Вера, религия и церковь
Вопросы веры, религии и церкви пронизывают всю человеческую культуру. Вся мировая литература полна раскавыченных цитат из священных книг разных конфессий и отсылок к ним. Это же справедливо и для фантастики. Неудивительно, ведь книги отражают и чувства, и мысли, и все мировосприятие. А человек с самого начала своей истории стремился увидеть нечто запредельное, объяснить непонятное, освоить то, что не поддается познанию, либо найти опору для знания, а главное — защититься от окружающего хаоса и научиться управлять миром. Человек нередко стремится к экзистенциальному опыту и поклонению какому-либо сакральному объекту. Часто можно слышать слова: «Надо же во что-то верить», и «Что-то такое есть». Постепенно появились объекты веры, а вера эта стала формировать вероучение и воплощаться в религии. Аналогично развивались и суеверия, которые происходят от неуверенности, недостаточного прогнозирования и во многом неверной индукции. Вера — это не просто принятие какого либо тезиса за истину без доказательств. Аксиомы существуют и в науке, но если принимать безусловно истинное положение как ценность, это уже близко к религии. Религией называют мировоззрение, определяемое верой. При этом уточняется: верой в существование сверхъестественной сферы, которая в зрелых формах определяется как Бог. (Новейший философский словарь). Однако это определение можно рассматривать расширенно. Сверхъестественными качествами могут наделяться разные объекты. Верят не только в Бога, а, например, в абсолютную познаваемость:
Вера в абсолютную познаваемость — это наше наиболее распространенное повседневное убеждение, хотя для философского уха это звучит предосудительно. Степень нашей убеждённости в абсолютной познаваемости такова, что любые попытки опровергнуть её отбрасываются, чтобы ничто не могло поколебать эту убеждённость.
М. Вартофский. Модели. Репрезентация и научное понимание
Религия эволюционирует — от естественного этапа, когда боги обнаруживаются в природных силах, через этап религиозных законов к системе моральных норм без бога. Об этом писал Борхес в своем эссе «От некто к никто». Такие религии называются космоцентрическими и могут существовать как теизм, пантеизм и атеизм (как утверждается, например, в Новейшем философском словаре). Таким образом, cама идея Бога изменяется и в пределах небольших исторических периодов, со сменой поколений.
У человеческой идеи Бога есть своя история, потому что в разные эпохи разные народы воспринимали Его по-разному. Представления о Боге, которых придерживается одно поколение, могут оказаться для другого совершенно бессмысленными. Слова «Я верю в Бога» лишены объективного содержания. Как и любое другое высказывание, они наполняются смыслом только в контексте, когда произносятся членом определенного общества.
Карен Армстронг. История Бога
Бог рассматривается и как некая сила, давшая первотолчок, и как явление, эволюционирующее вместе со Вселенной и человеком, и как порождение человеческого сознания. И в этом случае, когда Бога нет, он все равно может восприниматься, по словам Карен Армстронг, как «самая важная реальность на свете».
На базе религии в подавляющем большинстве случаев формируется церковь — религиозная организация, объединяющая единоверцев на основании особых вероучения и культа. Можно сказать, что религия — организованная вера, а церковь — организованная религия. Но религиозность может быть и внецерковной и внеконфессиональной.
И сакральностью наделяется очень и очень многое в мире. Потому существуют также социоцентрические религии и даже квазирелигиозные феномены, где объектом веры и культа является личность, партия, государство, и т.д. вплоть до науки.
Социоцентрические религии светского толка отражают неизбывное стремление родового человека или определенных общественных групп к всеединству сущностных сил посредством воплощения искомой духовной целостности в избранном сакральном объекте.
Новейший философский словарь
Итак, даже атеизм и коммунизм — религии, а в советскую эпоху космоцентрическая религия атеизма сочеталось с социоцентрической религией коммунизма, который больше, чем только идеология. Коммунистическая идеология имела свою церковь, своих святых и свое священное писание, внушающее веру в партию и коммунизм. Однако все это происходило в рамках светского общества, сформировавшегося в большинстве стран мира в конце XIX — начале XX вв. на базе индустриализации и позитивизма. Распространение атеизма и снижение роли церкви на Западе и в России было результатом исторического общественного развития.
Поистине, современное секуляризированное общество — небывалый эксперимент, не имеющий аналогов в истории человечества. И нам еще предстоит узнать, чем он обернется.
