Тварь выглянула из-за стены. Рядом с обрушенной кирпичной кладкой в коляске раскачивалась девочка. На ее грушевидной голове, не имевшей признаков растительности, блестели глаза. Немытое грязное лицо напоминало лисью морду. В покрытых рыжей шерстью лапах она держала тряпичную куклу.
– Теть Лен, это я. Кристина,– приоткрыв пасть, прошипела малышка.
Старое детское платьице, торчащие волосы сквозь дыры в колготках и голос заставили взрослую тварь забыть обо всем. В голове собаки повернулся рычажок, что-то щелкнуло, застучало.
– Сердце,– вспомнила Лена.– Так может биться только сердце. У меня есть сердце, Господи!
Огромный монстр в обличии пса опустился на четыре конечности перед коляской. «Лисенок» высунул язык. Серьги на острых ушках заиграли светом.
Лена вспомнила день рождения у Елистратовых. Пять лет она прожила на одной площадке с Любой и Женей. О такой взаимной любви, как у соседей, ей приходилось только мечтать.
Она подарила соседской девочке на день рождения золотые серьги. Знала, дареное не дарят, но ничего не могла поделать. Эти украшения Лене преподнес Али в годовщину их встречи. К тому моменту от любимого остался только подарок. Не простившись, он уехал в далекую Сирию.
– Моя маленькая девочка,– вспомнила свою речь на празднике Лена,– желаю тебе в жизни сбывшейся мечты.
Странное чувство вызвал ребенок в душе зверя. Низ живота заболел, к горлу подкатил ком. Лену стошнило. Она раскрыла пасть и срыгнула кусок непереваренного желудком мяса. Девочка не удивилась. Напротив, она лапкой толкнула выпавший из Лены комочек в сторону, рассматривая его. Поверх обгрызенного человеческого запястья блестел циферблат наручных часов. Кожа на костях съежилась от желудочного сока и побелела.
– Три часа,– улыбнулась Кристина.– Отстают.
Глядя на безмятежное спокойствие маленького зверька, Лена не могла отделаться от ощущения нелепости. Такой легкости во взгляде и действиях животных она не видела с момента возведения купола. Новое поколение мутантов рождалось с иммунитетом к страху. От которого у Лены и таких же чудовищ, как она, сводило судорогой тело.
Лена пыталась выдавить из себя хоть слово. Буквы давались с трудом.
– К-к-к-х-х-христина,– прохрипела собака.
Последний год Елена Ивановна жила в затопленном метро. Минута, прожитая среди зверей, для любящей души казалась адской вечностью. Двенадцать особей только на время охоты собирались вместе. Жесткое подчинение вожаку и невосполнимая потеря человеческого облика сделали из женщины – демона. Для общения между собой монстрам хватало двух понятий: хорошо и плохо.
Положительные эмоции выражались движением хвоста, отрицательные – агрессией.
На стене Лена увидела накарябанные ножом слова. Снова кольнуло в груди. Она вспомнила именины, жаркие объятия Али у мусоропровода, нож, куски отвалившейся побелки и фразу «Лена + Али = Любовь». Собака хотела улыбнуться, но вместо улыбки из пасти донеслось рычание. Лисенок смиренно сложил на груди лапки.
– Откуда взялась Крися? – тревожно промелькнуло в голове у пса.– Я не видела ее больше двух лет. Сколько ей сейчас? За год жизни под куполом человек необратимо превращался в монстра, теряя память и навыки разговорной речи. Странно все это.
Кристина с железным спокойствием держала взгляд зверя. Не каждый мог справиться со страхом, смотря в глаза чудовищу. Словно под мощным давлением Лена насыщалась материнским чувством, которое отметало все подозрения. Она нагнулась к ребенку, чтобы вдохнуть аромат любви и нежности, забытый за несколько лет. Кристина напряглась и потянула лапку к детскому ранцу в ногах.
– Вот тебе раз,– Лена лизнула Кристину в щеку,– у нее вкус тротила и ружейной смазки, а не ребенка.– Слюна из пасти собаки веревкой повисла до пола. Словно бивни, угрожающе сверкнули клыки.
