После бани сели поснедать уже основательно. Роман Ингоревич не скаредничал – накрыл столы богато, словно на пир. Легкие закуски, говядина запеченная и жареная, дичина, птица, каши, пареный и тушеный овощ, квасы, сбитень, ягодные взвары, меды, даже заморское вино, красное, как кровь, пьяно-сладкое. От попыток поговорить о деле коломенский князь уклонялся, говоря, что татары еще далеко, его разведчики за ними следят и о том, как встретить врага можно будет поговорить завтра. В конце концов Всеволод оставил эти попытки и занялся едой и питьем. Накопившаяся за долгий путь по морозу усталость сыграла с ним злую шутку: от хмельного, которого он и выпил-то не так уж много, его здорово развезло и Кузьме пришлось провожать князя в покои, выделенные ему князем Романом и там помогать разоблачиться. Едва коснувшись головой пуховой подушки, Всеволод провалился в глубокий сон без сновидений.
Утром он проснулся рано - чуть свет, на удивление бодрым, без каких-либо признаков похмелья. Поднялся с просторного ложа, выглянул за дверь спального покоя. У дверей стояли два гридня из его личной дружины, охраняя сон господина.
- Зови прислугу, - сказал одному из них Всеволод. – Умываться буду.
После завтрака он со своими свитскими и воеводами поехал осмотреть окрестность города, чтобы решить, как поставить войско в предстоящей битве. К ним присоединились оба Романа – отец и сын со своими ближниками. Младший роман взял с собой чертеж местности, выполненный на мягком пергаменте. Выполнен чертеж был весьма искусно, по словам Романа Романовича, монахом Голутвинова монастыря, располагавшегося неподалеку от Коломны.
Они проехали по льду Москва-реки до места ее впадения в Оку. Ехать пришлось верст шесть. Почти на самой стрелке – месте слияния двух рек стоял Голутвин монастырь, тот самый, где обитал монах, составивший чертеж. Монастырские строения состояли из небольшого деревянного храма и десятка хозяйственных и жилых построек, огороженных невысоким тыном, скорее, забором. Остановились вблизи монастыря, осмотрелись. Весь правый берег Москва-реки, где не имелось оврагов, использовался под пашни. Уходили они вглубь берега на версту-две. Дальше берег сильно повышался и был покрыт густым смешанным лесом. Возвышенность эту иссекали глубокие овраги, заросшие кустарником, сквозь который и пеший с трудом продерется, а конному туда даже не стоило соваться. Низкий левый берег, заросший сосной и елью, зеленел темной хвоей, припорошенной снегом, искрящимся под восходящим солнцем.
- ПроходИм тот лес для конницы? – спросил Всеволод у младшего Романа, показывая на левобережье.
- Нет, - покачал головой тот. – Чаща, ельник. Да еще лет пять тому ураган прошел, бурелома навалил. Пешцы, наверное, смогут продраться, конница – нет. Там тем более, - он махнул рукой на правый берег. – И лес густой и овраги. Там и пешцам, пожалуй, не пробиться. Есть дорога, ведущая от Москва-реки до Оки, но она выше по течению от Коломны верст на семь-восемь. Соединяет городок Линев, что на Оке с селищем Рыбацким. Там оврагов поменьше и дорога проходима зимой, и летом.
- Хорошо, - уронил Всеволод. У него в голове уже созрел замысел сражения. - Думаю, поступим так, - продолжил он, помолчав. – Поставим пешцов поперек реки и свободного от леса берега. Вон у того мыса в самом узком месте. – Всеволод показал место, о котором он говорил, рукой. - Ширина реки там пятидесяти саженей не будет. Чистого берега по сто саженей с каждой стороны, дальше, с левого берега непроходимый лес, с правого – начинается глубоченный овраг, сплошь заросший кустарником. Впереди пешцов поставим рогатки. И надо будет сколотить большие щиты из досок – обычных щитов против татарских стрел будет мало. Сможем такие сделать? – обратился он к обоим коломенским князьям, сидящим в седлах по правую руку от него.
- Сможем, - не слишком охотно отозвался старший Роман.
- Конечно сможем! - А это уже Роман-младший, которому мысль Всеволода, видно, пришлась по душе. – Не хватит досок, разберем постройки в слободах и на посаде. А еще можно сани на лед выкатить и поставить их на бок, как защиту. Их и убрать легко, если нужно будет из-за пехоты коннице ударить – ставь сани на полозья и откатывай в сторону.
- Мысль хорошая, - согласно кивнул Всеволод. – А наберете столько саней? Из нашего обоза брать не хочется – надо груз скидывать, определять куда-то.
- Этого добра хватит, - махнул рукой Роман Романович. – В каждом дворе стоят.
- Вот и ладно. Но щиты, все равно, нужны – санями всех не прикроешь, татарские стрелы и те, которые навесом летят, больших бед наделать могут.
