Виктор сидел в капитанском кресле, всматриваясь в абсолютную бескрайнюю тьму, которая оставалась позади; затем он разворачивался и смотрел вперед, на ослепительно яркое облако, создаваемое разными видами космической материи от элементарных частиц и до сверхгигантов, которые на сверхсветовой скорости были практически неотличимы друг от друга. Раз за разом путешественник окунался из «ничто» во «все», представляя, что он сам был рожден из пустоты, а теперь способен видеть, слышать, анализировать, чувствовать вкус пищи, обжигаться кипятком и даже ощущать то, что испытывает его создатель, находясь на расстоянии тысячей световых лет. Но каждый раз он вполоборота возвращался к этой тьме и вспоминал, что он синтетика, «кремниевый мозг», не достойный свободы жить своим умом, не подвластный природным инстинктам выживания, а значит, и не человек…
Устав быть пленником собственных мыслей, устав смотреть в эту кромешную тьму, Виктор приказал машине.
– Сбросить скорость до световой.
На что та монотонно ответила.
– Расстояние до объекта вэ-404 составляет 1950 световых лет. Предупреждение. Минута в световом режиме отдалит от объекта на 0 целых 6 десятых лет. Подтвердите «сбросить скорость до световой».
– Подтверждаю «сбросить скорость до световой», – сказал капитан, смиренно выслушав стандартную команду компьютера.
Внутри не ощущалось никаких перемен: ни изменения гравитационного поля, ни инерционного броска вперед при торможении. Только горизонт впереди поредел и окрасился в насыщенные голубые и синие тона.
Виктор развернулся, чтобы посмотреть, что остается позади. Но в последний момент закрыл глаза, предоставив свету еще мгновение и еще, и еще.
«И все равно ты смотришь в темноту, – послышался голос Эразма. – Какой смысл закрывать глаза?»
Виктор бы вздрогнул от неожиданности, будь он кем-то другим.
«Темнота внутри не имеет никакой силы, когда есть мысли», – ответил он.
«Но темнота за бортом не говорит об отсутствии света, он там, просто не успевает догнать тебя, и ты это знаешь, – последовала пауза. – Я одного не понимаю. Тебе чуждо любое проявление страха, но я сейчас чувствую твое стремление жить. Ты не хочешь быть в небытие. Что же это, если не страх?»
Виктор и сам не мог дать ответа на этот вопрос.
«Какого это, бояться?» – Спросил он.
«Этого еще не хватало! – отрезал собеседник. – Такие мысли угрожают успеху миссии. Не забывай, что ты рожден путешествовать на сверхсветовых скоростях, падать в Черные дыры, бежать по червоточинам, пока, наконец, не найдешь способ выйти за край Вселенной! И я должен увидеть, что там! Поэтому, если вдруг я еще услышу что-то подобное, моя рука не дрогнет: я уничтожу твою модель, пусть даже мне и придется начинать с нуля!»
– Остановить машину, – прокричал Виктор, подскочив с капитанского кресла. Его дыхание участилось, внутри словно все горело. Он чувствовал прилив злости.
«Что ты творишь? – Кричал Эразм, теряя контроль над собой. Его пальцы стремительно застучали по клавиатуре, активируя программу уничтожения системы, оставалось только нажать «исполнение», как рука остановилась в сантиметрах от момента, который перевернул бы все. – Что ты творишь?» – повторил Эразм, адресуя это уже самому себе…
Виктор же смотрел назад, смотрел, как проплывает бесчисленное множество красных "хвостов".
…Бортовой компьютер «Карусели» выдал стандартное предупреждение.
– Прекращение движения в релятивистском локально-динамическом пространстве приведет к перезапуску системы Алькубьерре. Дальнейший разгон до световой скорости займет 0 целых 4 десятитысячных лет. Подтвердите…
– Подтверждаю «стоп машина»! – несдержанно сказал капитан.
И машина его послушалась.
