— День добрый…
Оторопело смотрю на продавщицу. Да и у меня сейчас видок не лучше, вломился, как слон в посудную лавку, спасибо, еще ничего не расколотил…
— И вам того же.
Оглядываю магазин. Неловко я себя чувствую среди всех этих штук, как будто попал на другую планету. Или в другое измерение.
Наверное, мы все чувствуем себя так же. Когда попадаем сюда.
— Что-нибудь подсказать? – продавщица кидается на меня, как коршун на цыпленка, еще бы, какой-то чужак посягнул на ее владения…
— Да… я, собственно…
— …посмотреть?
— Да нет. Мне бы духи подобрать. У женщины моей день рождения, понимаете…
— Понимаю. Кто она вам?
Неопределенно машу рукой, да никто.
— Ну вот, например, есть. С запахом древесной стружки.
— А ей понравится?
— Ой, не знаю… это в основном мужчины берут.
— Так мне бы что-нибудь, что женщине понравится, — не сдаюсь я.
— Ну вот, например… с запахом земли подойдет вам?
Хочу сказать «да». Не говорю.
— М-м… давайте еще посмотрим.
Девушка услужливо открывает флакончики.
— Вот, коллекция, с запахом травы. Это трава только-только пробившаяся из-под снега. Это вот трава, нагретая солнцем, июльское разнотравье. А это свежескошенная трава. Это вот трава подсохшая, собранная в стог…
— А это что такое – стог?
— Ой, не знаю я…
Девушка смущается. Я тоже смущаюсь. Не понимаю я ничего в этих делах, мне только духи выбирать…
— А… попроще у вас нет ничего?
— Есть и попроще, вот, например… с запахом свежего хлеба.
Принюхиваюсь. Мне этот запах ни о чем не говорит. Терпкий, живой.
— А вот это что?
— М-м, это на любителя… Запах осенних листьев. Умирающих.
Принюхиваюсь, отдергиваюсь в ужасе. Нехило. Голимый запах смерти, душок тления.
— Ну, я же вам говорила, на любителя, — не сдается девушка.
— И что, среди людей такие вот любители есть?
— Говорят, есть… которые любят осень…
Осень… что-то взрывается в голове, осень, говорила она мне, писала на страничке Вконтакте, люблю осень, грустные стихи, фильмы, где умирают влюбленные…
— Осень… ну давайте с запахом осени.
— Листьев? Или осени?
— Не понимаю.
— А то у нас еще с запахом осени есть, где все вместе, и листья, и дождь мелкий, и запах грибов, и запах неба осеннего, высокого-высокого…
— Это как?
Девушка отмахивается.
— Я-то откуда знаю… это вы у этих спрашивайте… это им виднее…
Ну да. Им виднее. Вдыхаю непонятный запах неведомо чего, живого и в то же время умирающего. Не понимаю, как это может кому-то нравиться.
— Это запах осени?
— Ну да, вроде.
— Как понять вроде?
— Господин хороший, кто же сейчас помнит, как осень пахла? Они сами ничего не помнят… Эти… для которых вы покупаете…
— Тоже верно. Хотя моя женщина говорит, что помнит.
— Все они так говорят…
— Сколько?
— Семь тысяч.
— Нехило.
— А вы как хотели, чтобы осень, и дешево.
— Я слышал, в «Человеческом, слишком человеческом» духи по пятьсот у-е продаются.
— Ага, вы подсуньте кому-нибудь эти духи, сразу по морде получите… Нальют туда ацетон какой-нибудь или спирт, и радуются… это-то человек отличит духи от ацетона…
Покупаю. Выхожу из отсека в бесконечно длинный коридор, сегодня он чуть вибрирует под ногами, опять «Ковчег» в облако какое-то попал, газовое, не газовое… Экраны вроде говорят, что все в норме, да они всегда говорят, что все в норме, когда чуть в черную дыру не засосало, тоже показывали в норме… На ходу вынимаю из головы видеокарту, запихиваю снова, вечно она отвинчивается, убью я этого мастера, убью…
Иду к женщине. К моей женщине. Она до сих пор не знает, что она моя, что я купил ее на распродаже, она все еще считает, что это она моя хозяйка, и я все еще не разубеждаю ее в этом…
2013 г.