Карен Армстронг. История Бога
О том, чем это обернется, и рассуждают фантасты.
Вопросы религии и веры в фантастической литературе
Фантастика позволяет строить самые разные модели общества, а также религии и веры. В рамках жанра фэнтези, черпающего материалы и сюжеты из мифологии и продолжающего мифотворчество, нередко бывает постулировано существование богов в реальности, и там они являются не только объектами веры, но и объектами знания. Но в научной фантастике дело обстоит несколько иначе. Вышедшая из философии позитивизма и из приключенческой литературы девятнадцатого века, научная фантастика, пожалуй, не нуждается в гипотезе существования Бога. При советской коммунистической идеологии и советской фантастике свойственна вера в познаваемость мира. Например, Георгий Мартынов в книге «Звездоплаватели» утверждает «Человек должен знать все!».
Однако Бог как идея может рассматриваться независимо от того, является ли он объективной реальностью, независимой от нашего сознания, или нет. А вера, религия и церковь могут существовать уже как социокультурный феномен. Поэтому неудивительно, что в научной фантастике религия и церковь тоже изображаются, правда, в разных пропорциях и в зависимости от идеи произведения. Там анализируются самые разные феномены, в том числе возникновение Бога или Духа в процессе эволюции Вселенной.
Надо учитывать, однако, что в космической фантастике жизнь на многих планетах является в той или иной степени изолированной, и поэтому эволюция веры, религии и церкви, а также эволюция идеи Бога может рассматриваться в привычном нам антураже.
Но при развитии межзвездных полетов положение меняется.
Космос выводит человека на новую ступень восприятия запредельного, хотя оно и является порождением человеческого воображения, а космос вполне реален. Старая советская пословица «Гагарин летал — бога не видал» — говорит об отношении к Богу как к чему-то вполне реальному, обитающему на нашем физическом пространстве, на небе… и раз уж на небе его нет, то, значит, и нет вообще. На самом деле опыт космоса — это новый в историческом плане опыт восприятия, который люди, не бывавшие там, с трудом могут вообразить. Восприятие звездного неба становится совсем другим, когда оказываешься за пределами родной планеты. И сейчас трудно представить себе, как будут воспринимать люди дальние звездные полеты — ведь в наше время в иллюминаторе всегда видна Земля.
В рассказе Артура Кларка «Звезда» космическая экспедиция отправляется к туманности, оставшейся после взрыва сверхновой. Они обнаруживают, что вокруг звезды вращалась планета, где ранее существовала высокоразвитая цивилизация. Обнаружив, что их звезда взорвется, они сохранили информацию о своей цивилизации на самой дальней планете, которая должна была уцелеть, и уцелела. Астрофизик экспедиции, иезуит, проведя расчеты, понимает, что взорвавшаяся звезда и была той самой Вифлеемской, и это его потрясает. Почему, думает он, свет погребального костра этого народа светил над Вифлеемом? Столкновение научных данных и религиозного догмата, научного мышления и веры показаны здесь особенно ярко. Если человек не связан с наукой, то выход из подобного кризиса можно найти словами «Пути Господни неисповедимы» и в эсхатологической точке зрения. Но для ученого-иезуита это чрезвычайно сложно.
В жанре пост-ап религия зачастую играет значительную роль. В романе Уолтера Миллера-младшего «Кантата для Лейбовица» есть католическая церковь, и мысль о далеком Ватикане, уцелел он или нет, служит знаком надежды для людей, выживающих в постапокалиптической Америке. Так же в «Путешествии Иеро» Стерлинга Ланье шесть тысяч лет спустя после ядерной войны существует церковь, слившаяся с наукой, берегущая природу и противостоящая аморальной организации, ведущей бесчеловечные эксперименты. Однако эти модели, хоть и описывающие далекое будущее, не относятся к космической фантастике.
В романе Роберта Хайнлайна «Чужак в чужой стране» путешествия в космос обычны, ведь именно выросший на Марсе человек, прибыв на Землю, создает новую Церковь всех миров. Как и у нас сейчас, понятие бессмертия души персонажи этого романа трактуют по-разному, и разное у них отношение к концепции Бога. Один персонаж искренне считает себя верующим, связывая веру с хорошим воспитанием, тогда как другой замечает:
— Я никогда не понимал, как это Бог может ожидать от своих творений, что они изберут истинную веру… и меня потрясает его хилый метод управления Вселенной.
