Пять погибших обезьян. Глава первая

Камеры, в которых сидели животные, были закрыты не решетками, как клетки зоопарков, а прочными пластиковыми окнами. Эти окна по высоте едва превышали человеческий рост, зато в длину были огромными, иногда по десять метров, иногда по двадцать, в зависимости от того, какой зверь располагался по ту сторону преграды.

На каждой камере светилось уменьшенное стереоизображение её обитателя, а рядом, наверное для тех, кто плохо соображает, располагалась надпись, поясняющая картинку, а также говорящая о том, какое тут поселено количество особей данного вида и их определённые характеристики, включая текущие данные о состоянии их здоровья. Маленькие цифры, будто живые, постоянно сменяли друг друга, выводя на окно частоту сердцебиения волков, уровень артериального давления черепах, температуру тела белых медведей.

Йорген улыбнулся, глядя на красивое изображение уссурийского тигра и надпись:

«Уссурийские тигры. Две особи. Самец – три года, самка – два с половиной года. Место рождения Уссурийский край, континент -  Евразия».

Самих тигров видно не было. Они ушли куда-то в глубину камеры и, похоже, спали среди невысоких ёлок. К подобному же выводу можно было прийти, глядя на низкую частоту сердечных ритмов обеих особей.

— Мари, — весело проговорил мужчина, — я сейчас около наших тигрят.

Рядом с Йоргеном никто не находился. И оттого со стороны могло показаться, будто он сумасшедший, болтающий сам с собой, однако во внутренних микрофонах, находящихся в ушах мужчины раздался приятный и спокойный женский голос его коллеги по управлению кораблем Марии Гаспарин:

— И как там тигры?

— Спят.

— Я им завидую, — засмеялась женщина. – Вот бы поменяться с ними местами, дней на десять. Жрёшь задаром, пьёшь, сколько хочешь, спишь, пока не одуреешь.

Йорген покачал головой, забыв, что собеседница его не видит:

— А то ты тут сильно перерабатываешь, — сказал иронично он и перешел к следующей камере, в которой притаились четверо волков. – По-моему, я за всю жизнь на Земле так много не спал, как за месяц здесь.

— Ой, не правда — не согласилась Мари.

И хотя мужчина в данный момент не видел ее перед собой, он был уверен, что женщина сейчас капризно поморщила свое красивое лицо.

— Ты еще мечтать будешь о такой возможности, — сказала она с оттенком грусти.  — Когда мы прилетим, работы с этими зверями будет столько, что про сон ты позабудешь на месяц.

— Попью таблеток, — ухмыльнулся Йорген, рассматривая одного из волков, который подобно Сфинксу застыл в неподвижном состоянии и плотоядно созерцал человека. – У них там такие сильные средства, что спать не захочется дней двадцать.

— А я люблю спать, — снова не согласилась дама. – Причем естественным способом, без препаратов. У меня почти всегда были красивые сны. За очень редкими исключениями.

Йорген неспешно переместился от волков к камере с обезьянами и полюбопытствовал:

— И что же тебе приснилось сегодня?

В голосе Мари прозвучало разочарование:

— Как раз сегодня мне всякая дрянь мерещилась. Что-то близкое к кошмарам. Я видела каких-то жутких марионеток, которых за нити дёргает огромный кукловод.

— Ух ты! – искренне воскликнул мужчина, в то же время окидывая взором просторную обитель обезьян.

Трое шимпанзе сидели на карликовых деревцах, видимо, чтобы не утратить навыки лазанья, двое их сородичей, будучи более возрастными, а может и более ленивыми, расположились на земле и синхронно жевали бананы.

— А почему ты считаешь кошмаром сон с куклами? – полюбопытствовал Йорген, следя за действиями приматов. – По-моему, такие сны, наоборот, очень приятны. Смотришь на какую-нибудь плюшевую игрушку, ощущаешь ее мягкость, красивый цвет.

