Апрельская луна

Всякое сходство героев или линий сюжета с реальностью исключено – образы действующих лиц и события являются вымышленными.

***

Его звонок застал меня в закусочной, в состоянии апатии, навеянной скудностью гонорара, полученного за халтуру в «Мещерке[1]». Мое настроение лишь ухудшалось от кисловатости кофе из одноразового стаканчика и голоса из телевизора, призывающего добропорядочных граждан стать донорами крови для нуждающихся детей. Слова телевизионщика безответно тонули в пустоте этого маленького подвального помещения. Наблюдая за скучающей от дефицита посетителей молоденькой барменшей, я пытался понять по какой причине эта симпатичная, если бы она не усердствовала с косметикой, девчонка вынуждена прозябать за стойкой рюмочной? Сигарета, прикуренная мною, уже дотлела, дымясь в самодельной пепельнице из обрезанной алюминиевой банки, когда в кармане куртки запел мобильник. Сперва не собирался отвечать, подумав, что Ольга, донимающая меня звонками последние двое суток, все еще не могла успокоиться. Неудивительно, если учесть факт моего почти недельного отсутствия на основной работе. С другой стороны, даже захотелось оживить этот безрадостный вечер перепалкой с главредом. Поэтому достал вибрирующую в нетерпении трубку. И очень удивился, услышав Михаила. Он просил оказать ему услугу. Вечер занять было нечем, так что я сразу согласился. Да и не смог бы отказать его просьбе.

С ним я познакомился года два назад. Каждый раз при воспоминании о том времени, шрам от старой раны на левом плече словно наливался кровью и начинал чесаться. Так получилось, что мое безрассудство привело бы меня к смерти, если бы не Михаил. Уже тогда он славился целительским даром, многие даже называли его колдуном. На самом деле его методы, основанные на нетрадиционной медицине, не имели ничего общего с колдовством. Известно, что к нему обращались влиятельные бизнесмены и даже депутаты из Горсовета, что не единожды вызывало волну возмущения и злословия среди определенного круга завистливых эскулапов. Особое недоумение вызывал тот факт, что он не брал со своих пациентов плату. Михаил же не считал нужным что-либо объяснять, тем более совершенно не хотел говорить о себе, своем прошлом и о том, где он приобрел навыки целителя. Насколько помнилось, он не отличался разговорчивостью. Даже сейчас, когда мы уже приехали на место.

Под колесами зашуршала щебенка. Для парковки я выбрал самый темный переулок, возле бетонного забора, явно огораживающего участок под строительство. Высоток в этом районе почти не было, в основном теснились частные дома, образуя своего рода небольшой поселок. Лишь одна девятиэтажка одинокой башней возвышалась над невзрачными, приземистыми зданиями. На нее и указал Михаил.

- И что здесь? – спросил я. Убедившись, что расположение подходящее, чтобы спрятать машину в густых сумерках, заглушил двигатель и погасил фары. Уж не знаю, зачем вдруг ему понадобилась моя помощь, но что-то подсказывало, что не следует привлекать к себе внимание. Тем более, светить номерами новенькой «девятки», позаимствованной у школьного приятеля на пару дней.

Судя по его тяжелому выдоху, Михаил ожидал этого вопроса.

- Такое дело, – пробурчал он с заднего сиденья. – Мне давний знакомый позвонил. Просил приехать. У его жены начались преждевременные роды.

- А «скорую» не судьба набрать? – скептично произнес я.

- Нельзя, – серьезно ответил целитель. – Там это… семья сектантов. Понимаешь, у них свои заморочки на этот счет. Да еще муж… слегка не в себе. Немного буйным бывает.

- Немного – это как?

- Не цепляйся к словам. Все вопросы потом. Идем уже.

Михаил спешно выбрался из машины. Я с неохотой последовал за ним. От этого места, окутанного зловещей тишиной, меня пробил озноб. Пустынный двор освещался оранжевым огнем одинокого фонаря. На асфальте перед подъездом образовывались бесцветные лужи, расползавшиеся среди островков серого снега. Где-то, посреди трехэтажных домов, облепивших высотку, ритмичной дробью стекала вода с карнизов, смывая следы отступающей зимы. А высоко, в черном, беззвездном небе плыл бледно-желтый серп полумесяца, скрываясь за клочковатыми облаками от недовольного собачьего лая.

Жутко, однако.

