Черно-белый город (ВНЕконкурс)

Это был обыкновенный черно-белый город. Если вам ещё не приходилось таких видеть, не отчаивайтесь -  у вас всё впереди!

Квадраты кварталов, квадраты домов. Система квадратов и полная безысходность. Сырой и холодный ветер поселился в этом городе с тех пор, как его оставили жители. Остались только случайные звуки распахнутых створок, скрипучие и печальные – люди ушли. Только черно-белые краски остались в этом городе: скорбь и тоска, траур и смерть.  Мало-помалу они смешаются, и останется только серая безысходность.

Тощая крыса выбралась из под вороха старых волглых газет и остановилась в нерешительности. Черные бусинки её глаз настороженно обшаривали окрестности. Зверек был голоден, но природная осмотрительность мешала ему двинуться на поиски пропитания. Этот город стал слишком опасен для всех.

Крыса прислушалась. Тишина. Промозглый ветер неторопливо студит душу мёртвого города. Оставив свое убежище в подвале бывшей типографии, крыса направилась к мусорным бакам, стоявшим напротив ворот. Но стоило ей пересечь тротуар, юркнуть на мостовую и стремительно исчезнуть в ржавой расщелине у основания мусорного бака, как следом за ней последовала ещё одна крыса. Такая же тощая, и такая же голодная. Более крупная, но, к сожалению, менее осмотрительная.  Большая крыса пришла убивать, но убили её. Из-за бака,  с неуловимой для глаза стремительностью, подобно красной плети, хлестнул чей-то длинный язык. Мгновенно оплел мохнатое тельце и потянул на себя. Раздался сдавленный писк, и наступила тишина.

Спустя какое-то время послышалось негромкое чавканье. Обстоятельное и настороженное. Последние обитатели города хорошо знают правило: когда ты собираешься кем-нибудь пообедать, очень возможно,  что ещё кто-нибудь собирается пообедать тобой. Чавканье стихло, невидимое существо шумно рыгнуло, потом раздался сытый зевок и немедленно за ним прозвучал короткий удар, глухой и хрусткий. А потом кто-то жалобно заплакал или захохотал, яростно терзая добычу. Из-за бака на асфальт полетели брызги кровавой пены и клочья седой шерсти. А вскоре показался и сам охотник – чудовищная смесь шестиногой собаки и ящерицы. Раздувшийся живот волочился по земле – тварь меняла место дислокации.

Она торопливо семенила на кривых лапах, надеясь пересечь опасный открытый участок. Не успела…

С балкона третьего этажа, полуразвалившейся почерневшей пятиэтажки, со свисток рассекая воздух, прилетел гарпун, и с мясным шлепком вонзился в загривок чудовища.

Рослый человек на балконе засмеялся и потянул загарпуненную жертву на себя. Тварь жалобно верещала, сучила лапами, била по воздуху хвостом.

– Хороший зебу! – радовался человек. – Жирный! Надолго хватит!

Он тянул добычу вверх, когда этажом ниже,  раздалось утробное рычание. Два десятка уродливых мертвяков вылезли из своих убежищ и потянулись жадными лапами к раскачивающейся на веревке шестиногой ящерице.

– Прочь, канальи! – взревел человек, торопливо подтягивая добычу. – Это мой зебу, твари!

Делить добычу он ни с кем не собирался, поэтому подтянув тушу к перилам балкона, он привязал веревку к ограждению, стремительно исчез в комнате и вернулся с гранатой. Освободив «лимонку» от предохранителя,  он с шумным напутствием запустил ее на вражеский балкон, где толпились мертвые. Мертвые обитатели черно-белого города. Взрыв заставил здание содрогнуться, из пустых оконных проемов вырвался клубящийся дым и во все стороны полетели оторванные конечности мертвяков. Они не первый раз подбирались так близко к жилищу последнего. Но каждый раз он встречал их одинаково беспощадно. Гранат у него пока было достаточно.

Из комнаты человек вернулся с большим устрашающим мачете в руках. Перегнулся через перила, ухватил, сучащую  лапами ящерицу за древко гарпуна, поднял вверх и одним махом отсек голову. Мертвая башка покатилась по тротуару и к ней тот час устремились толпы оживших мертвецов.

