Глава 1
- Что прямо кровью расписываться? – удивился человек в богатой златотканой мантии с замысловато вышитыми запретными рунами, которую он надел специально по этому случаю.
- А ты думаешь, мы тут с тобой козами торгуем!? – удивился невысокий полный мужчина в пропыленном дорожном мятеле. Хламида топорщилась подвязанная плетенной сыромяткой вокруг пояса и смешно пузырилась на пузе. Это делало гостя похожим на раздобревшего с жертвенных податей жреца. – Режь перст! Иль струсил?
- Ничего я не струсил! – промямлил, действительно малость струхнувший от такого поворота дела, Александоррус. – Хотелось бы гарантий, каких ни будь, что ли. А вдруг господин твой, душу заберет, а сам того… обманет! И кстати, насчет коз…
- Слушай чернокнижник, ты в своей темной келье умом тронулся? – нескладный толстячок, поднял густые растрепанные брови. – Какие, во имя грехов моих неподъемных, козы!? У него бессмертия на сотню жизней, да камень философский считай в уже суме, а он про коз дуралей думает!
- Ну, я это… просто к слову пришлось, - Александоррус смешавшись, теребил полу праздничного платья. Наконец, решившись, махнул рукой. – Э-эх ладно, уговорил! Зря, что ли я раба в жертву приносил!?
Не раздумывая более ни мгновенья он слегка поморщившись от боли, полосонул подушечку большого пальца ритуальным бронзовым атамом. Затем обмакнув тщательно очиненное перо в глубокую ранку Александоррус, размашисто расписался под текстом, который, наконец, решит все его проблемы: посрамит врагов, наполнит амбары зерном и пряностями, а его изможденное ядовитыми ингредиентами зелий тело, здоровьем. Внезапно буквы будто засветились изнутри, и древний пергамент начал жадно впитывать в себя необычные чернила, оставляя лишь контуры символов.
- Чего это он? – удивленно отпрянул колдун.
- Смотри-ка, понравилось, ещё просит! – развеселился толстяк.
Чернокнижник, поддавшись вдруг какому-то смутному наитию, приложил пораненный перст к жадному до крови листку. Почувствовал легкое покалывание, а затем приятное тепло, ползущее от кончиков пальцев по руке и постепенно охватывающее всё тело. Александоррус смежил отяжелевшие веки. Чуть закружилась голова, и резко пахнуло разряженным воздухом, будто перенесся на вершину Сагарматхи. От неожиданной перемены он испуганно открыл глаза.
Гигантская равнина, на которой очутился колдун, окружена молочно-золотым дымчатым маревом, а единственная не затуманенная сторона обрывалась в бездонную пропасть без конца и начала. И не было там ни неба, ни моря, ни тверди какой - лишь беременные грозой тучи призраками плыли где-то на краю зрительного восприятия. Но не эта пугающая вселенская пустота удивила и поразила Александорруса. Нависая исполином над растрескавшимся базальтовым плато, подпирая головой покрытой горящим нимбом бесконечность, стоял человек, и ноги его укрытые белоснежной туникой терялись в пропасти оплетенные всполохами молний из потревоженных туч.
- Ого! – только и смог выдавить из себя невольный путешественник.
Его удивленное «ого» неожиданно громким эхом прокатилось по пустой равнине и гигант, вздрогнув от неожиданности, поспешно спрятал за спину недоструганную фигурку лошадки с крылышками.
- Из мира скорби и страдания пожаловал дух в царствие… - начал он проникновенно, но присмотревшись к Александоррусу, вдруг осёкся на полуслове и уже без елейного пафоса спросил, - чего приперся раньше срока, нетерпиться?
- Да я сам в недоумении… - неподдельно удивился чернокнижник. – А я где вообще, добрый э-э… человек?
- Петром меня зовут! Хм-м очень странно! – исполин порылся в складках тоги и, достав обтрепанный ветхий талмут, начал водить пальцем по строкам. – Так, войны вроде сейчас нет никакой, чума уже прошла, анунаки только через восемь сотен лет вернуться обещали… Ты кто таков, бродяга?
- Я? Это самое… лекарь я из Пирии - Александоррус Васстрат!
- Ага всё, нашел! – обрадовался Петр, но тут же спал с лица. – Так ты что ж, кровным контрактом связался? Ай-ай-ай!
- Не, ну я понимаю, конечно, что у вас это не приветствуется… - начал оправдываться пристыженный лекарь, но осекся когда фигура Петра закрывавшая до того весь обзор, моргнув и подернувшись рябью, исчезла.
«Ну вот, обиделся!» - подумал Александоррус с грустью.
Меж тем, из-за сопки неподалеку выгодно замаскированной золотистым туманом от любопытных душ, выплыл Петр, совершенно нормального размера, лишь аккуратный маленький нимб так же загадочно мерцал над лысиной. Лекарь недоуменно переводил взгляд с белобородого лысого мужчины на место, где лишь секунду назад стоял его необъятный двойник.
