- А у вас какие часы самые лучшие?
Оживляюсь. Если покупатель говорит – самые лучшие, значит, денег ему не жалко. По крайней мере, я на это надеюсь.
- Ну вот, Диор, Дольче Габбана, Феррари…
- Это же вроде автомобиль…
- И часы. Очень престижная марка для настоящих ценителей…
- Молодой человее-е-е-к, я вам не про престиж говорю, мне хороо-о-ошие часы нужны, чтобы время точно показывали…
- В этом можете не сомневаться, они все хорошие. Вот… ролекс, кассио…
- Отлично. Мне этих кило так пять и этих кило два.
Мне кажется, я ослышался.
- Простите?
- Ну что непонятно-то, этих два килограмма, и этих пять.
- Но…
- Что такое?
- На развес не продаем.
- Ну так поштучно сколько это будет… о-о-ох, как с вами все сложно-то…
- Вы… для коллектива?
- Ну-ну, подарки дарить надо на Новый Год…
- А женщины у вас там есть?
- Невесту себе ищете?
- Да нет. В смысле, что может, еще дамских возьмете? Вот тут с кристаллами Сваровски…
- Да нет, у нас мужики одни.
- Военная, что ли, контора?
- Ну а то.
- А вот тут армейский есть вариант, со звездами…
- Отлично, вот мне их… штук тысячу…
Спохватываюсь.
- Наличкой будете расплачиваться?
- А-а, без проблем, наличкой… вы не думайте, я не какой-нибудь…
- Да что вы, я не…
- Да знаю я, что вы подумали, пришел тут часы воровать, дайте, говорит, стопицот часов… и бегом с ними…
- Ну что вы… ни в жизнь…
Смотрю на него, понимаю, врет он все. И про свой коллектив, и про часы.
И про все.
Где-то играет скрипка.
Или нет.
Ну конечно, нет. Это только кажется, что скрипка играет, не бывает тут скрипок никаких.
Открываю сумку, смотрю, сколько осталось часов. Часов осталось мало, вон, два ролекса лежат, кассио, и все.
И все.
А это значит, надо идти назад.
Назад, когда до места осталось всего-ничего.
Не иду назад. Плюю на все инструкции – не поворачиваю, не возвращаюсь, иду дальше по узкой линии, ветвящейся на мириады таких же. Здесь линии ветвятся густо-густо, того и гляди наступишь на развилку.
Не наступаю.
Осторожно бросаю часы по ту сторону очередного портала. Жду.
Секундная стрелка вздрагивает, ползет назад, все быстрее и быстрее.
Тихонько киваю самому себе.
Сюда нельзя.
Иду дальше. Огибаю порталы, порталы, порталы, бросаю часы, они падают с легким стуком, замирают. Замирает стрелка.
Киваю.
Сюда мне тоже не надо.
Здесь страшно. Уж на что страшно было на ветке, где людей в жертву приносили, и на что страшно было на ветке, где вместо людей жаборылые какие-то расхаживали, - только это все еще фигня полная. А вот когда время с ума сходит и вертится во все стороны как ему вздумается – это вот страшно.
Сюда и не хаживает никто.
Ну, кроме нас.
Секундная стрелка ползет вперед, но как-то нехорошо ползет, у меня глаз наметанный, вижу – нехорошо.
А вот оно что. Часы извиваются, изгибаются, плавятся, зависают на ступеньках, стекают вниз.
Вниз.
Вот это я люблю. То есть, конечно, я туда не пойду, в жизни не пойду, а вот посмотреть, как часы плавятся – это да.
Хочется положить часы на хлеб. Как сыр. И есть. Как сыр.
Не ем.
Знаю, если сунусь туда, с моим телом случится такое, что мало не покажется. Может, то же самое, что с часами. Может, хуже. Не трогаю.
Снова бросаю часы, уже в другой портал, секундная стрелка все так же бежит вперед.
