№100 Любовь
- И чего нам не сиделось дома? – спросил Реджи. – Мир задыхается, и так было давно: уже слишком давно, чтобы когда-нибудь стать иначе.
- Научный прогресс значительно увеличил наши возможности. За последние годы…
- Ну да, теперь мы можем собирать больше информации с этих электронных хреновин, лететь с большей скоростью на кораблях, оснащенных по последнему слову прогресса, да засекать за сотни километров сочетания элементов, свидетельствующих о наличии неподалеку чего-то подозрительно похожего на атмосферу, - хмыкнул Реджи.
- Так это же здорово! Ты не понимаешь! Кораблей стало так много, и они летают так быстро и далеко, что каждый день, даже каждый час ими открывается новый участочек космоса… Говоришь, у нас мало времени? Но так для того и мы на борту. Как только подходящую планету обнаружат, ее сразу же изучат ученые. И у нас есть все необходимое для высадки и полномасштабного исследования…
- Нет, Крис, это ты не понимаешь. Хвастаться прогрессом - все равно, что хвастаться тем, что теперь мы черпаем Тихий океан не чайной, а десертной ложкой. Все это время корабли трепыхаются по Вселенной, а зачем? Скажи мне, Крис. Ты же физик.
- Биофизик.
- Тем более. Ты же понимаешь, какова вероятность? Я читал, как возникает жизнь. Сначала неорганика, потом сгустки-коацерваты, потом нужны тысячелетия развития в строго определенных условиях, и все это до сих пор не удалось даже полностью смоделировать… Просто чудо, что жизнь возникла хоть где-то. И нет никаких шансов, что за последний год, который остался у Земли, мы найдем еще одно местечко, которому так же повезло. И уж нужно быть совсем идиотом, чтобы хоть на мгновение поверить, что в этом местечке будет не просто жизнь, а жизнь, подходящая человеку, да еще и без зловредных инопланетян, которые не захотят тесниться ради новой огромной цивилизации…
- Замолкни, Реджи, - отмахнулся Крис.
- Не хочу молчать! Мы тут сдохнем всем человечеством не сегодня-завтра, так дай хоть поболтать напоследок.
- Тогда болтай о чем-нибудь приятном, - умоляюще произнес штурман Дик.
- Не могу. Последняя болтовня должна быть искренней. А поскольку на душе у меня погано, то и на языке…
Крис подошел к пульту управления, нажал кнопку воспроизведения музыки и впился в кнопку регулятора громкости, пока у всех не заболели головы.
«А все-таки скажи, Дик, - шепотом вкрался в спокойную ночь штурмана Реджи. – Зачем мы полетели в этот дурацкий космос? Не лучше ли было остаться дома, с близкими, с друзьями, с любимыми, скрасить им и себе последние деньки, слепить последнюю снежную бабу, проводить последнее лето, а после задохнуться всем вместе, парами-тройками, как Джульетта с Ромео?».
- Реджи, я сплю…
- А я не могу спать. Мне плохо, я не нахожу себе места… Мне нужны ответы на мои вопросы.
- Зараза ты, Реджи. Эгоист и зараза.
- Это не ответ.
- Это болтовня, причем искренняя. Все как ты и просил.
«Человечество надеется на вас»
Реджи тошнило от этих слов. Все, кто имел хоть какое-то отношение к космосу, давно понимали, что земля обречена. Но чтобы простые люди не паниковали, надо было делать вид, что работа продолжается, что супергерои (ученые да космонавты) уже спешат на помощь, что они бороздят бескрайние территории в поисках новой уютной квартирки для всех землян. Поэтому супергероев не спрашивали. Их отправляли на поиски, лишая нормальных живительных секундочек на умирающей Земле.
Потому что впихивать зыбкую надежду всем людям – это, конечно же, выше, благороднее и важнее, чем дарить реальное счастье, любовь и тепло тем, кто тебе действительно дорог.
***
КРИС! КРИС! ДИК! ВЫ ОБА! ПРОСНИТЕСЬ! ПРОСНИТЕСЬ НЕМЕДЛЕННО!
Космонавты протирали глаза, одаривая Реджи недоуменными взглядами. Что это с ним? Взбесился вконец от своих вечных депрессивных мыслей? Решил довести всех до бессонницы?
- Крис… - теперь голос Реджи звучал тихо, как приговор врача-онколога. – Ты только посмотри…
Физик заглянул в монитор, насупился, пригляделся внимательнее, тихо ойкнул и потерял сознание.