- А-а… а, как это? – он недоуменно развел руками.
- Голографическая проекция, отраженная от молекул золотой взвеси, что присутствует в атмосфере этого мира, создает иллюзию исполинского двойника. – Объяснил Петр, присаживаясь подле Алексанодорруса.
- Я мало что понял, уважаемый, но выглядит очень солидно! – пытаясь переварить непонятные термины, пробормотал чернокнижник.
- А то, у нас тут, только лучшее оборудование – предбанник рая, фигурально выражаясь!
- Петр, ты сказал, что я раньше срока, – решил уточнить свой статус Алексанодоррус. – Что я тут тогда делаю-то?
- Да не знаю я! Может баг какой в трассировке потоков…
Внезапно, что-то громко хлопнуло, и прямо у подножия равнины в заполненной туманом пропасти раскрылся словно бутон, неровный портал с тлеющими обугленными краями. Протрубили фальшиво фанфары, и из чрева дымящейся прорехи пространства вылез Люцифер в просторной домашней мантии с тлеющими полами и серебряным ведерным кубком в руке.
- Не мучай голову, нимб лопнет! Это ко мне, старый! – дьявол не торопясь подошел к ним и присел рядом с Петром. – Винишко будешь?
Апостол испуганно отпрянул, косясь куда-то в бесконечность мглистой бездны.
- Чё ты дергаешься? Никто не видит же, а если и увидят, авось не сдадут! – нечистый взглянул на притихшего лекаря. – Ты же не сдашь?
- Нет конечно, что вы! – испуганно замотал головой Алексанодоррус.
Петр с некоторым сомнением поглядел на чернокнижника и, взяв чашу, сделал богатырский глоток. Выдохнул удовлетворенно и, огладив испачканную в красном вине седую бороду, занюхал стерильным рукавом тоги:
- Хорошо-о…
- Ещё бы! – воскликнул дьявол. – С артериальной крови младенцев жертвенных выгнано!
Апостол вдруг покраснел до пунцового, от чего резко законтрастировал с белоснежными своими одеждами и, выпучив глаза, захрипел, хватаясь за горло.
- Всё-всё! Ну, шучу же! – закинув голову, увенчанную мощными витыми рогами, разразился на удивление озорным смехом падший ангел. – Монастырское-особое, с виноградников самого кардинала!
- Ну, ты и… - Петр осекся, удержав в чуть было не сорвавшийся с уст срамной эпитет.
Дьявол сделал удивленные глаза, явно довольный своей маленькой провокацией но, не дождавшись крепкого словца в свой адрес, переключил внимание на притихшего лекаря:
- Ты зачем пергамент трогал, коновал-недоучка?
- Я… я не хотел! Честное колдунское! – взволнованно запричитал Александоррус, вытянувшись по стойке смирно перед темным владыкой. – Оно само, как-то так вышло! И этот ещё… представитель ваш – «смотри, как нравится кровушка, давай ещё»!
- Какой ещё представитель? – удивился Наитемнейший.
- Ну, толстый такой, в сутане обтрепанной! Я как заклинание-то прочел, так он тут как тут – «Избавление от горестей мирских заказывали? Получите и распишитесь!»
- Что-ж ты за чернокнижник такой, на медные деньги у̀ченый!? – воскликнул Люцифер и вместе с Петром они разразились громким, обидным хохотом. – Неужели не знаешь, что только я могу обеты давать, да под грамотами подпись ставить!?
- Короче, золота и коз не будет, я так понимаю? – обреченно вздохнул Александоррус, у которого словно выбили почву из-под ног.
Петр, заметно порозовевший с кардинальского вина, подавив в себе новый приступ веселья с интересом поинтересовался:
- А чё-чё ещё обещал-то!?
- Бессмертие, молодость, ну и по мелочи там… формулу философского камня…
Люцифер хлопал себя по ляжкам в приступе дикого смеха, расплескивая содержимое кубка:
- Не, ты слыхал, старый!? Ха-а! Формула философского камня! да откуда-б я её знал-то!? Ну пройдоха, ну молодец! Где он бланки договоров только уворовал, чертяка хитромудрая!
- Как жеж мне теперь… - чуть не плача вопрошал лекарь, переводя взгляд с дьявола на Петра и обратно.
- На меня не смотри! – сразу перевел стрелки архангел.
- Я, как бы тоже не при делах! – пожал плечами Люцифер. – Мало ли мошенников на свете, а я за всех разгребай? Дудки!
- Мытарства тебя ждут, дух неприкаянный! – посочувствовал Петр. – В рай не возьмут, ты с пергаментом этим дьявольским, как в навозе чушином вывалялся. Я, конечно, замолвил бы за тебя, да там сейчас нового серафима посадили, а я с ним не очень…
- Что за мытарства? – поинтересовался Александоррус.
- Ну, есть такая раса - мытари называется, - пояснил дьявол, - их белорясые к себе не берут, да и мне они даром не нужны, потому как тупые, что твоя пробка бурдючная. Так и мыкаются в тумане горемычные, покудова их ангельский патруль не выловит.