Перевожу дух.
На всякий случай слежу за стрелкой, а то мало ли, бывает, вот так вроде ничего, а потом как скакнет не пойми куда, и хорошо еще если сам с ней не скакнешь.
Жду.
Нет, ничего, нормально, идут часы, живут часы, как положено им жить.
Вхожу в привычный мир, отсюда до нашего мира рукой подать. Главное, добраться тихонько, чтобы не засек никто, остальное-то все приложится, главное, чтобы не засек никто…
- Документы ваши?
Рука ложится мне на плечо. Подскакиваю. Тьфу, черт, нельзя так пугать, или им проще нашего брата до инфаркта довести, чтобы протокол не оформлять…
- Какие… документы?
- Разрешение ваше где?
- Расплавилось… во времени…
- А вы, значит, живой остались… ну-ну…
Оборачиваюсь, подсвечиваю фонариком.
- Диска, мать твою, хоре пугать так!
- Да ну тебя… шуток не понимаешь…
- Счас заловят нас, будут нам шутки-прибаутки… шутки ему…
Идем дальше, я впереди, Диска за мной, Диса-редиса-разбитая-миса, хочу еще что-нибудь добавить про Дису, не добавляю.
На самом деле он Денис.
А здесь Диса.
Здесь… Здесь, где теряются имена, фамилии и даты рождения.
- Я стесняюсь спросить, ты чего, телефон обратно прешь?
Это Диса. Пронюхал-таки, что телефон у меня остался.
- И пру.
- А какого черта не продал там?
- Какого-какого… лысого. Напрасно мы туда приперлись, вот что я тебе скажу.
- Чего напрасно? Есть там уже, что ли, сотики?
- Нету… и еще лет сто не будет.
- А чего тогда?
- А того тогда… вообще не понимают, на хрена это нужно… уже и цену смехотворную поставил, а всё равно…
Идиотище ты долбанное.
- Да сам бы попробовал там хоть что-то продать!
- И попробую! Для сильно тупых повторяю – ты им сначала рекламу сделай, ты им сначала покажи, что без этого никуда, а там и продажи пойдут… мир-то этот где?
- Да вон…
Показываю мир, где пробовал купцам и мореплавателям продать сотвый – и не смог. Нда-а, у Дисы как-то получается продавать, он хоть черта продаст, хоть снег эскимосам продаст, хоть…
Ладно.
Чуть приостанавливаемся, когда доходим до нашего мира. Снова бросаем часы, проверяем – да, стрелка бежит вперед, по часовой стрелке, как положено.
Делаем шаг, тут же отскакиваем, когда два коротких дула тычутся в грудь.
- Руки вверх. Медленно.
Еще пытаюсь вспомнить какие-то отговорки.
- А лицензия в портал упала…
- Ага, и папа в Хроносе работает. Главным директором всего. И вообще при исполнении, да?
- Да, - говорю таким тоном, что уже понимаю – никто мне не поверит.
Идем – непонятно, куда, впереди – один конвоир, дальше – мы с Дисой, за нами еще двое в форме. Не верю себе, когда человек впереди бросает часы на землю.
- Вы что… тоже часы бросаете?
- А что мы, по-твоему, делать должны?
- А я думал… у вас приборы какие специальные…
- Какие? Может, ты подскажешь?
- А чего… нет таких?
- Ясное дело, что нет.
Переплетается вечность, подрагивает под ногами, и снова будто бы слышится скрипка в темноте ночи, думаю, кто там играет на скрипке, или никто не играет, кому там играть, там же нет никого.
- Имя, фамилия?
Еще пытаюсь отшутиться:
- Забыл.
Следователь поднимает дубинку:
- А если напомним?
- Славка… э-э-э… Вячеслав… Ильинский…
- Очень хорошо… меня в детстве Вячеславом назвать хотели, потом папа решил, нет, пусть будет Антон… Ну что… Вячеслав… лазаем, где не просят?