– Это вам объедки с моего стола, голодранцы, – хохотнул человек.

Внезапно став серьезным,  он забросил тушу шестиногой ящерицы в комнату и озабоченно посмотрел на небо. Скоро вечер. А там и ночь на подходе. Самое проклятущее время. Время, когда на охоту выходят самые мерзкие твари, ловкие и стремительные. А кое-кто из них умеет и летать.

Ладно. Последний вздохнул, еще есть время.   Сейчас важно разделать зебу и приготовить запасы. Когда-то  был холодильник, но это было в прошлом. Хорошо, что соли у него хоть отбавляй. Надо торопиться – туши зебу имеют свойство быстро портиться. Коптить негде. Вялить на солнце? Солнце последнее время обходит стороной черно-белый город и его последнего обитателя. Однако Последний не унывал, он настругал мясо ломтями, раздобыл эмалированный бак литров на двадцать и сосредоточено принялся готовить впрок солонину. Сама собой оживала в голове хроника последних безумных месяцев, и на память приходили воспоминания о тех моментах, свидетелем которых ему пришлось быть самому.

Сначала в городе вдруг не с того ни с сего завяли все растения.  Деревья,  некогда красивыми шеренгами высаженные вдоль улиц,  кусты у подъездов домов, цветы на клумбах. Дольше других продержались домашние на окнах в горшках, а из них последними загнулись кактусы. Вся зелень, превратилась в темную вощёную бумагу, казалось,  что кто-то намотал на стволы отрезы черного бархата. Смотрелось красиво, но жутковато.

Одновременно с растениями погибли насекомые. Но гибли они агрессивно. Человек помнил, как один полудохлый шмель ужалил паренька лет семнадцати. Не прошло и пяти минут, как тело мальчика свело судорогой, тело почернело, словно обуглилось. А глаза… Нет, не хочется вспоминать… Последний не был особо впечатлительным, но ребенок был единственным сыном друга.

Человек тряхнул головой, стараясь отогнать тяжелые воспоминания. Остервенело бросил горсть соли на окровавленное мясо зебу. Даже мухи стали ядовитыми. Обычные навозные мухи. Он видел почерневшие трупы, облепленные мухами, уже мертвыми мухами.

Странно, что он уже тогда понял, что наступил конец света. Один из миллионов понял. Заперся в доме, забил сложенным в рулон журналом всех мух, и залетевшую в квартиру,  свирепо жужжащую осу, потом законопатил  окна, запер дверь.

Когда прятаться от хаоса стало невозможно – в дело вступили военные. Армия полегла без единого выстрела. Солдаты просто шли по больной зараженной земле и падали один за другим. Казалось,  это лёгкий ветер опрокидывает бумажных солдатиков забытых на столе детьми. Не дети, а Боги забыли о них. Уже не живых, ещё не мёртвых - их просто бросили. Богам тоже иногда всё надоедает.

От армейской колонны, проходившей через город,  Последний разжился снаряжением и боеприпасами. Целую ночь, протаскав на себе из брошенного грузовика оружие, ящики с гранатами, огнеметы, штурмовые винтовки, кое-что из амуниции. Хотя,  Последний наверняка знал, что бронежилет  не спасет его от надвигавшейся катастрофы, но он взял и бронежилет, и несколько комплектов формы цвета хаки, и два или три стальных шлема.

Устал. Вымотался. Но зато когда за ним пришли, ему было чем встретить гостей. Шквал огня смел с лестничной площадки компанию мертвецов и заставил их быть поаккуратнее с неуступчивым жильцом. Сколько времени он держал оборону человек не помнил. Потерял счет времени. Ему стало казаться, что так было всегда. И не выпитый виски был тому причиной. Алкоголь не мог победить того ужаса, что поселился в сердце последнего человека. Ужас побеждал и алкоголь, и человека,  и его разум.

