Запись №...

Кровь, своя и чужая, бурыми кляксами она закипала на рыхлом снегу, оставляя проплешины. Жолнер покачивался посреди дворика, опустив воспаленные веки, на губах пузырилась кровавая пена. По некогда белоснежному, а нынче покрытому гарью и копотью комбинезону, расплывалось пятно, карминовые капли перезревшими плодами, срывались вниз. Ветер стегал по лицу, швырял снежную крупу в глаза. Жолнер ничего не замечал, продолжая покачиваться, будто в трансе.
След. Он вел сюда, в Богом забытый дворик на окраине города. И была ловушка, и был бой. Свистели пули, визжали рикошеты, выли и кричали раненые. И кричал вместе с всеми Жолнер. От страха, от ненависти, от боли. И здесь След обрывался. И не почувствовать его, ни малейшей эманации. Жолнер устал, медленно опустился на колени в жижу снега и крови.
Не хотелось умирать, хотелось жить… Катализатор был где-то в кармане, где-то совсем рядом, но заиндевевшие пальцы никак не могли отыскать его, все время натыкаясь на что-то ненужное. Жолнер понимал – с каждым ударом сердца новая капля крови покидает тело, а вместе с нею и силы, и жизнь. Он уже не чувствовал холода, лишь желание выжить, найти ампулу, разломить и наконец ощутить исцеляющую волну. Силы таяли, уходило время. Внутренний карман, вот где она! Жолнер что есть мочи рванул застежку комбинезона. Дрожащие пальцы скользили по набухающей кровью одежде, но медленно, миллиметр за миллиметром подбирались к заветному катализатору. Наконец-то рука сжала стекло двухкамерной ампулы. Жолнер поднес ее к глазам, пристально всмотрелся. Жидкость переливалась зеленым и блекло-голубым, бросала блики в лучах низкого солнца, почти затянутого пеленой грязных туч. Он вскрыл первую камеру, зеленые капли упали на грудь, чуть пониже сердца, туда, где простреленное легкое выплевывало кровь и воздух. Распечатал второй отсек, разлепил губы, выпил содержимое. Сейчас, еще немного и станет легче. Жолнер буквально представлял, как зеленая жидкость расплывается вокруг раны, просачивается внутрь, к легкому. Как ткани затягиваются тоненькой пленкой, которая ежесекундно упрочняется, как иссякает струйка крови, сочащаяся из раны. И плевать на пулю, что осталась где то внутри. «Вернусь, — подумал он, — извлекут, а пока нужно идти вперед».
Ясность мыслей возвращалась, начинала действовать синяя жидкость — смесь транквилизатора, адреналина и еще неизвестно какой химии.
— Жолнер?
— Да.
— Ты как?
— Жив, Координатор.
— Вижу, что жив. Пострадал сильно?
«Черт бы побрал этот передатчик, — подумал Жолнер, — только мешает работать, и отключить нельзя никак».
— Зацепили немного…так, царапина.
— Работать продолжаешь, или тебя эвакуировать?
— Нет, Координатор, спасибо, не нужно. Я работаю.
— Как знаешь. Отбой.
— До связи.
Жолнер поднялся. Боли ушла, осталась слабость, да и та стремительно улетучивалась. Окинул взглядом дворик. Посеченные очередями трупы людей и нелюдей — Приспешников, кровь и гильзы. И снег. Ни души. Вокруг запустение, будто бы это вовсе не живой город, а декорации несостоявшегося спектакля. И осколки ампулы. Она была единственной, и теперь шансы резко сократились. Или ты, или тебя… Хотя, так было, есть и будет. Нужно что-то делать, как-то искать След. Только как? Или все же зачем? Нет, зачем — глупый вопрос. Нужно, и все тут. Точка. Большая жирная точка.
Жолнер закинул ремень верного АКМ на плечо, шатаясь побрел из дворика.
Выл ветер, настойчиво швырял снежную крупу за шиворот. Низкое солнце тускло освещало улицу, уродливая тень плелась перед Жолнером, липла к ступням и никак не хотела исчезнуть. Тучи опускались все ниже, будто пытаясь рухнуть на плечи, раздавить своей мощью и силой.  Пусто, ни души в городе.
Город… Этот город был чем-то странным, удивительным и жутким одновременно. Казалось, что он просто заброшен. Но нет. Дома всматривались в даль целыми окнами, двери сидели на отведенных им местах, вдоль обочин то тут, то там ютились машины, фонари моргали мутными буркалами. Нет, город не был заброшен, он был просто мертв. Единственное, что заставляло сомневаться — кучи мусора. Вдоль обочин и прямо у стен были насыпаны горы зловонных нечистот. Жолнер брезгливо поморщился, передернул плечами. Идти не хотелось, но иначе нельзя. Где-то здесь, посреди этой свалки должен отыскаться След. Просто обязан. Это жило тут, Жолнер точно знал. И шагал вперед, петлял кривыми улочками, везде натыкаясь на мусор и грязь. И кружева паутины, хотя ни одного арахнида ему так и не встретилось. Как и ни одной крысы, хотя при таком количестве мусора это было, как минимум, странно. Он уже перестал чему-либо удивляться за третье посещение города. Привык — там, где пролег След, ничего живого не остается.
