Гермафродит. Роман. Глава 40

Агава выглядел безумно плохо, ключевое слово – безумно. Он помногу дней вовсе не появлялся у рамы, когда появлялся, то на бегу.
Метался, как зверь в клетке, обегал прихожую из угла в угол, и прочь. А то вдруг присядет на краешек стула... Замрёт... Манерный, напряжённый, рука под подбородком, палец к щеке... Рассмеётся диким смехом, вскочит и пропадает на лестнице.
К нему обращаются, он не слышит. Возможно, и слышит, да ему всё равно. Никоим образом увещевания не касались бездны, засасывающей его тёмный ум.


Бледный. Бледней, чем напудренные танцоры.
Одежды на нём убывало, пока вся не закончилась. Украшений прибывало и те какие-то ненормальные, все чёрного цвета: ожерелья из бусин-черепов, с перьями, диадемы, парики из лент на проволочных каркасах, перстни крупные. Под камнем – мертвенная белизна худой руки. Юбки лохмотьями, на скрывают ничего, а грудь нарочно открытая. Агава постоянно ласкал её, гладил, проткнул многими серебряными колечками, навешал на них чёрт знает что, звёздочки острые, цепочки какие-то, демонстрировал непонятно, кому.
Всё вместе смотрелось тревожно и агрессивно, племени гермафродитов чужеродно.
В напрасных попытках хоть как-то договориться, его день и ночь караулили возле рамы.
Сменщик интересовался: ну? Как дела? Получал воздетые к небу глаза: да, пробегал, нет, ни на что не похож. Какое там, поговорили!


Тем странней показался Буро факт совпадения во времени...
Эйке-Ор не успел коснуться звонка, как безумный обитатель бывшего мира Лючии уже сидел на стуле прямо перед рамой. Нога на ногу, руки за головой нервно сцеплены в замок. Над хаосом чернёных цепей, бус, перьев белеет нежная грудь энке, и видно, как сердце колотится.
А вот Эйке-Ор одет в стиле Господина Сомы! Крахмальный, отутюженный верх, брюки чёрные, невиданное дело.
Буро даже перепутал их издалека, не сразу заметив разницу. Сома на белых рубашках застёгивал только запонки, Эйке же – на все пуговицы застёгнут.
Несчётное число дней и ночей, любовавшийся Эйке абсолютно голым во всех возможных ракурсах и на ощупь, Буро почувствовал, что его обделили! Не насмотрелся, таким не видел!


Они стояли на широком крыльце перед рамой.
Обнимая, Буро скользнул рукой гермафродиту под рубашку. Одна пуговица отлетела, ладонь наполнилась мягким, живым теплом. Так-то лучше.
– Это что ещё такое? – недовольно проворчал Биг-Буро. – Цокки-ор, ты с маскарада или на маскарад?
Эйке поднялся на цыпочки, дотянувшись губами в губы:
– Биг-Анджел, ты совершенно прав, официальные костюмы, и есть глупый, безрадостный маскарад всех времён.
– То есть? Что значит: официальный? Так заявлено на вечеринку?
– На всю жизнь в одной касте. Маркер, как в прежние эпохи. Буро, ну неужели не заметно? Что-то вроде знака: я имею право тут быть, я по делу. У нас энке склонность к формализации, ты видел и на шель, но там – фраки.
– Вау... Эцке во фраке, как сейчас помню, мне отдавался! А эцке в «официальном костюме» ещё нет!..
Буро подмигнул Эйке. Но кокетство было фальшивым, тёмные, миндалевидные глаза – усталыми.
– Это неудобный костюм, – отговорился гермафродит, глядя ему за спину.
Холодком на загривке Буро ощутил пересечение их взглядов.
«Эвона что, свихнувшийся тут как тут!»
Буро ничего не оставалось, как выпустить из объятий напряжённое, ставшее фарфоровым кукольное тело.


– Живей, – шепнул Злотый. – Он, как быстро прибегает, так и убегает.
Но Эйке не спешил. Прислонился головой к косяку рамы и рассматривал Агаву. Подробно, понимающе, без удивления на лице.
И это не понравилось Буро! И это его напугало!
Агава вскочил рывком, подбежал к раме, как дикое животное к решётке вольера.
– Эй, кто пришёл! Какие люди! Да неужели ко мне?! А меня нет дома!..
Злотый шепнул:
– Сейчас умчится. По лесенке в свою нору. Окопался. Торговаться не хочет. Не раз так делал...
Эйке покачал головой.
Его уверенность – шип в сердце Буро. Почему?!


