Притворщики

В то прекрасное утро Альт-Эрион горел жарче солнца. Мы наблюдали за агонией родного города с холма, пересечённого единственной оставшейся дорогой в Рай. Рай называли Фант-Теолом. Это был город света, оплот надежды и бастион мечты. Мы верили в сказку со страниц Путеводителя по безумию. Каждому нашлась роль по душе.

В машине нас было четверо: я, моя сестра, её муж и дочь. Компания на все случаи жизни. За исключением момента, когда тлеет там, где заканчивается мораль.

Динамики разливали по салону жизнерадостные напевы эпохи сытых романтиков. Девочка на заднем сидении подпевала, размахивая тонкими белыми ручками, её движения, чуть запоздалые, казалось, замедляли течение времени. И ритм подстраивался, совсем чуть-чуть сбавляя темп на припеве.

Девочка в синем платьице с огромным белым бантом на поясе, и точно таким же в рыжих, словно изъеденное временем железо, волосах. Девочку тогда звали Таней. Она была похожа на свою мать. И чуть-чуть на отца. Она не замечала никого вокруг, и даже серые пески раскинувшегося пред нами ада ничуть не занимали её воображения.

Женщина рядом с ней, естественно, не могла быть ни кем иным, кроме названных ранее. В тот день она решила остаться навсегда Елизаветой. Ей очень шло это имя. Оно аккуратно сплеталось шёлковой лентой с её бесконечно длинными каштановыми волосами, нежно обнимало точёный профиль блеском серебристого атласа и тонуло в бирюзовых океанах её глаз.

Елизавета, поглощенная созерцанием душевных мук героини очередного любовного романа, даже не повернула головы, когда на западе зажглось новое солнце. Позднее мы узнали, что белым заревом сиял пылающий на краю Альт-Эриона реактор.

По правую руку от меня в потёртых джинсах и футболке с широким горлом, обнажающим ключицу, игрался со смартфоном некто, уже не являющийся Константином. Он так был увлечён общением со своим героем, что я не смел его отвлекать, даже когда мимо нас проносилась вереница из военной техники.

О себе я мог бы рассказать чуть больше. Но тот человек, что управлял нашим крохотным ковчегом на четверых, пообещал себе начать новую жизнь и никогда не вспоминать о прежней. А потому во всём, что когда-то казалось мне родным и знакомым, в тот момент чувствовалась новизна. И в чёрных джинсах, что я достал утром из шкафа, и в алой рубашке, которую натянул перед побегом, и в глазах цвета бирюзы, по-новому наивных и молодых. Мне было девятнадцать уже в четвёртый раз. Для себя я выбрал имя из числа тех, что ненавидел прежде. Отныне меня должны были звать Никитой.

Итак, все вместе мы бежали из родного города, ставшего ареной для сражения порока с гневом. Всем нам известны последствия таких столкновений. Так погиб Сомн-Ортал и Франц-Анид. В локальном апокалипсисе горела половина державы. Победителей не будет. На пепелище останутся лишь мёртвые тела и те, кому придётся их оплакивать всё время, пока голод и мор не принесут утешение.

Мы знали о грядущем чуть раньше, чем указующий перст монарха проткнул тонкое полотно обширной карты мироздания в том месте, где была чёрная точка, обозначающая Альт-Эрион. О планах фанатичного государя Таня поведала нам за день до того, как город был взят в оцепление. Таня знала больше, чем говорила, а мы должны были лишь верить, не сомневаясь, иначе, как обещала нам девочка: "Ангелы перестанут шептать мне по ночам песни о Святой земле".

Мы верили. В тот же час, порвав все нити прошлого, бросив всё, что невозможно унести в чемодане, выехали за пределы города, остановившись в месте, пригодном для наблюдения. На рассвете люди в форме слетелись роем саранчи и стали убивать каждого из бесконечного списка имён и клеймить тех, кому повезло в этом списке не оказаться.

