№141 Свет очей
Тёплые и солнечные дни этим летом выдавались крайне редко, за прошедшую половину июня их можно было буквально пересчитать по пальцам. Вот и сегодня небо с самого утра заволокло сплошной пеленой серых туч, то и дело моросил мелкий дождь, больше похожий на водяную пыль. Периодические порывы пронизывающего ветра завершали эту картину, создавая полное впечатление, что на улице вовсе не начало лета, а самый разгар осени.
В такую промозглую погоду никому не хотелось не то что гулять, а вообще выходить на улицу. Поэтому в лесопарке практически не было людей. Периодически усиливающийся дождь быстро превратил грунтовые дорожки и тропинки в скользкие полосы грязи, а немногочисленные заасфальтированные аллеи покрылись лужами. Скамейки намокли, с листвы падали крупные холодные капли. Кругом было мрачно и уныло.
Подстелив под себя небольшой полиэтиленовый пакет, Ярослав сидел на одной из промокших скамеек. Он упёрся локтями в колени, обхватил голову пальцами и сгорбился. На первый взгляд могло показаться, что ему нездоровится. Это было не далеко от правды, так как на душе у молодого человека было ничуть не лучше, чем вокруг – так же хмуро и тоскливо. Он специально выбрал самую отдалённую скамейку в самой густо заросшей части лесопарка, чтобы оказаться как можно дальше от людей и побыть наедине со своим горем.
Ярослав никак не мог смириться с мыслью, что она его бросила. Он понимал, что рано или поздно это должно было произойти, но всякий раз гнал от себя эти мысли. Вполне предсказуемый финал романа с замужней женщиной, которая была старше его на восемь лет. Да и что он мог ей дать в свои девятнадцать? Обычный студент из небогатой семьи, живущий с родителями… Для неё он, скорее всего, был мимолётной интригой, шансом отвлечься от постылой однообразной жизни, строящейся по схеме «дом – работа». Но об этом Ярослав уже совсем не хотел думать. Он влюбился без оглядки, целиком отдаваясь этому чувству, и был на седьмом небе от счастья, когда она ответила ему взаимностью. Вместе они провели несколько незабываемых месяцев, встречаясь, где только было возможно для студента без собственного жилья и семейной женщины с ребёнком-школьником. Их встречи были недолгие, но полные чувственной страсти. Довольно часто они встречались и в этом лесопарке на этой самой скамейке, правда в те минуты всё обходилось лишь объятиями и поцелуями. Вместе они были счастливы, но всему приходит конец. Однажды её муж по случайности прочитал несколько смс-сообщений, которые она по неосторожности не удалила с телефона. Будучи взрослым здравомыслящим мужчиной, он не стал устраивать разборки с «сопливым студентом» и просто поставил её перед выбором: семья или интрижка. Естественно, выбор был сделан не в пользу Ярослава. До рукоприкладства дело не дошло. Хотя этого Ярослав не боялся. Он вообще ни разу не видел её мужа и узнал о причинах расставания только с её слов. Возможно, она просто наигралась с молодым любовником, и решила с ним порвать, воспользовавшись мужем как предлогом. Кто знает. Но Ярослав был влюблён, у него и в мыслях не было сомневаться в её словах.
Сейчас, сидя в сырости и холоде он вспоминал, как хорошо им было вместе. Объятия, поцелуи, прикосновения, милые разговоры ни о чём…
– У тебя чудесные глазки. Чистые, ярко-зелёные. Такие глаза редкость. В них хочется утонуть. Ты знаешь, что у зеленоглазых сильная интуиция, поэтому у многих экстрасенсов и колдунов зелёные глаза.
– Скорее это ты колдунья, и я не смог устоять перед твоими чарами. Хотя у тебя глаза не зелёные.
– Да, светло-серые. Почти голубые. Знаешь, для людей с серыми глазами идеальной парой считаются как раз зеленоглазые. Так что мы с тобой идеальная пара.
– Это прекрасно. А какие глаза у твоего м…
– Не важно. Сейчас мой – это ты!
