Оставь надежду...

Сегодня в окна чердака дул Ветер Перемен.

Услышав стук множества его кулачков, Свинопоня подняло голову, оторвавшись от чтения «Инструкции о противопожарной безопасности», которую изучало на досуге. Последний раз пожар на чердаке мутанта приключался не упомнить уже сколько мгновений назад, но в этом непредсказуемом мире надо было быть готовым ко всему. И тут Ветер Перемен постучал в разбитое стекло, прикрытое ставней с фигурной резьбой из горгулий и Чужих в натуральную величину. Вздохнув, Свинопоня поднялось и, впустив Ветер через вырезанное в ставне сердечко, поскреблось в кладовку за чумоданом фирмы «Вокруг света за 80 глюков». Спорить с Ветром, усевшимся в кресло и уже налившем себе из старого чайника двухлитровую кружечку чая с розмарином и пальмовыми листьями, было себе дороже.

[cut=Читать далее...]

Собираясь в путь-дорогу, Свинопоня основательно подготовилось к путешествию. Конечно, абсолютно непредсказуемо, что может понадобиться в шизоидно-глючном путеприключении, поэтому взять нужно было всё и по максимуму (хорошо, хоть чумодан был безразмерно растягиваемый – как электрички в часы пик).

Набив голодное и бездонное нутро багажа всем, что под руку подвернулось, Свинопоня положило сверху вещи нужные и полезные: пойманный и вновь прирученный воздушный змей; боевой веер с заточенными пластинками; чей-то прорванный старый зонтик со сломанными спицами, с которых капал йад кураре; и, наконец, самое главное, - «Универсальный путеводитель по местным глюкам», в котором были перечислены все архитектурные стили чердаков в Мире Метаморфоз и все разновидности, типы и сучности глюков, которые могут встретиться в пути.

Заскучавший Ветер Перемен радостно взлетел с кресла, подхватил чумодан и его владелицо и вылетел через каминную трубу. В последний момент, уже покидая свое привычное жилище вниз головой, Свинопоня успело с ужасом оценить размер и масштаб нанесенного Ветром ущерба: выпит был весь запас галлюциногенного чая на год вперед; съедено 4137 пироженок и 151723 печенюшек; окурки 137 кокосово-пальмовых сигарилл разбросаны по ковру-самолету, уже начинавшему слегка дымиться.

Свинопоня хотело было вернуться, чтобы затушить пожар, но потом безнадежно махнуло ушами: как знать, на что будет похож родной чердак на момент возвращения. Может, к тому моменту там уже всекрышный армагеддон приключится. Стоит ли беспокоиться о каком-то коврике?

Ветер Перемен пролетел над целым городом сорванных, съехавших и набекрень укладенных крыш – где с покосившейся каминной трубой, где с облупившейся черепицей цвета серого пепла, а где и вовсе прозрачных (под ними были видны ходящие, лежащие и танцующие глюки), и затормозил возле старого черепа, покрытого пылью столетий. Над единственным чердачным окошком (двери и других окон не наблюдалось), была готичненько-розовым с черным контуром выведена надпись: Lasciate ogni speranza voi ch entrate.

Почесав копытом за разлохматившимся во время пути ухом, Свинопоня просочилось в окошко. На чердаке было пусто, пыльно и темно. С трудом нашарив в недрах чумодана недогрызенный розовой мышкой огарок, Свинопоня плюнуло на свечку, чтобы зажечь. Помещение озарилось дрожащим желтовато-розовым кругом света: дрожащим, потому что мышь, как обычно, подкрашивала шерстку акриловой краской, оставшейся на огарке; и дрожащим, потому что копыта у Свинопони тряслись не по-детски, и даже не по-глючному.

НИКОГДА!!!! раньше мутанту не приходилось видеть абсолютно пустой чердак. Такой, на котором не водилось никаких глюков. В том, что здесь никто не жил, Свинопоня убедилось, пошарив по углам огромной комнаты, в которой не было даже темных закутков для тараканов, паучков и мелких вредностей, обычно обитающих на любом чердаке, даже самом пустом. Свинопоне стало страшно.