Альт-Эрион накрыло пеленой едкого чёрного дыма. Мы слышали взрывы редкие, но мощные настолько, что земля стонала в сотне километров вокруг эпицентра. Так погибали дворяне, и нас с сестрой ждала подобная участь. Покорно воле беса, причудою судьбы занимавшего трон нашего государства, всех, кому по праву рождения дано было превосходить над равными, следовало уничтожить - варварски, не оставив даже следа на выжженной земле.

— Как так можно? — говорила Елизавета, неотрывно наблюдая за жуткой сценой жестокой бойни. — Все мы — дети одной матери. А эти… они хуже зверей!

— Человек человеку волк, — отвечал я. — Садись в машину, мы уезжаем.

Несколько часов спустя мимо нас промчалась вереница военной техники. Один за другим пронеслись танки и броневики. Следом — ракетная установка. Альт-Эриону подписали приговор: "сжечь дотла".

Когда устрашающая колонна смерти превратилась в точку на горизонте позади нас, Таня попросила выключить радио.

— Тише, тише! Не все сразу… — настороженно произнесла она, опрокинув голову на спинку сидения.

Мы молчали в ожидании. Таня спала.

Время тянулось медленно, и каждое мгновение тогда было длиннее, чем весь пройденный путь. Автомобиль ревел, не позволяя тишине проникнуть в салон. Ветер вздымал к небу тонны серого песка. За беспросветной стеной солнце, казалось, погибло окончательно. Нам пришлось съехать на обочину и заглушить мотор.

Таня спала всего несколько минут.

Пробудившись, она зевнула, окинула тяжёлым взглядом сковавшую нас песчаную бурю, вздохнула, но говорить ничего не стала. И мы молчали тоже. Макс играл в свой смартфон. Елизавета жадно глотала полные любви страницы. Я смотрел вперёд, стараясь разглядеть за жутковатым вальсом ветра и песка хоть что-нибудь живое, чтобы не сомневаться — мы ещё на земле.

Мои надежды оправдались. Из пыльных объятий тёмного неба на капот нашего островка надежды рухнул человек, измяв металл, как тонкую бумагу.

— А вот и он, — воодушевилась Таня.

— Как снег на голову, — мрачно кивнул я.

— Надо забрать, буря кончится только через двадцать минут, — сверившись с часами, Девочка уставилась на нас с Костей.

Оценив взглядом пейзаж за окном, Костя сразу отказался выходить из машины:

— Ему хана — песок не повредит.

— Никит! — не унималась Таня.

— Иду, иду.

Не без труда справившись с порывами ветра, я выбрался из машины и захлопнул за собой дверь. Видимость — нулевая. Нашёл тело на ощупь, стащил с капота, и волоком потянул обратно. На заднее сидение заталкивали его уже втроём. Елизавета тянула, вцепившись в кожаную куртку, Таня хватала за голову и шею, скорее мешая нам, чем помогая. Через несколько минут мы погрузили в ковчег одно тело и полтонны песка в придачу.

Тело ещё дышало, чем вызвало массу восклицаний у Константина:

— Чёрт, да на нём ни царапины! — было самым цензурным из всех.

Мужчина средних лет, крепкий, высокий, коротко стриженый шатен. Головой устроился на коленках у Тани, торсом прижал к сидению Елизавету. Ноги в подозрительно чистых кроссовках упёрлись в дверь автомобиля.

— Он мне всё помнёт! — ругалась сестрёнка, тщетно пытаясь расправить складки на платье. — Татьяна, ты не могла предупредить заранее? Я бы оделась немного иначе

— Ему нравится это платье, — улыбнулась девочка, поглаживая пришельца по загорелой щеке.

— Доченька, ты меня пугаешь.

— Он безобидный. Сейчас проснётся!

Мужчина тут же сжался в судороге, зашёлся диким кашлем, сполз на пол, чем не на шутку напугал Елизавету, которая тотчас с ногами забралась на сидение.

— Может быть, помочь ему? — почему-то шёпотом спросил Константин.

— Не надо, с ним всё в порядке, — шёпотом ответила Таня. — Правда? — уже в голос.

— Да, всё хорошо, — откашлявшись, ответил мужчина. — Спасибо.

— Боже мой! — прислонив ладонь ко рту, вдохнула Елизавета.

