№97 Рубеж ветров
Перед майором Шоном Шенди стояла худая девушка-ученый. Подвернутые на три четверти длинные штаны болтались на тощих ножках. Пряди волос выбились из-под форменной фуражки научного центра, а глаза горят наивной отвагой и искренним рвением – опасное сочетание в любом другом уголке галактики, но не окраине Союза. Пограничная пустынная планетка не больше Марса носила поэтичнее название Рубеж Ветров-ОХ, где «О» - означило последнюю букву греческого алфавита, а «Х» - ставила равнодушный крест на карьере майора.
После подавления религиозного восстания на Ти-хо, одном из закрытых экзомиров, майор перескочил через пару званий вверх, получил на грудь пару орденов и красотку-жену в апартаменты с видом на Лазурный берег. Но, с приходом к власти радикальной партии Саладин, успешная и уважаемая военная компания «Болтовня» стала считаться варварским геноцидом. Саладин добилась, чтоб экзомир снова закрыли от людей Союза и стала потихоньку смещать военных чиновников. В итоге до больших шишек она не дотянулась, а отдуваться пришлось Шенди и еще паре бедогаг. Майору сняли врученные ранее звания, отняли апартаменты «для восстановления самобытного культурного наследия Ти-хо», а красотка-жена ушла от него к адвокату Китти Чанг.
Так майор Шенди в свои пятьдесят три, возрасте приличном для ухода на пенсию, оказался на Рубеже Ветров под предлогом защиты кучки ученых от мнимой угрозы из другой галактики.
Официально планета не была обитаема, а постоянные ветра мешали как следует наладить внутренние сообщения. Из поселений – один вшивый космопорт и пара научных институтов. Времен года было всего два: ветряное засушливое лето с элементами торнадо и дождливая ветряная зима с элементами оползней, поэтому единственная пригодная для сельского хозяйства область перед Долиной ветров охранялась военным гарнизоном круглосуточно. И ведь именно ради этой Долины правительство Союза вкладывало деньги. Вертикальные, пупырчатые, словно фульгурит, нагромождения каменных шаров складывались в сложные геометрические узоры, хорошо видные со спутника. Что за Долиной, в глубине континента, никто толком не знал: аппаратура дохла от пыли, а людей посылать туда, откуда приходят гигантские агрессивные крабы, никто из руководства не стремился. Майор считал совершенно бесполезным выяснять, почему природа решила выстроить кучку камней треугольниками и спиралями и что это за крабы, но его мнения спрашивали.
Аспирантка Стрекава Набокова получила от майора почти не ограниченную свободу действий. Пусть себе настраивает приборы и ходит по Долине, измеряя силу ветра, лишь бы под ногами не путалась и не нарушала комендантский час. Воодушевленно она соорудила себе лагерь и пропадала там неделями, а потом появлялась на пороге и смущенно просила разрешения отправить отчет в центр. Но, тем не менее, Набокова то и дело чинила старых ботов, придумала как сократить расход воды и вообще всячески стремилась быть полезной гарнизону и его людям. Например, работала над аппаратом для регуляции ветров. Если уменьшить силу ветра хотя бы вдвое, то можно будет спокойно осваивать целину.
Стояло самое засушливое и пыльное лето за те семь лет, что Шенди находился на Рубеже Ветров. Каждый день начинался с генеральной уборки: мелкая пыль просачивалась сквозь щели в рамах, оседала на подоконниках, столах и полках, скрипела на зубах. Изнуряющая жара подтачивала и без того отвратительную мораль, а тут еще и сломался водяной насос, оставив сотню воняющих солдат без вечернего душа. Потные лица мгновенно становились черными от грязи, так что майор молился всем богам и культам, чтобы никому из начальства не вздумалось устроить внезапную проверку. Одуревшие от жары метровые крабы, единственные крупные хищники на континенте, обнаглели и, словно рота марширующих солдат, потянулись к людским водохранилищам, оставляя на обезвоженной земле цепочки глубоких следов, мгновенно разглаживаемые ветром. Майору удалось отвадить их от поселений парой минных ловушек. Так крабам не оставалось ничего, кроме как печально отдаться в объятия смерти. Их пустые, сверкающие панцири вскоре покрыли всю Долину. Теперь предстояло бороться и с вонью от крабовых туш. Аспирантка Набокова утащила одного для изучения и потом с восторгом рассказывала про рудименты подводного дыхания, доказывающие, что раньше на Рубеже Ветров морей и океанов было больше, чем нынешний жалкий океанчик. Отчего-то майор представил как хрупкая девица ковыряется в крабьих внутренностях и подавился.