В подъезде горел свет, изредка подмаргивая тусклыми лампочками. Мы решили пройтись наверх по лестнице, даже не соизволив проверить, работает ли лифт. Стены, как, впрочем, почти в каждом доме, были исписаны неумелой графикой вперемешку с матерными словами. В воздухе сильно воняло испражнениями. На лестничных площадках попадались взгляду разбросанные бычки, банки из-под коктейлей, даже парочка использованных презервативов – повсеместный признак тинэйджерского бескультурья и распущенности. Впереди меня, мимо глухих дверей уверенно поднимался целитель, а я с некоторой опаской прислушивался к звукам подъезда. Странное ощущение того, будто во всем доме напрочь отсутствовали признаки жизни. На шестом этаже Михаил остановился. Затем слегка толкнул одну из дверей – она оказалась не заперта. Тут же окинул меня строгим взглядом и мотнул головой, мол, заходи.

Прихожая узким коридором тянулась через всю квартиру, упираясь в зал. Повсюду горел свет, кроме дальней комнаты.

- Не оставляй следов. И старайся громко не разговаривать. Чтобы соседи не слышали, – наказал целитель, сразу направившись вглубь квартиры.

На кухне никого не оказалось. Даже, исходя из общего мнения о том, что сектанты ведут обыденный для всех образ жизни, я ожидал увидеть нечто иное в их логове. Но передо мной была обычная кухня – четыре стены, старая, давно не чищеная плита, забитая грязной посудой раковина, прямоугольный стол с декоративной вазой и люстра с громоздким абажуром советских времен.

Другая комната являлась спальней с широким окном, занавешенным прозрачными шторами с темными ламбрекенами, ночным столиком и большой кроватью посредине. Полностью осмотреть ее мне мешал Михаил, вставший как вкопанный на пороге. Пришлось сдвинуться и прильнуть к дверному косяку. Что-то яркое сразу кинулось в глаза – простая тетрадка с красной обложкой и с вырванными страницами, небрежно брошенная на полу. Хотя, я тут же забыл о ней, увидев на смятой не заправленной постели белокурую женщину, лежащую навзничь. Ее вымученное лицо застыло в неестественной улыбке, выпученные глаза с мольбой уставились на целителя. Закинутые над головой руки были привязаны к спинке кровати лоскутами простыни, а пальцы вцепились в ткань так, словно предсмертная конвульсия все еще продолжала мучить тело. Ее обнаженную фигуру скрывала только кофта, оголяющая плечи и сползшая до уровня промежности широко раздвинутых ног. Под женщиной, в области бедер, очерчивалось свежее пятно испражнений. К горлу подступил ком. Я чувствовал, как мои ладони становятся влажными. На спине выступил холодный пот от скребущего на душе предчувствия.

- Мишенька… – последним дыханием выдавила она. По ее подбородку поползла струйка слюны. Казалось, даже ее губы сводит судорогой, и каждое слово дается с невероятным трудом. – Помоги Наде.

Словно опомнившись, Михаил рванулся к кровати. Первое, что я увидел в тот момент, это младенец у ног женщины, которого до сих пор закрывал от меня своей спиной целитель. Судя по половым признакам девочка, тихо поджимающая к хрупкому тельцу конечности. Причем пуповина не была еще перерезана. Но самым странным мне показалось, что ребенок довольно крупный для новорожденного. Ее большие, испуганные глаза были наполнены искрящимися слезами, обильно сползающими по бледным щекам.

Из дальней комнаты неожиданно раздался стон, сопровождающийся эфемерным движением. Пока Михаил занимался с едва живой матерью, я сделал пару шагов дальше по коридору. Там, в трепещущем отблеске свечей смутно угадывалось еще чье-то тело на полу. Раздетый по пояс темноволосый мужчина лет тридцати скрючился в позе эмбриона, поджав ноги к самому подбородку. Его пальцы, ухватившие колени, судорожно рвали ткань спортивных штанов, словно в приступе эпилепсии. Безумные, косые глаза застыли, устремившись в никуда, а посиневшие губы шевелились от шепота, сменяющегося поскуливанием:

- Пожалуйста… не надо…

Рядом, в густом пятне растекающейся под ним крови, зыбкий огонь свечей отразился на широком лезвии кухонного ножа с зазубринами на тыльной стороне для разделывания мяса. Его скулящий, молящий голос вяз в полутьме комнаты, отзываясь невнятным шепотом эха. Даже представить страшно, что здесь могло произойти. Перед глазами все поплыло, возникли пульсирующие позывы в области живота. Захотелось, как можно скорее вырваться из этого жуткого наваждения.