- А зачем их ловят!? – с нехорошим предчувствием поинтересовался чернокнижник, приложившись под шумок к чаше с бесплатным вином.
- Порядок таков! – весомо ответил Петр и мечтательно закатил глаза. – Помню, я стажером ещё ходил, крыльев путных не выдали даже, так б/у с резервных складов. Бывалоча настигнем банду мытарей в тумане, по ушам нахлопаем и на Землю восвояси, кого в порося, кого в пса шелудивого, а один помню, так вообще в баобаб переродился!
- Не хочу я в порося! – запричитал лекарь и, осмелев от крепкой выпивки, а может от безнадежности положения, в которое попал, ухватил Люцифера за тлеющую полу платья. – Может, давай задним числом, как-нибудь договор переиграем!? Войди в положение, владыка!
- Даже не знаю… так-то, душа у тебя вроде справная… - задумался, почесывая кривой рог дьявол. – А что просишь?
- Ну-у… жизнь долгую, молодость вечную, злата, серебра, коз отару и формулу камня философского!
- А репа не треснет!?
- Чё многовато, да?
- Короче, слушай сюда, дурень бедовый! Дарую тебе жизнь и молодость в веках, золота триста кикар и гарем наложниц красоты бесстыжей да неописуемой. Это моё крайнее слово, а не согласен – пшел вон! – сказал Люцифер и отобрал у бедолаги чашу с пойлом. – Дай-ка от греха, вона, как в голову-то дало!
- Согласен-согласен! Где подписывать-то?
- Да подписал уже! – Дьявол вынул из кармана знакомый манускрипт заляпанный кровью. – Что мною создано, ко мне и возвращается!
- Так это чё, он всё время у тебя был? – озадачился обманутый чернокнижник. – А что ж ты мне тут комедию ломал – не знаю, не слышал!?
- Э-э… ну, я же должен был поторговаться!
- Ах ты, плут рогатый!
- Ты смотри, как растащило с двух глотков-то! – Сатана недоуменно взглянул на серебряный кубок. – А ну брысь на землю, пока я не передумал!
С этими словами дьявол легонько стукнул когтистым пальцем в лоб лекарю, и мир его смешался в причудливом водовороте красок и звуков. Александоррус тщетно пытался схватиться ослабевшими вдруг руками за края цветного смерча, но его лишь глубже затягивала цветная карусель.
- Будь ты прок… - успел выдохнуть он.
- И тебе счастливого пути! – был ему ответ.
* * *
Провонявшая мерзкими реактивами и разложившимися внутренностями гадов келья, была настолько убога и мала, что Сармис не мог определиться, куда бы ему припрятать тело хозяина дома. В шкафчике с сухими порошками растений тот не помещался, а ложем для чернокнижника служил грубо тесаный топчан, под который не влезает даже ладонь. Под широкий стол труп вроде бы и влез, но торчали мосластые ноги в стоптанных грязных сандалиях. Раздосадованный очередной неудачей толстяк, сел прямо на грязный пол и тяжело отдуваясь, произнес:
- Да, что же за наказанье-то! Мало того тяжелый как римский бурдюк, так ещё и не помещается никуда!
Клиенты и раньше умирали при заключении сделки, тут уж ничего не попишешь, как Наитемнейший решит, так оно и будет. Но след из трупов тянулся за Сармисом от Вавилона до Голубых гор, а теперь вот и в Пирии конфуз приключился. Да-а, так его быстро парни из Святой Инквизиции стреножат, а у этих отморозков разговор короток, как поводок висельной петли. В отчаянии он огляделся по сторонам – пила! Вот оно! Тупая, ржавая пила с растрескавшейся лукой решит все проблемы. Крови будет много, но тут уж никуда не денешься. Сармис встряхнул объёмный холщевый мешок из-под фиников и, приставив ножовку к холодной конечности, сделал пробный надпил.
- А-а-а!!! – заорало вдруг мертвое секунду назад тело и на сатанинского коммивояжёра уставился полный ужаса и недоумения Александоррус.
- Ты что же это творишь, подкидыш ишачий!? – источая винные пары, визжал воскрешенный лекарь.
Сармис с облегчением бросил окровавленную пилу – ну, слава черной мессе, хоть один оклемался!
Глава 2
Капля медленно конденсировалась на ледяной полированной грани бокала, росла и влажно блестела, переливаясь в лучах гигантских хрустальных люстр. Жила своей, понятной лишь ей, странной жизнью. Наконец, набрав критическую массу, капля сорвалась с обжитого места и отринув мирское, устремилась в первое и последнее путешествие в своей короткой жизни. Скользя по незамысловатому маршруту наперегонки с соперницами, такими же прозрачными глупыми каплями, она достигла своего финиша первой. Так и не успев порадоваться, безусловно, значимой победе, капля столкнулась с благородным хвойного цвета сукном «Хейнсворд и сын» и бесславно растворилась в материи, оставив в память о себе лишь крохотное темное пятнышко.
