Аддикт. Глава I.I (нужна помощь с запятыми)

Народ! Очень нужна помощь с запятыми и т.д. - попинайте, пожалуйста

Продолжаем дискотэку.

Первая часть, первой главы "Аддикта". Опять же благодарность человеку, который очень хорошо это отпинал и вообще (на следующей главе мой благодарственный стриптиз продолжится ибо там человек прошел через ад, имхо)

[cut=Читать далее... ]

Москва.

Июнь.

I

Черная «Киа» резко затормозила перед светофором. Лиля не удержалась и случайно выронила папку с бумагами, которую изучала.

— Можно, потише? — пробормотала девушка. Документы выскальзывали из, онемевших от холода, пальцев. Навигатор на приборной панели показывал +8 и это 9 июня! Лиля куталась в тонкую осеннюю куртку, жалея, что не надела водолазку. Но вот мужчину, который сидел за рулем машины, холод не беспокоил. Борис Алексеевич, бывший наставник, а теперь напарник Лили, мало изменился с момента их встречи на крыльце усадьбы. Он выглядел таким же спокойным и хмурым, и даже сидя за рулем по привычке «сканировал» дорогу.

Вот черты Лили за прошедшие пять лет хоть и потеряли детскость, но из-за больших глаз и приподнятых бровей, казалось, что девушка смотрит на мир со смесью восторга и удивления. Впрочем, Лилю принимали за подростка не только из-за этого. В одежде то и дело проглядывало что-нибудь неподходящее к строгой форме: то забывала снять яркий браслет, поменять сережки с розочками, а в то утро не глядя, собрала волосы резинкой с «хэллоу китти». Это изрядно повеселило напарника, но хорошее настроение исчезло. До Лили только сейчас дошло: мужчина молчал с того момента, как они сели в машину. Конечно, Борис предпочитал говорить немного и по делу, а если и выдавал монологи, то с таким высокомерно-скучающим видом, будто снизошел до собеседника, и разъясняет элементарные вещи. Сейчас же машине повисла напряженная тишина, будто напарник вот-вот разразится тирадой. Это пугало.

— Борь, ты чего? — Лиля закрыла папку с желтой маркировкой и с опаской посмотрела на мужчину.

— Знаешь, я понял, что-то не так, когда ты прилетела в кабинет с идиотской улыбкой — как только светофор переключился на зеленый, Борис резко тронулся с места. Вместе с этим мужчина перескочил с темы:

— Кстати, запиши: черная «Тойота», номер У 888 МЮ, странная аура. Проверить.

Лиля послушно занесла данные в блокнот, и закинула его в бардачок. Где-то в душе еще теплилась надежда, что угрюмость напарника не связана с заданием, которое она выпросила без его ведома.

— Какого ты вообще это сделала?

Да, зная Борю, не стоило на это рассчитывать. Лиля не представляла, могло ли хоть что-то заставить мужчину впасть в приступ меланхолии. Борис, в глазах неопытной Лили, получил ореол «таинственного героя без страха и упрека», и меньше всего она хотела разрушать этот образ. Впрочем, романтический бред не мешал молодой охотнице дерзить или спорить. Правда исключительно наедине.

— Ты сам просил отнести отчеты. Я зашла в кабинет к Сергею Игоревичу, а там новенький из архива это дело обсуждал, ну слово за слово, — Лиля ощущала, как горели уши. Ну почему она просто не положила бумаги и не ушла? Почему открыла рот? Чувство вины охватывало Лилю, и девушка выпалила:

— Я думала, что ты порадуешься, а то последнее время мы на задание едем дольше, чем работаем. Отчеты уже можно строчить с закрытыми глазами. И их пишу я...

— Знаешь, сколько я их в свое время накатал? — перебил её Борис. — Ладно, что там по делу?

— Желтый уровень опасности, парень — аддикт, год назад окончил вуз, неудачно влюбился и завертелось. Сейчас фрилансит, живет в квартире покойной бабушки, сливает деньги в «танки» и медленно деградирует.

— Это все?

Боря маневрировал на дороге с поразительной легкостью, стараясь как можно скорее добраться до места, но у моста они встали в пробку.