- Андрей! – вполголоса окликнул меня Михаил.

Он уже стоял в прихожей с обернутым в его кожаную куртку младенцем на руках. Удивительно, девочка не издавала ни звука, словно понимая, что ей нельзя поднимать шум.

- Немного буйный, говоришь? – Я попытался придать голосу сарказм.

- Не важно. Возьми ребенка и уходи. Мне нужно прибрать кое-что.

- А что с матерью?

Целитель лишь понуро покачал головой. Я бережно принял у него из рук девочку. Она не шевелилась, не сводя с меня заинтересованных глаз. Словно осмысленно воспринимала все, что происходило вокруг нее.

Чуть ли не бегом я бросился прочь из квартиры. Коридор прихожей стал бесконечным, такое бывает в самых реалистичных кошмарах. Организм бесновался – рвотная жижа подступала к горлу, заполняла рот…

Мне удалось перескочить один лестничный пролет, прежде чем желудок окончательно смог бы взбунтоваться. Споткнулся на ступеньке, вовремя сгруппировался, чтобы по собственной глупости не покалечить ребенка, и стена больно ударила меня в спину. Тошнота моментально пропала, наверное, от болевого шока. В грудь будто воткнули большую раскаленную иглу, пробившуюся до позвоночника. И только одна мысль в голове – еще больше не напугать, не заставлять ребенка плакать. Я крепче прижал девочку к груди, медленно сползая на пол. На мгновение мне показалось, что в моих руках не живой человечек, а кукла. Подчиняясь какому-то забытому инстинкту, поднес ладонь к ее лицу, чуть касаясь носика, и ощутил щекотное покалывание мягкого, теплого дыхания на подушечках пальцев. Выдох тисками боли сдавил что-то в груди, выплевывая из легких жалобный хрип.

- Да уж… - вдруг раздалось надо мной.

Я поднял голову, увидев бесшумно спускающегося по лестнице Михаила. В его правой руке алела обложка тетради.

- Встать можешь? – бесстрастно спросил он, не сбивая дыхания. – Сам дойдешь?

В горле першило, мне пришлось громко сглотнуть, чтобы ответить. Вышло неудачно, вместо слов вырывался лишь кашляющий хрип, поэтому я только утвердительно кивнул. Целитель все же подхватил меня за плечи и пружинистым шагом направился вниз по лестнице.

Когда мы оказались у машины, девочка внезапно зашевелилась, приглушенно всхлипывая. Я поудобнее устроил крохотное тельце на руках, вытирая слезки с ее лица.

- Все хорошо, – раздался мой собственный шепот.

Любопытно, кого мне хотелось успокоить больше – себя или маленького ребенка? По ее взгляду складывалось впечатление, будто она не просто слушала мой тихий голос. Словно понимала смысл моих слов.

- Теперь все хорошо.

Где-то недалеко послышался вой спешащих сирен. Разумеется, дожидаться мы их не стали.

***

Было около десяти, когда мы добрались до дома Михаила, на окраину города, на пустырь посреди уродливых без листвы тополей. Апрельская ночь становилась холодной. Тучи заволокли небо, и темнота стала еще гуще. Целитель уверенно шел впереди, с отцовской теплотой удерживая девочку, в то время как я ступал размерено вдоль покосившегося забора, стараясь случайно не провалиться в какую-нибудь яму. Шагнув на крыльцо, не удержался от вздоха облегчения.

- Проходи на кухню, – шепнул он, когда мы вошли в дом.

Я захлопнул за собой дверь, не забыв задвинуть засов. Даже не заметил, как Михаил с девочкой успел скрыться в жилой части дома. В сенях было не светлее, чем на улице, поэтому до кухни, располагавшейся в пристройке, пришлось добираться отчасти на ощупь, отчасти по старой памяти. Прокрадываясь сквозь темноту, я интуитивно рассчитывал услышать в комнате сонное хныканье девочки и скрипучие половицы. Странно, но она спала всю дорогу, недвижно уткнувшись в грудь целителя.

Кухня осталась такой же, какой я ее запомнил. Небольшое, но довольно-таки уютное помещение с узким окошком, закрытым плотной занавеской. В углу располагалась та же маленькая плита с двумя конфорками, подведенная к колонке с облупившейся в некоторых местах краской. И, конечно же, старинные настенные часы со щелкающим маятником. Неизменной осталась и цветастая клеенка на квадратном дубовом столе. Усевшись на табуретку боком к столу, я закурил. В сенях скрипнула дверь, а шаркающие шаги возвестили о приближении Михаила.