От мыслей, что он больше её не увидит, не прижмёт к себе, не припадёт к её губам, сердце сжималось от боли, а на глаза наворачивались слёзы. Ярослав не помнил, когда в последний раз ему приходилось плакать. Он считал себя взрослым и слёзы воспринимал как признак слабости. Поэтому сейчас чувствовал себя жалким и ничтожным. От этого на душе становилось ещё противнее. Раз за разом он прокручивал в голове их последний разговор:
– Ты всегда будешь в моём сердце. Может, через много лет мы встретимся опять. Скорее всего, у тебя уже будет своя семья, и ты не будешь испытывать ко мне таких сильных чувств. Такой привязанности. Может, тогда мы сможем стать друзьями. Возможно, ты захочешь со мной переспать, в память о том, что было…
– Не говори так! Я никогда не перестану тебя любить!
– Это очень мило. Твой юношеский максимализм прекрасен, но мы не можем быть вместе. Наше время вышло…
– Не бросай меня!..
– Понимаю, тебе больно. Мне тоже больно, я тоже тебя люблю. Но иногда необходимо пройти через боль, чтобы избежать более страшных последствий.
В бессильной злобе Ярослав сжимал кулаки и стискивал зубы, слёзы продолжали катиться из глаз. «Хорошо, что идёт дождь. Так хотя бы никто не увидит это позорище», – думал он.
– Здравия желаю! – услышал Ярослав строгий недовольный голос.
Рядом стоял милиционер. А чуть поодаль, на широкой заасфальтированной аллее патрульная машина с включённым двигателем и напарником за рулём. Занятый своими мыслями Ярослав не заметил их приближение. Всё равно ему нечего было бояться: порядок он не нарушал, спиртное не распивал, паспорт был всегда с собой.
– Документы, пожалуйста, – процедил офицер, уже смекнувший, что привлечь парня не за что, да и взять со студента тоже нечего, а вот сухую тёплую машину покинуть пришлось.
Ярослав встал, достал из внутреннего кармана куртки паспорт и протянул патрульному.
– Чего грустим? – безучастно осведомился тот, листая документ.
– Да так… семейные дела, – угрюмо буркнул Ярослав.
– Угу… – неопределённо кивнул патрульный, вернул паспорт владельцу и быстрым шагом направился к автомобилю.
Хлопнула дверца, мотор затарахтел громче, и патрульная машина лениво покатилась дальше по мокрому асфальту. Пока Ярослав провожал её взглядом, его внимание привлекла тёмная фигура, которая быстро двигалась по одной из параллельных тропинок. Из-за густой листвы её было трудно разглядеть, но и так было ясно, что рост идущего значительно превышал средний. Ярославу показалось, что у незнакомца были длинные распущенные волосы. Больше рассмотреть ничего не удавалось. В походке здоровяка было что-то не совсем человеческое, звериное. Глядя как он движется, сразу вспоминались кадры любительской киносъёмки, случайно запечатлевшей снежного человека, идущего по лесу. Фигура быстро удалялась.
Мимо проскрипела колесом тачка. Низкорослый дворник выходец из средней Азии в засаленной промокшей спецовке спешил куда-то по своим делам. В тяжёлой неповоротливой тачке, что он толкал перед собой, кучей лежали попиленные ветки и сучья. Вид у дворника был жалкий и усталый, коротко стриженные тронутые сединой волосы слиплись от воды и пота. Он очень спешил. Поскользнувшись на грязной луже, дворник потерял равновесие и, вскрикнув, растянулся не асфальте. Тачка перевернулась, ветки и сучья посыпались в грязь. Кряхтя и ругаясь на своём языке, бедолага принялся торопливо собирать их и складывать обратно.
Тёмная фигура неизвестного великана, уже почти совсем скрывшаяся из виду, резко остановилась, повернулась в сторону дворника и зашагала прямиком к нему, будто двигалась на звук. При этом верзила, похоже, не заботился о выборе дороги, он проламывался через кусты, месил ногами раскисшую землю, топтал высокую мокрую траву. Не прошло и минуты, как он значительно сократил расстояние и оказался достаточно близко, чтобы его можно было разглядеть. Ростом он был никак не меньше двух с половиной метров, коротышка дворник на его фоне вовсе казался карликом. Лицо гиганта было совсем не человеческим, оно скорее напоминало звериную морду. Ярослав даже подумал, что на незнакомце надета какая-то маска. Массивные надбровные дуги и скулы ассоциировались с гориллой или неандертальцем. Густые чёрные, как смоль, волосы покрывали всю голову и значительную часть лица, подступая почти вплотную к глазам, губам и носу. Нечесаные лохмы ниспадали на широкие плечи. Рот кривился в зверином оскале, обнажая большие острые зубы. Длинные мощные руки чудовища усиливали сходство с обезьяной, но, в отличие от приматов, на концах его пальцев имелись острые загнутые когти, а кисти рук были покрыты густым волосяным покровом. И всё же это было не животное, так как ходило существо на двух ногах, спину держало прямо и было одето в плащ тёмного цвета из материала по виду напоминавшего дерматин. Плащ этот был весьма странного фасона, он не имел воротника, лацканов, каких-либо застёжек и швов.