- Есть маленько.
- А таблички – Не влезай – убьет – читали?
- Да кто ж нас убьет… вы, что ли?
- Да не мы… тут много кто есть… А за контрабанду знаете, что полагается?
Спрашиваю:
- А чем вам контрабанда не нравится?
- А тем… один так в Атлантиду продал ядерное оружие… задорого продал…
- Это в каком мире было?
- В нашем, в каком…
Хочу спросить, где была Атлантида. Не спрашиваю.
- Ну что, молодой человек… тюремный срок полагается.
Холодеет спина. И знал, что полагается, а все равно на что-то надеялся, договоримся, решим вопрос…
- Может… договоримся?
- Может… а может и нет. Вот что… Вячеслав… или как вас там… время-то определять умеем?
Снова пытаюсь отшутиться:
- Еще в первом классе учили. Часовая стрелочка, минутная стрелочка…
- А если серьезно?
- Серьезно… если бы не умели, и не ходили бы там…
- Тоже верно. Ну что… на исправительные работы пойдем?
- Куда мы денемся…
- Ну, можете отсидеть… а можете и поработать…
- И чего там? Рудники урановые?
- Хуже. По времени шастать будете.
- А-а-а, это мы завсегда.
Пытаюсь смеяться. Лейтенант смотрит на меня так, что умолкаю сразу же.
Где-то играет скрипка.
Или это кажется. Конечно, кажется, откуда здесь скрипке взяться…
Бросаю часы. Это уже не ролекс и не гуччи, это уже такие часы, которые мне и не снились. Всем часам часы. У государства-то деньжат побольше будет на часы и на все такое…
Секундная стрелка замирает. На какие-то доли секунды, уже этого достаточно, чтобы у меня замерло сердце.
Отсчитывает секунды дальше, по кругу, по солнцу, как положено.
Иду в портал, вбиваю колышек.
Шагаю к следующему порталу. Шагать надо медленно, тут не замечтаешься, не пойдешь скорым шагом, кто скорым шагом ходит, тот далеко не уходит, вон черные колышки вбитые стоят, рядом даже часы лежат брошенные, странно даже, вроде бы с часами человек был, а вот попался же…
Снова бросаю часы в портал.
Часы начинают извиваться, плавиться, изгибаются причудливой загогулиной, снова хочется положить их на хлеб и надкусить. Еще хочется сфоткать на память, только здесь фоткать нельзя, фотки не приживаются, что-то с ними происходит.
Обрывается скрипичная мелодия, будто и не было.
- Ну что… солдатушки… бравы ребятушки… или не солдатушки вы, или не знаю, кто… Дело-то государственной важности…
Делаем вид, что верим. Здесь иначе нельзя. Только делаем вид, что верим. Когда им от нас что-то нужно, начинают впаривать про дела государственной важности.
- Территорию-то осваивать надо.
- А что, своей не хватает?
Это я, конечно же, не говорю. Только думаю. Здесь попробуй такое скажи, мало не покажется.
- Да, представьте, не хватает.
Вздрагиваю.
- Я что, вслух сказал?
- Подумали.
Начинаю догадываться.
- Мысли читаете?
- А то не знаю, что вы подумали… Да, не хватает… топлива-то хрен да маленько осталось…
- А там, что ли, топливо есть?
- Представьте себе.
- Нефть, что ли?
Лейтенант задумывается, не хочет говорить.
- Ну, не нефть…
- Из времени, что ли, топливо будем гнать?
- И будем.
- И надолго его хватит?
- Да насовсем и хватит. Мельница как работает?
- Крыльями машет…
- Ага… вприсядку пляшет… крыльями трещит и машет… как там дальше у Пушкина… Да нет, тут другое. Время течет?
- Ну, течет.
- Ну, вот колес мельничных к нему подставим, пусть вертит.
- А если серьезно?
- И я серьезно.
- Электростанция на времени?
