Твой мир закрыт

 

  Николай неловко шагнул, зацепился ногой за легкий столик, вынесенный на тротуар, и чуть не упал. Взмахнул рукой, задел за локоть девушку, и ее мороженое выпало на горячий асфальт из стеклянной вазочки, которую она держала в руке.
  — Извините, — сказала девушка. – Я всё равно не очень люблю пломбир. Надо было сразу черносмородиновое брать.
  Николай непроизвольно сглотнул. Девушка улыбнулась.
  — На вашу долю заказать? Меня, кстати, Лена зовут. А вас?
  — Николай Романов.
  — Ничего, если я вас Колей буду называть? – Лена подмигнула Николаю и помахала рукой официантке. – И давайте на «ты».
  — Хорошо, — Коля потеребил воротник, провел рукой по карманам и, сделав паузу, признался: — Только у меня денег нет. Как-то не собирался ничего покупать.
  — Ерунда! Я угощу. Да ты садись. А то опять споткнешься.
  Лена фыркнула и потянула Николая за рукав. Коля неловко присел на краешек пластмассового стула, чуть поерзал, сдвигаясь к его центру, и положил локти на столешницу. Пока официантка записывала заказ, Николай разглядывал девушку. Миниатюрная фигурка. Белокурые прямые волосы. Короткая стрижка, открывающая шею. Круглое лицо с ямочками на щеках. Большие зеленоватые глаза с густыми ресницами. Улыбка, короткий носик. Летнее платье… Симпатичная девушка. Даже привлекательная.
  — Что? – спросил Коля, не расслышав вопроса.
  — Я говорю: о чем думаешь?
  — А-а-а. Да так, о разном, — Николай задумчиво осмотрелся, отмечая про себя детали летнего кафе. – Например, с чего это меня незнакомые девушки угощают мороженым.
  Лена рассмеялась.
  — Не бери в голову. Ну, захотелось мне сделать доброе дело, бывает. А сам бы ты ни за что мороженое не купил. Ведь, правда?
  Коля пожал плечами. Лена была права, но признаваться в этом казалось стыдным. Но вернулась официантка с заказом, и Николай облегченно схватился за узкую ложечку. Теперь можно смаковать мороженое, глубокомысленно кивать на вопросы собеседницы, ворочая немеющим языком холодные сладкие комки, и поддерживать разговор, ничего не отвечая самому.
  — Недавно приехал? – Лена не обращала внимания на Колино молчание и говорила за двоих. – Я вижу, что недавно: еще не освоился. У нас тут просто. Правда, немного скучно. Но ничего. Каждый сам себе развлечения находит. Вот ты – чем интересуешься? Я – фотографией. У меня даже фотоаппарат есть. «Зенит», зеркальный. Только тяжелый, вечно кисть оттягивает, она потом болит.
  Николай глубокомысленно буркнул и кивнул.
  — О! Кстати! – Лена взмахнула ложечкой. – Я как раз собиралась сегодня пойти снимать. Да и погода подходящая. Мне нужен спутник, — девушка игриво подмигнула. – В общем, я тебя приглашаю меня сопровождать.
  Мороженое вдруг полезло не в то горло, и Николай поперхнулся.
  — К-куда?
  Лена фыркнула.
  — В крепость. Еще не видел? Развалины восемнадцатого века. Ну, развалилась крепость тогда. А построена, говорят, в веке пятнадцатом. Над рекой стоит. Там тропинки крутые, а мне, сам понимаешь…
  — Почему обязательно сегодня идти? – только и смог выговорить Коля.
  — Я же говорю – погода! Не каждый день солнце. Да и вообще – выходной. Не загорать же. Вдруг я на берегу купаться захочу. А мне нельзя.
  — Хорошо, — Николай решил, что прогулка с девушкой никак ему не помешает, даже наоборот – поможет. И подозрений меньше, и сам он увидит больше. – Когда пойдем?
  — Вот прям сейчас! Только мороженое доем.
  Девушка аккуратно собрала со дна вазочки мороженое, облизала ложку и кивнула Романову. Тот тоже поспешил доесть – показалось неловко оставлять то, за что платил не он. Лена сняла со спинки стула чехол с фотоаппаратом, надела его себе на шею, развернулась на стуле, выдвинув из-под стола забинтованную ногу, и достала из кустов два костыля. Половчее ухватила их под мышки, рывком поднялась и весело кивнула Романову:
  — Пошли?