— Если бы все было именно так, — отреагировала собеседница, — я бы не сказала, что мне снился кошмар. Дело в том, что те куклы, которые были у меня, больше похожи на оживших мертвецов, чем на игрушки. У них были в чем-то испачканы рты, то ли кровью, то ли грязью. Они были из дерева, как Пиноккио. И кроме того, разговаривали отвратительными голосами. Какими-то неестественно писклявыми и жуткими. Я, честно говоря, не помню всего, о чём они там пищали, но мне было страшно, что они хотят приделать к моим рукам и ногам такие же, как у них, нитки, чтобы меня можно было за них дёргать и заставлять делать все то же самое, что делают они.

Мужчина, невзирая на то, что его коллега была явно не в восторге от своего видения, почему-то улыбнулся. Ему нравилось слушать, как Мари входила в состояние вдохновения и начинала воодушевлённо вещать о своих переживаниях, которые были для Йоргена крайне потешными. Сейчас наступил один из таких моментов, и от того мужчина испытывал удовольствие. Ему, конечно же, ни сколько не было интересно, что там за марионетки такие во сне были, или что они хотели сделать, но он знал, что для его спутницы по длительному рейсу подобные переживания важны. А потому всегда давал ей возможность выговориться.

— Но еще больший страх я испытывала от их хозяина, — продолжала увлеченно рассказывать женщина. – Он мне не был виден. Но я знала, что он огромных размеров и что настоящая опасность исходит именно от него. Я чувствовала от этого существа, что-то замогильное, противоестественное. Как будто это был какой-нибудь демон. Причем невероятно сильный и агрессивный. И я знала, что с ним нельзя договориться, подружиться, его не получиться разжалобить или убедить в своей правоте. Одним словом ужас.

Йорген снисходительно улыбнулся, представляя себе раскрасневшееся лицо Мари в этот момент, и перешел к следующей камере, на которой значилось: «Белки».

— А ты сейчас где? – немного остановив поток своего красноречия, спросила женщина.

— На белок смотрю. Кстати, ни одной и не вижу. Тоже, похоже, на ветках дрыхнут.

— А обезьянок ты уже видел?

— Конечно. Только что мимо прошёл.

— И как там, Философ?

— Ел бананы, — хмыкнул Йорген, прекрасно понимая, о каком из представителей шимпанзе идёт речь. – Причём не один, а в обществе подруги.

— Правда?! — с восторгом школьницы взвизгнула Мари. – И кто же эта счастливица?

— Диана.

Женщина опять глуповато пискнула от радости:

— И как им там было? Хорошо?

Брови Йоргена удивлённо поползли вверх:

— Да откуда же я знаю, хорошо ли ему там было или не очень?

— Ты что, — начала спорить собеседница. – Надо было посмотреть его сердечные ритмы. Или сердцебиение Дианы. Представляешь, у них может возникает любовь, а ты так равнодушен.

— Мари, — неожиданно властным голосом произнёс мужчина, — угомонись. А то у меня уже уши от тебя болят.

— Ой-ой-ой, — не испугалась коллега. – Нам еще долго вместе работать, так что привыкай.

— Не хочу, во-первых, а во-вторых, ты сама чем занимаешься?

— Я сейчас в командной рубке, провожу плановую проверку.

— Проверку чего?

— Систем жизнеобеспечения животных.

— Вот и проверяй систему, но только молча.

— Ах ты…, — мгновенно возмутилась Мари.

Йорген ожидал, что из микрофонов тут же послышится журчащий поток возмущения, но предполагаемые слова так и остались не произнесёнными.

Диалог двух коллег оказался прерван внешними обстоятельствами.