И вот сейчас аспирантка Набокова стояла перед майором и слезно упрашивала пойти с ней на «кладбище крабов» - так назвали яму с подветренной стороны, в которую сваливали туши. Она говорила, что это очень важно не только для Рубежа Ветров, но и для всей науки Союза. Аспирантка деловито рассказала, что, один из мертвых крабов оказался самкой с детенышем, который фантастическим образом выжил и после порции воды из починенного Набоковой насоса чувствовал себя вполне здоровым. И теперь она хотела оставить краба себе, а потом пойти за ним в миграцию, за Долину. Получив категорическое «нет» на оба пункта, девушка пришла в ярость, грозилась написать донос, что тупой солдафон мешает науке, что такой шанс предоставляется раз в жизни. Пока она кричала, крабий детеныш агрессивно шипел и клацал клешнями в клетке. Исцарапанные руки Стрекавы говорили сами за себя.
Через несколько дней выяснилось, что Набокова не избавилась от краба как было велено, а перетащила клетку к себе в лабораторию. Майор застал ее в полном расстройстве и даже отругать не смог: девушка тихо плакала, потому что краб отказывался от любого типа предложенной еды и потихоньку хирел.
– Исследований очень мало, - сказала она. – Никто толком не занимался крабами и только морфологию да этологию описывал. Я не карцинолог, не лепидоптеролог и даже не биолог. Он не питается ничем из предложенного: местные растения, насекомые, более мелкие ракообразные - все мимо. Да и странно, что таким огромным существам хватает пищи. Наверняка за Долиной есть источник еды. Можете считать меня дурой, майор, сэр, но я должна выяснить, что там.
– Вы думаете, что какой-то краб стоит того, чтобы на него тратить ресурсы и людей?
– Я ученый, майор. Я хочу, чтобы людям на Рубеже Ветров стало чуть полегче.
В этом печальной фразе майор Шенди увидел самого себя тридцать лет назад, юного капитана, желающего защищать Союз и его людей, и даже впервые пожалел, что у него нет детей.
Спустя две недели после тщательной подготовки и сотен разговоров отряд из пятнадцати человек («Тринадцать гномов, волшебник и хоббит» - пошутил сержант Льюис, на что капрал Александров пошутил в ответ: «В белом венчике из роз – впереди – Исус Христос», - и оба получили по наряду вне очереди на уборку крабьих трупов) выступил из гарнизона. Детеныш получил кличку Орфей за то, что вернулся с того света. Обессиливший, с потускневшим панцирем, он вяло пил воду и посвистывал, но упрямо шел куда-то вглубь Долины. Люди страдали от пыли и жары, но в упрямстве крабику не уступали. Улучшенные Набоковой боты сканировали местность на предмет опасности и составляли карту. Ночами ветер чуть стихал, и на майора Шенди обрушивалось летнее звездное небо. Он не считал себя сентиментальным, но именно тогда вспомнил всех погибших товарищей, опасные вылазки, подвиги и глупости юности и, кажется, понял, что постарел. Беспокойно покашливал и шуршал лагерь, возился загнанный на ночь в клетку Орфей, Набокова что-то вносила в барахлящий планшет. Он отбрасывал на ее напряженное лицо синие трехмерные диаграммы и сложные математические формулы, в которых нет ни одной цифры. Так проходили летние ночи.
Они вышли из Долины на шестнадцатый день, преодолев узкое, как бутылочное горлышко, ущелье. Чем ближе они были к выходу, тем причудливее и выше становились каменистые образования. Набокова сначала фиксировала все на камеру, но, вскоре она вышла из строя. Ученая попросила зарисовывать интересные находки капрала Злотую, которая когда-то, перед военной академией, училась в художественной школе. На Орфея, занятого скатыванием пыли и песка в шарики, никто не обращал внимания, но все заметили, как под защитой этих шариков он плетет из своей слюны быстро твердеющую на воздухе сеть. Сеть, тонкая и гибкая, как воздушный змей, взмывала под действием ветра и ловила крошечных рачков, воздушных креветок и насекомых. Затем сеть втягивалась в ротовую полость и переваривалась вместе с пищей.
– Так ты - воздушный краб, Орфей! – восторженно смеялись солдаты.
Это открытие так поразило всех, что они на сутки задержались, наблюдая за кормежкой краба. По словам Набоковой, это было самым ветряным местом и отлично подходило для «воздушного змея». В самом деле, они то и дело встречали других крабов и старались не мешать им и обходили стороной. Рубеж Ветров в самом деле раньше был больше покрыт водой и крупные, намного крупнее нынешних, крабы, властвовали в этих водах. Но климат поменялся, вода измельчала, и эволюция придумала как этим существам выжить в ветряном мире.
