Гермафродит. Роман. Глава 4

Удивительные всё-таки они существа...
Эйке-Ор следил за патроном и был в том уличён. Что чувствовал?
Раскаянье, смешанное с обидой, готовностью разорвать отношения, стремлением сохранить их... Жажду определённости... Нежелание обострять... Должен подобный конгломерат вплеснуться хоть в какой-то форме? Не обязательно с криками-воплями, прыганьем по битым ракушкам и расколотым коллекционерским марблс, но хоть как-то эмоционально должен?.. Ничегошеньки похожего. Гермафродит, одно слово.
Эйке ровным, констатирующим тоном признал свою неправоту, за подглядывание на Треке. Упомянул некоторую встречную обиду. Осведомился перспективами их связи. С той же заторможенной прохладцей сформулировал главное, что послужило причиной инцидента:
– Бутон-биг-Надир, не надо вокруг да около, я не обижусь. Я знаю, что не лично со мной, со всеми сог-цок телом обладающими, со всеми энке что-то не так. Для вас – нормальных людей. С кем говорил, никто не понимает, за что нас ценят. За редкость, за диковинку? Настолько высоко? Слышал ты, чтоб какой-либо энке был превращён, скажем? А ведь за рамой нас так запросто не продашь, мы сами, кому хотим, продаёмся. Какая выгода? И ты... Не гонишь, не любишь меня...
Буро, разумеется, немедленно сказал, что любит, что ценит за всё привсё.
Он достаточно времени в обществе Эйке-Ор провёл, чтоб уяснить: прохладный упрёк гермафродита равняется бурной любовной сцене в чьём-то другом исполнении.


– Никогда вы не говорите «мы», но всегда – «вы, они». Справедливо, Биг-Буро, нутром чувствую, но так обидно. Знаю лично энке, пытавшихся притвориться девушкой или парнем. Ни в каком приближении, Биг-Буро, не получалось. «Ты – из них, из этих». Не вопрос, утверждение, сходу. Биг-Буро, как? Это наша артистическая бездарность? Или природа? Вообрази, кто-то из парней танцоров, скажем, борцом на ковре начал проводить дни. Каков он станет через год? Ты в толпе его вряд ли узнаешь, да, сколько мышц нарастёт?
– Да, бывало! Если со спины, плывёт гусь такой, лебедь!.. Гора такая... Пока-а-ачивается, ха, верно! А ведь с чарами менялся танцевальными костюмами ещё вчера, с куколкой-чарой! Верно Эйке, как ты угадал!
– Так вот, Буро, если б он был энке, не изменился бы ни через год, ни через десять. Преуспевая, не преобразился бы внешне. Мы недолюбливаем борьбу, но энке имеют гордость в достижении целей. Несколько хороших борцов есть в моём кругу, ты их не отличишь в толпе...
– Но это же здорово! – воскликнул Буро, любитель эффектов, прямо сказать, иногда и дешёвых. – Чертовски удобно! Если зазнался кто или недроидской охотой промышляет. Наживка какая из энке-борца выйдет, нравоучительная, оу, ха-ха!
– Да, – грустно кивнул Эйке-Ор.
Опять. Как только речь про использование гермафродитов все оживляются. Печаль странной касты не интересует даже его цокки, благодетеля, можно сказать.
– Если надо, я познакомлю. Я, в общем, хотел тебе показать, как оно с нашей стороны... Да ладно...


Их прервали. Заявились Биг-Фазан с Мемой, горячие, живые, излучающие самодовольство, принесшие лакомства, злословие и веселье.
Мема:
– Хай, Большой Буро! Чему мы незваные помешали?!
Карат:
– Поклон тебе от ближайшего соседа, у калитки столкнулись, вот, просил передать.
Буро потянул носом. Кулёк пах соблазнительно, тонко и перечно. Выбор Рахат-Лукума, как рынка для жилого шатра, каждый день оправдывал себя.
– П-р-р-р-оходите! Р-р-р-асполагайтесь! Дорогая моя галло, вайолет-бай и комодо, – расцеловались они в щёки, – позволь ещё раз выразить тебе своё восхищение! Кто кроме тебя этого толстого бобра, придонную камбалу эту сумел бы так преобразить! Карат в последнее время и удавок не мастерил, всё пил да пил со мной! Мем, оу, не поверишь, все запасы выпил на Южном. Я над Великим Морем пролетал, беспокоился, что-то обмелело оно! Не Фазан ли Пепельный прикладывается?!
Мема хохотала, Карат морду кривил.
Буро продолжал:
– Палёная Мема, хитрая галло, а не украдала ли ты Фазана в Собственный Мир?.. Прежний ли Фазан рядом с нами? Признайся, ты превратила его? Тебе удался живой артефакт – человек?.. А знание техно ты ему вернула под череп? Или заботилась только о чёрных косах, оу? Ну-ка, Биг-Фазан, сколько будет дважды два?
– К чооорту идите обое!.. – мурчал Карат, уже растянувшийся на тугом гамаке, со всхлипами со дна бокала дотягивая коктейль через соломинку. – Эйке-Ор, правда, мы не помешали? О чём шёл у вас разговор, опять про ужасы континента? Судя по лицам, да.