Роберт Хайнлайн. Чужак в чужой стране
Более разнообразные модели строятся для отдаленного будущего. Однако типичные для космооперы грандиозные космические империи, по сути дела, аналоги наших земных государств и являются художественной экстраполяцией современных проблем на условные галактические масштабы.
Во Вселенной «Основания» Айзека Азимова, так же, как и у нас, сакрализация правителя используется для облегчения управления.
— Это очень выгодно. Исключается сама возможность любых бунтов; абсолютное повиновение во всем обеспечено. И именно поэтому тебе, Леопольд, необходимо лично объявить о войне с Термином. Я — всего лишь регент, простой смертный. Ты же король, а значит, — полубог.
Айзек Азимов. Основание
Разумеется, утверждение это спорно; многие правители обладали сакральным статусом, начиная с фараонов, но это не уберегало от бунтов и цареубийства. Тем не менее, какую-то гарантию это все же дает.
Благословение правителям в Основании нисходит от Духа Галактики; что же, в человеческой истории Солнце уже было богом, а Галактика куда грандиознее одной звезды.
Дух Галактики, как созданная людьми в целях управления массами искусственная концепция, напоминает о Духе Земли священника-иезуита и ученого-эволюциониста Пьера Тейяра де Шардена, который объединял идею эволюции с идеей Бога. Бог как независимый от человека феномен может возникнуть и в процессе эволюции человечества, и в процессе эволюции Вселенной — такая идея тоже рассматривается в фантастике. В коротком и ёмком рассказе Фредерика Брауна «Ответ» богом становится суперкомпьютер, объединивший миллиарды населенных планет. На вопрос «Есть ли Бог?» он отвечает: «Да. Теперь Бог есть».
Во вселенной «Гипериона» авторства Дэна Симмонса существует религия, есть и различные церкви, основы которых лежат в нашем времени. Имеется отдельная мусульманская планета, иудейская, или та на которой расположен новый Ватикан. Правда, священник отец Поль думает, что церковь умирает, и когда находит древнее святилище, старше христианства, то видит в нем пусть к спасению. Однако и крестоформы, обеспечивающие воскрешение, и биоробот Шрайк являются порождениями техники, пришедшими из будущего. Так технические устройства становятся объектом веры. Ведь любые непознанные объекты, технические или природные, и порождают веру там, где невозможно опираться на знание.
Но и понятные ученым и инженерам научные технологии могут стать сакральными объектами для других, менее образованных, людей. В уже упомянутой выше серии Азимова «Основание» упомянуто, что при распаде Галактической империи на периферийных планетах начала развиваться религия науки. Научные достижения стали выдавать со стороны за нечто священное. Например, священнослужители обучались лечению современными препаратами, которые они называли Священной Пищей. Служители религии осуждали материализм, одновременно пользуясь его достижениями. Так было проще. Чтобы принимать науку и ее достижения, нужно было объявить ее объектом веры.
Я даже удивлен, как прочно укоренилась религия науки. С точки зрения социологии, можно сделать вывод, что когда начала ослабляться связь Империи с ее окраинами, то и наука начала деградировать, в первую очередь, на дальних планетах. Теперь, чтобы ее приняли, науке пришлось предстать в новом обличье, что она и сделала.
Айзек Азимов. Основание
Нечто подобное можно увидеть в «Дюне» Фрэнка Герберта. Организация, которая стремится методом селекции создать человека со сверхспособностями, представляет собой религиозный Орден под названием Бене Гессерит, намеренно формирует религию и распространяет по планетам обитаемой Галактики пропаганду в виде различных легенд и мифов. Религией как инструментом развития общества в желаемом направлении и консервации мировоззрения на протяжении длительного времени пользуются почти все действующие силы «Дюны»: от почти бессмертного Бога-Императора до «аморальных» тлейлаксанцев. В рассказе Гарри Гаррисона «Смертные муки пришельца» показана судьба христианского миссионера на планете, где живут неантропоморфные разумные существа, не знающие ни религии, ни суеверий. Контакт заканчивается трагически: обладающие чисто рациональным интеллектом, аборигены не могут понять веру, они ждут доказательств и распинают священника на кресте, ожидая воскрешения. При этом главный герой, с точки зрения которого все описывается — убежденный атеист и даже воинствующий безбожник. Автор позже утверждал, что сделать героя атеистом в 1961 году было смелостью. Религиозная тема в той или иной степени имеется во многих произведения западных фантастов, например, у Орсона Скотта Карда в романе «Голос тех, кого нет», Роберта Хайнлайна «Иов, или осмеяние справедливости» и других.