— Еще его зовут Дмитрий Царев, и... обнаружили аддикцию поздно, — Лиля замялась и замолчала. Именно из-за этого обстоятельства заданию и выдали повышенный уровень сложности. Даже аналитик, который принес дело, говорил об этом с опасением. Взгляд Бори не сулил ничего хорошего. На мгновение она почувствовала себя мальчишкой, гордящимся выходкой до тех пор, пока не пришел папа и не надавал по заднице.

— Цветкова, что такое «желтый уровень»?

— В каком смысле?

— В прямом. Почему дела маркируют по-разному? Зеленый, желтый, оранжевый, красный.

— Ну, — к сожалению, цитата из учебника не пришла на ум. — Если простыми словами, то сложность зависит от запущенности аддикции у человека. Насколько он опасен для себя и окружающих. Желтый обычно означает, что стадия довольно поздняя и человек будет вести себя неадекватно. Проявить осторожность, при первой возможности обездвижить.

— Понятно. То есть ты даже не представляешь, что именно там может быть, да?

— Я много читала…

— Молодец! — Боря уже не скрывал сарказма. — Когда нам попытаются оторвать головы я буду знать, что ты хотя бы читала.

Вздохнув, охотник взял себя в руки и выдал один из длиннейших монологов, который Лиле приходилось от него слышать.

— Я не хочу сказать, что уровни опасности, которые присваивают заданиям — это чушь. Но! Если речь идет о взрослых аддиктах, которых поздно нашли, всегда происходит… какая-нибудь хрень. То, что делу присвоили желтый уровень, и разрешили нам ехать вдвоем, не повод радоваться. Молодые охотники пару лет занимаются подростками. И это нормально. Никто не пытается разбираться с редким аддиктом, которого хрен вылечишь, не лезет на мори. А ты вместо того чтобы посоветоваться, подумать, пошла и схватила «кота в мешке». Хорошо хоть от Игореча. Есть надежда.

Лиля хотела возразить, но напарник не дал:

— Не смей. Или мы разворачиваемся, едем в отделение и отдаём задание. Там как раз Валер, это по его части.

Лиля шумно выдохнула, и чтобы успокоиться она начала перебирать пряди в пушистом хвостике. В голове вертелись лишь ремарки напарника.

— А ты мори видел?

Борис бросил на девушку немного странный взгляд, который можно было принять за удивление и за легкую тревогу. Помедлив, напарник все же ответил.

— Видел.

— А они правда, такие жуткие, как в учебниках?

— Если хочешь потрындеть, то давай на другую тему, — голос Бориса прозвучал слишком резко. — К чему ты это спросила?

— Да так, подумалось. Их правда нельзя вылечить?

Вместо ответа, Борис отвернулся и тяжело вздохнул. Похоже, лимит общения на сегодня исчерпан. В салоне повисла тишина, но на этот раз девушку отвлекали постоянные вспышки эмоций. Охотники могли различать не только ауры, но ощущали и ментальные всплески. Вся эта какофония напоминала мигающую китайскую гирлянду. Еще и Борис уперся, даже говорить не хочет. Теперь неделю будет ходить мрачнее тучи и пилить. А самое обидное, Лиля и без этого уже чувствовала себя виноватой. Гадкое, ноющее ощущение хотелось поскорее приглушить. Лиля закусила губу и решилась пойти на мировую и протянула напарнику мизинец.

— Прости, я больше не буду.

— Не будешь что? — Борис удивленно посмотрел на девушку, все это время он о чем-то размышлял, а не изображал безразличие.

— Не буду брать задания, не посоветовавшись. Мир?

Мужчина безуспешно пытался скрыть улыбку.

— Какой же ты еще ребенок! Тебе бы на качельках качаться.

Несмотря на слова, мужчина все же неловко сцепил свой мизинец с пальцем девушки. Не будь они в машине, Борис почувствовал себя крайне неловко.

— Только без стишка про обезьянку, хорошо?

— Я все равно его не помню, — соврала Лиля, улыбнулась и как положено, встряхнула мизинцы трижды. После нехитрого ритуала обоим на удивление стало легче.

— Долго еще?

— Минут пятнадцать, если повезет.

Борис замолк и включил радио, из колонок зазвучали знакомые аккорды «Восьмиклассницы» Цоя.

