В палате, освещенной зелеными лампочками и красно-фиолетовыми зигзагами на экранах приборов, лежат трое. Девочка, пытавшаяся перерезать себе вены, наркоман после передоза и рабочий, упавший со строительных лесов с высоты третьего этажа.
В углу на узеньком стульчике похрапывает нянечка. Она видит во сне наконец-то пристроенную замуж за хорошего мужика дочку, улыбается новорожденному внучку. Она очень устала после двенадцатичасовой смены и не проснется, даже если приборы взвоют и запищат все разом.
Для тех троих, что лежат на узких неудобных кроватях, с присосавшимися датчиками на впалых грудях, с колючими иглами капельниц в венах, - надежды нет.
Никто не прибежит на помощь, не вернет к жизни захлебывающихся в предсмертном хрипе. Их уже вычеркнули из списков живых, списали в неизбежный процент потерь.
Когда-то здесь проходил сельский тракт, ведущий в большое село: с белоснежной церковью под золотыми куполами; с рублеными избами, прячущими резные наличники за цветами сирени и яблонь. По утрам громко мычали коровы, которых пастух гнал на луг; перекрикивались через заборы поднявшиеся до света хозяйки. Днем босоногие мальчишки гоняли по пыльной дороге гнутые обручи, дразнили пегих псов и дергали за косички девчонок, чинно идущих с корзинками до ближайшего леса.
Сейчас здесь стоят высокие каменные коробки – слепоглазые, безликие, темными тенями нависающие над маленькими заасфальтированными двориками, над засыхающими возле крошечных детских площадок тополями. По вечерним улицам носятся безумные стритрейсеры и чокнутые байкеры, сметающие не только случайно попавшихся на пути собачек, но и неповоротливых хозяек – «старых куриц, которым фиг знает почему не спится». Компании подростков из соседних дворов выясняют, кто правит улицей и миром, - с помощью кастетов, ножей, ломов, а иногда и травматиков. Они готовы прекратить мордобой и объединиться ради других забав: размозжить голову одинокому прохожему, а потом выпотрошить его карманы и бумажник, или позабавиться с симпатичной девчонкой, спешащей после лекций домой. Глупышка, ты уже не успела…
По горной тропе бежит мальчишка с автоматом в руках. Он еще не знает, что ему суждено умереть за идею – ту самую, за которую уже умерли его отец и старший брат. Он думает, что это так просто: нажать на спуск, когда перед тобой появится враг – одетый в камуфляж, высокий, широкоплечий, сильный и злой. Через минуту, нет, даже меньше, мальчишка погибнет, так и не узнав, что по ту сторону черты, отделяющей правых от неправых, борцов за идею от борцов за другую идею, - окажется такой же сирота в великоватых ботинках и сползающем на нос шлеме. Это всего лишь случайность - кто будет первым на этот раз.
Я вижу альпинистов, срывающихся в пропасть; искалеченных зубами акул ныряльщиков за жемчугом; обожженных кислотой женщин; умирающих и уже умерших в волнах, в огне, на больничной койке, от пули, ножа, петли на шее; проигравших битву собственным обезумевшим клеткам.
Я чувствую их боль и страх, слышу последний вздох или отчаянный крик. Я переживаю, как свои, их страдания, муки, горести.
Говорят, где-то, совсем рядом, есть мир радости и детского смеха, мир одуванчиковых лугов и синего неба, мир прекрасных женщин и сильных, добрых мужчин, мир сверкающих снегов и ласковых волн, мир тепла и любви, счастья и беззаботности.
Я не наблюдатель из космоса, не экстрасенс, не бессмертный дух. Я – человек. Такой же, как миллиарды обитающих на Земле.
Но я не в силах увидеть то, что видят остальные; не в состоянии почувствовать хоть секундное облегчение, отвлечься от мелькающих перед мысленным взором картин чужих страданий. Я не могу увидеть другую сторону жизни.
Это я - слеп и безумен, или все остальные?
Похожие статьи:
Рассказы → Эксперимент не состоится?
Рассказы → Идеальное оружие
Рассказы → Белочка в моей голове
Рассказы → Вердикт
Рассказы → Черный свет софитов-7
+++
). я вспоминала другого героя :)