***
До планеты, поспешно названной Rez/Eins-129:1, нужно было добираться четыре с половиной дня.
Реджи не находил себе места.
- Чем ты теперь-то недоволен, кэп? – недоумевал Дик.
- Данные с наших приборов - это просто чудо. Но это и тревожит. За сорок три долгих года моей жизни со мной не случилось еще ни одного чуда. Я не верю в них, Дик. Слишком много всего должно совпасть, чтобы… Ну я ведь уже говорил. Что-нибудь обязательно пойдет не так.
- Это если смотреть на мир с материалистической точки зрения. А если есть Бог? Он поможет нам. Может, он специально создал новую планету для нас, а до этого ее вовсе не было.
- Вот только не начинай…
- А что? Ты же и сам видишь: это все похоже на сказку. Сказку, которую для нас кто-то пишет…
Он помолчал, ощущая, что ничего сильнее уже не скажет. Начал озираться в поисках вдохновения.
- Эй, Крис, ну поддержи же меня! Я почти убедил капитана!
Но Крис молчал. Он хмуро глядел на монитор, проверяя свои расчеты. К сожалению, он уже знал, что атмосфера на планете Rez/Eins-129:1 не годилась для дыхания.
***
- Реджи, смотри! – радостно вопил Дик. – Эти фотки сделал наш Эрнест! Земля спасена!
Реджи боялся в это поверить, но снимки мобильного робота при корабле «Оппенгеймер» говорили сами за себя. Трое странников прибывали на планету, где жили люди. Казалось бы, во всем похожие на землян.
- Крис, почему ты не скачешь до потолка? – спросил Реджи. – Мне-то и не положено, я капитан корабля, циник и мизантроп. А ты отчего не рад?
- Эээ… Я? – промямлил Крис, за последние два дня не родивший и пары слов. – Я … я рад, конечно. Просто немного волнуюсь.
Перед посадкой Крис напомнил, что необходимо надеть скафандры.
- Здесь же живут люди! – улыбнулся Дик. – Скафандры нам не понадобятся.
Крис трусливо промолчал.
- Физик прав, Дик, - сказал за него капитан. – Мы не знаем, что нас ждет. Если существо выглядит как человек, это не значит, что оно так же устроено внутри и дышит тем же кислородом. К тому же… В общем, сначала надо все проверить по обычным правилам.
Дик поднял руки, весело капитулируя. В скафандре так в скафандре. Главное, что потом его можно будет снять.
***
- Говорит капитан корабля «Оппенгеймер» Реджинальд Миггз, - отчеканил Реджи в подключенный к его телу передатчик. По сигналу Реджи или в случае его смерти, эта штука вернется на корабль, храня всю вверенную ей информацию. – Мы начинаем посадку на планету Rez/Eins-129:1. Снимки робота свидетельствуют о наличии там высокоразвитой антропоморфной цивилизации».
Опустилась лестница в новый мир. Дик, Реджи и Крис засеменили по ступенькам, боясь лишний раз моргнуть. Может быть, одно неверное движение, и все это развеется, как опиумный бред?
Но пока они шли вперед. И видели прямо перед собой изумленное лицо. Лицо с понятной им мимикой. Человеческое лицо. Лицо ребенка.
«Наверное, это какое-то редкостно коварное существо, притворяющееся человеком. Видимо, оно принимает образ, моделируемый моим же воображением» - подумал Реджи.
- Смотрите, инопланетяне! – завопило похожее не ребенка существо.
«Черт! Оно говорит по-английски!» - только и смог вымолвить Реджи.
***
Бесконечность в знаменателе вероятности того, что все это реально, от полного совпадения языков пришлось еще раз возвести в бесконечную степень. Ученый в душе капитана понурил голову, пожал плечами и умыл руки. Разум бессилен смириться с таким совпадением. Ему остается спихнуть все на ничем не доказанную гипотезу. По-видимому, одну из трех. Или Бог, или дьявол, или галлюцинация.
Его спутники потеряли дар речи, Реджи их прекрасно понимал. Сознание внутри него перевернулось вверх тормашками, а в бытии вокруг него все безраздельнее властвовал шум. Родная, английская речь… Жители планеты Rez/Eins-129:1 пришли встречать космонавтов с Земли.
Море вопросов, простых, очевидных, не слишком нужных, окутало троицу со всех сторон.