 

 

  Николай всё же отобрал у Лены «Зенит»: фотоаппарат так и норовил с каждым шагом ударить девушку и мешал идти. Она благодарно кивнула и продолжила целеустремленно двигаться в известном ей одной направлении. Ни одна из улочек, по которым они шли, не вела прямо. Приходилось сворачивать, и Николай едва успевал запоминать дорогу. Невысокие домики казались одинаковыми, зато на каждой улице росло что-нибудь свое: сирень, акация, каштаны, липы, дубы, яблони, вишни, березы, тополя и многое другое, которое Коля отмечал про себя, никак не называя. Какая разница, как называть то, что дает прохладу в жаркий день?
  Лена о чем-то не переставая говорила. Николай поначалу прислушивался, но вскоре убедился, что ни о чем важном, и перестал засорять свой мозг совершенно неинтересными подробностями жизни незнакомых людей. Да и что может рассказать симпатичная блондинка?! Пусть даже и на костылях. Между прочим, в кафе как раз он оказался не на высоте, и стоит ликвидировать возникшую неловкость.
  - Я очень извиняюсь. Не знал что ты… Что у тебя… В общем… — Николай перебил Лену и неопределенно показал подбородком вниз. – Тебе, наверно, тяжело. А я, можно сказать, заставил тебя лишний раз ходить.
  Лена на секунду приостановилась, передохнула и сказала:
  — Да всё нормально. Ну, сломала ногу, с кем не бывает. Даже не то, что сломала. Трещина. Споткнулась. И, кстати, ты меня не заставлял. Я сама тебе предложила, — Лена лукаво подмигнула. — Да мы уже и пришли. Вон, смотри, крепость.
  Она махнула рукой, и Романов, задрав голову, разглядел среди листвы темные стены.
  — Чуть-чуть осталось. Ну, если прямо тут лезть. А по асфальту – вокруг придется. Час ходьбы, не меньше.
  — Здесь пойдем, — неожиданно для себя сказал Коля. – Точнее, пойду я. А тебя придется нести. Угадай, кто займется этим неблагодарным трудом?
  Тропинка оказалась совсем не такой крутой, как представлялось в начале пути. Некоторые участки были укреплены кольями, вбитыми поперек, на других лежали камни, создавая подобие ступеней. Костыли, которые Лена держала за спиной Романова, иногда ударяли ему под коленки. Тогда Лена краснела и тихо извинялась за неудобства. Остальное время она рассказывала, что ждет их впереди и куда удобнее ставить ногу.
  При всей своей бесконечности тридцать метров подъема вскоре закончились, и Коля остановился, увидев перед собой ровное пространство.
  — Пришли, — сказала Лена. А теперь опусти меня. И фотоаппарат давай, я снимать буду.
  Они находились в бывшем внутреннем дворе крепости. С той стороны, где Николай поднялся, в стене зиял пролом. В таком же проеме напротив блестела река. Всё это выглядело так, словно великан в порыве злобы разрубил крепость топором, пнул главную башню, отчего та покосилась, и убрался восвояси, оставив людишек с их мелкими дрязгами, желаниями и проблемами.
  Лена прошлепала к противоположной бреши в стене, расчехлила фотоаппарат, навела его на реку и принялась тщательно определять экспозицию, устанавливать выдержку, наводить на резкость и подкручивать диафрагму. Потом осмотрелась вокруг, глянула в видоискатель, как прицелилась, и нажала спусковую кнопку. Щелк! Переведя пленку, девушка повернула довольную рожицу к Николаю:
  — Отличный кадр! Я так считаю. А ты?