– Остановка двигателей на 98%, остаточная мощность 1,9%, пузырь Алькубьерре снят. В целях безопасности рекомендуется поднять энергетические щиты.
– Подтверждаю, – сказал капитан уже другим, пониженным тоном, и упал в свое капитанское кресло.
«Успокоился? – Послышался голос Эразма. – Пока ты там играл в догонялочки с изменением геометрии пространства, я чуть было не стер программу. Повезло, что система потребовала подтверждения».
«Программа… система…, – повторял Виктор. – Прекрати уже стучать по клавиатуре и посмотри сюда».
Эразм смиренно поднял глаза, оторвав взгляд от монитора. Теперь они словно излучали тусклый желтый свет – именно так замыкался контакт между создателем и его творением. У них всегда был, в буквальном смысле, один мозг на двоих, но в такие минуты это ощущалось наиболее остро.
Глаза Виктора смотрели на рождение сверхновой звезды на расстоянии 150 тысяч световых лет, и все его тело отзеркаливало восхищение, не чуждое человеческому разуму. Это дыхание Эразма перехватывало, а второй лишь переставать дышать на ничтожный промежуток времени. Если бы Виктор съел гору лимонов, то он поморщился лишь тогда, когда система приняла бы данные. Эразм единственный из них, кто по-настоящему боялся забвения. Именно поэтому он и создал Виктора, более совершенного, чем он, именно поэтому он не смог закончить начатое – уничтожить эту безупречность. А Виктор всего-навсего олицетворял тревогу, которая заполняла пустоту, где должны были быть страхи. Эразм создал его бесстрашным и практически неуязвимым. Но парадокс в том, что он и без Виктора мог бы быть таким. И на долю секунды быстрее чувствовать то, что испытывал через «машину». А «машине», в свою очередь, для того, чтобы быть живым, не хватало именно его страха. Испытать адреналин… испытать напряжение, спастись за секунду «до»…
«В твоей программе нет ошибок, – разрушил идиллию Эразм. – А это значит, причина кроется не в страхе. Так, посмотрим…»
«Что ты делаешь?»
«Пытаюсь понять, что с тобой».
Там, на Земле, в настоящий момент Эразм запустил программу полной проверки системы, отвечающей за показатели Виктора. Убедившись, что все они в допустимых пределах, гений мысли и техники включил анализатор умственной и физической активности. Понадобилось некоторое время, но компьютер выдал данные изменения параметров за десятиминутный интервал. Среди прочего было сказано: сомнения – 2%, грусть – 7%… тревога 34%.
«Скорей всего, она и есть», – умозаключил Эразм.
Но Виктор не встретил его открытие овациями.
«Ты, человек, который перевернул весь мир с ног на голову, не мог сам, без компьютера, заменить слова «страх» и «тревога»? – Упрекнул он ученого. – Уж прости, что не бросаю цветы к твоим ногам!»
Человек по рождению и представить не мог, что Виктор упрекал его вовсе не за то, что он не отличился в тот момент сообразительностью, а больше за то, что он доверился программе, не попытавшись понять, что у этих эмоций, как и у человеческих, есть глубина.
Но Эразм уже был занят земными делами, и мысли его быстро отдались от решенной, как ему казалось, проблемы.
Виктор же, в действительности, полностью оправившись, приказал компьютеру поднять скорость до максимума, уже не разворачивая кресло в пустоту пройденного.
До цели V-404, представляющей собой самую близкую к Солнечной системе Черную дыру, оставалось меньше четверти пути, порядка трех недель, которые сулили однообразным рационом, тренажерным мини-залом и шахматными турнирами с бортовым компьютером.
Но в последний день связь между Виктором и Эразмом прервалась…
Все началось с момента, когда «Карусель» вошла в эргосферу Черной дыры.
Похожие статьи:
Рассказы → Юнга с "Белого карлика" - 12
Рассказы → Веревочный черт, часть 4 (Ловушка)
Рассказы → Звездопад
Рассказы → Плечом к плечу, часть 3
Рассказы → Неизбежное