Сначала некогда было думать – он защищал свою жизнь. А вот когда он привык убивать – ужас змеей пролез в сердце, отравил каждую клеточку тела. Нет, не кошмарные сюрреалистичные чудовища, заполонившие вдруг площади и улицы города,  были причиной страха. Он уже привык видеть каждый день новых немыслимых монстров. Откуда они взялись? А не все ли равно? Возможно,  Ад в отсутствие Бога выплеснул на землю своё черное дерьмо. Мрази повсюду – остался лишь он один. Он – Последний из людей.

Когда он осознал это – ужас заставил его упасть на колени и завыть белугой. Одиночество – вот самый страшный монстр, ежеминутно терзающий, угасающий рассудок. Одиночество страшнее смерти. Разве думал он раньше, что так будет страдать из-за отсутствия людей. Он – бессердечный эгоист, всегда с пренебрежением относящийся к братьям по разуму и без проявления эмоций,  умеющих перешагивать через любого соседа по планете. Через любого, кто встал бы у него на пути. Да, так было…

Что же изменилось? Он вдруг стал другим? Или мозг из-за перегрузок последних месяцев, дал сбой и наградил его целым букетом несвойственных чувств?  Или оказавшись в тупике,  он надеялся отползти назад?

Нож, рассек плоть Зебу и вонзился в столешницу. Глоток виски.

Устал. Хочу курить.

С сигаретой в зубах он выходит на балкон. Мертвый черно-белый город лежит перед ним. Предвечерняя тишина. Сумерки скоро потекут по улицам, и эта тишина станет невыносимо зловещей. Лучше бы стрельба. Шум борьбы. Драка. Не хочется пропадать в ночи, и безмолвии ничего не поняв, не увидев, не простившись. Сигаретный дым после бесконечно глубокой затяжки, заставил его содрогнуться от кашля. Он закашлялся, как пролаял. Неожиданно в ответ в унисон откуда-то, со стороны  соседней улицы, послышался треск автоматной очереди. Визги нелюдей. Снова выстрелы.

Горячий пот проступил на лбу человека. Кто же это? Кто смеет сопротивляться? Никого же нет? Я один? Или нет, не один? Я не последний?

Кто может использовать огнестрельное оружие? Только человек!

Впервые за много месяцев глаза заблестели от радости.

Надо торопиться! Надо успеть вырвать собрата из лап бездушной прожорливой нечисти! Только бы не опоздать!

Распихав по карманам запасные магазины, прицепив кобуру с пистолетами,  обвешенный гранатами, с винтовкой в руках,  он бросился на помощь. Плевать на бронежилет – нет времени!

Твари не ожидали от него такой стремительности. Двумя выстрелами он снес головы двум мертвякам, поднырнул под когтистую лапу третьего, развернулся – ударил прикладом. Перекатом ушел в сторону и швырнул в толпу зомби лимонку. Зря не одел бронь! – пронеслось в разгоряченном сознании. Осколком ожгло левое плечо. Ерунда – не смертельно! Могло быть хуже!

 Перепрыгивая через дергающиеся на асфальте тела и орошая их собственной кровью, он,  петляя, как заяц, несся к соседнему дому, откуда еще раздавались автоматные очереди. Только бы успеть!

 Навстречу рванул зебу, жирный и крупный. Такого бы надолго хватило! Не судьба приятель! Бронебойная пуля разорвала уродливую морду пополам.

 Вот нужный дом!  Кашляющие очереди раздаются откуда-то сверху!

Человек задрал голову и не сдержался от восторженного крика. На балконе второго этажа мелькала человеческая фигура. Маленькая и худенькая! Длинные светлые волосы развеваются в такт движениям.

Матерь Божья! Да это девчонка!

Яркие вспышки выстрелов разгоняют вечерние сумерки. Лицо белое пятно, но это точно девчонка! Какие-то крылатые твари черным вороньем кружат над ней, а она поливает их свинцом. Молодчина, детка! Так их мразей!

Он вскинул ружье. Три выстрела и три твари,  с запредельным для человеческого уха визгом, рухнули вниз. Забились на мостовой, орошая асфальт дымящейся черной кровью.

Сухой щелчок! Магазин опустел.

Человек отшвырнул ружье и рванул из кобуры пистолеты.

