Все наладится

в соавторстве с Григорием Родственниковым

Рекламное агентство, на самом деле, это совсем не то, что вы себе представляете. Не стану посвящать читателей во все тонкости этой кухни, а только замечу, что профессия рекламиста трудна и таит в себе такие опасности, что вам и не снилось. Не верите? Дело ваше, но только пахарям рекламной нивы от этого не легче. Им приходится дни напролет креативить, искать громкие запоминающиеся слоганы, перевоплощаться в сыры, колбасы, монстров под ободком унитаза, перхоть и кариес, кремы от целлюлита и геморроя, прокладки с крылышками и без... Прониклись? Вот то-то же.

В нашем затхлом водоёме единомышленников про меня часто говорят, что я лодырь и дармоед. Происки злопыхателей и недоумков. На самом деле, я просто увлеченный созерцатель мира. Люблю, знаете ли, рассматривать людской аквариум со стороны. Помогает в работе рекламиста – наталкивает на неординарные идеи. Обитатели за невидимыми стеклами такие прикольные. Плавают важные, щеки надувают, с удивительно умным видом говорят обыкновенные глупости и смешно доказывают то, что уже сто лет назад доказано такими же толстощекими рыбами. Иногда такое выдают, что можно обмочиться от хохота.

А между тем, на моем столе уже два дня как лежит срочное задание, которое пока не удается воплотить в жизнь. И почему-то мне кажется, что сегодня оно так же будет далеко от завершения.

Я вытаскиваю из кармана пакетик и сую одну горошинку под язык. Давно сижу на этих пилюлях – они почти безвредные, но расцвечивают картинку мира в такие офигительные цвета и оттенки, что только диву даешься. Здорово помогает в работе. Посасываю и наблюдаю. Скучный офис превращается в увлекательный аттракцион. Дверь распахивается и в отдел вваливается Петя Обрезкин – наш дизайнер. Удивительно душный тип с глупыми глазами: аля я потерял свой мозг.

Петька цедит сквозь зубы что-то типа «здрасте» и усаживается за свой стол.

– Что случилось, приятель? – интересуется Светка.

– У кого?

– Ну не у меня же. У меня все нормально, а ты сегодня какой-то потерянный, – начинает свой психоанализ доктор Фрейда, пристально глядя в глаза «пациенту». И видимо, чтобы расположить последнего к  сотрудничеству, тут же подсказывает ему несколько вариантов правильного ответа. – Не выспался, в автобусе на ногу наступили, кошелек потерял?

– Не капай мне с самого утра на мозг своими психологическими экзерсисами, Светлана,  – огрызается неблагодарный пациент. – У меня всё замечательно и я переполнен оптимизмом.

Это он шутит так, бедолага? Как-то не очень сочетается его кислая рожа с фразой «переполнен оптимизмом». Безмозглая килька, а считает себя, вероятно, муреной остроумия. Светка демонстративно поворачивается к нему филеем, и слегка нагибается, делая вид, что рассматривает что-то под монитором. Почему-то она уверена, что её зад должен сводить мужиков с ума. Хотя на деле он похож на здоровенный мешок с картошкой.

Вот и Обрезкина картошка не заинтересовала. Я сунул за щеку вторую конфетку и принялся наблюдать дальше. Светка, слегка раздосадованная невниманием коллеги, продолжала раздувать свою большую иронию в тесном и крошечном помещении нашего водоёма:

– Понятно. Не желаешь, значит, с друзьями поделиться – облегчить, так сказать, душу.

– Облегчать нечего. Всё, что там скопилось, я утром кофеëм залил, а потом опомнился, и в маленькой комнате с двумя нулями оставил, сударыня, – отвечает Петька и прилипает взглядом к монитору.

– Ну, ты Обрезкин и грубиян, – вздыхает Светка, – ну, что же, неси свой оптимизм гордо и не расплескай, а то, как вошел, так прям брызги во все стороны. Мы с Игорем еле успели увернуться.

Упомянутый Игорь был тучен телом и грозен лицом, но отличить человека от обезьяны не умел и очень расстраивался по этому поводу. Вот я враз мог сказать, кто примат, а кто бухгалтер. А Светка даже бухгалтера от менеджера отличить может, она у нас голова.

Поэтому я достал пистолет и прострелил голову сначала ей, а затем Игорю и Петьке. Потом я помочился на трупы и принялся с невозмутимым видом доделывать свое срочное задание.

Нет, конечно, ни кого я не пристрелил. Но желание сделать это было таким нестерпимым и видение настолько ярким, что я поспешил принять третью таблеточку. По опыту знаю, что три лучше, чем две.

Накрыло не по детски. Если бы не «лекарство» я бы давно спрыгнул с ума. И было от чего.

