Всеволод со свитой и сотней гридней-телохранителей верхами спустились с наблюдательного холма на лед Москва-реки. К этому времени погода начала портиться. Поднялся ветер, который натащил на небо свинцовые облака, из которых уже начал сыпать мелкий снежок. Ветер студил лицо и сек его твердыми снежинками, так, что приходилось отворачиваться.
Выехали на речной стрежень. Встали. Знаменные разъехались по сторонам, обозначая место для построения конных полков. Всеволод прикидывал в уме сколько конных воинов осталось под его рукой. В начале сражения было восемнадцать с небольшим тысяч, не считая полутысячи Владимира, которая сейчас бог весть где. Тысячи три потеряно вчера в славной вылазке, так хорошо потрепавшей татар. Сколько-то погибло и было ранено в стычках с татарскими пешцами. По любому выходило, что не меньше четырнадцати тысяч у него еще остается. Вычесть пять тысяч, которые будут прикрывать отход пешцов. Остается девять. Все равно, большая сила! Сколько там за Коломной вылезло из леса татар? Гонец Владимира говорил, что видел тысяч пять, но враги еще продолжали прибывать. Сейчас, должно, их там тысяч десять. Может, чуть больше. Если двинуться туда прямо сейчас, пока доедем, станет пятнадцать, пусть даже двадцать тысяч… Один русский против двух находников… Побеждали половцев и при худшем раскладе.
Всеволод привстал на стременах, осмотрелся. Справа и слева от его небольшого отряда выстраивались конные владимирские полки. Уже почти построились. Позади, как растревоженные мураши, суетились пешцы, оставляющие свои укрепления, выстраивающиеся в защитные круги, прикрытые ростовыми щитами и ощетинившиеся копьями по внешнему краю. Круги эти начали не быстро двигаться вверх по течению Москва-реки, приближаясь с тыла к строящимся конным полкам. Пять тысяч конницы, по большей части легкой, выделенной для прикрытия пешцов, выезжали вплотную к городне, вступая в перестрелку с татарами, усилившими напор при виде отступающих русских.
Всеволод глянул на затянутое сплошными облаками небо. Времени слегка за полдень. Часа три светлого времени еще есть. Эти три часа все и решат. Победить теперь, конечно, вряд ли удастся. Даже если получится опрокинуть и обратить в бегство татар, зашедших с тыла, оборону прорвут татары наступающие со стороны устья Москва-реки. Даже, если оставить пешцов на местах за городней, оставшимся пяти тысячам конницы не сдержать татарскую пехоту, которая сразу пойдет в наступление с боков, так что он правильно приказал – отходить пешцам к Коломне. Может, часть их забрать с собой во Владимир, когда настанет время отступать по лесным дорожкам? Ведь в Коломне им долго не продержаться – укреплен город слабовато. Да и пропитания для такого количества защитников там не найдется. На неделю-две, разве. Ладно, там будет видно. Тропки, ведущие в сторону Владимира, начинаются как раз напротив Коломны. Ежели получится, пешцами можно прикрыть отступление в лес конницы. Глубоко в лес татары навряд ли полезут. Может, получится и пешим оторваться от них конных. Посмотрим. А сейчас…
Сейчас – в бой! Всеволод глянул в право, влево. Конные полки уже построились и теперь равняли ряды. Пора! Князь тронул коня, приказал знаменному:
- Сигналь: «Все за мной».
Трубы пропели нужную мелодию. Прапора колыхнулись из стороны в сторону, привлекая внимание начальных людей в конных полках, потом немного наклонились, указывая направление движения. Даже сидя в седле, Всеволод почувствовал, как дрогнул речной лед от тяжелой поступи тысяч всадников, тронувших коней, следуя его приказу. Сердце князя наполнила гордость и ощущение несокрушимой силы. Ну, где там эти татары? Что они, против мощи цвета владимирского конного воинства? Он уже не отворачивал лица от колючего снега. Он просто не чувствовал его. И еще, Всеволод был уверен, что и воины, идущие за ним, испытывают то же чувство всепобеждающей уверенности в своих силах!
