Кровь. Много крови. Головокружительно сладкий аромат, сквозь плесень и гниль, сквозь мерзлую подземную сырость, он тянет, зовет за собою, словно бабочку на нектар, манит ее, теплый, кроваво-красный. Ростками колючего чертополоха, полынно-горькою травой она пробивается к свету, сквозь белесоватые ниточки корней и муравьиные гнезда, к живому, пульсирующему, багрово-алому… Кровь. Много крови.
– Достаточно ли тебе? – у него резкий и злой голос, подобный жертвенному ножу, и пахнет от него – железом и холодом камней. Ей хочется захныкать, стать незаметной и маленькой, забиться в самую глубокую нору, но голод держит крепче любых цепей, мягкие щекочущие струйки на губах и в ее ладонях, пей, насыщайся, отвечай…
– Ответь мне, правдиво и честно, что принесет светлым чертогам города Асов пришлого кровь, кровь Ётунхейма? – он медленно проводит рукою сквозь ее невесомо-прозрачное тело, и на руке его – кровь, рука обмотана грубой шершавою тряпкой, насквозь пропитанной засохшею кровью, испорченное лакомство, дразнит, отбивает аппетит. В крови – острый запах огня, от тряпки тянет паленым, пепел и зола, вот что останется от крепости Асгард.
– Зола и пепел, – ее затаенные мысли, липкий, всепобеждающий страх, он пьет, точно родниковую воду, купает ладони в хрустально-звенящей струе, с каждым глотком – все отчетливее и чище, точно из источника Урд – знания мертвой, той, что при жизни знали как одну из величайших вёльв, короли и боги ходили к ней на поклон, угодливо улыбались в ответ ее холодно-снисходительной улыбке, пытаясь улестить, слали роскошные дары…
– Дар его асам приносит немалую пользу, но вред от него – многократно ее покрывает, и будет печален итог, – голос, точно щелканье костяного вороньего клюва, вороны слетелись на пир, воронам есть, чем поживиться, Турисаз, воронья руна, руна-шип, руна великанов, точно кровавый стяг, встает над руинами Асгарда.
– Ангрбода, ётунхеймская магичка – она причина всему случившемуся, ведь так? Она и ее выродки, – он поочередно загибает пальцы, считая. – Хель, не-живая и не-мертвая, войско за ней – тьмы и тьмы, тех, кого взяли болезни и старость, Ёрмунганд, посох в руках великанов, поднимется с моря, отравит и небо, и землю, Фенрир…
Он затихает, мрачнеет, подобно грозовой туче, это непереносимо четкое видение – чудовищные зубы, размалывающие его плоть, кровь ленточкой по языку, его собственная кровь, пахнущая обреченностью и страхом, Наутиз, руна вины – обломки боевого меча, крест-накрест впечатавшиеся в волчье нёбо. Пылающий факелом Иггдрасиль. Победа, равная поражению. Кровь. Много крови.
Она остывает, впитывается в землю, недораспробованная ею кровь жертвенного агнца, достойная плата за сегодняшние откровения, щедрый подарок Отца Богов, и она вновь легка и свободна, бабочкой-однодневкой кружит над заросшим травою курганом, радужно-пестрыми крыльями трепещет в воздушных, прозрачно-чистых струях, каплями утренней росы стекает по источенному временем могильному надгробью. Удушливая тяжесть каменных плит, Хель-Халагаз, град-руна, руна ведьм – кинжальными насечками на камне, мертвым – дремать и видеть сны, живым – сражаться и побеждать.
Похожие статьи:
Рассказы → Ожерелье цвергов
Рассказы → Lokka Táttur
Рассказы → Ржавчина
Рассказы → Каменная сказка, или Сага о последних временах
Рассказы → Фокусник