  Коля выглянул из-за Лениного плеча, оценил открывшийся вид и промычал нечто нечленораздельное, но одобряющее.
  — Ага! Я говорила, что тут будет классно. Давай походим, может, еще чего-нибудь интересного обнаружим, — Лена подхватила костыли, забралась по каменной лестнице на гребень стены и отправилась по кругу, по пути заглядывая в каждую бойницу. Коля, разумеется, залез вслед за девушкой, опасаясь, что та ненароком свалится вниз. Он мягко ухватил Лену за локоть, а второй рукой коснулся нагретого камня порыжевших зубцов. Лена поминутно охала и ахала, останавливалась, показывая на то, что привлекало ее внимание, а Николай кивал, бурчал и щурился на реку.
  Почти всегда можно пропускать то, что говорит девушка. Достаточно ей поддакивать, соглашаться, иногда возражать, чтобы поддержать разговор. И думать о своем. Оценивать ситуацию, выявлять несоответствия, продумывать действия. Искать. Контролировать.
  Впрочем, Лена не зря восхищалась видом из крепости. Николай на секунду остановился, погружаясь в теплый летний день, в восходящие потоки воздуха, несущие запах цветов и трав. Он словно обретал крылья, поднимающие его над низким противоположным берегом реки, над крутым склоном, над крепостью, над городом. Оттолкнись и лети. Коля понимал, что это чувство обманчиво, и нужно просто прижаться к ноздреватому камню и немного постоять с закрытыми глазами. Послушать.
  Николай открыл глаза. Ничего, вроде, не изменилось вокруг. Лишь небольшая темная тучка показалось над тем берегом. Туча летела в их сторону низко и довольно быстро, хотя сильного ветра и не ощущалось. Неясное беспокойство зашевелилось в Колиной груди. Лена заметила, что Николай уж совсем явно перестал обращать на нее внимание, замолчала, вгляделась в сторону приближающейся тучи и заспешила вниз по второй лестнице.
  — Уже? – спросил Романов.
  — Да. Если можешь, поторопись.
  — Что-то не так?
  — Это бывает, — Лена закусила губу. – Бывает. Недолго. Потом проходит. Мы называем это Нашествием. Нужно спрятаться. И всё. Оно проходит, честно.
 Лена приостановилась и посмотрела на Колю в немом ожидании, точно надеясь, что он сейчас что-нибудь сделает, и Нашествие прекратится. И всё будет хорошо. Всё-всё. И никто не будет бояться.
  — Что это? – Коля еще не понимал, что происходит.
  — Осы. Ты не боишься их? Они кусают. Больно. Очень больно. Пожалуйста, поскорее.
  Они спустилась во двор: Лена впереди, Коля – за ней. Романов постоянно оборачивался, еще не понимая опасности и даже не совсем веря в нее. Мало ли что могло показаться юной девушке. Мало ли…
  Крупная оса отделилась от роя, показавшегося над гребнем стены, покружилась над головами людей и вернулась обратно. Девушка вздрогнула и попыталась передвинуться к Романову. Получилось плохо: мешали костыли. Лена неловко зацепилась, костыль подломился, вывернулся из руки, девушка потеряла равновесие и упала прямо в подставленные руки Николая. Он подхватил ее и на миг прижал к груди. Лена глубоко вздохнула и успокоено обняла мужчину, положив голову на его плечо.
  Туча снижалась, накрывая двор. Даже если они побегут, то до ворот или дальнего пролома, по которому они поднялись, им не успеть. Оставался пролом в сторону реки. Коля приподнял Лену, как можно плотнее притиснул ее к себе и прыгнул, не зная, что ждет его внизу.