- Еще не бросил? – спросил он, нависнув надо мной своей богатырской статью. В неполные пятьдесят ему удавалось поддерживать себя в прекрасной атлетической форме, что ярко подчеркивали мускулистые руки и плечи, не говоря уже о широкой груди, на которой едва сходилась пестрая клетчатая рубаха.

Я покосился на чадящую сигарету в моей руке, покачал головой.

- Курение влияет на потенцию, запомни. Бросай, сейчас ужинать будем. – Наставительный тон целителя вызвал у меня только ироничную ухмылку. – Это вместо сигареты.

Михаил протянул руку, в которой был крупный чуппа-чупс, завернутый красочным фантиком. Я принял столь неожиданный подарок. Затем осмотрев кухоньку в поисках пепельницы, увидел мусорное ведро, доверху забитое картофельными очистками, и метко запустил туда бычок. Тем временем Михаил принялся накрывать на стол.

- Куртку можешь повесить, – сказал он, кивнув на крючок полки, предназначенной скорее для половников, чем для одежды. Я медленно встал, аккуратно стягивая куртку (не дала забыть себя отшибленная поясница). Повесив ее, с минуту бесцельно повертел пальцами врученную карамельку и сунул ее в карман.

- Может, все-таки объяснишь? – меня просто выводила из себя его невозмутимость.

Казалось, целитель был увлечен только приготовлением ужина. Словно изначально не намеревался вводить меня в курс дела.

- Все, как я и говорил, – произнес Михаил, закончив резать сало и отложив нож, не забыв перед этим протереть лезвие бумажным полотенцем. – Галя – моя давняя знакомая.

Мне сразу вспомнилось бесчувственное тело женщины на кровати. Значит, ее звали Галя.

- Хотелось бы узнать подробности, – уточнил я.

На его лице задвигались желваки, а ясные, живые глаза бегло скользили по столу в поисках того, чего еще не хватает. Создавалось впечатление, что ему вовсе не хотелось распространяться на данную тему. Некоторое время он занимался только ужином, то нарезая овощи на столе, то поворачиваясь к плите, чтобы помешать на шипящей сковородке картошку. Кухонька быстро пропиталась вкусными запахами, заставляющими рот наполниться слюной, а желудок нетерпеливо заворчать.

- Я же все сказал, – вдруг заговорил Михаил, укладывая ломтики сала на отполированную тарелку. – Перед тем, как мне пришлось тебя выдернуть, мне позвонила Галя. Мы с ней довольно давно не виделись, поэтому даже слегка удивился, когда узнал, что она в городе. По телефону многого не расскажешь, да и чувствовала она себя не очень хорошо. Но с ее сумбурной речи мне стало ясно, что она на девятом месяце беременности и уже начались схватки.

Я не перебивал, внимательно слушал.

- Я узнал, что ее муж принадлежит к какой-то секте, поэтому очень негативно относится к вызовам «скорой», – продолжал целитель, колдуя с едой, – и в тот момент он тоже вел себя неадекватно. Думаю, у парня крыша поехала от сектантских учений. Тем не менее, она просил срочно приехать. Только мы опоздали. Остальное ты знаешь. Роды были сложные, она не пережила. А тот тип… ну, в смысле, муж, явно совершил самоубийство в припадке.

Старинные часы раскатисто пробили одиннадцать.

На какую-то секунду мне послышалось, будто в жилой части дома девочка, проснувшись от грохота маятника, залилась испуганным плачем, но целитель отнесся к этому спокойно:

- Не переживай. Она теперь до утра проспит.

Я поверил ему на слово. Наверняка, напоил девчушку каким-нибудь отваром из трав с успокоительными свойствами. Чтобы сон был крепче, и произошедший в ее жизни кошмар стал забытым, ненужным воспоминанием.

- А что с девочкой? – решился спросить я. – Почему ты ее с собой забрал? Тебе не кажется, что правильнее было сообщить куда следует? Там все-таки два трупа осталось. А если нас кто-то из соседей заметил? На кой вообще такие сложности?

- Оно тебе надо? – последовал ответ.

- А зачем ты меня в это втянул?