Из-за пробки напарники добрались до места в сумерках. Охотники остановились возле последнего подъезда длинной кирпичной девятиэтажки с пристройкой, где судя по надписям, когда-то была «парикмахерская». Лилю удивил балкон, выходивший на крышу пристройки. В квартире жили либо смелые, либо беспечные люди: никаких решеток, замков. Кто угодно мог туда залезть.

— Мы на месте? — недоверчиво уточнила Лиля, выходя из машины. Боря замешкался в салоне, так что девушка огляделась. Как странно, тихий, утопающий в зелени двор в центре мегаполиса. Дикие заросли кустов и деревьев, которые никогда не стригли. Панельная «хрущевка» напротив, звон трамвая с улицы. Дежавю накрыло Лилю, здесь как дома. По спине пробежали мурашки. Тишина теперь нервировала, а пустой двор пугал. Спальные районы вечерами заполнялись спешащими домой людьми, конечно, погода не для прогулок, но в соседних дворах чувствовалось оживление, а здесь, лишь ржавые качели поскрипывали от сильных порывов ветра. Фонари зажглись тусклым светом, моргая слепыми лампочками. Кроны тополей чернели на фоне серого неба, а ветви жалобно поскрипывали от веса листвы, готовые в любой момент переломиться. Да, охотники приехали куда надо. Отчаяние и безнадежность — верные спутники запущенной аддикции.

— Красота какая, — скептично проговорил Борис, выходя из машины.

— Прям съемочная площадка для сериалов НТВ, — попыталась пошутить Лиля, но Борис уже перешел в «рабочий режим»:

— Я иду первый, ты за мной. Как только аддикт откроет дверь, я припечатываю его к ближайшей поверхности. Посмотрим, насколько все плохо, но думаю обычный «целительный круг» подойдет. Рисуй прямо вокруг парня. Только быстро, и… что ты делаешь?

Лиля удивленно уставилась на напарника — на мобильном виднелся загрузочный экран.

— Э? Упрощаю нам жизнь? Надо же проверить, не свинтил ли куда наш Дима.

Для новичков разработали приложение, помогающее выслеживать аддиктов в радиусе нескольких метров. Кто-то из охотников в шутку даже назвал его Addict Go.  

— Я тебе говорил, что еще раз увижу это баловство — выкину телефон, — Борис уверенно пошел к подъезду. Глаза мужчины едва заметно поблескивали во тьме, разглядывая отпечатки ауры. Лиля не любила этот метод, в одном месте могло наложиться огромное количество сущностей. Они смазывались, теряли насыщенность цветов, и вычленять один подозрительного оттенка, что свойственен аддиктам — мучение. Не каждый опытный оперативник быстро справлялся с этой задачей, но напарник упорно избегал новшества вроде приложений или «гаджетов», считая, что техника совершенно не надежна в вопросах с аддиктами. Лиля вздохнула и, спрятав телефон, пошла за напарником, но от замечания проснулась едва утихшая обида.

— Он дома, — Борис остановился у двери подъезда и кивнул в сторону того самого странного балкона. Прищурившись, девушка «перешла» на зрение охотника — мир вокруг подернулся серой пленкой, а в окне показались багровые всполохи. После вспышек гнева в московской пробке аура едва различалась.

— Спит, скорее всего. Идем. Технический код в деле указали?

Лиля кивнула.  

Напарники вошли в подъезд, где воняло, как на помойке. Когда дверь громко захлопнулась, охотники оказались в кромешной тьме: единственная лампочка не работала, а до первых пролетов лестницы не доходил скупой уличный свет. В стенах протяжно завыли трубы, словно раненый зверь. Лиля вздрогнула, на секунду показалось, что во мраке обитает бесформенное нечто, изрыгающее смрад. Оно притаилось, следило миллионам невидимых глаз, готовясь в любой момент выпустить склизкие щупальца.

— Эманация ужаса, — сказал Борис, включая фонарь — единственная разработка от которой мужчина не отмахнулся. По щербатым ступеням скользнул розоватый луч, — от его вида сразу стало спокойней.

— Когда человеческая часть аддикта слабеет, а демоническая готова вырваться на волю, вокруг распространяется ужас.

— Знаю, — буркнула Лиля, обиженная, что её в очередной раз поучают.