- Ну а то. Много таких электростанций понаделаем… вот и исследуйте давайте местность-то…
Неумело отдаю честь.
- Есть исследовать местность.
Лейтенант фыркает
- А руку к пустой голове не прикладывают.
- А чего это у меня голова пустая?
- Да ну тебя, в фуражке голова должна быть, а не просто голова. Эх ты, грамотей… ладно, сделаем тебе фуражку фирменную и другану твоему… заслужили…
Кажется, что где-то играет скрипка. Почему-то представляю скрипку саму по себе, без человека.
Течет время.
Иду по мелковременью, там, где не сильно глубоко, так, только чуть-чуть волны времени лижут ботинки.
Бросаю часы.
Жду.
Секундная стрелка замирает на какие-то доли секунды, ну же, ну…
Плавно бежит вперед.
Хочется шагнуть туда – и не шагаю, жду, знаю, так просто все не бывает, это только кажется, что хорошо все, время, оно хитрое, время, оно лукавое, время с нами играет…
Секундная стрелка отскакивает назад. Снова ползет вперед до какой-то невидимой черты на тридцати секундах, снова шарахается назад…
Тихонько киваю, мда-а, с вами все ясно.
Иду к следующему порталу, краем глаза замечаю Дису-редису-разбитую-мису, вон он стоит, роется в портале…
Бросаю часы в очередной портал, часы извиваются, плавятся, вот это я люблю, когда часы плавятся, как на картинах Дали…
Хочется положить их на хлеб.
И есть.
Тихонько помечаю в таблице минус еще один портал, в который нам дорога заказана.
От нечего делать подбираюсь, подкрадываюсь к Дисе, прыгаю ему на плечи, кричу, гулко, заливисто, у-гу-у-у-у!
- Тьфу ты, долбанный на хрен, у тебя башка вообще не тем местом вставлена или как?
Толкаю Дису-редису-разбитую-мису.
- Чего ты паришься, нет здесь никого, кроме нас.
- Думаешь?
- Страшилок наслушался? Ужастиков насмотрелся?
- Да нет… серьезно есть там кто-то…
- Ты видел, что ли?
- Не видел, но…
- Тогда чего?
- Чего-чего, видел, мы часы бросаем, они плавятся, как сыр…
Вздрагиваю.
- Ты тоже заметил? Что как сыр?
- Ну а то… так вот… жрет их кто-то.
- Кто жрет?
- Я откуда знаю, кто жрет, не видел я их… просто бывает, иду, смотрю, часы лежат… надкушенные.
- Хорош завирать-то…
- Чего завирать, так и было оно, покажу как-нибудь…
Скрипка умолкает. Будто пугается.
- Ну что, солдатушки… бравы ребятушки… или не солдатушки вы еще… правда что, надо вам звание какое дать… На свободу, как говорится, с чистой совестью.
Вымучиваем из себя улыбки.
- Дальше-то как жить собираетесь?
- Не знаем еще.
- Тю-ю, не знают они… я в ваши годы жизнь лет на двадцать вперед распланировал…
- Человек предполагает, а Господь располагает, - фыркает Диса-редиса-разбитая-миса.
- Ну-у, так рассуждать, это вообще можно ничего не делать, один хрен ничего не выйдет… А то давайте дальше у нас работать.
Не верю себе.
- А возьмете?
- А чего ж не взять.
- Ну, мы же… преступники, получается.
- Ну, вы же не собираетесь дальше контрабанду таскать, верно я говорю?
- В-верно.
- А чего так неуверенно-то?
- Верно.
- Вот и отличненько… ладно, давайте на службу… Сегодня чтобы до двадцатого года дошли.
- Да вы чего…
- Да я ничего… и дойдете, и не развалитесь…
Встаем.
- С собой ничего нет? – спрашивает лейтенант совсем другим тоном.
- Н-ничего.
- Телефоны выложили?
Выложили.