Мужчина смотрел на неё в упор, а мы не понимали, что могло так напугать девушку. Затем он повернулся к нам, и под задорное хихиканье Тани мы отпрянули к лобовому стеклу:

— Дьявол! Что за… — выругался Константин, за что незамедлительно получил в челюсть от незнакомца.

— Не смей произносить при мне его имя!

Я не мог думать ни о чём, кроме бескрайней белой пустоты, наполнявшей глазницы нашего гостя. Одного взгляда хватило, чтобы понять — на нас свалилось нечто чуждое этому миру. И было страшно оттого, что мы не ведали — какую силу он представляет.

Тем временем Костя, пытавшийся дать сдачи, получил ещё несколько точных ударов в корпус, от чего схлопотал спазм лёгких и сам зашёлся кашлем на полу автомобиля.

Встрепенувшаяся Таня повисла на спине у незнакомца, увлекая его за собой, на заднее сидение автомобиля.

— Тише, Ирми! Успокойся, — шептала она ему на ухо.

Подействовало.

Елизавета предупредительно отсела подальше, практически вжавшись в дверь автомобиля. На агрессора она старалась не смотреть, лишь изредка бросая опасливые взгляды.

Песчаная буря постепенно стихала. Мы будто бы снова прозрели, но то, что предстало взору — совсем не радовало: наш ковчег утопал в бескрайнем сером море, простирающимся от горизонта до горизонта. Дорогу замело, отследить её можно было лишь по столбам освещения.

— Хреновые дела, — мрачно пробормотал очухавшийся Костя.

— Точно, — согласился я. — И мотор не заводится.

— Спасибо тебе, дружок!

— Ирми, не обращай внимания. Он не понимает, — хихикала девочка.

Незнакомец щёлкнул пальцами. Машина завелась.

— Матерь божья! — Костя сполз вниз по сидению.

На этот раз незнакомец доволен.

— Танюша, — начала было сестрёнка.

— Мамуль, это Ирми, познакомься. Он-то вас и так хорошо знает! — Девочку наши опасения забавляли, если не смешили откровенно. — Он — Ангел.

— Архангел, — поправил её незнакомец, — и моё имя — Иеремиил.

— Ты зануда, Ирми, — надулась Таня.

— Простите мне столь неожиданное появление, но...

— Ты только за это хочешь извиниться? — оскалился Константин.

— Да, только за это, — не смутившись, ответил Архангел. — Я был вынужден спуститься на землю...

— Ага, но погода была нелётная, — продолжал злиться Костя.

— Не ругайся, папуля, а то опять попадёт! — поучительным тоном отчеканила Таня

— Пришлось вызвать бурю, — продолжал рассказ Иеремиил, — чтобы схождение осталось в тайне. Остановиться я просил несколькими метрами ранее, — с укоризной взглянул на оракула, от чего её щёки залились краской, — тогда и с приземлением всё сложилось бы гладко.

— Извини, не рассчитала, — вздохнула девочка, опустив взгляд.

— Как бы то ни было, я спустился не случайно.

— Да неужели? Высшая миссия? — усмехнулся Костя.

— Да, — твёрдо ответил Архангел. — Мой долг — вернуть Всевышнему вашего государя. Живым или мёртвым. На суд или с покаянием.

— Второе и первое, — кивнула Елизавета. — А мы, наверное, должны вас сопровождать.

— Не должны, — пожал плечами Иеремиил, — но Он будет рад, если вы окажетесь на правильном пути.

— Понятно, — протянул Костя. — Куда едем, шеф?

— В столицу.

— Прямо по песку, или ты нам дорогу расчистишь?

— Езжайте напрямик, будет вам дорога.

Я включил навигатор, установил пунктом назначения Ост-Фаторию: зелёная стрелка на экране указывала на восток, в самое сердце пустыни. Наш ковчег тронулся и поплыл в бездвижных волнах песка, так мягко и быстро, как никогда прежде.

— Чудеса, — ахнула Елизавета.

— Да уж, — буркнул Костя.