— Знаешь. Прочувствуй. Это не воображение, а страх, который идет извне. Такое надо различать — может жизнь спасти.

Лиля ничего не ответила, и, сосредоточившись, начала повторять про себя успокаивающую считалочку.  

Раз! Ты оградилась от всего.

Два! Тебя никто не тронет.

Три! Это просто эмоции

Четыре! Тебе решать, бояться или нет.

Пять! Страх — это слабость.

Вокруг охотницы вырос невидимый простому глазу пузырь — элементарная техника защиты приглянулась Лиле ещё с первого курса.

— Сфера, — хмыкнул Борис. — Не стоит ее ставить, притупляет восприятие.

— Да, лучше пробираться сквозь этот «неописуемый ужас» напролом, и вздрагивать от каждого скрипа — пробормотала под нос Лиля. Борис проигнорировал её слова и начал подниматься. Они прошли мимо неосвещенного, открытого лифта с выжженными кнопками, разломанных почтовых ящиков и остановились на втором этаже. На площадке было всего три квартиры.

Смрад усилился.

— Тут кто-то с… умер? — выпалила Лиля, зажав нос. Борис же высветил дверь квартиры, где жил Дмитрий Царев, а затем луч скользнул выше.

— Смотри!

Лиля задрала голову и удивленно выдохнула, будто хотела присвистнуть. Девушка включила фонарь на телефоне. Глаза не обманывали. В кругах света поблескивала серая паутина тончайших нитей. Она тянулась от квартиры Димы, оплела потолок и доходила до соседей. У двери напротив нити набухли, заалели и пульсировали.  

— Подпитывается соседями. Вампирит, — пробормотала Лиля, проследив несколько паутинок, уходивших наверх.

— Здесь довампирился, — Борис подсветил угловую квартиру. От нее веяло холодом, а паутина вокруг посерела и болтались тряпкой.

Из-за соседской двери послышались шаги — кто-то прильнул к глазку. Борис убрал фонарик и начертил в воздухе знак «доверие», который Лиля про себя называла «джедайским». Замок щелкнул и на лестничную площадку выглянула женщина лет тридцати. Она выглядела очень уставшей — бледная кожа, глубокие синие круги под красными глазами, наспех собранные в хвост волосы. Поверх спортивного костюма женщина накинула плед.

— Вы из милиции? — тихо спросила соседка.

— Из следственного отдела, лейтенант Серебров, — Борис быстро продемонстрировал ей ксиву, впрочем, женщина находилась в таком состоянии, что обмануть её мог любой.

— Это вы вызывали полицию?

— Я, — кивнула женщина.

Подобная практика была обычной для «Ока». Аналитики собирали информацию из диспетчерских полиции, скорой, социальных и психологических служб. Лиля была уверена, что это далеко не все каналы, но её этот вопрос мало интересовал.   

— В соседней квартире происходило что-то странное? — спросила охотница.

— Странное, — женщина грустно усмехнулась. — Вы не чувствуете? Этот запах? С тех пор как он появился в доме стали происходить… плохие вещи. Мы болеем уже… я не знаю, две недели? Три? Соседку, бабушку Марию Семеновну похоронили на днях, а теперь наверху Анна Ивановна слегла. И все эта проклятая вонь. В квартире что-то есть. Дима хороший парень, но... в последнее время я его почти не видела. Раньше к нему заходили гости, мы с ним сталкивались у подъезда. Потом я стала видеть его все реже. И никто уже не навещал. Недели две — тишина. И только усиливающийся смрад. Я утром не выдержала, позвонила. Вдруг он там... Ваши коллеги из полиции приезжали, побились с дверью, уехали. Вот теперь — вы.

Из глубины квартиры раздался надрывный детский плач. Женщина вздрогнула, словно очнулась, и удивленно посмотрела на охотников.

— Понятно, спасибо. До свидания, — попрощался мужчина и соседка, кивнув, скрылась за дверью.

— Идем, — Борис зашагал вниз по лестнице, Лиля поспешила за ним.

— А как же аддикт? У меня всегда получалось вскрывать двери.

— Не в этом дело, — мрачно отозвался мужчина, — докаркалась Цветкова. Там либо уже покойник, либо парень вот-вот обратится.