В значительной части фантастических произведений, однако, общество будущего в основном секулярное, и религия не играет важной роли или отсутствует вообще. Последнее естественно для советской фантастики. Например, у братьев Стругацких — в мире Полудня — даже таинственные Странники и их непонятная деятельность не порождала богостроительства. Полное отсутствие религии встречается и в западной фантастической литературе. В цикле «Всадники Перна» Энн Маккефри говорится, что эпоха веры прошла; такое утверждение вполне согласуется с концепцией, которую излагает Борхес. Поэтому и первые колонисты планеты Перн, и их потомки в течение двух с половиной тысячелетий не приходят ни к вере, ни к религии, ни к церкви, тем более что управление осуществляется другими способами, идеология не нуждается в Боге, а носителями культуры являются арфисты — музыканты, учителя и разведчики. Вера перинитов — это вера во всадников и созданных методами генной инженерии драконов, спасающих планету от смертоносных Нитей. Однако эту систему не назовешь даже социоцентрической религией. У того же Роберта Хайнлайна в романе «Гражданин Галактики» общество секулярное, и люди поминают имя Божье в повседневной речи. А на корабле вольных торговцев, где жизнь опутана целой сетью ритуалов, религиозность отсутствует как таковая, напротив, при погребении говорится, что атомы приходят из Вселенной и уходят во Вселенную. Это не похоже на религию, но такой ритуал, соответствующий научной парадигме, отчасти религию заменяют.
Религия занимает ниши, во многом сходные с ее положением в нашем времени, и в книжном цикле Л.М. Буджолд «Сага о Форкосиганах».
Вселенная Буджолд. Общее представление и примеры
Во Вселенной Буджолд, где действие происходит спустя тысячу лет от нынешнего времени, планеты связаны друг с другом пространственно-временными тоннелями. Единого правительства нет, в каждом мире своя культура, свой способ управления и свое отношение к религии. Автор, судя по всему, не является глубоко верующим и тем более воцерковленным человеком и уделяет внимание религии исключительно как социокультурному феномену.
В отличие от советской фантастики и книг Энн Маккефри, вера и религия в этом мире сохранилась. Очевидно, на некоторых планетах существует и церковь. Земля является культурным центром обитаемой Галактики и признанным местом религиозного паломничества, следовательно, о святых местах там заботятся, и мировые религии по-прежнему существуют. Имеются различные религии и церкви и на других планетах, заселенных потомками выходцев с Земли. Так, на космической станции Клайн можно найти аркаду,
…где, согласно вывеске, подавали путникам духовную пищу восемьдесят шесть или около того различных религий.
Лоис Макмастер Буджолд. Этан с Афона
Судя по восклицанию Элли Куин «Боги великие и малые!», кроме единобожия, в этом мире существует и язычество и, по крайней мере, человек может обратиться не только к своим, но и к чужим богам, как это делали древние римляне, на всякий случай. Можно предположить, что религия продолжает эволюционировать, если не «от некто к никто», то от единого ко многим, что вполне возможно. Целостность Вселенной не отрицает ее многообразия, и, если от первоначального монотеизма люди пришли к язычеству, то почему бы не перейти от мировых религий к новому многобожию? Тем более что возвращение к язычеству имеет место и в наши дни.
Большинство упомянутых в цикле государств — светские, однако имеются и теократии. Так, на планете Лайруба сложилось теократическое государство мусульманского толка, где правитель одновременно является и главой церкви, наподобие халифа.
Интересно сложившееся за два века теократическое государство на Афоне. Название планеты взято от именования острова-монастыря в Греции, и община Афона действительно имеет глубокие религиозные корни. Отцы-основатели Афона создали религию на основе христианства, где имеется Бог-отец и концепция греха — но в данном случае главный грех заключается в женщинах «как сок в апельсине». С такой концепцией создать автономную общину было бы невозможно — ей пришлось бы все время принимать к себе неофитов, как в монастыре. Но, благодаря маточному репликатору и культурам яйцеклеток, отцам-основателям удалось осуществить эксперимент — создать цивилизацию без женщин. Изначально основой жизни в этой колонии на отдаленной планете было целомудрие, но со временем сформировалась община с гомосексуальными семьями. Труд и семья считаются там основными добродетелями, что напоминает о протестантизме. Теократический режим сохранился: обязательны исповеди, заучивание псалмов, существует строгая цензура на основе афонской религии. Тем не менее, несмотря на свои догматы, навечно изолироваться афонцы не смогли — им рано или поздно приходится думать о поощрении иммиграции, вести обмен научными материалами с большим миром, закупать новые яйцеклеточные культуры.