К закату небо затянуло тучами. У самого горизонта, сощурившись, словно усталое око, солнце провожало нас в неизвестность. Пустыня впитала в себя все оттенки красного. Таня напевала что-то о тяжёлой участи ночного странника. Мне было не по себе. Остальным, наверное, тоже.

Автомобиль упрямо двигался вперёд. Навигатор отмерял километры: до столицы оставалось всего чуть-чуть.

— Из чистого любопытства, — начал вдруг Константин, — у тебя план есть?

— Хочешь рассмешить Господа — расскажи ему о своих планах, — вместо Иеремиила ответил я.

— Я серьёзно, — нахмурился Костя. — У государя армия, а ты не похож на того, кто положит несколько тысяч ради покаяния одного. Не по-вашему это, так ведь?

— Так, — согласился Архангел.

— И что же ты собираешься делать?

— Мам, я есть хочу! — простонала слабеньким голоском Таня.

— Ну так что? — за шуршанием многочисленных пакетов Костю было почти не слышно.

— Всё очень...

— Блокпост. Выходим, приехали.

Полтора метра бетона вверх от земли и спираль колючей проволоки. Ничего особенного, но автомобиль не проедет и верблюд не перешагнёт. А пешком — ещё чуть больше сотни километров по песку. Это первый пояс Ост-Фатории, здесь через каждую милю — пропускной пункт, нам повезло остановиться прямо у одного из них.

В глаза светили прожектором, на груди плясали красные точки. Срывающийся голос мегафона требовал не шевелиться до опознания. Нас сканировали из рубки, и ничего хорошего это не сулило. Мы — беглые дворяне из списка на уничтожение. Из списка нас скоро вычеркнут.

— Благословляю тебя на бой, — Иеремиил неожиданно оказался за моей спиной.

Ладонь ощутила холод смертоносной стали. Это был револьвер, каких не видел свет: белый с позолотой, тяжёлый, крупнокалиберный. С пустым барабаном.

— Благословляю тебя на смерть.

Я и сам не заметил, как оказался в эпицентре бойни. Вражеские пули летели мимо, врезаясь в тонкие стенки жилых фургонов или теряясь в бесконечности пустыни. Моё тело внезапно стало лёгким и подвижным, я появлялся и исчезал, оставляя на земле один труп за другим. Револьвер убивал страшно, разрывая плоть на куски, отсекая конечности. Я ощущал вкус крови на своих губах и думал лишь о том, что никогда не смогу отмыться.

Через минуту всё кончилось.

Я стоял недалеко от ковчега. Позади меня — Иеремиил, его рука лежала на моём плече и разливала по телу приятное тепло. Он улыбался. В его пустых глазах теперь я видел свет. Сияющий хоровод огней над вечным городом. Это был рай.

— Твоя жертва не будет напрасной, — прошептал Архангел.

— Я хочу туда, — с горечью произнёс я.

— Я сделаю всё, чтобы облегчить твою участь.

Получилось только кивнуть в ответ.

— Едем! Времени в обрез...

Когда наш ковчег проезжал через пост охраны, Елизавета ладонью закрыла Тане глаза. Девочка сидела смирно, всё, что было под запретом сейчас, несколькими часами ранее она видела во сне.

Иеремиил шептал молитву об упокоении. Костя шевелил губами, словно повторяя за Архангелом. Я смотрел только вперёд, туда, где темнота скрывала от нас город греха и его владыку.

— Как тебе удалось? — спустя время спросила сестрёнка.

Я посмотрел на неё в зеркало заднего вида: плечи опущены, взгляд исподлобья, руки сложены на коленях — она боится. И винить в этом стоило совсем не меня.

— Может, ответишь? — перевёл взгляд на посланника небес.

— Это был праведный гнев, — словно о погоде. — Они угрожали тебе и твоей семье, ты должен был встать на защиту. Ты поступил правильно.

— Их было двадцать восемь человек, — сухо озвучил я.

— Это были не люди, они хуже зверей, — с этими словами он искал поддержки у Елизаветы, но она демонстративно отвернулась и уставилась в окно.

— Все мы — дети одной матери, — повторил я.