Он оторвался от любования бокалом с тоником, щедро замиксованным с водкой и жестом показал девушке-дилеру, что ему достаточно. Она же, перекинула свою карту с рубашки на лицо и сделав почти магический пасс изящными голыми руками над столом, быстро выщелкнула очередную картонку из прозрачного башмака. Двадцать пять. Алекс отхлебнул добрый глоток и виновато улыбнулся девушке, как-бы прося прощения. Аккуратно выстроенная пирамидка цветных плаков крупного номинала вновь подросла, и он небрежно отправил одну бляху в чаевые очаровательной кудеснице колоды.
Медленно – он выигрывал слишком медленно! Игрок кинул взгляд на запястье, хотя в запасе есть еще немного времени.
Алекс не торопясь прикурил от новой зажигалки, выполненной в форме хромированного пистолета и, смакуя каждую затяжку, выпустил облачко ароматного дыма. Примечательная вещица – сувенирная «Беретта», тяжелая и внушительная. Если идти вверх по Лас-Вегас-Бульвар, оставив по правую руку угловой Тиффани и комплекс Белладжио, то на пятачке перед карликовым клоном французской башни, аккурат между Мон Ами Габи и Сахарным Заводом, зачастую можно встретить аляповатую торговую тележку с поддельными кристаллами, сувенирными игровыми фишками и россыпью яркого хлама на который так падок алчущий экзотики турист. Вот и Алекс не смог удержаться - приобрел блестящий пугач-зажигалку, специально для этого вечера.
- Играю на всё! – произнес он, и двинул весь кэш в один бокс.
Вот, теперь его заметят. Вернее, на карандаш его взяли, скорее всего, часа два назад, когда Алекс, чередуя рулетку и слоты бандитов приземлился, внушительно гремя фишками, за стол для блэкджека. Очевидно, ребята из службы безопасности уже предупреждены, что казино летит, как лист фанеры в ветреную погоду. Недаром сразу три стеклянных сферы, мигая алыми светодиодами, разглядывают аномально удачливого гостя. Взяв его с разных ракурсов, камеры создали почти трехмерный портрет подозреваемого, а мощные компьютеры уже рвут в тряпки все базы данных по засвеченным шулерам, кидалам и счетчикам, до которых могут дотянуться.
Двойка и девятка. Панику во взгляде и побледневшие кожные покровы, трудно скрыть даже за бесстрастной дежурной маской крупье… у девушки дернулся в нервном тике глаз. Валет! Теперь, если вычесть чаевые для дилера и деньги за напитки, Алекс мог себя поздравить, он преодолел рубеж цифры с шестью нулями.
Гороподобные парни в тесных костюмах, появляются всегда неожиданно, и вежливо оттерев падких до чужой фортуны прилипал, надежно блокируют удачливого рвача. Затем, следует вежливое общение в зале и не очень вежливое в скрытых от глаз сырых казематах заведения, о которых большинство гуляк и туристов даже не подозревают. В лучшем случае, вчерашний счастливчик проснется на заднем сидении своего пыльного «Плимута» с дикой головной болью и обрывочными воспоминаниями о минувшей ночи, в худшем… мы никогда этого не узнаем.
- Поздравляю с выигрышем! – произнес высокий крепыш, видимо старший в смене, материализовавшись по правую сторону от Алекса.
Второй же: темнолицый, носатый навахо с убранными в тугой конский хвост длинными волосами, встал позади, оградив игровой стол от любопытных взглядов зевак.
- Спасибо! Я ещё не закончил, вы бы не могли отойти? – Алекс, изо всех сил прикидываясь прилично накидавшимся, попытался отодвинуть необъятную фигуру секьюрити. – Вы вносите дисбаланс в тонкую организацию моего потока везения!
- Этот стол закрывается, сэр! – вместе со словами напарника, стоявший позади бугай положил широкую, словно теннисная ракетка, руку на плечо неугомонного гостя. – Пойдем приятель, мы проводим тебя!
Алекс украдкой кинул взгляд на часы. Что ж, можно начинать!
- Определенно, мне сегодня прёт! – произнес он вслух. – Давайте пацаны, валите охранять парковку, не отвлекайте!
С этими словами, силой вдавил тлеющий окурок в кисть руки индейца, покоившуюся на его плече и, услышав рев боли и удивления, выплеснул остатки пойла в лицо старшего, целясь в глаза. От неожиданности тот отступил и, пятясь назад, схватился за лицо. Этой короткой заминки хватило и Алекс, неожиданно резво вскочив на стол, размахнулся и пнул, что было сил свою перфекционистски выстроенную горку плаков. Пластиковые номерные бляшки разлетелись по залу цветным фейерверком и публика, взревев, тут же устроила кучу малу, не в силах поверить такому повороту событий.
- Гуляй рванина, от рубля и выше! – заорал он, срывая глотку.
- Во-оу! – поддержала обезумевшая толпа аттракцион невиданной щедрости, топча охрану и опрокидывая напитки на вечерние туалеты.