Свет в огромном зале, через который двигался Йорген, неожиданно погас, а во встроенных в уши микрофонах послышались непривычные помехи. Яркие светлые тона стен, пола и потолка, в одно мгновение погрузились во тьму, лишив на некоторое время мужчину ориентира. И лишь единственным неплохим источником освещения остались окна камер с животными. Именно светящиеся на них стереоизображения зверей, продолжали помогать человеку правильно выбирать себе дорогу. Причиной, почему эти изображения не прекращали работать, было то, что они, в случае аварии, питались от аккумуляторов.

— Мари, какого чёрта, — стараясь не выдать в своем голосе испуга, спросил Йорген. – Ты что там такое нажала?

Однако напряжённая речь женщины, показала, что его коллега встревожена еще больше, чем он:

— Я ничего не выключала, Йори. Может в нас ударил метеорит? Я сейчас проверю.

— Проверяй быстрее, — приказал мужчина. – Я скоро к тебе подойду.

Развернувшись вокруг своей оси, Йорген побежал вдоль светящихся окон к скоростному лифту. Голограммы белок, обезьян, волков, тигров теперь проносились для него в обратном порядке. Но только, если минуту назад большинство обитателей камер тихо спали на своих местах, ничем не выдавая своего существования, сейчас их присутствие начало проявляться в странном нарастающем гуле встревоженных голосов. Звери, до того безмолвные, вдруг стали волноваться, издавая необычные звуки. Из тигриной камеры донеслось тревожное рычание, которого Йорген за весь месячный рейс ни разу не слышал. В камерах кабанов стало отчетливо слышаться нервное сопение и похрюкивание. И на разные лады начали громко и неприятно кричать тропические птицы.

«Что тут происходит?» — ощущая нечто недоброе, подумал мужчина.

Неожиданно пол под ногами Йоргена ощутимо дернулся. Если бы подобное случилось на Земле, он бы сразу подумал о землетрясении. Но на космических кораблях сейсмической активности нет. И причиной для дрожания пола, как впрочем и всех корабельных конструкций, могло быть только агрессивное внешнее воздействие. И раз это воздействие произошло неожиданно, значит, система безопасности проспала свое, и дела экипажа были не важными.

Пол опять дернулся, болезненно отозвавшись в пятках мужчины. Этот толчок был явно сильнее предыдущего, отчего в душе Йоргена стремительно начала зарождаться паника.

«Неужели мы с чем-то столкнулись? – стремительно проносились в его голове мысли. — Если так, то аварийная система отключит лифты, и придется подниматься по лестнице».

В ушах наряду с тихим шипением отчетливо прозвучал непонятный низкочастотный звук:

— Пшта тутх.

Мужчина готов был бы присягнуть на Библии, что это был человеческий голос. Басовитый, грозный, но человеческий. И если бы на корабле были еще люди кроме него и Мари, Йорген бы решил, что в их разговор вмешался кто-то из членов экипажа. Да только вот других людей на борту «Зелёного луча» не имелось. Были человекообразные андроиды, звероподобные роботы-охранники и автоматические механизмы производственного типа, в конце концов, присутствовали дикие животные, транспортируемые на чужую планету, а вот тех, кто является представителем рода хомо сапиенс, в этом уголке космического пространства больше не существовало.

Йорген с удивлением притормозил:

— Ты слышала? – обратился он к коллеге.

— Да, это ты говорил?

— Нет.

Голос женщины стал несколько выше, изобличая ее нарастающий страх:

— И что же это, мать его, было?

— Не знаю, возможно, у нас проблемы со связью, — пытаясь сохранить хладнокровие, ответил Йорген.

Однако его спокойствие не продлилось и секунды.

Твердь под ногами опять дёрнулась. В этот раз рывок был настолько сильным, что мужчина не устоял. У Йоргена возникло ощущение, будто у него испод ног выбили табурет. Корпус корабля сотрясся, словно живое существо в судорогах, и привычная горизонтальная плоскость перестала быть надежной точкой опоры.

— Вот, зараза, — раздосадовано выкрикнул  мужчина и грохнулся на бок прямо перед камерой с морскими свинками.

