Ой вы детушки мои, да белы лебеди,
Пролетите да над полем, там где я лежу.
Вы укройте пухом белым крови алые,
Разгоните вы крылами горе горькое.
- Не стрелять! - донеслось с той стороны на чистом русском, - Тут женщины и дети! Дайте им уйти!
- Пусть выходят! Руки на виду держать! - прокричал я в ответ и скомандовал своим:
- Стволы вверх! Ухо, передай "официантам", чтоб горячее без команды не подносили! И соседям скажи, чтобы не влупили. - Зная подлую натуру бородачей, добавил:
- Всем смотреть в оба!
Громыхая по железу сорванных взрывом ворот, из усадьбы вышло с два десятка гражданских.
- Цыган, Бобёр и Горох, как с нами поравняются, выскочите вперёд, доведёте до балки, досмотрите и сдадите фейсам. На линию огня не вылезать!
Жутко хотелось встать, чтобы размять затекшие ноги и спину. Их неуловимый снайпер уже несколько часов не давал нам поднять головы. А, была не была, не станут же они своим в спину стрелять. Я встал и потянулся.
Глядя на меня, к производственной гимнастике подключилось ещё несколько бойцов. Я даже улыбнулся, настолько это было смешно и нелепо в данной ситуации. Только что эти люди поливали других людей свинцом, изрыгали потоки брани в эфир, а теперь, как на уроке физкультуры в начальных классах, неуклюже делают разминку. Всего несколько минут перемирия делают с мозгом непостижимые вещи. Картинка школьного спортзала закинула меня во времена, когда я вожделел сделать хотя бы один выстрел по живой мишени. "Не стрелять! - неслось вдоль берега - Лебеди!" - Так в вечерних сумерках охотники предупреждали особо рьяных стрелков, что эту птицу бить нельзя. Вслед за шелестом крыльев над водой появилась пара лебедей. Заворожённый их полётом, я вздрогнул, когда и мой отец крикнул: "не стрелять!" прямо у меня над ухом. Лебеди исчезли за камышом, и сопровождавшее их "не стрелять", уносилось всё дальше и дальше, пока не прозвучало два раскатистых выстрела. Я много раз видел, как мужики топят "Уазик" браконьера, но в этот раз смотреть на это было особенно приятно. Потом, вооружённые шахтёрскими фонариками, мы с братом долго продирались через камыши на лодке, пока не нашли подранка. Никогда не забуду тот день, когда выхоженная нами птица гордо вышла из сарая на волю, размяла крылья и, разбежавшись, взмыла в небо.
Резкое движение в поравнявшейся с нами толпе.
- Граната! - крикнул Горох.
Мозг перестраивался медленно, не желая возвращаться с небес на землю. Даже услышав хлопок сработавшего детонатора, я так и стоял, провожая взглядом облачко дыма над белыми хиджабами. "И почему гранату делают в форме яйца? Это же неправильно".
- Твою ж мать! - донеслось справа и, громыхнув пластинами броника, один из бойцов сиганул в свой окопчик.
"Не стрелять!" - кричало голосом отца прошлое.
"Огонь, командир?!" - вопрошало настоящее.
"Волка не лебедя, лебедь - грех", - гремел в голове Розик.
Подранок, которому уже никогда не подняться в небо.
