проникнуть, а двигаться, следить и контролировать ситуацию в нем.

Официантка останавливается возле шикарной, двухстворчатой двери, на  первый взгляд, смотрящейся деревянной, но, зная хозяина комнаты, можно смело утверждать, что это не так.

Я нависаю почти над ней, несколько метров вперед по трубе, и я буду в апартаментах врага! Но я терпеливо жду. Метнись я сейчас вниз, в то самое время, когда перед девушкой откроется дверь, и все, это будет провалом. Камеры наружного наблюдения не заставят себя долго ждать, а то, что их нет внутри комнаты, я был уверен. Кому понравится вечно жить под наблюдением? Даже такой, свихнувшийся на своей защите от всего и вся, человек, как Гордон, не пошел бы на это.

Мои размышления со звоном бьются, словно хрусталь, когда в голову ураганом врывается боль. Боль нестерпимая, жуткая! Я с силой сжимаю челюсти, чувствуя, как дробятся упершиеся друг в друга клыки.

 Створки расходятся по сторонам, и девушка, толкая перед собой столик, входит в комнату. Чего же ты ждешь, вперед! Однако тело вновь подводит рвущийся к свершению правосудия разум. Я чувствую, как начинаю терять сознание.

***

— Эта забастовка? — с тревогой смотря на меня, спрашивает Дженнифер. Рука ее крепко сжимает ладошку испуганного Дэнни. — Чего они хотят, Марк?

Мы идем, с трудом пробираясь сквозь многотысячную толпу людей, собравшихся на площади. Я впереди, буквально силой пробивая себе путь, следом жена, вцепившаяся мне в локоть, и сын.

— Да, это с третьего цеха, их всех отправляют на Горгону, — торопливо объясняю я. — Дэнни, сынок, пойдем ко мне на руки.

— На Горгону? — она в испуге зажимает рот рукою. 

— Да, — подхватываю сына на руки. — Быстрей, быстрей, надо уходить, пока сюда не прибыли Стражи! И надо им всем  было собраться именно здесь, на этой площади!

Вой сирены, возникший сразу со всех сторон, заглушил скандирующих и выдвигающих свои требования людей. Он пронесся над площадью, заставляя пригнуться и зажать уши. На мгновение воцарилась могильная тишина. Люди с перекошенными от боли лицами, уронив из рук транспаранты, в оцепенении застыли в гнетущем ожидании неизвестного.

Длившееся так долго мгновение тишины взорвалось ужасающими криками боли и страха. И тогда я увидел огонь. Он с грациозностью дикой пантеры перескакивал с одной спины на другую, в считанные секунды пожирая свою жертву.

— Бежим!!! — дико завопил я, чувствуя, как сомкнутые на моем локте руки Дженнифер разжались от сильного толчка. Испуганные люди, метнувшиеся в разные стороны, стали топтать друг друга, спасая каждый свою жизнь.

— Дженнифер! Дэнни! — ору я срывающимся голосом, выискивая в царящем хаосе родных мне людей. Но меня так же бесцеремонно и грубо сбивают с ног. Последнее, что я успеваю заметить — это черная фигуру Стража, облаченная в защитный костюм. Он не спеша, переступая через обгоревшие, дымящиеся  останки людей, надвигался мне на встречу. А многометровая струя из его огнемета, словно адский бич, каким Дьявол погоняет своих поданных, «хлестала» вопящих во всю глотку людей.

***

Воспоминания, возникшие в моем мозгу подобно маслу, влитому в огонь, еще больше воспламенили  мою ненависть. Я сделал попытку пошевелится, но тело не слушалось. Препарат переставал действовать, и я снова становился человеком.

***

— Марк, посмотри на себя! Как бы тебе не было больно, но на человека ты и так едва похож, огонь сожрал все, — мягкий и вкрадчивый голос доктора Декера звучал в моей голове. — Однако и то, что осталось, может послужить науке и, в конце концов, во благо человечества.

Хороший он все-таки мужик, этот Декер, успокаивал меня перед тем, как ввести первую порцию препарата, хотя и сам прекрасно знал, что выбора у меня нет. Там, на площади, в тот страшный день из всей многотысячной толпы протестующих почти никто не выжил. А тем, кому посчастливилось, вряд ли можно было позавидовать. Я был одним из счастливчиков. Как альтернатива в отказ от участия в эксперименте, шла статья, по которой меня, как главного зачинщика восстания, пожизненно ссылали на одну из планет-каторг. Может быть, и на саму Горгону. Вот так вот из простого, мирно шедшего со своей семьей пешехода, я стал главарем смутьянов.

***

Превозмогая боль, я рванул вперед. Есть у меня еще есть немного времени! Я обязан двигаться ради тех, кого навсегда потерял.

Несколькими движениями разрываю тесную трубу и вываливаюсь наружу через располосованное когтями отверстие. Слабые ноги подкашиваются от удара об пол, я падаю и, яростно рыча, вскакиваю обратно. Что творилось в данный момент в головах присутствующих в комнате я мог лишь только предполагать. В данный момент эти двое: она, склонившаяся над стеклянным столом так, что ее пышная грудь растеклась по его гладкой поверхности, и он, одной рукой сжимавший сочную куриную ножку, а второй неспешно блуждавший под ее подолом, могли напоминать два каменных изваяния.

— Подохни, сволочь!!! — человеческая речь, издаваемая мною, была адски страшна.

Одним огромным прыжком настигаю застывших людей и бью. Она, пролетев добрых десять метров, врезается в ярко выкрашенную стену и безвольным кулем падает вниз. А он, тщетно пытавшийся прикрыть лицо от бьющегося на сотни кусков стеклянного стола, опрокидывается на пол вместе со стулом.  Верхней парой конечностей сгребаю его за шею, вскидываю вверх. Не без удовольствия наблюдая, как закатываются его глаза, а на изрезанном мелкими стеклами лице появляется гримаса страдания.

Еще секунда, и я разорвал бы его пополам.

— Папа.

Этот тихий, робкий, хныкающий голосок ударил в мои уши подобно ядерному взрыву. Я обернулся, сзади меня, сжимая белыми пальцами силиконового монстра, подобия тех, что обитали на поверхности, стоял трясущийся от страха мальчик. Только сейчас я увидел еще одну дверь, что вела из этой просторной комнаты в детскую.

Дэнни, мой сын, он же был примерно такого же возраста, когда сгорел на той проклятой площади.

Я повернулся  к пускавшему слюни на мою мощную лапу Майку Гордону. Одними слюнями этот ублюдок, конечно же, не ограничился, опустив взгляд ниже, на ставшую темной от влаги промежность, заметил я. Почему я должен его жалеть? Разве он в своей жизни кого-то жалел?

Я почувствовал, что новая волна приступа нахлынула на меня еще с большей силой. Лапа, сомкнувшаяся на горле моего врага, сжалась сильней.

Ворвавшиеся в комнату босса охранники, вызванные пришедшей в себя Самантой, в первые секунды даже растерялись. Навидались они, конечно, всякого на этой планете. Однако то, что представилось их глазам, не являлось обычным монстром. Это было что-то другое. В ком, не смотря на обезображенное, выжженное будто огнем, тело, потерявшее всякое внешнее половое отличие, угадывалось нечто человеческое.

Сиреневый луч плазмы пережег державшего за шею Майка Гордона урода, и он рухнул, увлекая за собой свою жертву. Но изменить случившееся уже было слишком поздно. Глава корпорации был мертв.

Похожие статьи:

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Пограничник

Рассказы → Властитель Ночи [18+]

Рассказы → Проблема вселенского масштаба

Рассказы → Доктор Пауз