Широким размашистым шагом монстр стремительно приближался к дворнику, который был слишком занят своим делом и не замечал надвигающейся угрозы. Не снижая скорости, верзила подлетел к нему, схватил за горло и рывком поднял над землёй. Дворник захрипел, пытаясь вдохнуть. Он семенил в воздухе ногами и отчаянно цеплялся пальцами за огромную руку твари.
Дождь усилился, одежда Ярослава начала быстро промокать. Но он не мог пошевелиться ошарашенный зрелищем, которое разворачивалось сейчас перед ним.
Чудовище свободной рукой достало откуда-то из складок своего плаща металлический предмет, с виду напоминающий ложку, но с более глубокими и острыми краями черпала и сильно изогнутой рукоятью, и поднесло его к лицу жертвы. Несчастный, задыхаясь и хрипя, оттолкнул этот предмет рукой. Монстр недовольно зарычал и с силой впечатал свой огромный кулак ему в ключицу. Хрустнула кость, рука дворника безвольно повисла. Несчастный застонал. Когда сопротивление было подавлено, верзила поднёс неизвестный инструмент к глазу жертвы и медленно воткнул под веко. Заострённое черпало с мерзким чавканьем вошло в глазницу. Монстр, надавливая, повернул руку и вырвал глаз так, что тот остался в «ложке». Дворник закричал так громко, насколько ему позволяло сдавленное горло. Он дёргал ногами в воздухе и вырывался изо всех сил, но все попытки были безуспешны. Из отвёрстой глазницы потекли струйки крови, дождь тут же размывал их по смуглым небритым щекам.
Глядя на эту жуткую и отвратительную сцену, Ярослава затошнило. Его не оставляло чувство нереальности происходящего. Он просто не мог в это поверить. Двухметровые обезьяны в плащах не ходят средь бела дня по парку и не ковыряют прохожим ложкой глаза! Это всё какой-то розыгрыш, безумие, бред! Но именно это сейчас и происходило. До него дошло запоздалое осознание, что отсюда надо убираться и как можно скорее.
Монстр, похоже, совсем не замечал парня, стоящего всего в нескольких метрах. Он поднёс вырванный глаз к своему лицу, пару мгновений пристально всматривался в трофей и, недовольно фыркнув, убрал его куда-то в складки своего плаща. После чего неторопливо начал тем же способом вырывать жертве второй глаз. Дворник заорал ещё истошнее и его крик утонул в хрипах.
Это вывело Ярослава из оцепенения, он попятился назад. Дождь перерос в настоящий ливень. Он нещадно поливал всё вокруг, барабаня по железной тачке, которую дворник так и не успел загрузить, заглушая хрипы её хозяина. Под ноги Ярославу попалась какая-то ветка, которая тут же предательски хрустнула. Сквозь шум дождя он даже не услышал этого хруста, а скорее почувствовал его. Но чудовищу, видимо, хватило и этого еле различимого звука. Тварь медленно повернула голову и уставилась прямо на Ярослава. Глаза у неё были маленькие и очень глубоко посаженные. К тому же они были абсолютно чёрные, как будто состояли из одних только зрачков. Ярослав даже не понял, есть ли вообще у этого существа глаза.
Мороз пробежал по спине молодого человека, словно ему за шиворот опрокинули ведро со льдом. Он развернулся и побежал изо всех сил. Не разбирая дороги. Поскальзываясь на грязи, разбрызгивая лужи. В висках стучало, во рту появился медный привкус.
За спиной послышался оглушительный рёв. Ярослав видел много передач про диких животных, но ни в одной из них он не слышал, чтобы какое-то из земных животных так ревело. Гортанный, хрипловатый, но одновременно пронзительный, от этого рёва кровь стыла в жилах. Затем послышался тяжёлый топот бегущей по пятам твари. К ужасу Ярослава, топот был всё отчётливее. Всё ближе и ближе. Тварь неумолимо догоняла. Вот уже послышалось хриплое дыхание преследователя. Ярослав попытался ещё ускориться, но получил такой сильный удар в спину, что пролетел пару метров и плашмя упал на мокрый асфальт, проехавшись по инерции вперёд, обдирая ладони и колени. Вдобавок он так сильно приложился подбородком, что в голове зазвенело, а из глаз посыпались искры. Рот тут же наполнился кровью из прикушенной губы.