Лиля похолодела. С аддиктами она работала постоянно, но существо, возникающее в пограничном состоянии, раньше встречать не доводилось. Опытные охотники называли их «покойниками», не только потому, что слово происходило от латинского mors — смерть. Во время этой фазы все человеческое умирало в аддикте, тело деформировались, сознание затмевалось. Считалось, что мори должны превратиться в ревенанта, демона в человеческом обличье, но Лиля никогда не слышала, чтобы хоть кто-то переживал трансформацию. Мори вели себя по-разному, но все были одержимы желанием убивать. Будто старались утащить на тот свет как можно больше жизней.  

— Ты уверен?

— Уверен. Цветкова, ты куда?

Охотница кинулась наверх и, достав мел, быстро начертила знак защиты на стене.

Напарники вернулись на улицу, вдыхая свежий вечерний воздух. Борис открыл дверь машины, сел на переднее сиденье и начал звонить в отдел. Лиля же сканировала темный балкон.

— Ты в курсе, что нити можно оборвать, только устранив аддикцию? — уточнил мужчина, дожидаясь ответа в телефоне.

— Я хотела немного помочь. Если придется драться, то аддикт наверняка начнет поглощать больше энергии. А так хоть какая-то защита.

— «Мы», а точнее «ты», ни с кем «драться» не будешь, — после этих слов охотник прикрыл дверь — дежурный аналитик в отделе снял трубку.

Лиля с трудом сдерживала накатившие эмоции. Не то чтобы ей так не терпелось впервые увидеть человека, которого нельзя спасти, но… то, как вел себя Борис раздражало. Напарник относился к ней, как к ребенку, и куда «неразумной дитятке» лезть на такое опасное дело? А ведь Лиля могла... уже столько раз доказывала, что работает на равных! А Борис вечно перестраховывался. С чего он взял, что там есть мори? Из-за запаха? Но ни в одном учебнике не писали, что мори должны так вонять!

Охотнице вспомнилась женщина с ребенком и загробный холод из пустой квартиры. Сердце противно сжалось — пока они будут вызывать подмогу, разбираться, что же за существо дверью, невинные люди пострадают. Старушку-соседку, не выдержавшую аддикта, никто не вернет. Лиля начала расхаживать перед машиной, ей хотелось действовать.

Внезапно, взгляд охотницы скользнул к балкону. Стекло блеснуло? Налетевший порыв ветра ответил на вопрос — в открытом окне отражался свет фонаря.

— Борь, балкон не закрыт, — Лиля внимательно просчитывала путь: сначала на мусорный контейнер, затем на решетку окна «парикмахерской», немного подтянуться и залезть по старой пожарной лестнице. Минут за пять можно управиться. Борис проговорил что-то похожее на «и что?»

— Давай я проверю, мори это или нет. Вдруг сами справимся. По первому плану.

Лиля услышала, что Борис ответил «быстро!» и без задней мысли побежала к контейнеру. Но когда охотница уже выпрямилась посреди крыши и зашагала к балкону напарник окликнул её.

— Цветкова, совсем спятила?

— Ты же был не против, — возмутилась Лиля, — проверю и доложу.

— Мне рапорт на тебя написать? — Борис с силой захлопнул машину и поспешил к пристройке. — Слезай живо! Наши уже едут.

Лиля не отреагировала. Борис понял, что никакими угрозами не заставит охотницу вернуться и нехотя полез за ней.

Лиля подошла к балкону, расстегнула кобуру, и открыла окно. На девушку пахнуло знакомым зловонием — оно легко пробивалось сквозь старую балконную дверь. Охотница просканировала непроглядную тьму: всполохи показались из правого угла. Совсем рядом. Свет ауры едва теплился. Дима лежал в нескольких метрах от нее, еле живой, сжираемый монстром. Лиля перелезла на балкон и прижалась к стеклу и... расслышала слабый голос.  

— По...помогите.

— Он живой. Он человек!

Времени почти не осталось. Даже чтобы дождаться Бориса. А напарник попытается остановить, они начнут препираться, потеряют драгоценные секунды. Да пускай хоть десять рапортов накатает! Лиля кинулась вперед. Щелчок замка. Темнота за открытой дверью пахла смертью.