На наш отдел давно наседало ФБР – Фисташковые Брыкающиеся Рыбы. Они подплывали к окнам и с немым укором раззевали свои толстогубые рты, словно пытались предупредить о чем-то. А может их тоже доставал пустой треп моих коллег и они матерно обсуждали это между собой? Чего я только не предпринимал, чтобы отделаться от чешуйчатых хищников. Исчерпав все известные мне способы, я даже написал в своем отчете, что мы переносим офис в Тифлонские сады – у фисташковых рыб были давние счеты с комарами, обитателями садов. Но то ли разведка ФБР работала из рук вон плохо, а то ли их резидентура не придала должного внимания моему отчету… Короче говоря, эти сволочи продолжали настырно пялиться в наши окна и шамкать губищами.

Понимая, что я, как и все остальные, тоже нахожусь под колпаком у рыб, я старался помалкивать. И дураку было ясно, что хищники собирают на нас компромат, чтобы при случае отправить всех болтунов на жертвенный костер. Хотя, какой нахрен костер у водоплавающих? Ну, вообщем туда, куда там у них принято. Может в клетку с фисташковыми акулами или пираниями.

Наверное, если бы мои коллеги-балбесы об этом узнали, то дружно прикусили бы свои языки и заткнулись, и тогда мне не приходилось бы каждый день (а иногда и по два раза на день) их убивать и мочиться на бездыханные тела. Хотя и то и другое – я проделывал с удовольствием и даже с восторгом. Четвертая горошинка с острой кислинкой растворилась под языком.

– А ты слышал, Игорь, из зоопарка слон сбежал, – не унималась Светка, – дичайший случай – завалил стенку вольера и пошел гулять по городу.

– Розовый? – поинтересовался Игорь.

– Почему розовый?

– Ну, песня такая есть, – с детской непосредственностью произнес Игорь и принялся напевать:

"Где баобабы вышли на склон,

Жил на поляне розовый слон".

В этот момент со стороны улицы подплыл толстая розовая акула и ткнулась хоботом в стекло. Хоботом?! Да это же слон! Я давно подозревал, что слоны это рыбы, а теперь ясно убедился в этом.

И вдруг меня осенило: солнце не то, чем кажется. Все гениальное просто – это вулкан! Как здорово, что я первый до этого допер. Следует скорее воспользоваться своим открытием! И я тут же отправился в букмекерскую контору, поставить последние деньги на наше светило. Вот только до конторы я не добрался, и срубить деньжат по легкому мне не удалось. Меня похитили и бросили связанным в туалете какого-то бара. Там по ночам выступали дрессированные мопсы с маленькими носиками и помпончиками на лапках. Один из них и развязал меня с помощью своих брылястых щечек. Мопса я съел, а помпончики присвоил. Бармен сказал мне: «не лучшую ночь ты выбрал, путник» и протер стакан, заменяющий ему глаз – он был циклопом. Я ответил: «извините, я как-то неважно себя чувствую» и хотел покинуть сие гостеприимное заведение, но ноги перестали служить мне. Я заработал плавниками, ведь я был рыбой, но они безвольно обвисли словно паруса лишенные ветра. Хвост так же не повиновался мне. А бармен разинул зубастую пасть и в ней я с удивлением увидел Светкино лицо.

– Денис, что с тобой? – закричало это чудовище. – Ты же весь синий!

Я представил себя синим и зашелся в гомерическом хохоте:

– Хорошо, что не голубой!

– Ты чего нажрался, придурок? – просипело нечто толстое и колышущееся голосом Игоря.

– Это он из-за недоделанной рекламы консервов для собак с ума сошëл! – пискнула маленькая уродливая рыбка. – Ему еë ещë два дня назад нужно было сдать.

– Цыц, селедка! – шикнул я на неë.

– Есть терпение. Мы за него беспокоимся, помочь хотим, а он ещë и дерзит, – обиженно возвопил откуда-то сверху Светкин фальцет.

– Братцы, этот идиот экстази нажрался, – разоблачила меня маленькая уродливая рыбка, щупая своими недоразвитыми плавниками мои волшебные таблетки. – Только вот с дозировкой, похоже, не рассчитал, кретин. Тут без промывания желудка не обойтись.

– Сами вы дебилы! – орал я, когда сомы в белых накидках вывозили меня на каталке из аквариума. – Лучше мозги себе промойте, планктон офисный! Вам всем надо сделать пропукивание, тугосери-годовасики!

– Не по-нашему говорит, – усмехнулся очкастый налим с фонендоскопом на пузе. Он подмигнул мне и с отеческим лицемерием пообещал:

– Всё наладится, сынок.

Глядя с тоской, как в его бездонном кармане исчезает пакетик с моими волшебными пилюлями, я заплакал.

Стекла в машине были прозрачными и я отчетливо видел, как мимо проплывают фисташковые хищники. Они не обращали на меня никакого внимания. Мир за окном медленно тускнел и терял яркость красок.

Я размазывал по щекам слезы и тихо, как молитву повторял:

– Всё наладится, всё наладится, всё…

Похожие статьи:

Рассказы → Возвращенье Соловья

Рассказы → История про заколдованного царя

Рассказы → Фаталист

Рассказы → Редактор и сценарист

Рассказы → Сказка про удальца Ивана