– Уматывайте!!! – заорал Агава с такой яростью, что все вздрогнули. – Не будет по-вашему!!! Вам не по карману вход!!!
Неожиданно Эйке-Ор поддержал его. Негромко и твёрдо он попросил, обращаясь к Буро, ему же не глядя в глаза.
– Оставьте нас.
«Что? Это ещё зачем?..»
Торжественный «застёгнутый на все пуговицы», кроме одной, оставшейся у Буро в кулаке, Гермафродит обратился к Агаве:
– Я хочу поговорить с тобой, как энке с энке.
Негромко сказал.
Безумие Агавы ушло с лица, как падает маска. Он едва кивнул и подозрительно зыркнул на сторожей.


Скрепя сердце, улетали.
– За облаками, что ли прятаться? – ворчал Биг-Буро. – За горизонтом? Маловато вблизи облачков...
Они не успели долететь к ближайшему. Замедлились, невзначай развернули драконов... И увидели, как обменявшись буквально парой фраз, гермафродиты сошлись вплотную. Агава посторонился, приглашая, Эйке спрыгнул за раму... Оба скрылись из виду.


На полной скорости... Через несколько секунд Буро уже стоял там, безнадёжно уставившись в пустую прихожую.
Тряхнул Аравану за плечи:
– Какие у вас секреты?! Отвечай! Лучше говори...
– Давай подождём... – без выражения ответил Аравана. – Отвечу попозже, Биг-Буро.
Попозже настал вечер. Они не улетали. Ещё позже ночь. Никто не спал и не улетал. А утром, пристойно одетый, в юбке и накидке Агава появился возле рамы.
– Я согласен, – легко, как ни в чём не бывало, заявил он. – Берите мир...
И взмахнул рукой.
Буро вмиг очутился за рамой. Ко всем чертям морским он забыл про каллу, про виселицы, рванув туда, где, – предчувствие не обмануло демона моря, – его эцке уже не было.
Агава метнулся наружу. Трель, зовущая Белого Дракона, пролилась, только их и видели.


Буро трижды обошёл всё-всё-всё... Эйке не-было-не-было-не-было.
Зачем бродить? Одним движением руки, не сумев поднять пирамидку торга, Буро мог получить доказательство: он находится в облачном мире в статусе его хозяина, то есть – один... Таковой эксперимент и проделал вконец обессилевший, отчаявшийся.
Аравана ждал на пороге рамы. На том же самом месте.
– Биг-Буро, ради милости дроидов, я же, в самом деле, что на самом деле... Между ними говорилось... Я же не знаю! И знать не могу!
– Аравана...
– О, дроиды... Слушай. Есть миф среди нас, энке. А почему есть, откуда есть? Оттуда что энке хотят быть как все, но... – дроиды регенерации. Энке хотят стать парнем или девушкой, но нет способа! А есть миф... Что, вот, как гостя превращают, а мы ведь двуедины, ты не забыл? Можно превратить половину энке, а половина останется... Парнем. Или девушкой. Я упрощаю... Но для этого нужно кое-что... Для этого нужно согласие... Вот, цена на таковой эксперимент – очень высокая цена... Как ты понимаешь, превращение от превращения не может в корне отличаться...
– Я начинаю вас всех, – просипел у Буро, – всех вас люто ненавидеть...
Аравана кивнул, соглашаясь с этим его правом:
– Сделай исключение для Эйке-Ор, он был хорошим. Ор-эцке... Всем любезный, не клеймёный нашей сословной тоской, радующийся, своему дважды кайфовому облику.
– Был?! Исключение?! Ты запутался, определись! Исключение среди живых или мёртвых?!
– Всякое бывает, – тоном, не поворачивающим к надежде, возразил Аравана. – Биг-Буро, мне очень жаль. Прости меня. Прости нас всех.
 

Похожие статьи:

Рассказы → Любовь в коммуналке [18+]

Рассказы → Мокрый пепел, серый прах [18+]

Рассказы → Малыш

Рассказы → Гайди

Рассказы → Разбуди меня!