«Кто вы такие?», «Откуда вы пришли?», «Как вы нашли нашу планету?», «Вы тоже люди?», «Что это за монстр за вашей спиной, из которого вы вышли?», «Почему на вас такая странная одежда?», «Как вас зовут?»
Реджи и Крис нервничали, – один от незнания, другой – наоборот. И только Дик улыбался. Для него проблем в выборе гипотезы не было. Никаких подвохов, простое чудо, которому надо довериться. Дик улыбнулся и освободил от скафандра свое лицо.
- Мы с земли, мы приле…
Недоумение отразилось на его лице первым.
- Лет…Ка..ааа.а…кх..кхххх
Дик задыхался.
- У него нет своего воздуха! – послышались крики в толпе встречающих. – Он умирает!
Реджи и Крис в ужасе смотрели, как штурман, широко раскрыв глаза, отчаянно не понимает мир вокруг себя. Он даже не пытается надеть скафандр. Он словно бы просто уходит, как уходят из кинозала в разгар невыносимого фильма. Его хрип прервался резко, как вспышка. В толпе упал какой-то старик. Все бросились к нему.
«Никому не нужен наш Дик, - подумал капитан. – Смерть нашего человека для них никогда не сравнится даже с солнечным ударом кого-то из своих. И это нормально. Нельзя было требовать другого…»
Но Реджи ошибся.
Старик не просто потерял сознание или перенес инфаркт. Он умер. Мгновенно и навсегда. А вот Дик не умер. Дик раскрыл глаза еще шире и выдавил из себя жалкое:
- Я дышу…
***
- Ребята, вы только на секундочку попробуйте… - Дик говорил все увереннее, в его груди появилась неведомая прежде мощь. – Снимите скафандр, все будет хорошо…
Но капитан не торопился. Недоверчиво поглядев на существ вокруг, он дал Крису знак не снимать скафандр. Биофизик с готовностью кивнул. Реджи подумал, что в таких ситуациях обычно молятся, но он – честный атеист. Тяжело вздохнув, он вынырнул лицом из-под своей космической защиты. Вроде бы все было нормально.
- Не двигайся, Крис. Что произошло с нашим штурманом? – строго спросил он местных.
- Я не знаю… - растерялся ближайший мужчина. – Вы явились к нам без запасов воздуха. На что же вы рассчитывали? Как вы вообще добрались сюда?
- Ура отважным героям, идущим в новый мир без запасов воздуха! – завопил восторженно какой-то мальчик, но его тут же оттеснили и заглушили более прозаичные голоса.
- Постойте, - сказал капитан. – Вы хотите сказать, что на вашей планете нет кислорода? В смысле, воздуха?
- На планете? Конечно! Откуда на планете воздух?
- Но вы же дышите… И Дик…
- Я не представляю, откуда вы прибыли и почему не знаете об этом. Но на этой планете каждый дышит своим собственным воздухом.
- И… надолго его обычно хватает?
- Этого никто не знает. Все зависит от того, сколько воздуха вам дали. Да и исходных запасов, получаемых при рождении, обычно достает на целых десять лет. Когда ваш штурман растратил свои, я не знаю.
- А сейчас, сейчас почему он дышит? – не выдержал Крис, снимая скафандр.
- Потому что с ним, как и со всеми остальными, поделились воздухом.
- Но… но как?
Обитатели Rez/Eins-129:1 затихли, явно не желая отвечать. Но капитан сверлил их взглядом, понимая, что разгадка близка. Наконец, юноша, все еще обнимавший тело погибшего старика, прошептал:
- Смерть. Умирая, мы отдаем воздух тем, кому хотим.
2.
- Чёрт! Не понимаю! Не сходится! – Крис уставился в свои расчеты.
- Что-то не так? - осведомился Кор.
Пятеро местных во главе со старым Кором присматривали за тремя космонавтами, погруженными в раздумья. Крис что-то считал, Дик жадно слушал веселые разговоры «надсмотрщиков», а Реджи думал о старике, отдавшим жизнь ради них.
- Я посчитал, - заявил Крис. – У умирающего человека не может быть в распоряжении большого количества воздуха. Даже с учетом того, что воздух не пропадает, а перераспределяется после смерти, его расход на дыхание значительно превышает исходный лимит. Если каждый из вас может прожить без подзарядки всего десять лет, средняя продолжительность жизни должна составлять… Или у вас есть растения?
- Растения? – Кор грустно улыбнулся.
- Вы не знаете, что это такое? – спросил Крис.
- Знаем… Я читал о растениях в книжках по истории… Нет, никто на этой планете не видел растений своими глазами.