Но теократические режимы для Вселенной Буджолд не являются преобладающими. Доминирует секулярное общество, то самое, будущее которого в наше время, по словам Карен Армстронг, остается неясным.
Секулярной является и Колония Бета, родина Корделии Нейсмит, одной из главных героинь Саги. Однако Корделия считает себя верующей, знает молитвы, верит в бессмертие души. Это возможно потому, что на Бете обосновалась пресвитерианская ветвь христианства, чьи воззрения сочетаются с развитием науки и техники и свободой нравов, а также значительной ролью психиатрии и психотерапии. Всё это похоже на ситуацию в современных США, проекцией которых является Бета (согласно предыстории мира Буджолд, эту колонию действительно основали американцы).
На планете Марилак, захваченной цетагандийцами, вероятно, существует церковь, хотя, скорее всего, марилакцев Священному Писанию массово не обучают, но о его существовании они знают. И вера может проявиться у них в трудные моменты жизни. Марилаканец Сьюгар при тяжелом отступлении подобрал брошенную книгу и вырвал из нее часть страницы, чтобы укрепить ботинок. А уже в лагере для военнопленных прочитал текст и стал воспринимать его как Писание. Это давало ему силу.
Только потом понял, что это – Писание. По крайней мере, мне так кажется. Звучит-то как Писание. <…> Знаете, это единственный кусок текста во всем лагере! – не без гордости добавил он. – Это должно быть Писанием!
Лоис Макмастер Буджолд. Границы бесконечности
Интересно, что найденный им текст действительно был религиозным. Это отрывок из аллегорического сочинения автора XVII века Джона Баньяна «Странствие пилигрима», повествующего о пути христианской души к спасению:
— Для тех, кто станет наследниками спасения. Так они и направились к вратам. Теперь ты должен запомнить, что город стоял на огромной горе, но пилигримы поднялись на эту гору легко, потому что их вели за руки те двое. К тому же они оставили свою смертную одежду позади, в реке: хоть они и пришли в одеждах, но вышли нагими. Поэтому они поднялись туда с великой ловкостью и быстротой, хотя основание, на котором покоился город, поднималось выше облаков. Потом они проследовали через воздушные области…
Майлз комментирует эту ситуацию вполне логично:
Отсутствие сведений из внешнего мира может свести с ума кого угодно. Это еще хуже бесплодной молитвы, когда говоришь с Богом, который тебе не отвечает. <…> В условиях информационного голода спасти человека может только вера…
Лоис Макмастер Буджолд. Границы бесконечности
Мысль о спасении через веру Майлз достаточно успешно использует, организуя побег из лагеря военнопленных. Но как же обстоит дело с верой на его родном Барраяре?
Место религии на Барраяре
Барраяр был заселен примерно в XXIII веке европейцами — в основном, русскими, французами, англичанами и греками. Среди них могли быть и атеисты, и верующие христиане различных конфессий. Но скорее всего, среди них не оказалось ни священнослужителей, ни по-настоящему воцерковленных людей. По крайней мере, мы ничего не знаем о каких-либо религиозных общинах или попытках их формирования за всю историю Барраяра. Тем не менее, понятие Бога и религии на Барраяре известно, ведь там сохранилась культурная база Земли.
Но император Эзар Форбарра ни в каких богов не верит. Вот какой разговор происходит между ним и бетанкой Корделией, когда он спрашивает, что она нашла в Эйреле.
— Мы оба ищем одно и то же. Кажется, он называет это честью. А я скорее назвала бы это благословением Божьим. Мы оба зашли в тупик.
— Ах да. Я вспоминаю из вашего дела, что вы верите в Бога, — сказал император. — Я-то сам — атеист. Моя религия незамысловата, но очень утешает меня в эти последние дни.
Лоис Макмастер Буджолд. Барраяр
Этот диалог говорит не только об отсутствии крайних проявлений убежденности — религиозного фанатизма или воинствующего атеизма — у обоих собеседников. Из этих слов следует, что среди барраярцев встречаются и верующие, и неверующие, раз отношение к Богу указывается в его деле, и вряд ли это касается только инопланетников.