— Все вы — дети одного отца! — прогремел Иеремиил. — И лучше бы вам не забывать об этом!

— Лучше бы ему вспоминать о нас почаще, — усмехнулся Костя.

Таня спала. Ей было не до нас. Наверняка уже тогда она знала, чем закончится наше путешествие. А может быть и не знала, ведь главный из её осведомителей в тот момент проповедовал любовь и смирение в ковчеге на пятерых.

— Нам бы остановиться где-нибудь и обсудить всё в спокойной обстановке, — устало протянула Елизавета.

Я сверился с навигатором.

— Мы почти приехали.

— В столице нам не дадут и вздохнуть спокойно, — простонала сестрёнка. — Все устали и проголодались, давайте остановимся где-нибудь в пригороде.

— У нас нет на это времени! — увещевал Архангел.

— Времени полно, на тот свет никто не торопится, — усмехнулся я. — Остановимся в пригороде.

— Нас там уже ждут, — проснувшись, пробормотала Таня.

— Кто? — удивилась Елизавета.

— Бесовы дети, — ответила девочка.

— Час от часу не легче, — вздохнул я. — Так едем или нет?

— Да! — Елизавета и Костя — хором.

— Нет.

Иеремиил сощурился, на несколько секунд задержал дыхание, потом ухмыльнулся как-то недобро и наш автомобиль остановился, увязнув колёсами в песке. Мотор натужно взревел и заглох, из-под капота вырвалось густое чёрное облако и тут же рассеялось.

— Пойдём пешком, всего пара километров.

Я вышел из машины, Костя последовал за мной. Через мгновение нас нагнали Елизавета с Таней. Иеремиил не торопился.

Рассвет не заставил себя ждать, солнце лениво поднималось над горизонтом, светило в спину. По песку стелились наши длинные серые тени. Мы шли на запад в городок, название которого не знали.

Таня напевала что-то задорное:

— Если с другом вышел в путь, если с другом вышел в путь, веселей дорога.

Её голос звучал тихо и неуверенно, она была единственной из нас, кто сохранил веру, а потому не сомневалась, что идёт в лапы к зверю.

Мятый атлас на Елизавете запылился и больше не блестел. Она немного замёрзла, обхватила себя за локотки и прижалась к мужу. Костя забыл свой смартфон в машине, ему нечем было занять руки, и он впервые за несколько дней обнял дочь.

Что до меня — я знал, куда должен был идти на самом деле.

— Никита? — Елизавета обернулась, заметив, что я остановился.

— Я не могу, нам не по пути.

— Ты что говоришь такое? — насторожилась она.

— Мне больше нечего терять, кроме вас. И я совсем не хочу, чтобы всю оставшуюся жизнь вы провели в бегах.

— Мы же хотели вместе уехать в Фант-Теол, там безопасно!

— Надолго ли? — усмехнулся я.

— У нас есть Таня. Она предупредит! — Сестрёнка погладила девочку по голове.

— Ты же видишь, куда нас привели её пророчества.

— Эй! — обижено воскликнула Таня.

— Давай, мы будем реалистами, наши пути расходятся здесь: я иду на войну, а вам открыта дорога в рай. Если мы… — я оглянулся назад, — если мы не одержим победу, то вы нигде не будете в безопасности.

— Я пойду с тобой! — вступил Костя.

— Зачем! — я почти кричал. — Патроны мне подносить?

— Да хотя бы и так! — он кричал тоже.

— К чертям! Семью спасай, кретин!

— Ты часть нашей семьи, Никита, — Елизавета плакала.

— Меня зовут Михаилом, — улыбнулся я. — Прощайте, родственники, не увидимся больше!

Я исчез из этого мира на одно мгновение и вновь появился в машине. Иеремиил ждал меня там. Он не сказал ни слова. Мотор завёлся, и мы поехали вперёд. В окно я видел Костю, Таню и Елизавету. Они провожали нас взглядом и ни сошли с места до тех пор, пока мы не исчезли из виду.

— С ними всё будет в порядке?

— Да.

— Точно?

— Верь мне.

Я поверил.

