— Меня ждут, — повторил человек в зеркальном шлеме.
Дуняша улыбнулась:
— Дорога дальняя. Зайдите, выпейте молочка. — Она придвинулась вплотную, и её лицо в крупных веснушках отразилось на гладкой поверхности зеркального забрала.
Человек застыл на сиденье. Его пальцы, затянутые в чёрную кожу, сжимались и разжимались на рукоятках руля. Наконец он кивнул:
— Хорошо. Отчего же не выпить?
Он поднялся, оставил мотоцикл и пошёл за Дуняшей в калитку. Она торопливо взбежала по ступенькам крыльца и скрылась за дверью. Ступеньки тихо скрипнули, когда человек поднялся вслед за женщиной на крыльцо. С шорохом поползла в сторону тяжёлая дверь. Он прошёл в сени. Там никого не было. Блестели на крючьях начищенные сковородки, подвешенные за рукояти, от пучков сушёной травы в углу шёл одуряющий запах. Человек снял шлем, взял его под мышку. Заглянул в комнату. Дощатая дверь легко открылась, и он шагнул внутрь. У окна на лавке стояла кружка и кувшин с молоком, и человек двинулся туда. Дверь захлопнулась за спиной с глухим стуком. В печи затрещал огонь, и в часах с кукушкой отворилась маленькая дверца. Из окошка выпрыгнула пёстрая птичка и скрипучим голосом отсчитала часы.
Мужчина поднял глаза на циферблат. Толстая стрелка дрогнула и с усилием передвинулась к следующей цифре. Маленькая птичка убралась к себе, дверца захлопнулась. Он хмыкнул и отвернулся. Нагнулся к чашке, но вдруг замер и взялся ладонями за виски, словно его одолел приступ мигрени. Человек пошатнулся, неуверенно переступил, скрипя половицами, по домотканому коврику. Помотал головой и медленно выпрямился, отведя руки от головы. Повёл взглядом по комнате:
— Хватит. — Голос его прозвучал хрипло, словно у человека перехватило горло. — Вам меня не задержать.
Он шагнул к выходу. Ноги переступали с трудом, он пошатнулся, скрипнул зубами и шагнул ещё, словно преодолевая сопротивление воды. Потянулся к дверной ручке.
С пронзительным визгом откуда-то сверху на голову ему упало нечто тяжёлое, мохнатое, вцепилось множеством острых когтей. Человек отшатнулся от двери, завертелся на месте, пытаясь сбросить визжащую, царапающуюся тварь. Упал на колени и неожиданно с маху ткнулся лбом в дощатый пол. Тварь вскрикнула, он с усилием ухватил её за шкуру, стянул с головы и швырнул через всю комнату. Раздался увесистый шлепок, короткий визг и что-то грохнулось на пол. Мужчина с трудом поднялся на ноги, не глядя, подхватил с пола шлем и выбрался за дверь. По лицу его из множества царапин текла кровь. Шаркая заплетающимися ногами в тяжёлых ботинках по ступенькам и цепляясь за перила, он спустился с крыльца. Пересёк двор, отворил лёгкую дощатую калитку. Захлопнул её за собой и поспешил к своему мотоциклу. Взвизгнули шины, полетел песок из-под колеса, и обочина опустела.
***
Прошуршал песок у забора. Стукнула незапертая калитка.
— Эй, хозяева! — полицейский Фёдор, мягко ступая, обошёл двор, заглянул за сарайчик. У крыльца валялась брошенная метла, в корытце для кур плавали сухие листья вперемешку с нападавшим мусором. Полицейский взошёл на крыльцо, толкнул дверь.
— Спите, что ли?
В сенях тоже никого не было, и он прошёл в комнату. Подвигал носком ботинка смятый половичок.
— Дуняшка, ты живая?
Из угла за печкой послышалось кряхтение.
— Чего кричишь, иди сюда, — позвал слабый голос. Фёдор заглянул за печку. На полу сидела Дуняша. Сморщившись и держась за поясницу, посмотрела на полицейского:
— Что орёшь, не видишь, спину разломило. Встать не могу.
— Дуня, ты чего?
— Упала я, Федька. Нога подвернулась, и вот, лежу.
Полицейский опустился на колени рядом с Дуняшей. Они посмотрели друг другу в глаза.
— Астра где? — тихо спросил он.
— В лес пошла.
— Вон оно что. И давно?
— Днём. До сих пор ходит. А тут ещё эти… — Дуняша мотнула головой. — На фургоне приехали. Дорогу спрашивали. На Кривули.
— На Кривули, говоришь… — медленно сказал полицейский. Он поскрёб подбородок. — Не понимаю, как их пропустили. Дорога-то с утра перекрыта. Распоряжение из столицы. А что за фургон?
— Большой такой, серый. И у Степана козла забрали. В клетке увезли.
Федька скрипнул зубами. Яростно поскрёб щетину на подбородке.
— А что молчишь, дура окаянная?
— Да не молчу я, — с сердцем ответила Дуняша. — Не успела. Тут ещё один был, похуже этих. Я его в дом, а он на мотоцикл, фьють — и нету его. Вот только что. И тоже в Кривули.