Корабль продолжало лихорадить и поэтому, когда Йорген попытался принять вертикальное положение, его постигла болезненная неудача. Он вновь свалился вниз, при этом ударившись об пол уже и без того ушибленным местом.

— Тьфу ты, — сплюнул он в сердцах.

Морские свинки, по другую сторону стекла, в ужасе таращились в полумраке на человека и на все, что происходило вокруг, перепугано пища.

В микрофонах Йоргена послышались звуки падения и злобная ругань Мари.

— А у тебя, что там такое?

Вместо ответа женщина продолжила грубую тираду, а откуда-то издалека, заглушая ее сквернословие, донеслось подозрительное трещание.

— Да, что стряслось-то? — раздраженно поинтересовался Йорген, безуспешно стараясь подняться с прыгающего пола.

— Упала, вот что.

— А что трещит?

Дама, витиевато вплетая в свою речь крепкие выражения, рыкнула:

— Кресло оторвалось.

Почти одновременно с ее словами в ушах снова прозвучал леденящий душу звук:

— Учх фта.

Женщина видимо этим звуком была напугана даже больше, чем происходящей тряской:

— Что это было?

— Какая сейчас разница? — нервно воскликнул Йорген. — Смотри за кораблём, дура. У нас проблемы и, если ты будешь заниматься ерундой, нам конец.

— Я пытаюсь, — с нотками паники произнесла Мари.

— Медленно пытаешься. Мы на части развалимся, пока ты до дела дойдёшь.

— Я правда пы..., — женщина похоже опять упала, потому что ее голос сделался каким-то очень глухим и далёким. — Черт бы побрал это корыто.

В это время Йорген ухитрился все-таки встать. Его тело подпрыгивало и подёргивалось синхронно с конвульсиями «Зелёного луча», но тем не менее он сумел удержаться на своих двоих.

— Мари, быстрее включи все системы защиты. Пусть мы перегрузим двигатель, но мы должны попробовать.

— Уже делаю, — коротко бросила коллега.

Йорген почувствовал, что его начало вдавливать в пол. Создавалось впечатление, будто он сел на скоростной лифт в каком-нибудь небоскрёбе, и резко стал подниматься вверх. И голова, и руки, и ноги начали быстро тяжелеть.

Из камер со зверями понеслись испуганные крики, рычания, повизгивания и вой. Мужчине в этот момент вдруг стало искренне жалко братьев своих меньших, которые вопреки собственной воле оказались неизвестно где и находились сейчас на краю гибели не по своей вине, а по прихоти человека, который их поймал, потом сюда посадил и отправил непонятно куда.

«Бедные зверюги, — тоскливо пронеслось у него в голове, — видать, мы с ними не долетим».

— Амш пшта хетто, — вполне отчетливо прозвучал непонятный и чужой голос.

Йорген вздрогнул. Отчасти это происходило из-за вибрации корабля, но отчасти и из-за этого потустороннего звука. Смысла спрашивать свою коллегу об услышанном не имелось. Мари не была глухой. Она наверняка, также как и мужчина пребывала в полнейшем недоумении и ужасе от происходящего. А просто так лишний раз заострить внимание на подобной детали в столь критическое время было самоубийственной роскошью.

«Потом разберемся», — нервно подумал мужчина, искренне надеясь, что это самое «потом» все-таки наступит.

А оно могло и не наступить. Сила гравитации внутри корабля продолжала опасно возрастать. Йорген стал ощущать себя водолазом, который в своем скафандре из воды выбрался на берег. Руки и ноги будто бы сделались втрое тяжелее, плохо подчиняясь своему хозяину. Весь сегодняшний лёгкий завтрак, словно превратился в свинец, раздавливая желудок. А в глазах начало плыть и без того тусклое изображение окружающего пространства.

— Мари! – крикнул Йорген.