До Ост-Фатории мы добрались за несколько часов до полудня. Город кипел на яростном огне фанатизма. С огромных плазменных экранов улыбчивые мальчики и девочки благодарили государя за счастливое детство. По серым улицам во всех направлениях текла улыбчивая биомасса.

— Нам нужно во дворец.

Иеремиил указал на гигантское сооружение, к которому лучами тянулись все проспекты столицы. Белые башни и золотые купала, витражи, гербовые стяги на стенах и сотни солдат внутри.

— Ого, — восхитился я.

— Вот так в наше время выглядит цитадель зла, — Иеремиил расхохотался, видимо шутка показалась ему очень смешной. — Ладно, иди за мной.

Отдышавшись, он направился вверх по улице. Я шёл следом. Мы отражались в окнах проезжающих мимо автомобилей. Мы и сотни точно таких же, как мы. Люди шли рядом или в другую сторону, но никто не заподозрил злого умысла. Мы просто шли вверх по улице, как это делает любой житель Ост-Фатории хотя бы раз в день.

Всё началось у ворот позолоченной крепости: уже привычное тепло растеклось по телу, мысли улеглись и сконцентрировались на единственной задаче — устранить врага. Первый пост охраны был уничтожен за тридцать секунд. Я убивал по одному человеку через каждые четыре секунды и ровно треть времени потратил на уничтожение ворот. За деревянной облицовкой скрывалась пуленепробиваемая сталь. Четыре выстрела раскрошили кладку у петель, и тонна железа с грохотом обрушилась на мраморный пол.

Внутри уже ждали солдаты.

Автоматные очереди одна за другой улетали в воздух. Выстрелы — мимо. Выстрелы — мимо.

Я исчез и появился позади отряда. Первый, второй, третий труп и кровь повсюду. Четверо бросились наутёк. Я их отпустил.

Со второго этажа спускалась огромная лестница из белого мрамора. Кованые перила с орнаментом в виде экзотических цветов, алая ковровая дорожка с золотой окантовкой. И всё это великолепие под чёрными ботинками очередного отряда смертников.

Я чувствовал себя неуязвимым. Они стреляли без остановки, пули врезались в стены, осколками разлетались вазы, щепками — мебель, картины на стенах походили на цветное решето. Я поднялся на одну ступеньку вверх. Револьвер взметнулся и первым выстрелом убил троих.

По белому мрамору ручьём стекала кровь бесовых отпрысков. Ковровая дорожка намокла и потемнела. Револьвер сдвинулся на тридцать градусов влево, и с лестницы покатились ещё двое. На шестьдесят градусов вправо, и путь свободен.

Государь ожидал меня в огромном зале на вершине самой высокой башни. Один.

Он стоял у окна в длинной пурпурной мантии, сложив руки за спиной. Седовласый старик с пронзительным взглядом. Высокий, с хорошей осанкой и аккуратной бородкой. Благообразный монарх. Настоящий тиран.

— Опусти оружие, сын мой, — спокойным повелевающим тоном произнёс государь.

Я подчинился.

— Выйди на свет, — продолжил монарх.

Я сделал шаг вперёд, но из тени неожиданно появился Иеремиил в сияющих доспехах с мечом наперевес.

— Конец твоему правлению, Ирод! — воскликнул он и бросился в атаку.

Царь легко уклонился от удара, взмахнул рукой и противник тут же повис в воздухе, беспомощно размахивая конечностями.

— Чего ты ждёшь, убей его! — кричал Архангел.

Я крепче сжал рукоять Револьвера, метнулся вперёд, прицелился, выстрелил, промахнулся. Впервые я промахнулся! Выстрелил ещё раз и ещё. И снова мимо.

— Не сомневайся! Убей его! Убей! — требовал Иеремиил.

Царь молчал. Я не знал, что мне делать. Гнев улетучился, у меня не было сил и желания сражаться. Когда цель оказалась так близка, я сдался и сложил оружие. Я не мог сражаться с тем, кто не был мне врагом. Чтобы понять это, нужно было лишь раз взглянуть в его глаза.

— Явись нам, зверь из преисподней! — прогремел монарх.