- Отворачиваюсь. Потому что не умею я врать, сколько живу, столько врать не умею, краской заливаюсь сразу, уроки сделал, а не задали ничего, а дневник покажи, а потерял, а портфель открывай…
Ну-ну.
- Ну, молодцы… летите, голуби, летите…
Диса-редиса-разбитая-миса хочет возразить, что мы не голуби, делаю ему отчаянные знаки, чтобы молчал.
Иду по проторенным дорожкам, по часам. Здесь на часах стрелка назад бежит, сюда нельзя. В соседнем портале стрелка застыла раз и навсегда, тоже не годится. А вот еще портал, здесь и вовсе часов нет, может, были, только или рассыпались в прах от старости в далеком будущем или бесследно исчезли в далеком прошлом.
Бросаю часы.
Часы моментально ржавеют, истлевают, вот и уже и нет.
Киваю.
Спешу дальше. Еще оглядываюсь, не следит ли кто, нет, не следит, это раньше за мной следили, теперь-то я на хорошем счету стал, не смотрят уже.
Сворачиваю в одну из реальностей, где так и не довел начатое до конца, так и не продал сотовый, так и не…
Успеется.
Мы же исправились, кто бы сомневался-то…
Обхожу порталы, здесь ветви идут часто-часто, здесь бы не наступить куда не надобно, а то много кто у нас вот так канул. Сюда нельзя, здесь часы назад идут, сюда тоже нельзя, здесь стрелка мечется туда-сюда, как ошпаренная.
А вот сюда… нет, сюда и подавно нельзя, лежат часы, изогнулись ковриком.
Что-то не нравится мне в этих часах, что-то, что-то…
Не сразу понимаю.
Спохватываюсь.
Ну, конечно.
Только сейчас вижу, что часы надкушены. Вот так. Просто. Надкушены. Пытаюсь понять, кто это сделал, разглядываю место укуса на плавном изгибе часов…
Пытаюсь прикинуть, кто мог так надкусить часы.
Ничего не прикидывается. Одно понимаю, что укус не человеческий, я бы так надкусить не смог.
Бегом, бегом отсюда, насколько здесь вообще можно бегом, пока не вернулись те, кто…
Те, кто…
Еще вот смотрите, что он может.
Выискиваю в телефоне музыку, думаю, только бы не попалась какая-нибудь гадость типа тяжелого рока, не поймут они этого, не оценят, здесь, в мире, где лучшими звуками считается тишина.
Нет. Обошлось. Нежная мелодия, нежнейшая, какую только может породить человеческое воображение.
- Ну вот… - оглядываю людей, если это, пятнистое, короткошерстное, косоглазое можно назвать людьми, - сколько дадите?
Люди шепчутся, переговариваются меж собой, решают. Смотрю в их лица, думаю, стоит ли торговаться, а то ведь мало попросишь – уважать перестанут, много попросишь – разведут руками, не купят…
Смотрят на меня, недобро сверкают глазами, бормочут что-то, бросаются на меня, только сейчас различаю в гортанных криках гневное – оэль-халь, то есть – демон.
Демон…
Бегу. Здесь уже некогда доказывать, что никакой я не демон, что не колдовство это, не колдовство, здесь оправдания слушать не будут…
Бегу. Из портала в портал, тут, главное, выбирать тропу рядышком-рядышком с порталами, где время сходит с ума – но так, чтобы в эти самые порталы не провалиться. Тогда не побегут за мной, отстанут, побоятся, рукой махнут – а-а-а-а, все равно загинет…
Загинет…
Прыг.
Прыг.
Прыг-скок, с пятки на носок.
Здесь в портале часов нет, бросаю часы, они изгибаются дугой. Бросаю часы в другой портал – то же самое.
В третий.
В четвертый.
В пятый.