 

 

  Коля с Леной на руках забежал в какой-то погребок, аккуратно опустил девушку на бочку у входа, захлопнул тяжелую створку и рухнул на земляной пол. После падения по склону у него болели ноги и спина, на которой он проехался, обдираясь о жесткие стебли репейника и придерживая Лену. Постепенно Романов отдышался, неловко выпрямился и сел на ящик рядом с девушкой.
  В погребке было темновато. Сквозь щели между досками створок не проникали лучи солнца, и это казалось немного жутким.
  — Чем займемся? Выходить пока нельзя.
  — Поговорим, — медленно ответил Николай. – Мы как следует и не говорили.
  — О чем? – Лена провела ладонями по коленям, разглаживая платье.
  — О тебе. Обо мне. О том, что вокруг.
  — Этот погребок? Что в нем такого? Я просто знала, где он находится, вот и сказала бежать сюда.
  — Нет. Я о мире. О вашем мире, — Николай внимательно посмотрел на Лену, четко ощущая, как она напряглась в ожидании его слов.

 

  — Вы не живете.
  — Как это так?! Что значит – не живем?! Ты – живешь? – Лена с негодованием выпрямилась.
  Николай вынужденно кивнул.
  — Во-от. Значит, и я живу. Ты же можешь до меня дотронуться? Вот дотронься, — Лена схватила Колю за руку и накрыла его ладонью свою. – Чувствуешь?
  — Да, — признал Николай. – Только это ничего не значит. Это наведенные ощущения. На самом деле, ваш мир – создан.
  — Ой! Вот только не надо про божественное происхождение Вселенной и тому подобное. Наслышана, — Лена фыркнула.
  — Я тебя огорчу. Ваш мир создан человеком. Простым человеком, который ввел определенные данные в программу активации, занял место на сервере и сформировал данный мир. Теперь кто угодно может сюда заходить и тут существовать.
  Лена нахмурилась.
  — Что-то я не понимаю. А как же люди вокруг?
  — Что – люди? Кто-то – неотъемлемая часть мира. Кто-то – посетители. А кто-то – создатель.
  — И ты можешь отличить? – скептически сказала Лена. – Кстати, а зачем?
  — Затем, — Николай подумал, что же следует сказать девушке, и выбрал жесткий вариант. – Ваш мир – вирус. Он потребляет ресурсы. Поэтому я должен его удалить.
  — Изнутри? – Лена прислонилась к стене погреба и скрестила на груди руки.
  — Да. Изнутри это намного проще. Достаточно найти здесь создателя – а он непременно найдется, – и уговорить его ликвидировать мир. Или уничтожить его самого.
  — Как просто! – Лена сжала губы, и взгляд простодушной блондинки сменился выражением полного неприятия. – А ты подумал, что мир мог быть создан из благих побуждений?
  — Чтобы зарабатывать много денег?
  — При чем здесь деньги! – в Ленином голосе послышалось раздражение. – Ты что, не бываешь на улице? Ты видел, как там? Сплошная серость, грязь, мерзость…
  — Создатели тащат всё это и сюда. Преобразовывают, раздувают, насыщают жизнью. Здесь тоже можно умереть. И не один раз. Прочувствовать всё, что угодно, и вернуться в реал. Вернуться с ощущением, что и там всё дозволено. Спокойно убивать. Получать удовольствия от мучений ближнего своего. И потихоньку уничтожать жизнь и отношение к ней.
  — Проповедник… — процедила Лена. Она обхватила себя руками за плечи и недобро посмотрела на Николая. – Ты готов уничтожить всё подряд, без разбора. Тебе приказывают – ты выполняешь. А ты когда-нибудь узнавал, что случается с создателями, когда уничтожают их миры?
  — Узнавал, да, — отрезал Коля. – Ничего. Они возвращаются в реальность. Правда, лишенными доступа в сеть. Но ведь должна же быть хоть какая-то плата за всё, что они творят.
  — О, да! Плата! Всегда платить! Видимо, слово «бескорыстие» давно и прочно забыто! А ты сам? Ради чего?! Чем тебе мешает это?! – Лена обвела рукой тесный погребок.
  — Неправильный вопрос, — Николай начинал раздражаться из-за того, что Лена никак не желала понять его позицию. Романову казалось важным донести до девушки, что она ошибается, переубедить ее, настоять на своем. Зачем упираться, если он говорит правильные и единственно возможные слова? – Правильный: «Кому это помогает?»
  — Мне помогает, — ответила Лена, выдержав паузу в десяток секунд. – Например, мне. Я что – не человек?
  — Ты – другое дело.
  Николай поднялся, выглянул в щелку между дверных створок и осторожно приоткрыл скрипнувшую дверь. Ничего опасного он не увидел: Нашествие закончилось быстро, как Лена и обещала. Романов обернулся. Девушка сидела, свесив ноги с бочки, и напряженно смотрела на него. Ждала.
  — Последний вопрос. Ты уничтожишь этот мир? – сухо спросила Лена.
  — Да. Это принципиально. Ничего не сможет мне помешать. И никто. Тут это просто – без изысков. Достаточно застрелить создателя мира. И мир свернется сам. Люди вернутся в реал. А виртуальность будет удалена. Достаточно вот этого – и всё.
  Николай вынул пистолет из подмышечной кобуры и продемонстрировал его девушке. Лена отвела взгляд от Колиного лица, равнодушно посмотрела на оружие, а потом вновь взглянула ему в глаза.
  — Ладно, давай. Удаляй. Создатель – я…
  Лена безвольно опустила руки и ссутулилась.
  Романов недоверчиво посмотрел на девушку, прогнал ситуацию, разложил информацию, потом собрал обратно, свел концы с концами и уверился, что Лена говорит правду. Это был ее мир. С летним днем, кафе-мороженым, зеленью деревьев, со старой крепостью, приветливыми людьми и редкими Нашествиями, как напоминаниями о внешнем мире.
  Сейчас он выстрелит, и всё это исчезнет…
  — Не могу, — Николай смущенно улыбнулся. Он сам не очень понимал – что ему мешает. И что мешает сказать сакраментальные слова о закрытии мира.
  — Тогда я сама. Отвернись.
  Лена забрала из вялой руки Николая пистолет, приложила дуло к сердцу и нажала на спусковой крючок. Выстрел.
  Романов дернулся к девушке, в бессмысленной попытке отобрать оружие. Поздно. На летнем платье расплывалось кровавое пятно. Лена недоуменно посмотрела себе на грудь и завалилась на спину. Коля видел, что она еще жива, что пытается что-то сказать, но тихо, слишком тихо. Он схватил ее за руки, подставил ухо к самим губам, но услышал лишь последний вздох:
  — Теперь это… твой мир… Закрывай…

 

  Николай сидел за столиком в летнем кафе, слизывал мороженое с ложечки и с неким интересом смотрел, как по тротуару к нему идет агент Брауни.