Жолнер кружил по городу, всем естеством вслушиваясь в ощущения. Ничего, ну абсолютно ничего, будто Это исчезло бесследно. Но знал — такого просто не может быть. Оно никуда не делось, просто затаилось, маскируется и ждет. «А может Оно просто меня боится? — Мелькнула мысль, но Жолнер тут же отогнал ее прочь. — Оно не умеет боятся, не обладает разумом, а значит не испытывает эмоций, только инстинкты…»
Жолнера будто обожгло. След! Явно ощутимый, едва не физически осязаемый След! Он вел в замызганный подъезд, туда, во тьму и сырость, мир мха и плесени. Жолнер напрягся, будто взведенная пружина, взял автомат наизготовку. Глубоко вздохнул и потянул дверь. Жалобно скрипнув, она отворилась, в лицо ударил затхлый воздух. Повеяло сыростью. Он немного постоял, давая глазам привыкнуть к темноте, затем переступил порог. Дверь тут же захлопнулась.
За порогом начинался коридор, узкий и кривой, строенный тяп-ляп. Мусор был и здесь, источая приторное зловоние. У стен матово светилась бледно-розовым слизь. Коридор упирался в лестницу, только вопреки ожиданиям вела она вниз, а не вверх. Шаги гулким эхом отражались от стен, резали слух. Шаги были единственным звуком в этом мертвом царстве грязи и мусора. Шаги ежесекундно приближали к цели…или гибели.
Жолнер ступил на лестницу, вездесущий мусор был и здесь, на ступенях кое-где виднелись засохшие бурые пятна, кучки кала, использованные контрацептивы, инсулиновые шприцы, окурки, битые стекла. Конца лестнице видно не было, казалось, она ведет прямо в преисподнюю. И ее нужно пройти, во что бы то не стало. Жолнер начал аккуратно спускаться, стараясь не наступить на какую-то дрянь.
Лестница вдруг обернулась винтовой, с каждым витком расширяясь. Шаг, еще один. Она уже достигла метров трех в ширину…
Скрежет метала о камень. Фигура в темной рванине, рядом с которой что-то большое, замотанное в грязно-белую простыню. Жолнер замер, вглядываясь в происходящее. Темная фигура раз за разом наклонялась, то и дело утирая пот со лба. Взмахивала чем-то. И все так же скрежетал метал о камень.
Новый виток. Белое, словно мел, женское лицо возникло перед Жолнером. Он смутно помнил его, знал, что где-то они встречались, но вспомнить где и при каких обстоятельствах, не получалось. Лицо было перемазано кровью, особенно яркой на белой коже, из глаз текли слезы. Оно что-то шептало, рот кривился, словно в мучительном крике. Наконец Жолнер расслышал слова: «Зачем? Не нужно, не делай этого!»
Виток. Мужчина и женщина. О чем-то спорят, а скорее просто скандалят. Он пьян. То и дело пошатывается. Звон пощечины. Слезы. Маленький мальчик бежит к ней, «мама, мама!». «Уйди, ублюдок! Отойди от нее!» Малыш не слушается, бросается в мамины объятия. Крепкая рука поднимает его в воздух. Новый удар...
Лестница оборвалась, уперлась в узкий грот. Жолнер ступил внутрь. Каменный мешок подступил, сжал со всех сторон. Потолок становился все ниже. Жолнер пригибался, потом и вовсе вынужден был присесть. Автомат мешал, сковывал движения. Но возвращаться нельзя, След пульсировал, жег все чувства разом, буравил мозг, леденил сердце. Потолок опустился так низко, что Жолнеру пришлось лечь и ползти, разгребая себе путь среди  ставшего уже сплошным, настилом мусора.
Впереди задребезжал безжизненный свет, такой же мертвый, как и все вокруг. Лестница внезапно оборвалась, уперлась в небольшую площадку. Жолнер потянулся, расправил плечи. Свет исходил от стен, мешанина грязно желтого и багряно красного, густо замешанная на мертвенной бледности. За площадкой разверзлась пышущая жаром пропасть. Приглядевшись, он увидел, что по периметру идет узкий карниз, не более полуметра в ширину. След протянулся над пропастью, исчезал где-то там, в темноте.
Жолнер боком ступил на карниз, мелкими шажками побрел по нему, весь напряженный и собранный, готовый ко всему. Сердце давно поселилось где-то в пятках, но он старался об этом не думать. Просто шел вперед, сквозь мертвый свет и глухую тишину, не взирая на страх…
Внезапно тишина раскололась, разлетелась вдребезги, откуда то сверху долетел безумный вой, заложило уши, черная тень рухнула на Жолнера. Он успел уклонится, когти высекли сноп искр, оставляя глубокие борозды в камне. И не понять: птица ли это, или огромная летучая мышь. Ясно одно — очередной Приспешник, След вел дальше. Тень вновь взвыла, развернулась, готовая ринуться в новую атаку. Заговорил Калашников; он вел диалог скупыми фразами, по три слова за раз. Вой стал еще страшнее, еще громче, взвился до порога слышимости. Создание ринулось вперед… Калашников был убедительнее, не долетев каких-то пол метра тень будто наткнулась на невидимую преграду, беспомощно захлопала крыльями, жалобно заскулила, набухла и лопнула. В Жолнера полетели ошметки мяса, брызги крови, осколки костей и обрывки крыльев. В пропасти полыхнуло, стены содрогнулись, он едва устоял на ногах. Карниз