Чернокнижник
Я, как обычно, не работал, хотя и был на работе. Должность хранителя фондов урюпинской городской библиотеки не очень способствовала трудовым свершениям. Сидел себе тихо-мирно, никто тебя (ну не тебя, конечно, а меня, но так говорить неправильно) не трогал, ты никого не трогал, делился человеческим теплом с бездушным стулом городской библиотеки, куда заходило три с половиной землекопа, то есть человека. Занятие по престижности где-то в конце табели о рангах, зато оно позволяло иметь доступ к литературе и обеспечивало массу свободного времени, которое можно было использовать для профессионального, а также личностного роста и решению сложнейших задач.
Оставалось только придумать себе эту цель и тогда всё было бы замечательно. Уж тогда я бы начал стремиться, превозмогать и вершить подвиги. Пока же из достижений было только получение паспорта в далекой юности и диплом филолога.
Что можно сделать с таким вот нехитрым набором я решительно не мог представить.
Так я и предавался размышлениям о смысле бытия неудачника, когда в руки мне попала книга. На первый взгляд книга была заурядной, с обложкой, страницами, названием. Самая обычная книга из чёрной кожи, шестьсот шестьдесят шесть пергаментных страниц на обложке загадочной вязью готическим шрифтом выведено “Некрономикон”.
Как она избежала ревизии и попадания в каталоги наука умалчивает, кроме этого никому не известно, сколько она пролежала на полках и откуда она взялась.
Стоило только взять её в руки, как в помещение зашел какой-то незнакомый тип.
— Добрый день. — поздоровался тип, — Могу я услышать Виктора Алексеевича?
— Да, это я. — отвечал осторожно, а внутри от нахлынувших предчувствий начала звенеть какая-то невидимая струна, — Чем могу быть полезен?
— Книжечка у вас хорошая, — продолжил он.
— Увесистая, — согласился я, — гербарий можно отлично засушить.
Выражение его горбоносого лица выразило некоторое недовольство ответом.
— Не будем ходить вокруг да около, хочу предложить Вам отличную возможность изменить своё будущее. Махнуть не глядя свой мир на другой. Приключения, подвиги и Высшее Знание гарантирую. Мне срочно требуется чернокнижник.
Прежде чем разум успел сказать своё веское “А что мне за это будет?”, тело успело утвердительно закивать головой и глупо раздвинуть рот в довольной улыбке.
Я всегда верил в свою исключительность и особенность. С самого раннего детства мне были знаки. Вспышки неожиданной интуиции, чтение мыслей людей, даже звери на меня не кидались.
— Отлично, — незнакомец правильно истолковал мою реакцию, — рюкзак собирать не надо, так что отправляемся немедленно.
Процесс перехода оказался малозаметным. Без дыма, пламени, эффектных заклинаний, появляющихся порталов и иных спецэффектов. Вот мы стояли в библиотеке, а потом как-то сразу оказались в … библиотеке.
— Проходи, располагайся, осваивайся. Это тебе будет нетрудно, библиотеки во всех мирах одинаковые. так что чувствуй себя как дома. Да и выбрось ты эту книжку наконец, что ты в неё вцепился, обычная стилизация под старину.
— Как это дома? Разве мне не полагаются отдельные хоромы? — возмущение сталью проявилось в голосе.
Глаза колдуна (к гадалке не ходи, это же самый настоящий колдун) заблестели.
— Если каждому библиотекарю хоромы выдавать, то помещений не напасешься.
— Так ведь не простому библиотекарю, а чернокнижнику, — попытался вразумить своего будущего учителя, — не зря же вы меня из иного мира притащили.
Реакция колдуна была неожиданной. Он захохотал, причем не демонически, а просто, как сказали бы в давних патриотически-воспитательных рассказах, по-ленински, так душевно и человечно.
— А ты что, уже начал фантазировать про власть над миром и восставших гомункулах? Даже не знаю как тебе сейчас и сказать-то про твою работу, — вообще-то говорить и смеяться одновременно довольно сложно, но колдун справился. — Признаться по секрету, я тебя библиотекарем пригласил, будешь мне летописи начерно писать. Грамоте ты обучен, запросов великих у тебя нет, задница к долгому сидению натренирована, идеальный работник. Так что пока окружающий мир не изучишь, опыта не наберешься, ты от меня никуда не денешься.