– Держись, крошка! Я уже здесь!

В два прыжка он оказался у двери подъезда. Навстречу вонь и слепой сумрак. Прижавшись спиной к стене, Последний швырнул в темный зев гранату. Взрыв! А вот теперь – вперед!

Высадить дверь на втором этаже получилось не сразу. Баррикада из столовой мебели, дорожных чемоданов, всякой рухляди подпирала её изнутри. Человек понял это, наскочив  плечом на дверь,  испещрённую, изорванную когтями. Дверь только чудом держалась на петлях в изуродованном проеме, но опираясь на баррикаду – держалась из последних сил.

 Последний на мгновение в раздумье остановился и тот час услышал смех раздавшийся в парадном на первом этаже:

– Некуда бежать, человек!

– Иди к нам – мы добрые!

Бред! Мертвецы не умеют разговаривать! Это глюки! Порождение воспаленного сознания! Последствия ранения и потери крови!

Грохочущий всполох лопнувший в рядах преследователей гранаты, брошенной им навстречу человеком,  располовинил начатую фразу:

– Идите на … зато я злой!

Заметив, что дверной фанерный щит треснул под косяком,  последний врезал по нему кулачищем. Щит не выдержал. Еще удар. Еще. И вот расклинив образовавшийся просвет пальцами, человек голыми руками разорвал неприступную дверь пополам. Отшвырнул за спину отскочившую половину. И принялся проделывать проход внутрь, вырывая из кучи и отбрасывая в стороны какие-то коробки, узлы, детский велосипед, швейную машину и даже цветочную кадку с землей, но без традиционного фикуса. Человек рвался вперед. Он протиснулся внутрь, разрывая одежду, обжигая и царапая кожу. Он практически на четвереньках вполз в квартиру. Встряхнулся по звериному:

– Выр-р-рр…

Оглянулся. Встал на ноги. И щурясь от показавшегося слишком яркого света (напротив двери находилось распахнутое окно,  выходящее на балкон), посмотрел на ту, к которой спешил на помощь.

Нет. Это была не женщина…

То, что он принял за светлые волосы, оказалось ореолом светящегося тумана, подвижного, словно живого. Его дымные щупальца двигались, сплетались клубками, раскачивались подобно телам змей. Огибали бледное лицо… Лицо? Нет. У этого существа не было лица. Только зыбкое дрожащее пятно, расплывчатое изменяющееся, с пробегающей по нему рябью.

Да и фигура, лишь отдаленно напоминало человеческую. Темная и полупрозрачная. Как он мог так ошибиться?!

Человек страшно закричал  от внезапно накатившей злобы. Злобы на проклятый мир, порождающий монстров!  На создателя, попускающего такое! Злобы на себя самого! На свою глупость, доверчивость, на стремление отыскать себе подобных!

– Гадина! Мразь! Сволочь!

Он рванул из кобуры пистолеты.

Существо не сдвинулось с места, но по ушам человека ударил такой нестерпимый вой, что руки сами выпустили оружие. Тело одеревенело. А из носа хлынула кровь.

Последний, покачиваясь,  смотрел на приближающуюся к нему Смерть.

Он не видел, как в центре бледного пятна образовалась длинная щель, как она расширялась, обнажая два ряда острых зубов. Нет, он не видел. Он смотрел сквозь полупрозрачное тело чудовища на черно-белые дома и слышал пение ангелов. Странно, он слышал их пение. Наверное, впервые в жизни он почувствовал себя счастливым. Последний человек улыбался.

На черно-белый город опускалась ночь. Судьба города была решена давно. Как и судьба каждого из нас. Не решено было лишь только то, будем ли мы улыбаться в свой последний час. Услышим ли голоса ангелов или станем частью кошмара, всю жизнь окружавшего нас в обычном черно-белом городе.

19 08 15

Похожие статьи:

Рассказы → Однажды (Юмор - работа №1)

Рассказы → По головам (Ужас - работа №1)

Рассказы → Семья (Юмор - работа №17)

Рассказы → Если б было море крови! (Юмор - ВНЕконкурс)

Рассказы → Мордатые (Пограничье - работа №1)