Он даже не столько хотел обратиться к женщине, сколько желал убедиться, что она ещё жива и что он не остался в этой темноте один.

Откуда-то издалека донесся злобный, но все же такой желанный голос:

— Йори, я пытаюсь, пытаюсь.

Мужчина спазматически вздохнул, испытав облегчение и сразу же начал задавать вопросы:

— Ты можешь шевелиться?

— Да. Но руки еле двигаются.

— Мы с тобой попали зону повышенной гравитации. Перейди в режим голосового управления кораблем, — приказал Йорген. -  Ты меня поняла?

— Так точно, капитан, — выдавила из себя Мари. – Мамочка, перевести транспорт в режим голосового управления.

Как будто испод воды в ушах раздался глухой ответ головного компьютера, прозванного Мамой:

— Выполнено! Голосовой режим управления включен.

Мужчина, подавляя приступ тошноты, с трудом выговорил:

— Мама, ты меня слышишь?

— Так точно, капитан, — прозвучал чёткий ответ, произнесённый равнодушным женским голосом.

— Включай на всю мощность антигравитационное поле.

— Есть, капитан. Антигравитационное поле переходит в режим максимальной непроницаемости.

«Молодец», — мысленно похвалил Мамочку Йорген, лихорадочно представляя последовательность ее действий.

В недрах корабля начал нарастать грозный гул, похожий на сход снежной лавины. Головной компьютер быстро выполнил приказание, и теперь космический корабль, подобно живому организму, стал защищаться от невидимого врага, показывая ему свои зубы. Чтобы не было причиной той внешней гравитации, которая обрушилась на «Зелёный луч», теперь ее воздействие было значительно ослаблено исполнительной техникой. Йорген сразу же почувствовал, что его руки и ноги сделались намного легче. Хотя до нормального состояния было еще крайне далеко.

— Мама, мощности хватает, чтобы вырваться? – поинтересовался мужчина.

— Нет.

Такой ответ придавил его к полу сильнее, чем огромная гравитация:

— То есть как? Почему?

Одновременно с задаваемым вопросом, Йорген изловчился встать на четвереньки. От сильнейшего давления колени и ладони, на которые он опирался, сразу начали болеть.

— Двигатель транспорта перегружен, капитан, — холодно произнесла Мама.

— Движок работает на полную, — неожиданно пояснила данный ответ Мари, — резервов уже нету.

— Как это нет?! – выкрикнул Йорген. – Мама, отключай все ненужное. У нас должно работать только антигравитационное поле и двигатель.

В ушах что-то неприятно затрещало, и сквозь этот треск Мама спокойно уточнила:

— Что отключать надо, капитан?

— Всё отрубай! И освещение, и вентиляцию, и подогрев, и нашу внутреннюю гравитацию. Поняла?

— Слушаюсь, — принял к сведению приказ головной компьютер.

Гул двигателя еще более увеличился, но пропорционально его громкости гравитация внутри корабля начала стремительно снижаться до нормальных пределов. Чего нельзя было сказать о вибрации. Корабль дрожал, дергался и прыгал. Йоргену казалось, что он находится в чреве огромного простуженного зверя, который постоянно чихает и кашляет. Любые, даже самые отчаянные попытки подняться с четверенек, заканчивались очередным болезненным падением.

— Уодох тарш тарош, -  в очередной раз пронеслась чуждая речь. Все тот же очень низкий страшный завораживающий звук ворвался в эфир.

Но вслед за этим к удивлению Йоргена почти сразу же зашипел другой голос, более высокий, но все такой же неприятный:

— Шажж уштаа, морто атто.

Мужчина мог бы поспорить, что это были два разных голоса. Два чужих нечеловеческих голоса.

Они друг с другом разговаривали.

— Йори! — в панике взвизгнула Мари. – Выключи эту дрянь! Выключи, черт побери!

