Бабуля

Андрюша сидит напротив меня в удобном, под стать его мускулистой фигуре кресле. Улыбается, уткнувшись в персональный визиофон.

Зачем он ему? Как будто у него нет вживлённого в мозг нейромодуля.

Хм... Выражение его лица становится серьёзным, даже грустным.  Не заболел ли он?!

Ну-ка, где у нас тут интерфейс медицинского модуля? Подключусь-ка я, проверю... Так... Так... Давление, сердцебиение, температура... остальные параметры...

Всё в норме! Слава богу. Я же беспокоюсь.

Андрей серьёзен. Хм... Он по старинке шепчет что-то в микрофон.

Кому сейчас нужны слова, произнесённые вслух, когда давно всё прогрессивное и модное человечество перешло на невербальную систему общения?

Ему нужны. Тому, с кем он сейчас общается по гиперсвязи.

Нет, нет, нет! Ну конечно, я не буду делать вид, что меня интересует содержание его беседы. Хотя оно меня очень интересует.

И ведь нет никакой проблемы узнать, нужно просто подключиться через административный канал. Но я не посмею. По крайней мере, постараюсь сейчас этого не делать.

Он улыбнулся... Он смеётся...

Ну вот, от сердца отлегло. Совсем, Андрюша, не думает обо мне, старой. Ведь я могу и того... не выдержать... Ой! Не хочу и думать об этом! Кто же тогда о нём позаботится?

Смеётся. Ай, как хорошо!

Хохочет! Очень хорошо!

В Домашней энциклопедии сказано, что смех – это очень хорошо. Проявление человеком эмоций — это очень и очень хорошо. Но старо как мир.

Андрюша такой эмоциональный мальчик. Жаль только не любит передавать их через нейромодуль. Мне было бы гораздо приятнее их воспринимать не визуально, и не с помощью звуковых волн, а напрямую...

Он говорит (тьфу, вот же старьё-то!), что ему так, видите ли, привычнее – разговаривать по-человечески. И смеяться – по-человечески. И плакать... Чур меня, чур!

Увы, не поспоришь с его мнением... Не могу я! А если бы и могла – не стала.

Но я и не спорю. Ретроград он у меня. Он та-ако-ой ретроград! Всё устаревшее, значит, любит.

А мне, значит, приходится за ним весь день ползать и его старинный хлам на место убирать. Флешки, голографические квазидиски, мнемокристаллы. Ну вот зачем они, эти архаизмы цифровой эпохи, нужны?

Не нужны! Достаточно просто связаться со всемирным банком памяти, чтобы получить любую нужную информацию!

Вот что у него там записано? Музыка, видео, другая мультимедиа...

Ой! Слово то какое старинное! Мультимедиа. И откуда я его знаю? Наверное, Андрюша обронил как-то, а я и запомнила.

А вообще, с памятью у меня последнее время туго...

Вот что у него там записано? Музыка, видео... ах да... проще загрузить всё что нужно прямо в мозг. И наслаждаться, без помех и не отвлекаясь ни на что другое.

Андрюша встал. Бросил на столик очки визиофона. Улыбнулся.

Мне?

Как приятно.

Ах-да, нужно будет положить визиофон на зарядку, 10% осталось. Иду-иду...

Куда это он убежал? В уборную?!

У него, наверное, расстройство желудка! Кошмар! Катастрофа! Я даже и не знаю, что и думать. А-а... Это курьер, наглая его бипластиковая рожа, во всём виноват. Точно! Просроченные продукты вчера приволок. Я же говорила, что анализатор барахлит. Говорила! Курьера надо наказать. Да! Фирму поставщика – тоже! Так, где вчерашний лог посещений?

Что такое? Андрюша, зовёт? Ему плохо?! Нужно вызвать врача! Как он странно кричит: «Э, ге, гей». Где же номер центра социальных служб?  Куда я его задевала?..

Ах-да... Иду-иду!

* * *

Лицом к большому, во всю стену окну, стоял черноволосый парень. Кроме просторных, разлохмаченных по краям шорт на нём ничего не было. Он с хрустом потянулся, раскинув руки в стороны, и крякнул от удовольствия.

За прозрачным квазипластиком, на фоне раскинувшегося у ног мегаполиса, занимался рассвет.

– Э-ге-гей, Бабуля! Бегом шевели поршнями! – крикнул он весело.

Монотонное гудение, прерываемое жалобными всхлипами металла, донеслось из гостиной. Затем скрежет потихоньку переместился в коридор, обшитый тускло флюоресцирующими панелями.

Робкий, самый первый луч прорезал мглу. Из-за горизонта появился край солнечного диска. Небосвод озарился тёплым светом.

– Ну ты где, рухлядь старая? Пропустишь всё самое интересное, – беззлобно сказал парень.

Чуть прихрамывая на правую ногу, скрипя и подвывая сервомоторами, в комнату вошла роботесса, одетая в простой голубой сарафан. Бесцветные волосы, собранные в круглую гульку на затылке, были аккуратно перевязаны атласной ленточкой.

Она остановилась у окна, чуть позади Андрея. Зрачки стереокамер беспокойно бегали, заставляя вздрагивать обвисшее под глазами покрытие из киберскина.

Парень улыбнулся и показал вдаль.

– Смотри какая красота!

Огненно-рыжий диск показался уже на треть. Дрожащее марево плавило воздух, искажая линию горизонта.

– Сегодня будет замечательный день! – Андрей похлопал роботессу по плечу. – Представляешь, я женюсь! Всё, Бабуля, тебе не нужно больше обо мне заботиться...

* * *

Миллиард операций, совершённых процессором для осознания смысла сказанных человеком слов, трансформировались в одно непостижимо холодное и нестерпимо жгучее:

– Забвение!

Роботесса задрожала, её веки завибрировали, изо рта раздался визг:

– Андрюша...

Не осознавая, что делает, подчиняясь зациклившейся инструкции, она схватила парня манипуляторами.

Не удержавшись на ногах, Андрей и дёргающийся в конвульсиях робот привалились к окну...

* * *

– Мой... Мой... Мой... – повторяла она как заведённая, крепко обнимая изломанное тело. Вокруг блестели в рассветных лучах осколки. А по голубому сарафану медленно расплывались тёмные пятна крови.

Октябрь 2015

Похожие статьи:

Рассказы → Чужое добро

Рассказы → Белочка в моей голове

Рассказы → Выбор

Рассказы → Опытным путём

Рассказы → Наследник