Он лишь незначительно пожал плечами:

- Нужна была машина. Такси не хотел брать, из-за ненадобности лишнего внимания. Сам понимаешь, если вдруг что-то серьезное начнется, таксисту не составило бы проблем вспомнить странного мужика с младенцем на руках. Тем более, выходящего из дома, в котором впоследствии обнаружили аж два трупа. Ты не заподозрил бы что-то неладное? Да и некогда было из себя шпиона строить. Представь, что пришлось бы высадиться где-нибудь в городе, а потом самостоятельно добираться до дома с новорожденной девочкой. И только потому, чтобы таксист не узнал, где я живу. Вот, и вспомнил, что у тебя есть машина.

- Вообще-то, была, – поправил я. – Продал месяц назад.

Михаил устроился на соседней табуретке перед накрытым столом. В центре уже стояла сковородка с жареной картошкой и зеленым луком, обставленная тарелкой с нарезанным толстыми ломтями хлебом, плошкой салата из моркови, чеснока и сыра, и внушительным куском проперченного сала.

- А эта как же? – Его неуверенный кивок головы в окно указал на оставленную снаружи «девятку».

- У приятеля взял погонять на пару дней.

- Считай это судьба, – устало улыбнулся целитель.

- Всего лишь стечение обстоятельств, – возразил я. – Ты не ответил, зачем тебе девочка?

Либо так совпало, либо мой вопрос действительно заставил его вздрогнуть.

- Нужно лекарство от стресса, – он щелкнул пальцами, тем самым обозначая снизошедшую догадку. Резко выпрямился, достав с верхней полки два граненых стакана и демонстративно поставив их на стол.

Сначала я подумал, что таким образом Михаил хотел уклониться от ответа, но неожиданно сказал:

- Так получилось, что теперь я за нее в ответе. Перед смертью Галя попросила никому не отдавать девочку.

Из-под стола он извлек литровую бутылку водки, ловко свернув пробку, и заполнил стаканы до краев. Что-то в нашем разговоре не клеилось. Будто он нарочно чего-то не договаривает.

- Ты можешь выражаться конкретнее? – полюбопытствовал я. – Мало ли, о чем она просила! Тебя не смущает, что это незаконно?

Качнув головой, Михаил взял свой стакан:

- Родственников у нее все равно нет. Теперь я – единственный ей родной человек, который, уж так случилось, должен ее опекать. Не забивай себе башку, я сам со всем этим разберусь, сделаю все официально. Но сейчас нужно тихо отсидеться. Кто знает, с какими там сектантами был связан муж Гали.

С этими словами Михаил опрокинул содержимое стакана в рот. Я последовал его примеру, каждой клеточкой изможденного организма ощущая, как водка жгучей волной заполняет жилы и вытравливает признаки зарождающейся простуды. И понял, что только сейчас смог отогреться. Апрель выдался слякотным и холодным, а я сегодня оделся не по погоде. Уж точно не для ночных похождений.

- Закусывай, закусывай, а то остынет, – говорил Михаил, насаживая на вилку кусочки жареной картошки.

Больше мы этой темы не касались.

***

Уже светало, когда я вышел на крыльцо покурить и подышать свежим прохладным воздухом. Апрельское утро постепенно наполнялось гнусавым карканьем слетевшихся ворон. Бесцветное небо покрылось рябью лазурных лоскутов, просачивающихся сквозь остатки пелены облаков, которые старательно разгонял ветер. Сумерки отступали с неохотой перед неумолимым восходом солнца, обнажая безобразный пейзаж пустыря, окружающего дом Михаила. Помимо него здесь размещалось еще несколько домов, гнездящихся в незначительном отдалении, но их обитатели явно еще спали. Точно не знаю, но, по-моему, на этом пустыре когда-то была небольшая деревушка. Наверняка, со временем многие смигрировали в разрастающийся город, а тут остались только старики, в одиночестве доживающие свой век, либо забытые своими детьми.

За далёкой посадкой уродливых тополей, ограждающих пустырь от шоссе, уже раздавались звонки первых трамваев. Солнце заискрилось на востоке, предвещая весенним оживлением чудесный день. На меня это действовало почти вдохновенно, если бы не хмельная апатичность ко всему. Мы с Михаилом просидели за столом всю ночь, вспоминая общих знакомых и обсуждая острые социальные проблемы общества. Несмотря на количество выпитого (а за ночь мы осилили литра два водки), я, к собственному удивлению, сохранял ясность мышления, ощущая только легкую вялость тела. Михаил, в свою очередь, заплетающимся языком заявил, что «столь слабое воздействие алкоголя на организм может быть связано с пережитым стрессом», а затем шатающейся походкой поплелся в ванную.