Не успел Ярослав прийти в себя, как огромная лапа железной хваткой вцепилась ему в плечо, глубоко вонзив острые когти. Парень закричал. Резкий рывок приподнял его над землёй. Плечо взорвалось болью. Тварь в тёмном плаще, довольно скалясь, удерживала Ярослава в воздухе всего лишь одной рукой, не прилагая для этого видимых усилий. Каким же огромным и сильным было это чудовище! В другой руке монстр держал свою кошмарную «ложку», на которой ещё виднелись следы крови.
Ливень не утихал, он заливал лицо Ярослава и уже вымочил до нитки всю его одежду. Монстр смотрел своей жертве прямо в глаза, он будто застыл, вглядываясь в них. «Такие глаза редкость…» – вспомнились Ярославу слова любимой. Да, определённо, чудовищу вот-вот достанется знатный трофей! Парня трясло, губы и пальцы у него дрожали, багровая пелена стала застилать всё вокруг… Уже теряя сознание, он заметил, что сильный дождь совсем не намочил монстра. Вопреки всем законам физики и логики, капли огибали его косматое тело.
Голова у Ярослава закружилась и он провалился во тьму. Он будто попал в космический вакуум, в бездну. Кругом не было ничего. Тьма была абсолютной. Она давила со всех сторон, угнетала, душила. Уже после нескольких мгновений пребывания в этой пустоте паника полностью поглотила разум. Хотелось бежать. Куда угодно, как угодно, лишь бы выбраться из этого ничто. Но как бежать, если под ногами и вокруг ничего нет? Ничего. Только тьма. Только пустота. Беспросветная. Удушающая. Всепоглощающая. Такая, что не слышно даже собственных криков…
БЕГИ!
Ярослав пришёл в себя, жадно глотая ртом воздух, будто только что его пытались утопить. Он всё ещё болтался в лапах монстра, пронзённое когтями плечо горело огнём. Видимо, он отключился всего на пару секунд, так как чудовище даже не успело поднести ему к лицу свою «ложку».
Голос, прозвучавший в голове и пробудивший от забытья, как будто придал ему сил. Ярослав ухватился обеими руками за предплечье монстра, подтянул колени к груди и с силой выпрямил, ударив чудовище обеими пятками в грудь. Конечно, чтобы нанести такой громадине хоть сколько-нибудь ощутимый урон понадобилось бы что-нибудь повесомее, чем пинок ногами. Но это действие возымело должный эффект. От неожиданности монстр отшатнулся и ослабил хватку. Этого было достаточно, чтобы вывернуться и освободиться, оставив в когтях чудовища лишь промокшую насквозь куртку. Монстр отбросил её в сторону. Понимая, что больше шансов на спасение не представится, Ярослав зачерпнул полную ладонь грязи и швырнул её в морду твари. Шлепок попал прямо в маленькие чёрные глазки. Тварь оглушительно взревела, замотала головой, стала тереть морду лапами. Воспользовавшись этой заминкой, Ярослав побежал. Опять. Но это было единственное, что он сейчас мог предпринять, так как драться с чудовищем не было ни сил, ни возможности.
Ярослав понимал, что просто убежать не получится и скоро монстр его опять догонит. Позвать на помощь тоже не выйдет – кругом никого, а мобильник остался в куртке. «И где эта чёртова милиция, когда она реально нужна?!» – мелькнула в голове мысль. Но патрульной машины видно не было. До ужаса хотелось исчезнуть, стать невидимым, спрятаться… Но где?
СЛЕВА!
Снова прозвучал в голове голос. Ярослав заметил поодаль от тропинки небольшую кирпичную постройку, которая плотно обросла вокруг кустами, и если бы парень не сбавил темп, то непременно пробежал бы мимо. Не тратя времени, беглец направился к строению.
Это оказался небольшой сарайчик, довольно старый, но не заброшенный. В стенах, сплошь изрисованных граффити, многие кирпичи потрескались и раскололись, но кладка казалась достаточно прочной. К входу была протоптана тропинка, по которой, видимо, довольно часто ходили. На сколоченной из досок двери, выкрашенной в тёмно-зелёный цвет, висел новый навесной замок. По счастливой случайности замок был открыт и просто висел в петлях. Видимо, открывший его человек рассчитывал скоро сюда вернуться.