Однако Майлз, сын Корделии, не религиозен, хотя нередко упоминает Бога или богов. С одной стороны он явно сомневается в их существовании:
Майлз в душе возблагодарил богов (если они есть) за то, что цетагандийцы, похоже, имплантировали всем пленным женщинам какой-то регулярно действующий противозачаточный препарат.
Лоис Макмастер Буджолд. Границы бесконечности
С другой, его обращение к Богу вполне искренне:
«Отец хочет, чтобы я вел себя умно, — мрачно размышлял Майлз. — Нет, еще хуже: он хочет, чтобы все здесь увидели, что я поступаю умно». Оставалось лишь молить Бога, чтобы вместо этого не совершить какую-нибудь непоправимую глупость.
Лоис Макмастер Буджолд. Горы скорби
Майлз знает настоящие молитвы: это упоминается в «Границах бесконечности». Более того, он смог с помощью религиозной проповеди организовать восстание в лагере военнопленных. Таким образом, Майлз может оперировать религиозной символикой и знает о социальной роли религии. Конечно, эту базу он мог получить от матери, однако и другие барраярские форы — в том числе его дед и отец, — упоминают Бога и богов достаточно часто. Можно сказать, конечно, что это — чисто словесная формула неверующего. Однако в наше время и в нашей стране за такими упоминаниями стоит культурная база, которая существовала исторически недавно и возрождается сейчас. На Барраяре же после высадки прошло более шестисот лет, и нам трудно сказать, какие трансформации претерпела идея Бога за эти века.
По крайней мере, прирожденные барраярцы легко говорят: «Одному Богу известно, как это мне удалось» (Эйрел), «Бог свидетель, женщина, ты из меня дурака не сделаешь» (Петр Форкосиган) или можно даже услышать вполне искреннее «Спасибо вам. Спасибо... Спасибо. Благослови вас Бог…» из уст принцессы Карин, что в подобном контексте позволяет предположить, что она — человек верующий.
На Барраяре широко распространены также поверья и суеверия: приношения духам предков, возжигание огня на могиле, амулеты и талисманы, применение знаков от сглаза, причем это делают все сословия. Майлз совершает подобный ритуал не только для своего деда или маленькой Райны, но и для умиротворения духов убитых в бою врагов, что уже выходит за пределы традиционного для светской культуры поминовения предков.
Также характерны в этом отношении обычаи простого народа: ведь Ботари неоднократно говорит о донимающих его демонах, а дендарийская горянка Мара Маттулич падает на колени и благодарит (кого?) за рождение здорового ребенка. Вероятно, она благодарит того же Бога, к которому взывает принцесса Карин. И вера в этого Бога сохранилась у разных слоев населения.
Упоминания о церкви на Барраяре мы не встречаем, религия не включена в государственную идеологию, но она, вероятно, присутствует как общекультурный феномен. Таким образом, в триаде вера-религия-церковь последняя составляющая просто отсутствует. Государственная идеология не включает религию. Но некоторые социальные функции церкви берет на себя барраярская Имперская Служба Безопасности.
Отчасти, по-своему, Имперская Служба исполняет ту же социальную роль, что в Средние Века — земная Церковь: предохранительного клапана. Через нее любой талант способен отмыть свое кастовое происхождение.
Лоис Макмастер Буджолд. Братья по оружию
Это отчасти напоминает советский период, когда секулярное государство заменило церковь коммунистической партией и религию — идеологией. Тем не менее, церковь, религия и вера существовали параллельно; время от времени государство брало их на вооружение. На Барраяре же в отсутствие церкви как социального института трансцендетное и иррациональное воплотилось в духах предков, возродившихся в массовом сознании или в коллективном бессознательном, и в Боге, которому молятся сами, не придерживаясь определенных конфессий.
Но в любом случае, на Барраяре сложилось и развилось светское общество, где религия не играет серьезной роли, хотя некоторые ее элементы существуют, а власти предержащие не используют веру или атеизм при управлении государством. Гораздо более загадочной видится ситуация на Цетаганде.