Йорген ничего не стал говорить своей коллеге, поскольку сам не понимал, что тут можно сделать. Вместо этого, чтобы как-то заглушить собственный страх, он обратился к Маме.

— Мама, мы все еще в области действия внешней гравитации?

— Так точно, капитан. Но наш транспорт постепенно начал удаляться от источника поля.

— Неужели так быстро? А теперь мы сможем выскочить из области ее воздействия?

— Да, капитан. «Зелёный луч» уже прошел пик активности аномального внешнего поля. Через двадцать минут мы полностью покинем опасную зону.

— Не может быть, — удивился Йорген.

— Простите, — головной компьютер тоже был в недоумении.

— Я думал, мы будем уходить намного дольше.

— Нет, капитан, интенсивность аномального поля на текущий момент снизилась на два процента. Если мои расчеты верны, то через двадцать две минуты эта интенсивность сведётся к нулю.

— А что с вибрацией? Когда она закончится?

— Также через двадцать две минуты.

— Здорово, — облегчённо произнёс мужчина. – Быстро проведи диагностику систем корабля. Я должен знать, что у нас было повреждено.

Ему не верилось, что самые неприятные испытания преодолены и что «Зелёный луч» так относительно легко оставляет опасность позади. Неужели корабль сумел проскочить враждебное поле. Еще секунду назад казалось, что шансов выжить вообще никаких нет. А теперь… В этой простоте Йорген ощущал какой-то подвох. Но Мама была уверена, что угроза миновала. К тому же тряска внутри корабля действительно заметно снизилась, сократив количество конвульсий «Зелёного луча».

Мужчина глубоко вдохнул, а затем шумно выдохнул:

— Уф-ф-ф.

Синхронно с его выдохом, буквально в двух метрах от него, в камерах с морскими свинками раздался панический визг. Свинки и до того вели себя отнюдь не беззвучно, но теперь и вовсе обезумели. Создавалось впечатление, что к ним внутрь залез какой-то хищник и устроил на них охоту.

Йорген встал на ноги и к своему удивлению смог на них удержаться. Затем он направился к окну камеры морских свинок, с трудом сохраняя равновесие на подрагивающем полу. Так как за стеклом было темно, мужчина вопреки всем стараниям ничего не сумел там разглядеть.

«Что с ними случилось? — пронеслась в мозгу тревожная мысль. -  Отчего они так бесятся? Явно же не темноты испугались».

Вдруг, чуть поодаль от морских свинок подали голос свиньи сухопутные. Из камеры с кабанами понеслись душещипательные истеричные визги. От неожиданности Йорген вздрогнул, едва не подпрыгнув на месте.

«А эти-то почему с ума сходят?» — вновь задался вопросом мужчина.

Ужас, словно жуткая эстафета, передавался животным от камеры к камере, как будто кто-то живой проходил по ним в поисках добычи. Вслед за кабанами паника поселилась у тигров, которые будучи хищниками сами могли запугать кого угодно. Полосатые охотники отчаянно рычали и шипели. Затем страх посетил волков, которые страшно завыли и заскулили одновременно. А потом Йорген услышал вопль, чем-то отдалённо похожий на человеческий.

Это кричали обезьяны. Шимпанзе верещали так, будто их каким-то особенно болезненным способом убивали.

Одновременно с этим в ушах зазвучал испуганный голос Мари:

— Йори, с тобой все в порядке?

— Да, — коротко бросил мужчина и побежал вдоль камер с животными.

— А что это у тебя шумит?

— Звери нервничают.

Голос женщины задрожал:

— Я к тебе сейчас спущусь.

— Нет, — будто отрезал Йорген, продолжая бежать, — проверяй с Мамой состояние корабля и по мере снижения нагрузок на двигатель постепенно включай систему жизнеобеспечения животных. Особенно мне нужен свет. Тебе ясно?

— Но, Йори…

— Это приказ, живо выполняй.