За Долиной тянулось каменистое плато и уходило в утыканную озерами горную равнину между. Наверняка именно там крабы выводили потомство. Ветра здесь почти не было и плодородные, пригодные для земледелия зеленые склоны так и просились для составления отчета и запроса дополнительных ресурсов. Майор Шенди понимал, что после настолько незатратного открытия по улучшению жизни колонии его даже могут перевести поближе к центру. Понимал это и возбужденный отряд. И побледневшая под загаром Стрекава Набокова.
Они отдыхали на склоне, наблюдая как повеселевший после обеда Орфей играет с людьми как щенок, и молчали.
– Слушайте, отряд, - наконец сказал майор, чувствуя как ноет спина от тряски в грузовике, - перед нами – акры плодородных земель, пресная вода в достатке и ветра почти нет. Никакого терраформирования не нужно. Только десяток ботов-рабочих и терпение.
– Но майор! Это же убьет популяцию крабов! – в ужасе возразила Набокова.
– Мы здесь не для спасения крабов, а для спасения людей. Сегодня отдыхаем, завтра я постараюсь отправить в гарнизон сообщение.
Набокова подавилась слезами. В ее глазах плескалась ярость, но майор думал как лучше расставить часовых и отогнать любопытных крабов. Чтобы как-то занять себя, она собрала вокруг себя ботов-разведчиков и принялась что-то калибровать.
Ночью Шенди проснулся от воплей ужаса. Он подхватил табельную винтовку, прочищенную с вечера от пыли, и выскочил из палатки. Все боты будто взбесились. Четверо людей из отряда уже были мертвы, трое раненых стонали, зовя на помощь. Огрев ближайшую железку по сенсорам, майор бросился к палатке Стрекавы, но там его встретил дрожащий пистолет в висок.
– Я не позволю вам, – проблеяла она. – Разрушаете, разрушаете… Думаете, я не знаю, почему вы здесь, а? Ти-хо! Подумать только – вы вырезали беззащитных аборигенов с самой наивной религией в Союзе! Эти существа – прекрасны и беззащитны совсем как они!
– Положите пистолет, Набокова, – спокойно сказал майор, бросая свое оружие.
– И не подумаю. Вы считаете меня глупой идеалисткой, да? Да на здоровье. Но только все вы умрете сегодня, и никто не узнает, что находится за Долиной.
В этот момент майор ударил ученую под дых, отвел руку с пистолетом в сторону и выбил оружие из рук. При этом Набова умудрилась выстрелить себе же в ногу. Стрекава, глотая воздух, бросилась к столу и схватила планшет. Что-то просвистело в воздухе и ударило майора в затылок: в углу стоял один из наполовину разобранных ботов. Что-то теплое потекло по затылку за шиворот и майор осел на пол, теряя сознание. Последним, что он увидел, было как Стрекава, подволакивая раненую ногу, взвалила на себя собранный рюкзак, пытается поднять его винтовку, но не может и ковыляет наружу.
Аспирантку Стрекаву Набокову нашли через пять дней рядом с двумя мертвыми крабами. Она умерла от потери крови через сутки после ранения, написав полную раскаяния записку на клочке бумаги. Последней записью было: «Они смотрят из темноты. У них сотни глаз. Они хотят. Они придут за мной. Пусть. Пусть я стану частью ветра». У тела не хватало ноги: Орфей отгрыз ее и бросил вниз по склону и там же издох от огнестрельной раны.
Через четыре месяца началась кампания по привлечению колонистов на Рубеж Ветров-ОХ, и сотни людей за полгода перебрались на окраину галактики. Инженеры начали конструировать новых ботов для ветряной погоды планеты, зоозащитники каким-то образом узнали про Стрекаву Набокову и чуть ли не причислили ее к лику святых. Их письма с угрозами и пикеты перед зданием парламента сильно подтили репутацию Саладин. Майор Шенди, выписываясь из госпиталя на центральной планете Союза, лениво листал новости и даже чуть злорадствовал. Голова его была как новенькая, а незначительное повышение в звании придавало сил. Он даже подумывал уйти уже на пенсию, прикупить домик на планете подешевле и спокойно дожить свои дни.
В Центре царила ясная, погожая осень, но он помнил, что на Рубеж Ветров пришла зима. Зимой крабы впадают в спячку, зарываются в песок и впитывают дожди. Зимой их никто не найдет и построит там лагерь и гидропонные секции, и, возможно даже ветряную электростанцию. А летом они проснутся и, не обнаружив в воздухе рачков и насекомых, научатся плести воздушные сети для другой, приземленной пищи.