Трясущимися руками Ярослав снял замок и дёрнул дверь на себя. Никогда не знавшие смазки петли заскрипели так громко, что все надежды спрятаться незаметно тут же рассыпались в прах. Может со зрением у твари и не очень, но слух, судя по всему, был отменный. И скоро монстр точно будет здесь. Беглец влетел внутрь и захлопнул за собой дверь, которая вновь пронзительно заскрипела.
Сердце колотилось с безумной скоростью, нужно было соображать, что же делать дальше. В воздухе пахло пылью. Тяжело дыша, Ярослав моргал глазами, пытаясь что-нибудь разглядеть в сумраке помещения. Слабый свет пробивался только сквозь щели между досками двери. Внутри практически ничего не было. В углу валялись пустые картонные коробки и ворох пыльных мешков, тоже пустых. Рядом стояли прислонённые к стене грабли и большая совковая лопата вся проржавевшая и сломанная. На полу, устланном старыми прогнившими досками, лежала метла со сточившимися прутьями и всякий мелки мусор. Ярослав вспомнил дворника, который пал жертвой неведомой твари у него на глазах. Видимо, в этом сарае он хранил инвентарь, и именно сюда он торопился пригнать свою тачку. Значит, это тот самый дворник оставил замок в двери открытым. А раз так, то в скором времени сюда никто не придёт и помощи ждать неоткуда. Придётся справляться самому. Как назло, ни топора, ни лома, ни пилы, ни даже нормальной целой лопаты тут не было. Ничего, что можно было бы использовать как оружие. Оставалось только укрепиться в этом укрытии и попытаться держать оборону как можно дольше.
Оказалось, что на внутренней стороне двери тоже были петли под замок. Ярослав вставил в них дужку навесного замка, который всё ещё машинально сжимал в руке, и надавил. С глухим щелчком механизм закрылся. На душе немного полегчало. Но полагаться на один только замок было нельзя. Парень просунул черенок лопаты через дверную ручку, уперев его в косяк.
Самочувствие было ужасное. Раненое плечо дико болело, всё тело ныло, промокшая насквозь одежда не спасала от холода и Ярослав начал замерзать. На ватных ногах он подошёл к вороху пустых мешков и повалился на них. Долго отдыхать не пришлось. Сквозь шум барабанящего по крыше и двери дождя снаружи послышались тяжёлые шаги. У Ярослава душа ушла в пятки, он застыл, пытаясь даже не дышать. Глубоко в душе ещё теплилась слабая надежда, что монстр пройдёт мимо.
Но чудовище не собиралось никуда уходить. Оно обошло строение вокруг и, словно издеваясь, провело когтями по доскам двери. Раздался отвратительный скрежет. Какое-то время ничего не происходило. Монстр будто ждал, реакции человека, но тот сидел тихо. Тогда последовал удар в дверь. Не сильный, но настойчивый, словно тот, кто был снаружи, проверял, насколько крепка эта преграда. Дверь сотряслась, замок тихонько звякнул о петли. Ярослав закрыл глаза и еле слышно застонал, думая лишь о том, чтобы его импровизированная баррикада оказалась достаточно прочной.
Тут на дверь обрушился шквал сильнейших ударов. Доски тряслись и скрипели, старые петли ходили ходуном. Но как-то ещё укрепить баррикаду было просто нечем. Снаружи раздался нетерпеливый яростный рёв. Ярослав сжался в комок, подвывая от ужаса, как бездомная дворняга. Ещё никогда он не чувствовал себя таким одиноким и беспомощным. Убежище стало для него ловушкой. Никто не придёт и не спасёт его. Слёзы текли у него по щекам, тело колотило сильной дрожью. «Нет! Нет! Почему я?! Почему?!.. Помогите кто-нибудь…» – стонал несчастный, зажмурив глаза.
Почувствовав на своём плече чьё-то прикосновение, он дёрнулся и закричал во всё горло, не открывая глаз. Однако тут же сообразил, что прикосновение было тёплым и нежным, и что это точно был не монстр, так как тот всё ещё продолжал ломать дверь.
– Ты знаешь, что ему нужно, – произнёс знакомый нежный голос.
– Милая?.. – ошарашено прошептал Ярослав, – Что… что ты тут делаешь?