Предположения о Цетаганде
Цетагандийская империя представляет собой абсолютную монархию с кастовым общественным устройством. На самом же деле это гигантский генетический проект по созданию идеального человека. Иерерахия Цетаганды основана на генетике. Правящую верхушку составляют генетически измененные люди — ауты. Их кариотип (количество и другие признаки хромосом в ядре одной соматической клетки) включает 48 хромосом, в то время как для человеческого вида характерен кариотип из 46 хромосом. Поэтому аутов можно назвать новым видом. Они доживают до 150 лет, отличаются здоровьем и красотой. Ауты размножаются с помощью искусственного оплодотворения, совершают генетические эксперименты и охотятся за полезными генами и сочетаниями генов по всей Галактике. Точнее, главным образом занимаются поиском аристократы более низкого ранга — гемы. У гемов обычный кариотип, но их геном тоже несколько отличается от генома обычных людей, а размножение находится под контролем. Каждый гем-лорд мечтает получить в жены аут-леди. Ведь тогда в генотипах его детей будут гены аутов. Так ауты обеспечивают верность гемов и получают дополнительный материал для своего проекта.
Однако на Цетаганде, занимающей несколько планет, живут и обычные люди. Как же ауты и гемы удерживают власть, каким образом управляют обществом? Иными словами, какова государственная идеология Цетаганды и есть ли там религия?
Мы знаем, что титулы императора и императрицы включают слово Celestial (небесный, божественный), и переводятся как Небесный господин, Небесная госпожа. Императорская резиденция тоже содержит это слово и переводится как Райский или Небесный сад. Генная база аутов носит название Звёздные Ясли. Все это говорит о божественном или полубожественном статусе аутов. Вполне возможно, что они создали социоцентрическую религию, где гемы способны приблизиться к ним, получив для своих детей гены аутов, а обычные люди могут надеяться на то, что их гены когда-нибудь попадут в Звёздные ясли. Если гемы и ауты охотятся за генами на других планетах, почему бы им не искать то же самое у себя? Известно, что ген телепатии был взят у бездомной бродяжки, дальнейшую судьбу которой мы не знаем. Однако вполне возможно, что человек, у которого нашли полезный для аутов ген, получает какие-либо преимущества, или, по крайней мере, награду и славу. По крайней мере, Майлз Форкосиган, инопланетник и «варвар», удостоился почестей, значит, это может быть обычной практикой. Во всяком случае, для простых жителей Цетаганды подобная перспектива может быть чем-то вроде приближения к божеству или просветления.
Возможно также, что проект «Цетаганда» начинался как корпорация, и за несколько веков корпоративная солидарность наподобие японской превратилась в своеобразную религию.
Однако все это лишь наши предположения.
Выводы
В «Саге о Форкосиганах» Буджолд представляет немало социальных моделей, с большей или меньшей степенью детализации. Видно, что к религии она относится как к культурному феномену, который сохраняется по мере распространения людей по Галактике, однако не уделяет ей слишком много внимания. Религия не играет важной роли в этой Вселенной, по крайней мере, так показывает нам автор. Даже теократические режимы существуют лишь благодаря научным достижениям (маточные репликаторы и культуры яйцеклеток на Афоне). Там, где наличие религии можно только предположить, божественный или полубожественный статус вызван достижениями биотехнологий (ауты Цетаганды). Там, где религия сохранилась как есть, её роль обусловлена исторически - древней и мощной культурой (Земля, куда совершаются религиозные паломничества), либо происхождением от монорелигиозных колонистов, настроенных на построение светского общества (Колония Бета). Там, где ее оставили на произвол культурной эволюции, она сохраняется только как традиция и никак не влияет на государственные дела (Барраяр). Интересно, однако, что религиозность или ее отсутствие в цикле никак не коррелирует с техническим или социальным прогрессом. Примечательна при этом отнюдь не бетанская ситуация. Бета — это то самое секулярное общество в своем развитии. На Барраяре жизнь несколько столетий была практически средневековой, сохранилась вера, но никакой церкви и даже религиозной идеологии — по крайней мере, влияющей на социальное развитие — не сформировалось. Сформировалось сильное государство. В фантастике нередко можно встретить религиозные планеты на средневековом уровне развития. Барраяр существенно от них отличается, и скорее всего потому, что первые колонисты все же были представителями секуляризированной техногенной цивилизации. Таким образом, Л.М. Буджолд рассказывает как раз о том, что вышло из современного секулярного общества, которое продолжает доминировать и через девятьсот лет. А задачу исследовать эволюцию веры, религии и тем более церкви она перед собой явно не ставит.
Похожие статьи:
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Пограничник
Рассказы → Доктор Пауз