Виновник же, рассекая ползающую на карачках массу, заспешил к холлу с лифтами, и едва не сбив лифтера в форменной фуражке с позолоченной тульей, выдохнул:
- Вверх, любезный!
На крышу он выскочил, когда оправившиеся охранники только-только получили данные о его местоположении с камер безопасности казино. Алекс подошел к низкой каменной балюстраде и посмотрел вниз. Ух, как высоко! Казалось, черное ночное небо слишком низко нависло над расцвеченным огнями городом. Само, переливаясь диковатой цветной иллюминацией, оно напоминало циклопический живой витраж, случайно пробитый неоновой иглой футуристической башни комплекса «Стратосфера».
Подсвеченный изнутри, во внутреннем дворике, плескался огромный бассейн, окруженный декоративными пальмами и белыми шезлонгами для отдыха гостей. Логичное завершение вечера требовало головокружительного трюка с непременным голливудским хеппи-эндом и Алекс начал стягивать пиджак.
Гневный окрик краснокожего охранника выскочившего на крышу потонул в нарастающем гуле вертолетных винтов, легкий геликоптер украшенный логотипом компании «Эй-Би-Си Ньюс» заходил с севера, давая оператору возможность взять лучший ракурс.
Алекс сверился с часами, телевизионщики пунктуальны донельзя. Затем вознес руки к небу и начал читать нараспев:
- Qui habitat in abscondito Excelsi in umbraculo Domini commorabitur! Dicens Domino spes mea et fortitudo mea Deus meus confidam in eum!
Охранник с опаской остановился метрах в пяти от возносящего молитву дебошира и покосился на напарника.
- Эй! Парень! – попытался перекричать старший, рев лопастей. – Отойди от края! Слышишь меня, сынок?! Немедленно отойди!
- Scutum et protectio veritas eius non timebis a timore nocturne a sagitta volante per diem a peste in tenebris ambulante a morsu insanientis meridie … - чуть слышно шелестели губы, а рука осторожно тянула из кармана сувенирную «Беретту».
Хромированная поверхность пистолета бликанула в мощном галогеновом луче, бьющем с вертолета телевизионщиков, и старший охранник воскликнул, хватаясь за кобуру под левой рукой:
- Монзомо! У него оружие!
Монзомо в точности повторил жест напарника и мгновенно вскинул полицейский Глок:
- Брось! Живо, брось!
- Longitudine dierum implebo illum et ostendam ei salutare meum! – закончил Алекс и с вызовом вскинул «оружие». – Amen!
Два выстрела слились в один, почти не различимый за гулом винтов. Геликоптер завис практически над крышей, поднимая сухую пыль из-под ног. Оператор в экстазе водил видоискателем. Вот он эксклюзив, вот они многотысячные рейтинги!
Глава 3
Головокружительный полет с двумя горячими кусками свинца в груди вдруг неожиданно прервался на самом интересном месте – Алекс все же не попал в бассейн. С треском проломившись сквозь ветви могучих пальм, тело с омерзительным «чмок», шлепнулось на мраморные плиты внутреннего дворика, словно целуя их и изломанной, кровоточащей куклой замерло, запачкав полированный глянец белоснежного мрамора вульгарным красным. Он крепко зажмурился, чтобы не видеть калейдоскопическую пляску цветных огней. Алекс терпеть не мог эти стремительные скачки из грубого тела в тонкое и обратно. К счастью, это его последняя смерть в опостылевшей телесной оболочке.
* * *
Здесь всегда стоит какое-то непроницаемое марево. Чуть золотистый, снизу подернутый размытым багрянцем, призрачный туман. Не густой, но разглядеть что-либо дальше пальцев вытянутой руки проблематично. Алексу порой казалось, что молочно-золотую дымку используют, как своеобразный спецэффект, с целью поразить воображение вновь прибывших, экзотичностью и загадочностью местности. На него же, подобные декорации нагнетали уныние и тоску – ну сколько можно! В который раз он тут, а никакого намека на новизну – канонично, кичливо, скучно. Всё тот же умиротворяющий свет, льющийся сквозь призрачную дымку, та же завораживающая мелодия неземных арф и сводный хор ангельских голосов. Вернее голоса то были ангельскими, а вот сам хор состоял из странных созданий напоминающих шустрых головастиков с крыльями. Как то он поймал одного такого: аккуратная головка, увенчанная лавровыми веточками, розовое херувимское личико и белые крылья на затылке, напоминающие голубиные. Летающее создание тут же обложило удивленного Алекса на дикой смеси древне-арамейского языка и ангельского сленга, а под конец больно щелкнуло голубоватым электрическим разрядом в мочку уха. Теперь он старался не задевать этих маленьких задавак, а от их сладостных рулад у него начиналась мигрень.