Он хотел повернуться к ней, но она остановила его, положив руку на голову.
– Ты помогла мне найти это место? Ведь это твой голос я слышал в своей голове?
– Ты знаешь, что ему нужно, – повторила она, – Твоя жизнь ему не нужна. Но если он до тебя доберётся, то убьёт. И это будет страшная смерть.
– Что же мне делать?
– Не дай ему получить то, что ему нужно.
– Но как? Я же не могу… – Ярослав осёкся, слова застряли у него в горле.
Она молчала. Это было молчание полное жалости и сострадания.
– Это же… больно…
– Иногда необходимо пройти через боль, чтобы избежать более страшных последствий.
– Я не смогу… Помоги мне! Сделай это сама!
– Ты же знаешь, – вздохнула она, – меня тут нет.
Она нежно поцеловала его в щёку. В то же мгновение Ярослав почувствовал, что остался в своём убежище-ловушке один.
Монстр снаружи неистовствовал. Он рычал и выл, нанося один сокрушительный удар за другим. Дверь держалась уже буквально на честном слове, доски оглушительно трещали и были готовы развалиться в любой момент.
– Ты меня не достанешь, урод! – прокричал Ярослав дрожащим срывающимся голосом. – Не достанешь! Не получишь!..
Он обшарил свои карманы и, не найдя в них ничего подходящего, начал торопливо оглядывать помещение. Прутья из метлы? Нет. Зубцы грабель? Нет. Гвоздь из дверных досок? Нет. Взгляд упал на практически незаметную в полумраке полоску на полу. Обрезок тонкого медного провода в изоляции. Ярослав поднял его. Руки тряслись так, что он тут же чуть не выронил свою находку.
От очередного сильнейшего удара из двери вылетел кусок доски, в пролом тут же начал заливать дождь. Чудовище торжествующе зарычало. Волосатые когтистые лапы принялись выламывать соседнюю доску.
Надо было действовать быстрее. Изоляция провода мешала, её необходимо было убрать. Парень зажал провод зубами и резко дёрнул. Рывок получился слишком сильным. Оголённая проволока пропилила Ярославу верхний резец практически до десны. Острая боль молнией пробила всё его тело до самых пяток, в глазах потемнело. Ярослав застонал не в силах даже закричать. Целый мир пульсирующей буравящей боли сейчас разворачивал перед ним свои горизонты. Рот тут же начал наполняться кровью. Дрожащими пальцами Ярослав сорвал остатки изоляции, обнажая медное жало тонкой проволоки.
С неистовым рёвом огромная тварь продолжала крушить дверь, от которой уже мало чего оставалось. Совсем скоро монстр ворвётся внутрь.
Ярослав не обращал на него внимания. Он согнул проволоку полукругом и направил острые концы себе в лицо. «Мои руки. Трясущиеся, измазанные грязью и кровью руки. Вот последнее, что я увижу в своей жизни». – пронеслось у него в голове. В груди сильно закололо, перед глазами всё поплыло от слёз.
Неистово затрещали доски. Последняя преграда была разрушена и грудой обломков и щепок полетела в грязь. Порыв холодного ветра ворвался в сарай.
– Обломись! – прошипел сквозь зубы Ярослав и резким движением вогнал острые концы проволоки в свои широко открытые ярко-зелёные глаза.
***
Торжественный рёв монстра сменился воем, исполненным бессильной злобы. Он заглушил даже крики человека, бьющегося в агонии на прогнившем полу старого сарая. Человека, только что бывшего такой редкой и желанной добычей, а теперь не представляющего для чудовища никакой ценности. А ведь он почти добрался до него! Монстр взвыл опять. Ничего, в этом мире много добычи. Наверняка попадутся и более ценные экземпляры.
Косматая тварь выбралась из тесного сарая на улицу прямо под дождь, капли которого не могли её намочить, огибая тело по причудливой траектории. Монстр не спеша направилась прочь, продираясь через кусты, и через некоторое время скрылся среди густой растительности лесопарка.
Дождь тут же стал стихать и уже совсем скоро прекратился. Солнечные лучи разорвали серую пелену туч и, пробиваясь сквозь мокрую листву, заплясали на зеркальных поверхностях луж. На грязном холодном полу старого кирпичного сарая, скрючившись, лежал измученный человек. Он трясся мелкой дрожью и часто дышал, прижимая руки к лицу. А на улице всё ярче светило летнее солнце, свет которого этот человек больше никогда не сможет увидеть.