И тут гермафродит не повёл себя как человек! Прямо ответил, про что разговаривали, беседа свернула в прежнее русло: чем энке особенны, чем непохожи на...
Эйке-Ор терпеливо и спокойно выслушал штампованные ответы от счастливой цокки-пары, но ждал слова Буро.
Тот, как мог, мягче:
– Ты... Вы, в смысле, энке в принципе, вот, вроде и то, и то... И голубь, и голубка... И сверху и снизу...
– ...а ни небо, ни море, – подхватил Эйке-Ор.
– Нет, нецке-ор! – возразил Буро.
Однако всё свелось к попыткам изобразить то же яйцо, вид сбоку.
Гермафродиту девичьего и мальчишечьего природой не добавлено, а наоборот, как бы отнято с обеих сторон. От парня какой-то напор отнят, от девушки податливость хитрая. Гермафродит в торговле, в игре, в цокки-услугах, отдаётся, участвует, но не провоцирует: «Возьми, купи, ошибись». Даже ради выгоды, даже отменно научившись! Они будто не верят в ценность, а возможно и шире – в реальность, товара, игры, ставки, любовного жара... Сами не верят и других не заставляют. Они как бы говорят всем своим видом: смотри, я делаю вид... Я хорошо делаю, что положено и от тебя того же жду.
Убрано с них, с обеих сторон.


Раскидав по гамаку, на ковёр змеями отпустив толстые, блестящие чёрным атласом, косы, Биг-Фазан в потолок размерено кивал...
Буро любовался. Технарь и телохранитель нужен, удобен ему. Но – вменяемым, как сейчас, а не таким, к чему дело шло.
Похорошел Большой Фазан, перешагнув через свои искушения! Высвободилась, пожираемая ими, энергия! Лоснится, несмотря на прискорбное положение всех технарей, отлучённых от Техно Рынка.
Цокки-связь пошла ему на пользу. В Большом Фазане прибыло и от парня, и от девы! Мемой Буро доволен.
Она тем временем размышляла о приглашении гермафродита в Гала-Галло. Размышляла в отрицательном ключе, пытаясь понять причину несовпадения, громко, но без аргументов провозглашаемую интуицией...
Карат виселицы шёл обсудить, в голове у него не гермафродиты крутились. Глаза расширились, взгляд ушёл внутрь...
Большой Фазан, как гигантская птица, расслабленный миг назад, вскочил, и сорвался прочь из шатра!
Мема расхохоталось с фирменной для галло хрипотцой. Буро дёрнул подбородком: что?
– Понятия не имею! – смеялась палёная Мема. – Вспомнил чего-то, модулятор выключить забыл, коробку с бурозубыми хомчиками закрыл не плотно!


Карат вернулся с атласом подмышкой. Излагал мысль, пальцем по строкам водя. Не мог он позволить себе рассуждать, не удостоверившись!
– Вычтено! Оттуда и оттуда! Да!
Из чего? Из виселиц. Простые деревянные артефакты состояли в непримиримом противоречии со скоростью появления в самых разных местах! Чтоб притащить – больше требуется времени? А заглублённость в грунт практически любого типа?!
И Карат понял: это дерево не выстругивали! Не гнули подобно ротангу, не сверлили основания для него. Кошмарный вопросительный знак вырастал сам за доли секунды и успевал засохнуть. Ствол оставался крюком, мелкие ветки и корешки рассыпались в прах!
Впервые догадка мелькнула при упоминании Селеной каменного леса... Ещё Карата беспокоила разница структуры подземной и надземной части виселиц. Теперь всё сошлось: там остатки корня, выше – ствола.
– Но это не объясняет: кто и зачем? – сказал Буро.
– Ну, ты много хочешь!
– А могут они сами? Растения способны быть хищниками в отношении людей?
– Может быть всё на свете, – сказала Мема, – но ты, Надир, в это не веришь. И мы в Гала-Галло тоже не верим.
Эйке промолчал...
Ни с того, ни с сего, Буро вдруг припомнил: какой-то энке, а они в принципе немногочисленны, часто оказывался рядом с виселицей, однако, ни разу на ней... Буро стало смешно на себя и муторно в глубине души.


Наедине Буро вскользь упомянул наблюдение.
Тихий Эйке-Ор сорвался:
– Ну, так придуши меня! Всего делов-то, спаси Морскую Звезду! Бери отододи, давай!
– Погоди-погоди... Я тупое, старое чудовище, с промёрзшими мозгами. Не обижайся на меня, язык обгоняет мысль, и вот какую... Оно, что бы оно ни было, оно могло – целиться – в вас. И почему-то промахиваться. Вы чем-то сбиваете его прицел. Знаешь, как в море, достаточно двух параллельных верёвок, достаточно нарисовать вдоль тела две полосы, и тени, хоть каплю соображения имеющие, не рискнут напасть. Строгая симметрия режет их как бы... Увидев две совершенно одинаковые вещи, тень слепнет, мечется взглядом между параллелями, «разрывается между». Оу, ха, хе-хе, в прямом смысле слова, разрывается, а издаля – уматывает... Эйке, дружочек, нецке-цокки мой, если тебя не затруднит: поузнавай среди своих, были у вас потери на виселицах. А если да, то – сколькие, где, при каких условиях. Узнай от находившихся рядом, что они делали, что увидели в этот момент?
– Не было жертв среди наших, Биг-Буро. Уж не знаю, какие выводы тут светят... Больше скажу, мы давно это заметили. У правой стеночки Южного, за борцовскими рядами осталась даже теперь шель-площадка для танцев энке. Решили, что нечего им бояться... Не думал бы ты о нас плохо! До смешного!..
– Не думаю я! Ещё раз извини!
– Ни-ни, всё нормально. Чувствительный какой эцке, да? Закажи Оливу гермафродита получше!
Буро рассмеялся:
– Вот сейчас, Эйке-Ор, за девушку тебя принял бы кто угодно! Продолжай в том же духе и юбки пышные носи, не подкопаешься!
– Отлично! Дай совет, как закосить с тем же успехом под парня!
– Ммм...
– Ну?
– Я не знаю.
 

Похожие статьи:

Рассказы → Мокрый пепел, серый прах [18+]

Рассказы → Малыш

Рассказы → Любовь в коммуналке [18+]

Рассказы → Разбуди меня!

Рассказы → Гайди