1W



Суп черепахи Дэз Эссента

Автор
Опубликовано: 2101 день назад (6 февраля 2019)
Редактировалось: 1 раз — 17 марта 2019
Настроение: медитативное
Играет: шум волн
+7
Голосов: 7

И да извинит меня высокочтимый Жорис Карл

Бассейн совсем маленький. Два гребка – не важно, в какую сторону, - и утыкаешься в покрытый блекло-зеленой слизью мрамор. Вода мутная, пахнет тиной. В ней плавают куски булок и листья салата, которыми визгливые дети пытаются «накормить черепашку». На дне – мелкие монетки, сломанные запонки, навсегда потерянные ключи от неведомых дверей, пара дешевых брошек. [cut=читать дальше]

Прислуга клянется хозяину, что ежедневно меняет воду и чистит бассейн, но я-то знаю, что они врут. На самом деле эти дюжие, краснорожие молодцы вспоминают о своих обязанностях хорошо, если раз в неделю. Тогда они ловят меня прочной сетью, опускают на холодные плиты пола, спускают воду и делают вид, что моют стены. Это моя единственная возможность подышать, стряхнуть налипшую на ласты грязь. Проходит пять-десять минут, и прислуге мсье Шеве надоедает работать. Тогда они снова заполняют бассейн водой, подволакивают к краю сеть и сбрасывают меня обратно.

Глупые человеческие создания делают свою работу из ласт вон плохо, но я благодарна им и за это. В чистой воде плавать приятнее, чем в грязной. Никаких тебе листьев салата, никаких хлебных крошек и яблочных огрызков. Никакого супа.

Я знаю, что такое суп.

Он начинается тогда, когда тебя вытаскивают из ласковых теплых волн, поднимают на грязную, прогнившую палубу и с размаху швыряют в темную, провонявшую ворванью нору трюма. Ты летишь - все вниз и вниз, переворачиваешься кверху лапами, потом спиной, потом снова ластами и животом, потом еще раз и еще, а потом с размаху падаешь на других – братьев ли, сестер – в этой тьме не разобрать. Панцири сталкиваются, трещат – так трещат перезревшие кокосы, упав с дерева и разбившись о камень. Так трещат пустые ракушки на пляже – ветер играет с ними, гоняет по песку, сталкивает друг с другом, задувает в крошечные отверстия, бессильный создать песню. Ибо ракушки мертвы. А петь способно лишь то, что живо.

Мы все – там, в трюме, - тоже мертвы, пусть и шевелимся, копошимся, дергаем лапами и шеями. Но мы – суп, хоть до поры до времени не знаем об этом.

 

Я как раз думала о супе – том самом, последнем и окончательном, - когда он остановился возле бассейна и принялся меня разглядывать. Он стоял и смотрел на меня так долго, что мне стало любопытно. Я подплыла поближе. Всего два гребка – и мы смотрим друг другу в глаза, разделенные лишь спертым воздухом ресторана и тонким слоем воды, в которой плавают листья салата и размокшие горбушки.

Он был болен – это я поняла сразу. Бледный, словно недозревший лимон, цвет лица; зеленовато-серые, как мой панцирь, синяки под глазами; худые нижние конечности, с трудом удерживающие хилое тельце с выдающимся животиком, - всё, буквально всё в нем говорило, нет, кричало об опасной болезни.

Может быть, человечек пришел сюда в надежде излечиться черепаховым супом? Но нет, тогда бы он подошел к другому бассейну, куда более просторному, - где обитали мои молодые родственники, уже назначенные шеф-поваром в меню.

Так что же ему нужно?

 

Да, сейчас я понимаю. Это жалкое, ничтожное, нервное и капризное человеческое существо, с руками белыми, как молоко, с кожей зеленоватого цвета и пристрастием к музыке алкоголя и мелодиям коктейлей, возжелало приготовить черепаховый суп, подобного которому никто и никогда не пробовал.

Он отвез меня к ювелиру, приказал разукрасить мой панцирь драгоценными камнями, а потом поставил посреди душной, диковато-изысканной как хижина дикаря, гостиной. Ласты мои запутались в желтом, как смола, и таком же вязком ворсе ковра, по которому пробегали серебристые искры. Панцирь, отягощенный букетом александритов, перидотов, оливинов, альмандинов, бирюзы, хризобериллов, халцедонов и иных, незнакомых мне камней, окаймленный бахромой гиацинтов и рубинов, - бросал сверкающие отблески на ковер, хрусталь в горке, стол, заваленный книгами и бумагами, тяжелые темные шторы.

Человечек стоял в углу комнаты, наблюдая за мной. Я слышала его мысли, такие же блеклые, как он сам и вся его жизнь, в которой он не в силах был увидеть свет и радость, и которую – именно поэтому – разукрашивал неестественными блюдами, драгоценностями, книгами и капризами.

- Ползи, ползи же! – эхом осыпались со стен разноцветные искры.

Человечек жаждал супа. Эстетически совершенного, возвышенного, сияющего – так думал он. Извращенного, противоприродного, неживого, как он сам, – так знала я.

Он не получит желаемого.

Я спрятала голову под панцирь, закрыла глаза и задержала дыхание.

И тогда ко мне пришло море – нежно-зеленое, голубое, изумрудное, пронизанное солнечным светом и теплом, шелестящее и поющее. А вместе с морем пришел покой.

 

Комментарии (4)
Blondefob # 7 февраля 2019 в 13:25 +2
Финал всем известной сказки мог быть совершенно другим, если бы мудрая Тортилла дала деревянному не Золотой Ключик, а, скажем, осколочную гранату.
DaraFromChaos # 7 февраля 2019 в 14:47 +1
Тортилла была мудрая, потому и не стала давать гранаты всяким деревам :)
Марита # 20 февраля 2019 в 12:54 +1
Жалко черепашку... Она ведь могла прожить сотни лет, неторопливая, мудрая... Эх, люди-люди!
DaraFromChaos # 20 февраля 2019 в 12:56 0
люди - они такие :)
самые страшные звери
Добавить комментарий RSS-лента RSS-лента комментариев