Это плохо, это очень плохо, это дело дрянь, это надо назад отступать. Вспомнить бы еще, как назад шел, вроде бы здесь, по синей ветке, потом на сине-зеленоватую… хроники их как-то различают, то хроники, а то я, я же самый умный…
Да…
Прыг.
Прыг.
Прыг-скок, с пятки на носок.
Снова пустой портал, снова бросаю часы, они распадаются на шестеренки – быстро же там время несется назад. Бросаю во второй портал. В третий. Часы плавятся, повисают тряпками.
Тьфу ты черт.
Только сейчас понимаю, что свободных порталов не осталось. Совсем. Еще спрашиваю себя, как это я ухитрился вот так завалиться, чтобы порталов не осталось. Не знаю. В этом время назад, в этом плавится, в этом плавится, в этом плавится. Спрашиваю себя, может ли быть такое, чтобы время в порталах поменялось. Не знаю. Хочется разреветься. Как в детстве, когда заблудишься где-нибудь, и дома незнакомые, и дяди-тети незнакомые, и слезы градом, и ма-ммм-ааа-а-а…
Растираю виски.
Успокаиваюсь.
Заставляю себя еще раз оглядеть порталы. Один, два, три, четыре, в первом время назад, во втором плавится, в третьем плавится, в четвертом…
Смотрю на темную тень, сидящую по ту сторону портала, ловлю себя на том, что чуть не спросил у него, как пройти к нашему миру.
У него…
У кого у него.
Темная тень пугливо косится на меня, подцепляет расплавленные часы, с наслаждением откусывает, раз, другой, третий…
Ору.
Черт, в какие только переделки не попадал, никогда на крик не срывался, а тут нате вам, прорвало…
Темные тени вздрагивают.
Отступают.
Ага, струхнули, ага, наша взяла…
Наша…
Что-то касается моего плеча, снова срываюсь на крик.
- Ты полегче, чего вопишь-то?
Вздрагиваю. Диса-редиса-разбитая-миса, хорош пугать-то…
Спохватываюсь.
- Ты… как сюда попал?
- Молча, как.
Только сейчас вижу неприметный портал, порталец, порталишко, и правда, пройдешь в темноте, не заметишь. А Диса-редиса молодец, заметил, углядел…
- А чего боишься-то? Счам говорил, нету здесь никого.
- Ага, нету, везде бы так никого не было… видел я их…
Диса даже не отвечает. Отступает в портал, из которого вышел, спешит назад, в наш мир.
- Дис… а это… кто такие?
- Поди да у них спроси. Что ты в самом деле… ох, черт…
- Чего?
- Сам посмотри.
Смотрю сам, на хитросплетение ветвей, порталов, тут время назад, тут вперед с бешеной скоростью, тут замерло, тут плавится, плавится, плавится…
- Это плохо, что плавится. Это они тут поблизости…
- Молчи уже!
- Да не ори ты, идиотище!
Делаю вид, что хочу толкнуть Дису, Диса делает вид, что хочет упасть, спотыкается, ступает в портал…
…еще не верю себе.
Еще не понимаю, что – всё.
- Диска…
Оглядываю порталы. Делать нечего, оглядываю порталы, бросаю часы – наугад.
Секундная стрелка ползет вперед как ни в чем не бывало. Как-то сильно подозрительно ползет вперед, вспоминаю какие-то присказки, сильно хорошо – тоже плохо.
Жду.
Ничего не происходит.
Делаю шаг.
Мириады игл вонзаются в тело, стрелка мечется туда-сюда бешеным маятником, еще пытаюсь вырваться, знаю, что не смогу.
Две темные тени появляются из ниоткуда, одна из теней хватает расплавленные часы.
Ест.
Сам не знаю, что на меня находит, зачем я бросаю ей часы еще, еще, еще…
Мир отключается.
В последнем проблеске сознания чувствую, как темная тень подхватывает меня, вытаскивает из портала.
Открываю глаза.
