Бабочка

Вот так развлекаешься всю ночь - с шампанским и фейерверками, а часиков в пять доползаешь до кровати и  [cut=понимаешь, что грибочки в оливье были какие-то подозрительные]

Художник торопился. Нужно было закончить работу до того, как начнется дождь.

Небо затянули темные тучи, ветер швырнул горсть засохших листьев на раскрытый альбом, зашелестел, перелистывая листы, отмечая кленовыми закладками понравившиеся наброски.

Художник аккуратно обмакнул кисточки в краски – одну, другую, третью. На желтом крыле появились пятнышки - красное как капля крови, синее как капля моря, зеленое как капля леса.

Ветер взмахнул веером над свежим рисунком, остужая разгоряченные краски, и уложил рядышком белый лепесток вишни – еще одно пятнышко.

Бабочка затрепетала непросохшими крыльями. Она торопилась улететь до того, как начнется дождь.

Девочка погналась за желтокрылым листком, взлетевшим с альбомного листа, взмахнула сачком, но бабочка уже поднялась высоко-высоко – над цветущим лугом, над художником и ветром, над приближающейся грозой.

Тихая поляна пробудилась от трепетанья крыльев. Продрогший червяк спрятался в пожухшую траву, проводил взглядом странницу, что – думалось ему – отправилась на поиски ушедшей весны. Последняя хризантема протянула полную росы чашу, но бабочка, подобно белокрылой психее, проскользнула по границе миров, обогнув сумеречные тени стражей границ.

Некто страшащийся смерти увидел на крыле рисунок мертвой головы и поставил, ужаснувшись, свечу судьбы на окно жизни. Некто иной играющий с вечностью повернул калейдоскоп, и бабочка увернулась от пламени смерти.

Черным бархатом распахнулись крылья ночи, пали ниц суеверные, поклонившись душе умершего, попросили об исполнении желаний. Дети танцевали под цветущими сливами, хлопали в ладоши, отвечали взмахами рукавов на немую песню желтых крыльев, на которых сверкали пятнышки - красное как капля крови, синее как капля моря, зеленое как капля леса, белое как капля света.

Из полупрозрачного золотисто-изумрудного нефрита, в котором таится луч солнца, сотворил мастер полет бабочки. Запечатлел в шаре дьявола изменчивые, как картинки калейдоскопа, рисунки на желтых крыльях, и путь длиной в вечность короче мига.

Динозавры проснулись, когда их век коснулись крылья бабочки, что спешила обогнать грозу, успеть за грань земли, туда, где плещется бесконечное море. Там, над ним, не страшно упасть, осыпаться цветочной пыльцой - красной как капля крови, синей как капля моря, зеленой как капля леса, белой как капля света.

Маленький крабик таращит глаза-цветы на длинных стеблях, ловит ускользающую меж клешней радугу. А потом наступил на хрупкий осколок желтого крыла, что упал на дно, по которому ползают трилобиты, оставляя каменеющие следы на песке.

Грянул гром, и некто, возомнивший себя Неким, щелкнул по кнопке «сохранить игру», думая, что все в его руках – и жизнь и смерть и вечность и мир и желтокрылая бабочка Шрёдингера, что в последний миг ускользнула из темницы пикселей.

На лугу поющих цветов проснулся мудрец и рассмеялся, ибо возомнивший себя Неким стал Никем, потому что закончился сон, где мудрец был бабочкой, что летит меж границами сумерек и теней, сквозь картинки калейдоскопа, над землей морем динозаврами девочкой детьми страхами слезами душами умерших вишнями червяками. Летит чтобы не грянул гром.