Куда оно попало? И главное – куда запропастился чертов Ветер Перемен? Неужели теперь придется невесть сколько времени сидеть в этом безкошемарном доме, где и словечком перекинуться не с кем, и самокрутку сделать не из чего? Бедное мутант подперло копытом отяжелевшую челюсть, окинуло остекленевшим взглядом пыльный стол и увидело, к радости своей, стопку бумаги и чернильницу с присохшим пером возле.

О радость! О счастье! Если хозяин этого чердака страдал графомано-аффтарско-пИсательским синдромом, значит, в этой стопке можно было вычитать хотя бы одного глюка. И тогда будет, с кем поговорить. Может, этот кто-то или что-то даже подскажет, как отсюда выбраться (в это мгновение родной шизоидный чердак показался Свинопоне просто Раем земным и небесным). Мутант подвинуло стопку бумаги поближе и смахнуло пыль копытом. Пыль взвилась вверх черно-серым ядерным грибом, заставив Свинопоню расчихаться и раскашляться, а потом, пока злополучное существо протирало глаза копытами, осела на бумагу обратно, сложившись в жутковато-надгробную надпись RIP. Свинопоня перелистало все тысячу и одну страницу рукописи, перетрясло каждый листочке, даже в корешок заглянуло, но ни одного глюка так и не обнаружилось.

Поняв, что оно совсем одиноко в этой безумной пустыне, нещасное существо село на чумодан и разрыдалось слезами размером с хорошую жемчужину. Слезы падали на пол пыльного чердака с громким стуком, постепенно складываясь в фигурный лабиринт подводных друидов-русалкоф – известных колдунцев и вошлебникоф. И в то самое мгновение, когда лабиринт уже почти сложился и даже засветился голубовато-сиреневым цветом, в днище чердака открылся потайной люк и оттуда выскочил – как чертик из табакерки – какой-то пыльный и грязный субъект в мятой одежке с заржавленным ружьем в лапищах маньяка-убийцы поэтических грёз и творческих фантазий.

- Что ты здесь делаешь, мерзкое существо?! – закричал он. – Вот сейчас пристрелю из брандспойта!!!

Свинопоня в ужасе уронило последнюю жемчужную слезу в центр лабиринта и, увидев открывшийся телепорт, ринулось туда, волоча потерявший от испуга колесики и кожаную обивку чумодан.

Вслед им загремели выстрелы, но телепорт уже засосал обоих и выплюнул четко на середину поляны, где карточно-плоские существа поджаривали на костре зеленого тролля, посыпая его травками-приправками и поливая уиски. Рыдающее Свинопоня бросилось к родным и знакомым глюкам, готовясь к купанию в фонтане с коньяком (сейчас фонтан напоминал бочку пыратского рома и оттуда – через простреленные дырки – хлестало уиски), поджариванию на костре вместо тролля или даже нарезанию в китайскую лапшу…

Все, что угодно, лишь бы не этот страшный, пыльный чердак с заспанным дядькой и его заржавленным ружьем, стреляющим серебряными пулями – смертельными для всяких глюков.

- Там было так страшно! – заголосило Свинопоня. – Страааашно! Там нет глюков, совсем-совсем нет!

И бедное мутант бросилось на шею зеленого питона, хрюкая в голос от ужаса. Как ни странно, ничего ужасного не случилось: бриллиантовоглазый достал старый мушкетон и, прострелив в бочке еще одну дырку, налил Свинопоне дымящегося уиски. Змеемаска погладила нещасное существо по голове и отрезала на закуску кусок свежеподжаренного тролля. А скорпиошка, щелкая накладными ресницами, принялась заряжать током трезубец и смазывать свежим ядом сюрикены, параллельно и перпендикулярно обсуждая с бледноликим планы атаки на совершенно пустой чердак.

- Я ему покажу, как моих личных глюков пугать! – скрипела силиконовая креветка, покрываясь от возмущения сыром Рокфор.

- Мы ему покажем, что такое настоящий вакуум! – вторил меловобледный, нахлобучивая на голову джокерский колпак с колокольчиками, отлитыми из меди слова звонкого, цимвала гремящего.

– Мы еще Пынгвына на помощь позовем! Уж он-то быстро всем устроит ядерно-арктическое лето по полной программе: с глюками и глюканами, с песнями и плясками, с тамтамами и бубнами!