Закинув руки за голову, я сладко потянулся, ощущая, как хрустят затекшие суставы. Сделав пару поворотов корпусом, полностью удостоверился, что серьезных увечий на теле нет – лишь легкий укол тупой боли в пояснице. Прикурил, поймав себя на мысли, что необходимо посетить туалет. За моей спиной скрипнула дверь, со старческим кряхтением отозвалась половица под неуверенным шагом. Я развернулся вполоборота, щелчком выбросив бычок.

Вот тут и обалдел.

Представляю, как это выглядело со стороны. Помятая от бессонной ночи, полупьяная, небритая рожа, с выпученными от потрясения глазами и отвисающей челюстью. Да и было с чего!

Передо мной стояла закутанная в пуховое одеяло хрупкая девочка с каштановыми волосами и большими, темными глазами. И смотрела на меня так же заинтересовано, как и вчера. Кроме нас троих в доме больше никого не было. А значит, тот младенец… и есть она?…

Только старше, как минимум четырехлетнего возраста! Зажмурившись, я тряхнул головой. Так не бывает. Видимо, водка все же возымела свой эффект. Открыв глаза, мне стало ясно, что девочка не может быть галлюцинацией. Попытки что-либо сказать привели лишь к несуразному глотанию воздуха ртом. Она вжала голову в плечи, слегка улыбаясь:

- Спасибо, что не побоялся забрать меня у того чело…

Честно, мне стало жутко, будто в ней заключалось что-то дьявольское. Особенно то, что для девочки дня от роду, она владела довольно чётким произношением, кроющимся за ноткой детской застенчивости.

И больше всего хотелось найти разумное объяснение происходящему. Онемевший, я искал ответ в ее глазах, моргающих под челкой каштановых, чуть растрепанных волос. Это несомненно была она. Вот уж действительно чадо растет не по дням, а по часам.

- Надя!

Суровый тон Михаила вывел меня из оцепенения. Я поднял глаза поверх ее головы и едва поймал собственную куртку, брошенную мне в лицо.

- Я только хо… - заговорила девочка, кусая нижнюю губу.

- Иди в дом, – Михаил был чересчур серьезен, словно в нем не осталось и капли хмеля. Сейчас его холодные глаза даже не таяли от бликов рассвета. Наоборот, казались выплавленными из вечного льда. Девочка замолчала, неуклюже повернулась, мелкими шажками направляясь в дом и волоча за собой сползшее одеяло.

- Уходи, – сказал Михаил, когда она исчезла за дверью. – И забудь, что видел ее… такой. Вообще забудь обо всем этом.

Мысли стали вязкими, я даже не успел сформулировать их в предложение, выдавив только:

- Какого... ?

- Не твое дело! – бросил Михаил, надвигаясь на меня всей своей статью.

Сейчас он походил на рассвирепевшего зверя, защищающего детеныша. Я почти не слышал, что говорил мне Михаил, хотя чувствовал, как его голос почти срывался на крик. Видимо, слишком велико было потрясение от увиденного, что-то внутри продолжало возводить барьер вокруг веры в его реалистичность. В окне, за его могучим плечом, показалось взволнованное лицо Нади. Она смотрела на нас большими испуганными глазами с неподдельным непониманием злости Михаила. Мне же, как раз стало все понятно – он вовсе не хотел, чтобы я узнал об… этом. Словно увидев эту девочку в таком… воплощении, что ли, я дотронулся до чего-то запретного, неприкасаемого.

Его огромная рука ухватила меня за воротник, и лицо целителя почти уперлось в мой нос. Глаза обжигали холодом, бегущим по телу зябкими мурашками.

- Не нужно тебе это, Андрей, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Поверь мне.

Отпустив меня, Михаил резко развернулся и поспешил укрыться в доме, гулко хлопнув дверью. Я поспешил согласиться с его гипнотическим увещеванием. Или скорее, то, что не укладывалось в разуме, заставило принять решение уйти, больше не задавая лишних вопросов. Я натянул куртку на плечи и зашагал к «девятке» по припорошенному тонким слоем снега пустырю. Машину надо было вернуть сегодня утром.

Похожие статьи:

Рассказы → Нетудырь Часть 1

Рассказы → Шляпа из кролика. Часть 1: Стражник и Часть 2: Ведьма [Сценарий квеста по пратчеттовскому "Плоскому миру" с заготовками графики]