Сам же мужчина, с бешено колотящимся сердцем, стремительно преодолевал в полумраке расстояние до камер с волками, тиграми и обезьянами, снова используя как ориентир светящиеся стереоизображения животных.

Добежав до уссурийских хищников, Йорген удивленно замер. Оба тигра, несмотря на практически полное отсутствие освещения, были прекрасно видны человеку. Дело в том, что они глухо рыча и шипя, вплотную прижались к пластиковому окну камеры и со страхом смотрели на противоположную стену, за которой располагались волки. И самец, и самка, словно уменьшившись в размерах, заметно подрагивали от нервного напряжения. Йорген наклонился к стеклу и буквально в упор посмотрел на самца. Лицо человека в этот момент находилось сантиметрах в пятнадцати от морды тигра. Но тигр не обратил на это никакого внимания. В обычных условиях самец ударил бы лапой по стеклу, чтобы отпугнуть незваного гостя, а сейчас он даже не пошелохнулся. Правда самочка, высунулась из-за его крупной головы и посмотрела на Йоргена, но затем она снова обратила свой взор на стену волчьей камеры.

«С тиграми вроде бы все хорошо, — отстранённо подумалось Йоргену, — но чего они так испугались? Может с волками что-то стряслось?»

Мужчина, предчувствуя нечто неладное, медленно и аккуратно перешёл к соседней камере.

Оказавшись рядом с обителью волков, Йорген прильнул к стеклу, пытаясь увидеть в темноте зверей. В середине помещения почему-то никого не было. Мужчина посмотрел направо и встретился взглядом со светящимися глазами хищников. Все четверо волков, ощетинившись, порыкивая и поскуливая, будто собаки, забились в дальний угол своей камеры, вплотную прижавшись друг к другу. Они по своим действиям в точности повторяли поведение тигров. И также, как их уссурийские соседи, затравленно глядели на противоположную стену своего помещения, заметно дрожа.

«С волками, похоже, тоже все нормально, — отметил про себя человек. – Только какого чёрта они пялятся на стену, за которой сидят шимпанзе?»

Йорген очень неторопливо прошагал вдоль волчьей камеры и, затаив дыхание, остановился перед ярким стереоизображением шимпанзе, указывавшим на то, что он подошел к владениям приматов.

Свет от изображения довольно далеко проникал вглубь камеры, выхватывая из сумрака контуры карликовых деревьев и крупные листья тропических растений. Однако самих хозяев помещения рассмотреть не получилось. Шимпанзе, видимо, находились где-то далеко внутри. Кроме того, в отличие от тигров или волков, обезьяны никак не обнаруживали своего присутствия. Они ни шипели, не визжали и не кричали.

Йорген скользнул взглядом по справочной информации, которая должна была виднеться под красивой голограммой, но к своему неприятному изумлению не обнаружил там никаких данных. На окне не было ни единой цифры. Ни частоты сердцебиений, ни высоты давления, ни температуры тел. Все текущие характеристики здоровья животных полностью отсутствовали, как будто в камере не находилось ни одной живой души.

«Может, сбой в системе какой-то произошел? — постарался себя утешить мужчина. – Не помню, а светились ли эти же данные у других зверей».

Йорген бросил взгляд назад на камеру с волками. Под голограммой волка отчетливо виднелись какие-то постоянно меняющиеся цифры. И если увидеть с этого расстояния, какие именно цифры там мелькали, не представлялось возможным, то понять, что они в принципе там присутствуют, можно было наверняка. Мужчина повернул голову в сторону других обезьяньих соседей. Под ярким изображением белки, также явственно проносились маленькие циферки, говорящие о том, что жизнедеятельность этих пушистых грызунов ничем не прервана. Следовательно, сведения о состоянии животных не поступали только из камеры с шимпанзе.

— Мари, — позвал коллегу Йорген.

— Да, — с готовностью отозвалась женщина.