Когда-нибудь вы упокоитесь, смиренно завернув ласты, и тогда непременно попадете в этот дивный, загадочный мир. Но не обольщайтесь это ещё не рай. Скорее всего, это тамбур - прихожая. Да, вот так вот! Целый необъятный светящийся в золотом тумане мир всего лишь преддверие чего-то большего - невообразимого и таинственного. Здесь нет ни людей не животных, даже высшие ангелы не залетают сюда просто так, лишь в рабочем порядке – в командировку. Судя по тому, как тут разбрасываются вполне себе годными мирами, можно подумать, что у этих ребят вся вселенная в кармане, а то и две. Да что там вселенные, у этих крылатых есть самый настоящий рай! Только вот попасть туда совсем не просто, вот Алекса ни разу туда не пустили. Даже посмотреть не дали через замочную скважину. Нельзя – говорят, при всём уважении к регалиям и титулам. Порядок есть порядок – кто с нечистым ручкается, тому в райские кущи ход закрыт. Вот дался им это договор!?
Да, в своё время Александоррус был чернокнижником, лекарем, алхимиком и черте в ступе кем! Ну и дураком был тщеславным… Золота хотелось? Да пропади оно пропадом! Зачем оно ему в таких количествах? Бессмертие и богатство? Это только первые пятьсот-восемьсот лет его распирало от своей уникальности и величия, а потом… Скука, дикая тоска и черная депрессия существа, которое всё уже повидало и пресыщенная бесцельность существования. А впереди века… сытые, богатые, пустые и бессмысленные в мире-ступеньке, на глухой пересадочной станции бескрайней вселенной. В последние двести лет, Алекс напоминал сам себе отставшего от поезда немощного старика больного проказой – вроде и смотрят с жалостью, а из чистых, ухоженных вагонов брезгливо гонят растрепанной метелкой. Впрочем, мы отвлеклись…
Если идти на свет, а вы обязательно пойдете на этот гипнотический свет, который манит и обещает всё сразу: тайны мироздания и умиротворение мятущейся души, варенье из майских жуков и стойкую потенцию юного самца марала, то непременно выйдете на плоскогорье, называемое здесь почему-то Вратами. На самом деле здесь нет золотых райских врат, да что там – никаких нет, даже захудалую калитку не потрудились поставить. Хотя это скорей фигура речи такая – Врата Рая. Алекс много раз видел, как души телепортировались, превращаясь в мгновенье ока в ослепительную вспышку, выстреливающую подобно молнии в клубящуюся бесконечность, что простиралась за внезапно обрывающимся в пропасть плато. Не у всех конечно так удачно получалось, порой разверзалась пропасть, откуда тянуло серой и перегаром, и несчастные нечестивцы с жалобными воплями валились туда пачками.
На выбеленном ветрами плато стояли в колонну по двое, души. Только-только с Земли, пластичный чуть мерцающий материал душ, ещё держал форму грубого – человеческого тела, местами можно было даже разглядеть складки уже несуществующих одежд. Он присел чуть поодаль, махнув рукой циклопической проекции Петра. Тот удивленно поднял седые брови и, поприветствовав старого знакомого, продолжил сортировать народ. Души шли непрерывным потоком, опасливо озираясь и робко перешептываясь меж собой.
Алекс присел на крохотный отрог и, сложив руки на груди, принялся разглядывать разномастную публику, что с опаской, гусиным шагом медленно двигалась через равнину. Сортировочный цех – так про себя он окрестил это место, а старина Петр - бессменный оператор-сортировщик, отделяющий гниль от первосортного товара. Работа у исполинской проекции архангела спорилась, как говорится - мастерство не пропьёшь! Души весело вспыхивая, уносились стремительными ломаными молниями в клубящуюся бесконечность. С регулярной периодичностью отворялась закопчённая сажей и жиром калитка преисподней и, пытаясь перекричать оглушительный трэш-метал мелодично качающий децибелы в глубине проклятого мира, пьяный черт с лычками ефрейтора выкрикивал прижизненное имя души. Кто-то смиренно шагал в источающий жар портал, шепча последнюю молитву, а кого-то и силой приходилось затаскивать. Некий особо буйный политик от лейбористов долго толкал цветистую речь и требовал самого дорогого адвоката, какой только найдется в этой стремной шарашке, а потом вдруг сорвался с места и припустил бежать, вопя и петляя, будто уходил с линии огня. Алекс, не меняя удобной позы мыслителя на ночной вазе, дал ему подножку, и хитрец растянулся, глотая золотистую пыль поднятую падением на пузо. Старый черт, откашливая серную мокроту и натужно кряхтя, ухватил нерадивого грешника за химок и, сделав Алексу респект, сложив козой когтистые пальцы, потащил беспокойную добычу к новому месту проживания.
Наконец, казалось бы, нескончаемый поток новопреставленных начал редеть и вскоре апостол указал последней душе - сбитому пару часов назад испуганному велосипедисту, направление. Расчертив пространство молнией тот отбыл, оставив после себя лишь мерцающий контур и резкий запах озона. Петр устало выбрался из своей замаскированной каморы и с явным облегчением выключил голограф. Алекс же подошел к самому краю плато и, взглянув в безбрежное клубящееся ничто воскликнул:
- Ну же, Петр! Я пришел, как мученик и жду смиренно своей очереди, давай, укажи мне путь, апостол!