Полицейский вскочил и бросился к двери. Прошелестел отброшенный, окончательно смятый половичок. Грохнула дверь. Дуняша, кряхтя, поднялась на колени, доползла до окна и выглянула наружу. Полицейский тенью пронёсся через двор. Загремел засов на двери сарая. Через мгновение Федька уже выводил за рога мотоцикл Астры. Дуняша опёрлась о лавку, отдуваясь и держась за спину, поднялась на ноги. Выбралась на крыльцо. Федька отворял ворота. Оглянулся на Дуняшу, махнул рукой, и вывел мотоцикл со двора. Взревел мотор, ударил в приоткрытую воротную створку вылетевший из-под шин песок. Полицейский выехал на дорогу, и через короткое время исчез из вида.
***
— Далеко ещё? — магистр Митрофан, не церемонясь, пнул козла Ваську в бок. Козёл заблеял.
— По прямой полкилометра. — Высший магистр Бенедикт покрутил на запястье новенький компас.
— Всего-то полкилометра? — язвительно поинтересовался Высший магистр Никодим. — Уж поехали бы сразу через всю страну. Всех бы со следа сбили.
— Я уже сказал, для всех мы едем в Большие Кривули. — Ровно ответил Бенедикт, продолжая изучать компас. — Для сбора грибов и рыбалки. А также полноценного отдыха.
Он поднял голову и ткнул пальцем вперёд:
— Туда!
— По-моему, там мы уже проходили, — проворчал Никодим, брезгливо ступая по увядшим листьям.
— Вам показалось, — ответил Бенедикт.
— Если бы не ваши штучки, мы бы уже были на месте. А теперь я не вижу дальше собственного носа в этой темноте.
— Неужели? — вежливо удивился Бенедикт. Никодим засопел, хрустя ботинками по сухим веткам.
Остальные члены Совета молчали, пыхтя под рюкзаками. Сестра Гонория близоруко щурилась, отмахиваясь от прилипшей к носу паутины. Евстахий, на правах самого пожилого из всех, не нёс ничего, кроме лёгкого пакета с бутербродами. Он ступал вслед за остальными, не глядя по сторонам, нахохлившись и прикрыв глаза. Казалось, он дремлет на ходу.
Тоскливый волчий вой пронёсся над лесом. Сестра Гонория взвизгнула, метнулась в сторону и наступила на ногу Высшему магистру Никодиму. Тот крякнул, невежливо оттолкнул сестру и с присвистом втянул воздух. Престарелый Евстахий, не выходя из задумчивости, поддержал Гонорию под локоток.
Козёл Васька принялся рваться с поводка. Митрофан, бормоча чёрные слова, с трудом удерживал его.
— У нас есть что-нибудь от волков? — слабым голосом спросила сестра Гонория. Она вцепилась в престарелого магистра, и вертела головой как сова.
— У меня есть пугач, — отозвался Митрофан. Он с силой пнул козла в мохнатый бок, и пропыхтел: — Говорят, помогает.
— Вы что, не взяли ничего стоящего? — прошипел Никодим. — Я был о вас лучшего мнения.
— Чтобы попугать, и этого достаточно, — отозвался Бенедикт, тревожно озираясь. — А от стаи одним ружьём всё равно не отобьёшься.
— Это вы в книжках с картинками прочитали? — Никодим придал голосу твёрдость. Он озирался, как Бенедикт.
— Озеро! — подал голос один из членов совета. Он остановился, поправил лямки рюкзака, и указал рукой на блеснувший в свете луны кусочек воды, показавшийся между деревьями.
— Ага! — бодро сказал Бенедикт. — Мы почти у цели!
Они подошли вплотную к маленькому клочку воды, который был скорее болотом. Луна освещала изогнутую фасолиной впадину меж поросших соснами пригорков, заполненную прозрачной, неподвижной водой. По краям впадины из воды торчали тонкие древесные стволы. Мёртвые, чёрные, лишённые листьев, с обломанными ветками, они отражались в залитой лунным светом поверхности крохотного озерца, словно диковинные ходули. Как будто человек огромного роста воткнул их у берега и ушёл неведомо куда.
— Так, от озера поворачиваем направо… — начал Бенедикт. Волчий вой раздался совсем близко. Гонория опять взвизгнула и оступилась, угодив ногой в воду. Поверхность, до этого гладкая, как стекло, пошла волнами. Запрыгали по воде, дрожа и дробясь, лунные блики.
Митрофан, оседлав козла, зажал его между коленками, и, оскалившись, зашарил под курткой. Вытянул что-то чёрное, тускло блеснувшее в лунном свете. Поднял руку, направив дуло в просвет между соснами, где густо синело небо с искрами звёзд, и висел огромный фонарь полной луны.
— Нет, Митрофан! — Бенедикт, оскальзываясь на хвое, подбежал к нему, и ухватил магистра за запястье. — Не надо! Сейчас все сбегутся!
Митрофан обернулся, хотел ответить. Волк провыл ещё раз. Козёл Васька дёрнулся, взбрыкнул, взрывая землю копытцами. Магистр потерял равновесие, взмахнул руками, едва не выпустив поводок. Пугач оглушительно хлопнул, эхо выстрела раскатилось по озеру, многократно отскочило от стены сосен и обернулось дробным грохотом.
Васька вывернулся из-под ног магистра, сделав свечку, как заправский скакун. Оттолкнувшись всеми четырьмя ногами, прыгнул вперёд, и со всего маху сиганул в воду. Взметнулась к небу туча брызг. Мелькнули в воздухе походные ботинки. Магистр Митрофан, не выпустивший поводка, рухнул в озеро.
Похожие статьи:
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Пограничник
Рассказы → По ту сторону двери