- Тем более. Тогда вам никак не может хватить воздуха на нормальное существование.
- Но нам же хватает, - улыбнулся Бастил, улыбчивый мужчина в расцвете сил, по-видимому, сын Кора. – Значит, ты чего-то не учел.
- Он не учёл смерти, - вмешался Кор. - Смерть – это не просто перераспределение. Есть большая разница. Можно умереть, потому что ты исчерпал себя: от старости, от болезни, от нехватки воздуха, в общем, от чего-то внешнего. Такая смерть действительно делает тебя пассивным распределителем своего наследства. А есть смерть по своей воле. Добровольное самопожертвование. Сам я еще не пробовал, но пишут, что оно способно приобщить умирающего к другим источникам, практически безграничным. Жертвующий собой ради других получает в свое распоряжение значительно больше воздуха, чем было у него самого, – по сути все, что он может удержать в себе в последнюю секунду своей жизни.
- И тот старик не просто умер? Он пожертвовал собой ради нас? – в ужасе спросил Реджи.
- Судя по тому, что вы до сих пор живы, да. Если он поделился воздухом только с вами троими, ближайшие лет десять вам не о чем беспокоиться.
- Но у него же был сын…
- Сын? Нет.
- А юноша, который…
- Обнимал его? Так это наш святой. Его все очень любят. Не думаю, что Рафф поделился воздухом с ним. Это все равно, что добавить десятую ложку сахара в чай.
Они долго молчали. Пришельцы слишком многое должны были осмыслить, а местные, как ни странно, это понимали. Они удивительно быстро понимали другого человека.
Только вечером Реджи подошел к Кору. Смутно он понимал, что ничего в нем не изменилось. Он зависим от ответов, как маньяк, он хочет определенности, он хочет, чтобы другие люди были не святыми и героями, а теми, кто ложится в его рационалистическую картину мира. Поэтому ему было очень важно, чтобы любой поступок можно было объяснить.
- Кор, почему?
Кор только улыбнулся, предлагая Реджи самому закончить вопрос.
- Кор, почему Рафф пожертвовал своей жизнью ради незнакомых ему людей?
- Это знал только сам Рафф.
- Но… Вы же можете попытаться…
- Попытаться угадать? Ну ладно. Но учти, это будет долгая история.
- Я не спешу.
- Знаешь, Реджи, я долго не мог понять: откуда взялся воздух. В смысле изначально, у самого первого живого существа.
Реджи ухмыльнулся. Старый вопрос.
- Античные философы с нашей планеты говорили, что все началось с воздуха. Ну, или с него и еще трех стихий: воды, земли и огня.
- Возможно, они правы, - кивнул Кор. - Мне сложно судить, я не могу представить точку начала. Но ясно, что она где-то была. Потому что наш мир не всегда был таким. Он изменялся, развивался и угасал.
Дик всхрапнул. Значит, крепко заснул. Давно с ним такого не было.
- Когда-то наша земля была богатой, - продолжал старик. - Ваш ученый упоминал о растениях. Они все еще есть на вашей планете?
- Они умирают. Но да, пока еще они есть. Без них у нас бы кончился кислород, то есть воздух…
- А животные?
- Конечно, они еще остались. Многие вымерли, но все же…
- Расскажи мне о них. Потом я тебе отвечу.
И Реджи начал говорить. Он поведал о коварных леопардах, о японских обезьянах, согревающихся зимой в горячих источниках, о вкусных плоских рыбах, похожих на шахматную доску, о приспособленцах-хамелеонах, меняющих свой цвет в гармонии с миром вокруг них. Старик слушал его, затаив дыхание, словно никогда в жизни ему не рассказывали чего-то важнее, интереснее, таинственнее.
- Постой… - внезапно оборвал речь Реджи, покрасневший от затянувшегося приступа красноречия. – Ты хочешь сказать, что никогда не видел ничего подобного?
Казалось, капитан уже забыл все свои уверения, что одна планета не может походить на другую. Теперь он ждал полной идентичности, теперь он механически переносил на местную цивилизацию все, что было верным для него самого, как это часто делал с отдельными людьми у себя дома. Но на свете не так уж много одинаковых сознаний и миров.
- Да, землянин. Я действительно не видел ни одного животного. Но я знаю, что раньше они существовали.
- Что с ними стало?
- Задохнулись. Никто не захотел делиться с ними, и они вымерли.
Капитан отвел глаза, пытаясь скрыть слезы и пот. А Кор отдался беседе.