Петр удивленно воззрился на старого знакомца и отрепетированным за бесчисленные века жестом достал объемный фолиант, добротно обтрепанный временем. Как такая пухлая книжка помещалась в скромных складках белых одежд, оставалось только гадать.
- Что опять удумал-то, неугомонный? – апостол, быстро пролистав полтысячи страниц, наконец, отыскал нужную главу. – А… вон оно… Кх-м… ну в принципе, почему бы и нет? Хитер, бродяга!
- Минуточку! – приятный хрипловатый баритон Люцифера, как обычно испортил всю торжественность момента, а ведь Алекс готовился и долго настраивался на этот решающий, последний шаг.
- Всё, друг мой рогатый, будем прощаться! – Алекс разорвал воображаемые путы и простер руки к небу. Ну, если в этом измерении пространства, конечно, было небо.
- О! Даже так? – казалось, царь хаоса удивлен и заинтригован. – И чё и чё, поведай старому лопуху, на какой мякине ты его протащил!?
- Петр, будь другом, зачитай Люци о моих заслугах на ниве очищения кармы и просветления духа!
- М-м… да, конечно Александоррус! - согласился апостол и начал читать. – Душа в инкарнации четыре, мир белковых форм. Добровольный отказ от дальнейшей эволюции. Причина: оболочечный страх перед физической смертью. Способ консервации: устаревшая форма договора с главой карательной службы местной вселенной. Душа совершила акт разрыва настоящего соглашения путем подачи апелляции по стандартной форме «молитва отречения» в присутствии двух десятков тысяч свидетелей. Так же были произведены необходимые процессуальные действия: отречение от материального богатства в пользу нуждающихся и смиренное принятие мученической кончины. Засим, трудовой договор с «КС» в лице Люцифера (далее в алфавитном порядке перечисление полутысяч синонимических имен), считать не действительным и признать истца пригодным для интеграции в следующий транспортный поток, для доставки в тонкие астральные миры для проживания и дальнейшего развития.
- Гениально! Алекс, ты мой герой, слышишь!? – дьявол захлопал в ладоши и лишь слезы умиления не текли из его глаз.
- О, я старался! – Алекс, дурачась, поклонился. – Знал, что тебе понравится!
- Ну, ты теперь заживешь! Шутка ли? Самого Сатану обскакать, да про тебя легенды скоро начнут складывать! – не прекращал восхищаться Люцифер своим поражением. – Новый герой подлунного мира! Глыба! Вот только маленький нюансик есть…
- Что за «нюансик» такой? – подозрительно поднял бровь «глыба».
- Да, сущая безделица, по сути, формальноть! От чистого ли сердца и с покаянной ли душой творил ты благо, и венец мученика принял? – уже на полном серьезе задал вопрос Сатана.
- В смысле? А какая разница-то!? – не понял Алекс. – Регламент соблюден? Пропуск выписан и заверен? Всё, чешите ляжки!
- Э-э… вообще-то… - подал голос Петр. – Если возникают сомнения в чистоте процессуальных действий… Короче, мне придется тебя взвесить, Алекс!
- Чего!? Старый, я тебе арбуз что ли!? – занервничал тот. – Себя взвесь! У тебя в скрижалях, что написано!? Вот и отправляй меня!
Закончил свою гневную отповедь Алекс уже в воздухе. Он вдруг забалансировал на невидимой плоскости, пытаясь удержаться в равновесии с белым, пушистым перышком. Пару секунд шла изматывающая борьба и на краткий миг они застыли в шатком балансе. Затем, перо из крыла ангела чуть заметно вздрогнуло и Алекса стремительно потащило к земле. Он ещё пытался неуклюже махать руками в тщетной попытке доказать, что легче подлого противовеса, но быстро достиг поверхности плато и пребольно шлепнулся на задницу.
- Прости, милый друг, но правила есть правила! – сокрушенно качал рогатой головой Сатана, казалось, он раздосадован не меньше самого Александорруса и лишь озорные искорки в темных глазах нечистого выдавали едкий сарказм его сочувственной речи. – Мне жаль, то была отличная попытка посрамить зарвавшегося хозяина преисподни! Может, попробуешь снова, лет этак через двести? Не сдавайся Ал, у тебя впереди вечность!
- Да будь ты проклят!
- Всенепременно буду, ещё не одну тысячу раз буду! Я вообще самый проклинаемый персонаж в истории! А теперь не мог бы ты вернуться в оболочку? Я бы конечно ещё посидел тут с вами ребята, но… дела не ждут! – посетовал Люцифер и полез в свой чадящий копотью портал. – Всех обнял, увидимся!
- Да изыди уже, змей! – грустно проворчал Петр.
Алекс так и сидел на холодной тверди, разглядывая невесомые пылинки золота в воздухе. Они, то сбивались в плотные стайки, то разлетались весело бликуя и постепенно уносились в водоворот бесконечного пути, в клубящиеся неизвестностью облака, манящие на волю из этих опостылевших тесных яслей.