— Открой-ка мне камеру с обезьянами.

На секунду повисла тягостная тишина, а затем Мари напряжённо поинтересовалась:

— Что случилось?

— Не знаю, — честно признался Йорген. – И если уже есть такая возможность, включи у них свет.

— Подожди немного, сейчас сделаю.

Мужчина плотно прислонился к окну, упершись лбом в стекло, и ещё раз внимательно присмотрелся к внутренней обстановке. В камере по-прежнему было тихо, как в склепе. Ни звука, ни шороха, ни шелеста.

«Что у них там случилось?» — нервничая все больше и больше, думал Йорген.

Пластиковое окно, как створки лифта, начало раздвигаться в разные стороны, открывая вход внутрь помещения. Почти синхронно с этим, становясь все ярче и ярче, в камере стал разгораться свет.

Йорген мягко переступил порог обезьяньих владений и сделал два шага вперёд, покинув поверхность пластикового пола и оказавшись на мягкой почве.

Сквозь листву карликовых деревьев и экзотических растений, мужчина разглядел дальнюю стену камеры. Рядом с этой стеной в каких-то неестественно выгнутых позах неподвижно лежали три шимпанзе. У всех трех обезьян на мордах застыл дикий оскал, как будто они замерли в приступе гнева или злобного хохота, а остекленевшие глаза были широко раскрыты. Йоргена передёрнуло от подобного зрелища. Но пересиливая неприязнь и брезгливость, он внимательно всмотрелся в эту картину. Никаких признаков дыхания у приматов не наблюдалось. Их глаза не реагировали на присутствие в камере постороннего. Никто из шимпанзе не повернул головы, не подал голоса или хоть как-то не дал понять, что заметил человека.

Йорген сделал еще несколько шагов и раздвинул листву какого-то куста. Прямо у его ног, мордой вниз, лежало тело шимпанзе по кличке Диана. Эта была та самая обезьянка, которая пять минут назад жевала бананы в обществе старого примата прозванного Философом. Теперь она просто замерла на земле, вытянув свои лапы вперед. Мужчина осторожно ткнул Диану носком ботинка, но та не шелохнулась. Тело обезьяны было твердым, будто окаменевшим или хорошо замороженным.

Переступив через мертвую Диану, Йорген сделал еще три шага и поискал взглядом последнего обитателя камеры – Философа.

Старый шимпанзе сидел у маленького дерева, облокотившись на его ствол спиной. За кроной этого растения оставалась невидимой только его голова. Поза Философа отсюда казалось наиболее напоминающей положение сохранившего жизнь существа. Йоргену почудилось, что вот он сейчас обойдет дерево, у которого обосновался этот старичок, и увидит, что тот живой. Может быть очень испуганный, но живой. Понимая, что это всего лишь иллюзия, мужчина, тем не менее, начал огибать растение.

Вот из-за листвы полностью стали видны задние лапы Философа, вслед за ними показалось поросшее шерстью тело, вот сейчас должна показаться его флегматичная физиономия. Но вместо обезьяньей морды, к своему ужасу, Йорген обнаружил затылок. От неожиданности и противоестественности увиденного мужчину передёрнуло. Там, где должна была находиться морда, находилась обратная сторона головы.

Преодолевая накатывающийся панический страх, Йорген присел на корточки рядом с приматом, всматриваясь в его тело.

У обезьяны все было целым, не имелось ни одного видимого повреждения, и только короткая шея оказалась повернутой вокруг своей оси. Философу каким-то образом свернули в обратную сторону голову.

— У нас проблемы, — мрачно произнёс Йорген.

Мари неуверенно спросила:

— Что-то серьёзное?

— Да, — устало ответил мужчина, — все наши обезьяны мертвы…

Похожие статьи:

Рассказы → Властитель Ночи [18+]

Рассказы → Доктор Пауз

Рассказы → Проблема вселенского масштаба

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Пограничник