- Я не знаю, что такое смерть. Я еще не умирал. Но все равно я не могу обеспечить воздухом всех – так, чтобы каждому действительно хватило. Воздух – это как любовь. Можно вообще ее ни на кого не тратить, копить ее в себе и, наконец, умереть, убив заодно и ее. Но если хочешь делиться, нужно приготовиться к трудному выбору. Нельзя страстно любить всех на свете людей, леопардов, цветы и муравьев. Кому-то ты уделяешь больше внимания, даришь больше любви. Потому, что он для тебя важнее. И воздух ты даешь не каждому. Немногие делили воздух между всеми людьми. Каждому доставалось бы слишком мало. Ты не мог бы защитить такой порцией даже свою семью. А дробить воздух еще сильнее? Делить его ради кошки, попугая, хамелеона, комара? Почему-то только люди умели делиться своим воздухом. Животные не могли спасти себя сами. Неудивительно, что они сгинули. Каждому надо было так мало – но их было так много, этих каждых…
Капитан обнял ставшего ему родным человека.
- Я очень хорошо понимаю тебя.
- Спасибо, - он улыбнулся. – Ты добрый. Но я еще не закончил.
Реджи тут же умолк.
- Твой друг физик посчитал, что средняя продолжительность нашей жизни должна быть низкой. Кажется, он прав. Но это если делиться со всеми. Ты заметил, что нас очень немного на этой планете?
- То есть…
- То есть выживали далеко не все. Только те, кого спасали. Только те, кого любили. Выжили самые добрые, самые обаятельные, самые милые и самые слабые из нас. Те, кто хотел быть героями, давно пожертвовали собой. Здесь те, кто тихо-мирно любит жизнь, свою и чужую.
- А старик Рафф?
- Старик Рафф тоже. Он очень любил жизнь. И все же пожелал спасти вас. Возможно, он чувствовал то же, что и я.
- Неприязнь к этому естественному отбору? Желание дать каждому шанс?
- Наверное… Ты очень хорошо сказал, капитан. Знаешь, иногда мне кажется, что если бы здесь задыхались последние комары, я бы с радостью отдал жизнь за то, чтобы они тоже существовали на этом свете.
- Но… - Реджи не поверил ушам, возмущение поднялось из недр его духа, - зачем? Твой мир идеален. В нем остались только люди, которые научились дышать, питаться и дружить в мире, где они одиноки. Люди, которые жертвуют собой ради ближнего. Люди, которые любят и любимы. Я еще не встречал такого удивительного народа, такого бесподобного общества… Это просто Рай.
Кор только покачал головой.
- Рай? Идеальный мир? Возможно. Но это скудный мир. В нем нет муравьев, хамелеонов, борьбы, зависти, склок. И мне кажется, что наш долг – не гоняться за сохранением своей рафинированной идеальности, а помогать всему, чему еще можно подарить жизнь. Ты можешь поговорить с любым из нас, и, вероятно, услышишь то же самое. Если бы нашему миру дали возможность развиваться в обратную сторону, мы бы не упустили эту возможность.
***
Реджи достал свой передатчик и в сомнениях поглядел на него. Эта планета – подарок для землян. Они придут сюда, а местные будут отдавать им свой воздух. Земляне не поймут, как дышит этот мир. Они будут бороться за жизнь до последнего и уничтожат все, ради чего существовала планета Rez/Eins-129:1. А что бы там ни говорил Кор про скудность, эта планета была счастливой. И она дышала любовью.
«Какое право я имею молчать? За кого я могу решать? Кто мне дороже: свои или чужие? И если они каждый день решают, кому жить, а кому умирать, то почему я не могу?»
Реджи включил передатчик. Последняя мысль останавливает его перед записью сообщения: «Но они делают выбор только за себя. Распоряжаются только своим воздухом. А я же решаю за всех… Или не решаю? Ведь узнав, что к чему, Крис и Дик могут отобрать у меня передатчик и поступить по-своему. А земляне, совсем отчаявшись, могут ринуться с проверками на все планеты, с которыми когда-то связывали надежды. Так что нет, не все зависит от меня».
Приняв решение, землянин произнес спокойно и бесстрастно, аккуратно выговаривая звуки:
- Говорит капитан корабля «Оппенгеймер» Реджинальд Миггз. Не смогли мы продлить вам лето, товарищи. Планета Rez/Eins-129:1 не пригодна для жизни.
Похожие статьи:
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