Ему никогда отсюда не выбраться. Никогда.
Он вдруг заплакал. Ал, вообще забыл, когда он плакал в последний раз, а тут накатило, да так, что просто навзрыд… всё зря, снова впустую…
- Ну-ну! – Петр почти ласково провел рукой по взбитой шевелюре. – Лети домой горемычный…
Глава 4
Когда вновь ощущаешь себя в оболочке, испытываешь целую гамму неприятных и даже болезненных ощущений. Это сродни приступу дичайшей паники закрытого в тесном гробу испуганного человека. Агония от осознания уязвимости и липкий низменный страх за целостность примитивного, грубо сшитого тела.
Алекс попытался пошевелиться. Слабым мышечным спазмом отозвалась правая рука, больше никаких ощущений, такое впечатление, что позвоночный столб сломан сразу в нескольких местах. Он начал различать смутные контуры. Смазанный тусклый свет, словно мощный прожектор, проник под запекшиеся кровью веки. Мозг быстро восстанавливался даже без постоянного кровотока и доступа кислорода, легкие еще не включились, хотя они всегда запускались у него даже раньше, чем сердце. Странно… Алекс попытался сфокусировать зрение единственного не вытекшего глаза и сквозь розоватую пелену увидел частоколом вывернутые ребра, зафиксированные мощными зажимами. Грудной отдел был пуст. Его уже вскрыли! Взвесили, промыли, каталогизировали, разложили по пакетам и установили причину смерти. Он лежал растерзанный и нагой на холодном металлическом ложе. Постепенно возвращалась способность анализировать, но мозг регенерировал слишком медленно, сказывалось отсутствие кровообращения и кислородный голод. Пройдет около суток, пока оболочка вырастит новые органы. Все же обновить и запустить старые, было бы куда проще. У него нет суток! Как только все жидкости стекут по специальным катетерам, его упакуют в холодильную камеру и все недокументированные возможности организма приостановятся до размораживания. Вот тут есть загвоздка, он может полностью оттаять уже погребенным или того хуже – размораживание при кремации! Паника, пока лишь призрачной тенью пробежала где-то на границе сознания и до поры затаилась терпеливо ожидая. Краем глаза он уловил движение. Слух пока не восстановился, но Алекс понял, что он больше не один в прозекторской. Это был шанс, возможно последняя возможность для него не обратиться неприкаянным мытарем. «Прости друг это всего лишь легкий обморок».
Невероятным усилием воли заставил Алекс сокращаться ещё мертвые мышцы, и сломанная в трех местах рука конвульсивно дернувшись, медленно начала подниматься. Посиневшие холодные пальцы, нервно дрожа, пытались сжаться в кулак. Наконец, ценой титанических усилий им это удалось, и тут же мертвенно бледный средний палец неприлично оттопырился в недвусмысленном хамоватом жесте. Боковым зрением он уловил какое-то движение, кажется, мелькнули подошвы кроссовок. Буквально сразу Алекс ощутил вибрацию – что-то грузное приземлилось на пол. Есть контакт!
* * *
Против обыкновения, ядовитый сублимат, который тут почему-то называют «кофе» приятно обжигал гортань и согревал окоченевшее в прохладном помещении морга, тело. Алекс жадно глотал ароматную горячую жидкость, изучая сидевшего перед ним человека. Пожилой, но еще достаточно крепкий мужик с глубокой проседью в когда-то густых черных волосах, в свою очередь с благоговением и страхом разглядывал восставший и полностью восстановившийся труп.
- Кхе-кхе! – прочистил горло Алекс. – Короче это… внимай, маловерный! Я есмь мессия в сиянии славы пришедши, ученье новое вам пинесши, смерть призревши… да не смотри на меня так охреневше!
- Простите, маэстро! – коронер потупил полный смиреной покорности взор. – Скажите слово мессия, и пойду за вами в ад!
- Не-не-не! В ад мы не пойдем, мой недалекий ученик. А вот остановиться где-нибудь с комфортом не помешало бы, ну и почавкать чего нибудь, разумеется.
- Всё будет, учитель! – он обернулся к остальным служащим морга, что стояли притихшим стадом в дверях кабинета старшего коронера и ловили каждое слово восставшего из праха мессии. – Мейсон, Глория! Забронируйте пентхаус в Плаззо, Найджел закажи столик в Сиамском Лотосе, да смотри, чтобы поближе к винной галерее!
Служащие заметались, толкаясь и сбивая друг друга с ног. Каждый спешил опередить товарищей и угодить Алексу.
- Да, и распорядись собрать людей, я желаю нести им слово! – проговорил «мессия», отставив пустую кофейную чашку.
Наступал новый, затяжной период его пребывания в этом опостылевшем зале ожидания. Что ж, нужно сделать всё возможное, чтобы он протекал комфортно и по возможности весело…
© РусланТридцатьЧетыре, 2015