трясло, по камню пошли трещины. Свет становился ярче, наливался алыми бликами. Жолнер побежал, наверное никогда в жизни он не бегал так быстро. Карниз ходил ходуном, позади начал обваливаться. Дыхание сперло, мышцы ног готовы были разорваться от напряжения, автомат больно колотил по спине. А он все бежал. Трещины обгоняли. До края осталось совсем немного, какие-то несколько шагов. Карниз перед ним взорвался, во все стороны брызнуло каменное крошево, посекло лицо. Жолнер прыгнул, не задумываясь, не обращая внимания на боль. Пальцы зацепились за спасительный уступ, тело ударилось о край пропасти, потемнело в глазах, сперло дыхание. Из последних сил он подтянулся, забрасывая тело на площадку. Несколько мгновений полежал, приводя дыхание в порядок. Поднялся, перезарядил автомат и побрел вперед. Позади рушились стены, осыпался потолок, все пожирала бездна.
Галерея поднималась, исчез мусор, остался лишь смрад, розовая плесень и След. Это было уже рядом, совсем близко. Жолнер брел вперед, комбинезон рваными лохмотьями свисал с плеч, по щекам сочилась кровь.
Взгляду открылся зал, идеально круглый, залитый мягким солнечным светом. Посреди зала стояло Это. Зверь. След протянулся к Его ногам, всасывался в ступни. Жолнер понимал — перед ним Зверь, хоть Оно и было в облике прекрасной обнаженной девушки. Это приветливо улыбалось, выставив напоказ все прелести.
— Дорогой, ты пришел ко мне, — скорее утверждение, чем вопрос.
Жолнер не ответил, медленно поднял автомат.
— Почему же ты молчишь? Скажи мне что-нибудь.
Он вновь промолчал, лишь глаза пристально следили за Зверем.
— Ну что же ты, дорогой? Ты так долго шел ко мне. Подойди, ты же этого так жаждешь.
Щелчок предохранителя в ответ.
В ту же секунду мир взорвался. Из руки девушки вырвалось лоснящееся щупальце, пудовым кулаком ударило в грудь. Жолнера швырнуло о стену, автомат выпал из рук. На мгновение он потерял сознание, но тут же пришел в себя. Лицо девчонки плыло, превращаясь в жуткую морду, Оно упало на четвереньки, щупальце втягивалось назад, оборачиваясь когтистой лапой. Волосы осыпались, по спине прошла дрожь, сквозь кожу лезли острые, словно бритва, шипы, пластами оползала кожа, открывая взгляду блестящие, влажные пластины панциря. Зверь оскалился. Жолнер вскочил, схватил автомат, но вновь не успел нажать на спуск. Удар лапы отшвырнул его, громадные когти вспороли грудь, обожгло адской болью. Зверь утробно рычал, готовясь к новому, в этот раз последнему прыжку. Жолнер поднялся на четвереньки, взглянул в фасеточные глаза Зверя. Это рванулось вперед, взвилось в прыжке. Из последних сил Жолнер поднял автомат, нажал на спуск. Пули забарабанили по панцирю, не принося видимого ущерба Зверю. Очередь немного сбила траекторию прыжка, Зверь промахнулся, рухнул оземь, подняв клубы пыли. Жолнер вновь выстрелил. Пуля попала точно в фасеточный глаз Зверя. Это взвыло, попятилось. А он все жал на спуск, целясь в жуткую морду, пока не опустел магазин. Жолнер видел, как пули бьют по глазам, в раскрытую в вопле пасть, как летят брызги крови и слизи, слышал сочное чавканье голодного свинца. Зверь затих, форма его вновь плыла, обращаясь обратно в девушку. Это лежало посреди лужи крови, Оно еще дышало, и еще было смертельно опасным. Жолнер подошел, схватил Зверя за волосы, поволок к бездне, не обращая внимания на заливающую грудь кровь. Ампулы больше не было, и смерть уже сжала плечо когтистыми пальцами. Но довести начатое до конца он был обязан.
Край пропасти был близок, она все так же дышала жаром.
— Сынок…
Жолнер дрогнул, невольно обернулся. На месте девушки была его собственная мать, окровавленная, оборванная и измученная.
— Мама… — уста сами прошептали слово.
— Спаси меня, сынуля, помоги мне.
Жолнер понимал — это Зверь, все вокруг обман и иллюзия, но тело не слушалось, он просто не мог сделать то, что собирался.
Жуткий хохот отразился от сводов, Это уже было на ногах. Оно было слепо, но прекрасно чувствовало Жолнера. Удар. Что-то противно хрустнуло. «Сломалась челюсть», — машинально подумал Жолнер, падая на пол. А Это уже вновь меняло форму, Оно не хотело умирать, цеплялось за жизнь клыками и когтями, всем, чем только можно за нее уцепиться. Оцепенение прошло, Жолнер медленно поднялся. Сейчас он пожалел, что опрометчиво оставил автомат в зале. Зверь уже принял свой истинный облик, угрожающе рычал. И Жолнер рванулся вперед, вкладывая всю силу в прыжок. Он врезался в Зверя, инерция потащила их к краю. Это выпустило когти, пытаясь остановить падение. Но пропасть была слишком близко. С противным скрежетом когти пробороздили камень…и два тела полетели в бездну.
Ожил передатчик:
— Жолнер?
— Я сделал это, Координатор, я сделал это… — тихий, едва слышимый шепот…
— Держись, дружище, начинаю эвакуацию.
И мир затопила темнота.