Темная тень тащит из сумки часы, бросает в портал, чтобы плавились. Еле-еле успеваю подхватить парочку ролексов, мне-то на дорогу оставьте…
Подбрасываю часы на ладони.
- Часы, - повторяю, - ча-сы.
Темная тень хрипит.
- Айм-а-а-а-хр.
Пытаюсь повторить:
- Ай-м… а-а-а-хр.
Темная тень сердится, мотает головой, почти кричит – ахр, ахр, ахр…
Хочу сделать ход слоном, понимаю, что не знаю, как ходит слон.
И вообще.
Хорош я, хорош, взялся кого-то учить шахматам…
Темная тень переставляет фигурку. Кажется, понимает в шахматах больше меня. Кажется, кто-то учил его шахматам. То есть, не его, а её. Это она. И зовут её…
…до сих пор не могу выговорить её имя.
Было это?
Лейтенант уверяет – не было.
Потому что…
Местное население представляет особую опасность в связи с повышенной агрессивностью. Неоднократные попытки нападения на наших сотрудников…
Ну что, солдатушки… бравы ребятушки… вы мне вот что скажите, вам там тени черные не попадались? О тени, тени черные, кого вы не догоните, кого не перегоните, вас, только, тени черные, нельзя обнять, поймать…
Холодеет спина. Отвожу глаза. Не умею я врать, не умею.
П-попадались.
Близко?
Не-е, далеко… близко бы увидел, вообще бы в штаны наложил.
Почему-то чувствую, что здесь говорить про них. Почему-то. Не знаю, почему. Но нельзя.они не поймут. Они. Все. Они не поймут, как это, часы, намазанные на хлеб, и шахматы, и не знаю, как ходит слон, и ай-м-ах-р-р-р…
Правильно, и не подходите, если живы хотите остаться.
А чего так?
Растерзают, чего.
Спрашиваю:
А что, были случаи?
Были, еще как были… - кивает лейтенант, тоже прячет глаза.
Понимаю, что врет. Еще как врет. Лейтенант тоже врать не умеет, от слова совсем.
Говорит совсем другим тоном.
Завтра на смену не идете, этих там трваить будем.
Вздрагиваю.
З-зачем травить?
Ждете, чтобы они нас перебили?
Ага, ясно. А на самом деле зачем травить?
Чуть не ляпнул, чуть не спросил, хорош бы был, если бы ляпнул…
Спрашиваю:
А сегодня можно участок свой тогда досмотрю?
Да хватит уже, домой идите…
Да там хрен да маленько осталось, надо же доделать…
Лейтенант кивает.
Ну идите, идите…
Чувствую, что он догадывается. Что уже догадался, не умею я врать, не умею…
Лейтенант смотрит, как Вячеслав спукается с крыльца, бежит к порталам, мальчишки ходить не умеют, толкьо бегать, среди порталов и то ухитряются бегать. Вот он и бежит, бросает часы, да кто ж так бросает, так и разбить можно, чему их только учат, ничему не учат, научишь их чему-нибудь…
Лейтенант идет за Вячеславом, идет по часам вячеславовым, свои не бросает. Смотрит, как парень перепрыгивает бездну, огибает пустоту обратного времени, где на островке настоящего ждут его…
Тени.
О, тени, тени черные, кого вы не догоните, кого не перегоните…
Говорит им что-то, быстро, отрывисто…
Слышно, как где-то играет скрипка.
Да вы понимаете, что они вас убьют?
Темные тени смотрят на меня в упор, взмахивают крыльями. Вижу – не понимают. Совсем не понимают. И прямо тошно становится, такие умные, и такие тупые.
Срываюсь на крик, знаю, не любят они наших криков.
- Бегите! Бегите!
Лейтенант смотрит из темноты, как парень пытается прогнать нелюдей, нелюди не понимаю, не прогоняются…
Ладно, пора кончать с этим…
Пора кончать.