Иеремиил сжался в судороге, взревел, доспехи его почернели и покрылись ржавчиной, кожа на лице лопнула, и из-под этой маски показалось уродливая личина демона, с глазами пылающими, словно адова пропасть.

Государь повёл ладонью, и демон свалился на пол.

— А теперь выбирай, с кем тебе сражаться, — монарх раскинул руки, открываясь для нападения.

— Убей его! Посмотри, что он сделал со мной! — рычал с пола Иеремиил.

— Да, убей меня, Михаил, — улыбнулся государь, — отомсти за всех невиновных, что я погубил.

— Кто ты такой? Откуда в тебе столько злобы?

— Злобы? Сынок, посмотри на себя. Ты пришёл в мой дом с оружием в руках, ты убивал моих слуг и привёл ко мне этого… — Монарх скривился. — Это отродье нечестивой крови! Ты возомнил себя праведником? Ты порочен, как и всё твоё семейство!

— Боже… — простонал Иеремиил. — Я больше не чувствую Таню, она… они все мертвы!

— Что? — не поверил я. — Но ты же обещал! Обещал, что с ними всё будет в порядке!

Ярость обуяла меня, кровь закипела и мысли смешались. То, что случилось дальше, я помнил обрывками.

Вот я бегу через весь зал к лежащему на полу лжеархангелу. Вот моя рука сжимает его горло. Он рычит и скалится, но не может сопротивляться. Бью его со всем гневом и обидой, которые не смогут найти иного выхода в мир. Вот его черное лицо раскалывается и горящая кровь обжигает мне руку. Отпускаю обмякшее тело, и оно валится обратно на мраморный пол. Поднимаю ржавый меч и пронзаю им сердце зверя. Он медленно тлеет и исчезает, оставив на память горстку серого пепла.

Вот и всё.

Потом был длинный разговор с монархом.

— Демон неспроста привёл тебя ко мне, — говорил он, облокотившись на подоконник. — Его силы хватило бы, чтобы уничтожить всех воинов, но справиться со мной он не мог.

— Почему? — я стоял рядом и смотрел в окно, за стенами замка давно уже полдень.

— Я сильнее.

— Кто ты? — перевёл взгляд на царя.

— Я — Бог, — ответил он.

— Бог есть любовь, — усмехнулся я.

— Вы — люди — самые капризные из всех моих детей. Созданы по образу и подобию, и в этом превосходите остальных. А я открыт пред вами и уязвим. Но вы так стремитесь оградиться от моего влияния.

— Это как же? — удивился я.

— Вы обуздали стихию, истребили хищников, уничтожили вирусы и излечили болезни. Вы больше не боитесь меня и погрязли во грехе. Война — моё последнее слово. Жаль, что пришлось самому быть полководцем.

— И всё это, чтобы вернуть людей к вере?

— Нет, чтобы подвести вас к черте отчаянья. А к вере людей вернёт нечто иное.

— Что же?

— Посмотри туда, — он указал на восток, на окраину города. — Там, где поутру встаёт солнце, вы, люди, построили небывалых размеров реактор. Сегодня он выйдет из строя. Сегодня все объединятся под знаменем великой трагедии. Столица погибнет в огне. Сегодня я буду здесь.

— И как это должно помочь?

— Люди боролись со своим владыкой не один десяток лет, а погубить его смог лишь злой рок, — монарх расхохотался. — Разве не в этом проведение Господне?

— Может быть, ты и прав… — согласился я.

— Всё как шесть тысячелетий назад, ничему вас жизнь не учит.

— Моя семья?

— Они в Раю.

Через секунду на востоке зажглось новое солнце. Волной белого пламени помчались к нам всадники апокалипсиса. Далеко внизу раздались первые крики, кто-то бросился бежать, кто-то начал молиться. Я вдохнул последний раз. Бог держал меня за руку.

А потом я умер.

Похожие статьи:

Рассказы → Пограничник

Рассказы → Доктор Пауз

Рассказы → Проблема вселенского масштаба

Рассказы → Властитель Ночи [18+]

Рассказы → По ту сторону двери