***

Чай на столе давно остыл, потухли в пепельнице окурки. Представительный мужчина, лет пятидесяти выключил экран, обернулся к гостю.
— Вот, собственно и все.
Гость молчал, пауза затягивалась. Наконец он промолвил:
— И Вы говорите, что за двадцать лет, которые Вы возглавляете Департамент Внутренней Борьбы, это единственный случай?
— Это вообще единственный случай за все тридцать лет существования методики.
— А как же остальные?
— Какие именно?
— Все маньяки, рецидивисты, серийные убийцы и прочие асоциальные элементы, которых направляли к Вам для прохождения…э-э-э, Одиссеи?
— Экскурсии. Мы называем это Экскурсией. Кто-то отказывался, и был расстрелян на месте. Кто-то соглашался, но не сумев победить Зверя с трех попыток, умирал смертью мучительной.
— Собственно, а почему именно три попытки?
— Лишь Богу известно, почему именно три. Но учеными доказано, что больше трех Погружений, или Телепортаций, как Вам удобнее, в собственную душу человек не переносит. Так же непонятно, почему Зверя нужно уничтожить лишь в истинном облике.
— И что, были случаи, когда убивали в другом?
— Да, несколько, потом эти люди сходили с ума.
— И Вы ведете видеосъемку каждой Экскурсии?
— Конечно, все записи хранятся в архиве.
— Очень поучительно. Но где гарантия, что победив Зверя в себе, маньяк, к примеру, станет нормальным человеком?
— Такой гарантии нет, ведь пока только один Жолнер прошел Экскурсию. Для статистики и каких либо выводов маловато, но, по крайней мере, этот стал полноценным человеком, порвал с прошлым. А ведь были руки в крови не то что по локоть, по самые плечи.
— Кстати, кто же тот единственный Жолнер, и где он теперь?
— Этот Жолнер – я …

Похожие статьи:

Рассказы → Проблема вселенского масштаба

Рассказы → Властитель Ночи [18+]

Рассказы → Пограничник

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Доктор Пауз