Они начинают отступать в сторону, ага, смекнули, что дело жареным запахло…
Лейтенант выходит на связь с кем-то там, наверху, он сам не знает, с кем, говорит:
- Да… можете начинать зачистку… да…
Надо бы еще мальчишку поймать, домой притащить, ладно, черт с ним, с мальчишкой, черт с ними со всеми, сам хорош, туда поперся…
Лейтенант перебирается к границе нашего времени, выжидает. Тут, главное, смотреть, чтобы тени черные в наш мир не перебрались, когда спасаться будут, а спасаться они будут, не погибать же им…
Не погибать…
Лейтенант ждет.
Вспыхивает напалм, жжет безвременье, больно жжет, сильно жжет, безвременье корчится от боли, извивается в судорогах, вспыхивают тени одна за другой…
Ничего.
Тут, главное, стой и жди…
Темная тень взмахивает крыльями, рвется к настоящему, - лейтенант сбивает её выстрелом.
Бросается вторая тень. Третья. Четвертая.
Падают под пулями.
Еще одна тень стремится к настоящему, нет, не тень, Вячеслав, да нет, не Вячеслав, что-то не так с этим Вячеславом…
- Назад!
- Иван Дмитриевич, я…
- Назад!
Точно, сквозь узкое Вячеславово лицо проглядывает что-то, темное что-то, нехорошее что-то, да что, что-то, так и есть, о тени, тени черные… и скрипка, скрипка, еле слышная, не умеют они прятаться, выдадут себя, вот этой еле слышной скрипкой – выдадут…
- Назад!
Вячеслав кидается в свое время, быстро, отчаянно,- падает с простреленной головой.
Последние тени корчатся в судорогах, падают ничком.
Скрипка обрывается – резко, внезапно.
Всё.
- Ну что вы их… а?
Лейтенант поднимает голову, будто пытается понять, где он и что он.
- А… все в порядке.
- В порядке?
- Ну а то. Всё… ухлопали мы их.
- Ухлопали? Вы… уверены? Они, говорят, перекидываться куда-нибудь могут… в пространства там… в миры…
- Можете сами на тела посмотреть. Еще вам какие доказательства нужны?
- Да… никаких.
- Стойте, вы куда пошли-то, отмотает вас там…
- Простите, что?
- Отмотает… назад. Там время назад отматывается.
- Тьфу ты черт, от вас уже не знаешь, как выйти…
- Вот сюд… а дальше вот так… черт, стойте, дайте проверю…
Лейтенант бросает в портал часы.
- Тьфу, видеть не могу, как вы ролексы дорогущие бросаете…
- Человек дороже. Да я тоже долго привыкнуть не мог, потом ничего…
Генерал еще раз смотрит на убитых, - искалеченные тела, переломанные крылья, остекленевшие глаза, обращённые к не… нет, не к небу, неба здесь нет, к хитросплетению событий…
- Жалко-таки… жили тут… летали…
- А что… не надо было убивать?
- Нет, надо было, конечно, надо… а все равно… ну, бывайте…
Генерал уходит. Лейтенант остается один, предоставленный сам себе, открывает сумку, считает часы. Мало осталось. Это плохо, что мало, бюджет тоже не резиновый, бесконечно нам новые часы покупать не будут.
Лейтенант бросает часы в один из порталов.
Стрелка идет вперед. Лейтенант качает головой, нет, не то.
В другой портал.
Снова секундная стрелка рвется вперед.
Не то.
В третий.
Опять не то.
Наконец, в четвертом портале часы изгибаются, извиваются, плавятся медленно, но верно.
Лейтенант входит в портал, плавится сигарета в руке.
Только сигарета.
Лейтенант подбирает часы, кладет на кусочек хлеба.
Ест.
Возвращается из портала, вытаскивает из коробушки еще пару часов, тоже бросает на землю по ту сторону портала.
Смотрит, как опять плавятся часы.
Подбирает, кладет на хлеб.
Ест.
