Словно податливый воск, что в новые лепится формы,
Не пребывает одним, не имеет единого вида,
Но остается собой, — так точно душа, оставаясь
Тою же, — так я учу, — переходит в различные плоти.
Публий Овидий Назон. Метаморфозы
Приветливые стюардессы разносили напитки. Ольга выбрала минералку без газа, Сергей взял апельсиновый сок. Супруги, заядлые путешественники, удобно устроились в креслах, и занялись каждый своим делом. Сидящий у окошка Сергей листал свежую газету, задевая страницами голый локоть жены. Ольга решила посмотреть фильм и попыталась подключить наушники, но мешал съехавший на подлокотники жакет, который она на всякий случай решила взять в салон. Сосед по ряду, коротко стриженый молодой человек, путешествующий с женой и младенцем, вызвался помочь. При этом он невзначай оперся рукой об Ольгино колено и заглянул в глаза. Ольга сделала вид, что ничего не заметила, и вежливо поблагодарила, отметив про себя, что мужчина минимум на пятнадцать лет ее моложе. Так было всегда. Она нравилась всем без исключения. Сергей когда-то ревновал, но потом привык.
Фильм шел неинтересный, к тому же наушники почти сразу вышли из строя, но Ольга сделала вид, что продолжает просмотр. Соседу только повод дай – опять предложит помощь! Полет длился около трех часов, поэтому обед принесли неожиданно быстро. Ольга захотела рыбки, Сергей попросил мясо. Мясо закончилось, и стюардесса предложила курицу. Сергей без возражений согласился. Характер у него был покладистый, не в пример многим. Вон, пожилая пассажирка через два ряда от них, устроила скандал, непременно желая мяса. И требуемая блестящая коробочка была тут же принесена и вручена даме.
Самолет наконец-то начал снижаться, по рядам с последней инспекцией пробежали стюардессы. Вот выпущены шасси, и аэробус, деловитый труженик, затрясся, загудел обеспокоенно. Приземлились мягко, скользяще, словно едва-едва коснувшись земли. Ольга, перегнувшись через Сергея, выглянула в иллюминатор. Взлетное поле, приземистое здание аэровокзала. Все будничное, серое, и только ярко-синее небо контрастно-весело намекало на предстоящие отпускные радости.
Пока проходили паспортный контроль, получали багаж, Сергей успел познакомиться с немолодой супружеской парой, ехавшей в тот же отель. Ольга держалась отстраненно, целиком сосредоточившись на ощущениях, возникших у нее с первых шагов по этой земле. Да, она улыбалась, даже что-то говорила симпатичным спутникам, а мысли ее блуждали в другом месте. Ольга чувствовала, что просыпается, и это казалось ей чудом. Туманная пелена сна не ушла совсем, однако, впервые за долгое время женщина осознавала реальность происходящего. Туристический автобус, озабоченные пассажиры, заталкивающие вещи в багажное отделение, маленькая востроносая девушка-гид, – все принадлежало реальному миру, а не казалось очередным сновидением.
Ольга не видела сны, она жила во сне. Во сне умудрялась реагировать на окружающий мир и проявлять кой-какую инициативу – переходила улицу на зеленый свет, училась в школе, вышла замуж, родила сына, работала, мастерски готовила наполеон, болтала с подружками по телефону и пела песни Шевчука. За всю жизнь никто не догадался, что она дремлет. Окружающие видели красивую женщину с задумчиво-отрешенным выражением на лице боттичеллевой Венеры, женщину невозмутимую, загадочную, невероятно привлекательную. Никому и в голову не могло прийти, что Ольга воспринимает всех как фигурантов очередного скучного или увлекательного, смотря по обстоятельствам, сновидения.
Как же долго длился этот сон! Ольга помнила только отдельные отрывки – менялись мебель, одежда, города, пейзажи, страны. Она рождалась, проживала во сне жизнь, умирала, затем снова рождалась, проходя последующий цикл, и так без конца. Умирать каждый раз было мучительно, да и само существование в приглушенном затуманенном мире ирреальности сахаром не казалась. Вот почему теперь Ольга смаковала каждую минуту настоящей жизни, не веря своему счастью! С нерешительной улыбкой она взобралась на высокое сиденье, и, глядя в окно, подмечала все новые и новые доказательства пробуждения. И солнце светило ярче, и люди говорили громче, и очертания предметов приобрели невиданную ею ранее четкость. Сергей заботливо поправил занавеску, чтобы солнечные лучи не били ей в глаза. Ольга благодарно погладила его по руке. Ей захотелось сказать мужу что-то хорошее, но слов не нашлось. В ее теперешнем состоянии каждая фраза давалась с трудом.
Странности водились за ней с детства. Вундеркиндом Ольга не была, но училась легко, с фантастической легкостью усваивая знания. Первый раз она поразила маму в пять лет, когда, увидев по телевизору сюжет о Франции, стала безошибочно называть мелькавшие на экране здания. После еще нескольких подобных случаев Ольга поняла, что лучше не волновать окружающих, и скрывала свои необычные способности даже от близких людей. Помнилось, как в девятом классе они с подружкой заехали в ГУМ и встретили маленькую группу потерявшихся венгерских туристов. Ленка тогда чуть в обморок не упала, увидев, что тихая Оленька открыла рот и по-венгерски объяснила экскурсантам нужный маршрут. В классе ей потом никто не поверил. А Ольга сама не знала, откуда вылез венгерский язык, из какого сна он к ней пожаловал!
Умом она понимала, что во сне жить невозможно, и с возрастом стала всерьез задумываться, все ли с ней в порядке. Ольга читала о реинкарнации, о странствиях души по телам людей разных эпох. К врачам ходить не хотелось – она как-то заикнулась невропатологу о сонливом состоянии, но та померила давление, посветила в глаза, постучала по коленкам и рекомендовала пить китайский лимонник. Как все советские обыватели, Ольга страшно боялась психиатров: еще в Кащенко упекут! В школьном возрасте она наслышалась передававшихся шепотом разговоров о страданиях диссидентов в психушках, поэтому пробовала лечиться методами нетрадиционной медицины, обращалась к знаменитому экстрасенсу, к потомственной ворожее, к белым магам и ясновидящим.
Но все визиты проходили одинаково. Ольга садилась напротив очередного целителя и начинала монотонным, немного сонным голосом, свой путаный рассказ, приводя наиболее яркие примеры из прошлых жизней.
- И даже сейчас, беседуя с вами, я сплю! - заключала она.
Собеседники выслушивали девушку и старались поскорей избавиться от странной клиентки. Денег при этом никто не требовал, что само по себе являлось чудом. Ольга вспоминала, что так же безрезультатно в разные эпохи заканчивались визиты к горбатой немецкой старухе с котом на плече, к носатому французскому пророку с латинизированным по тогдашнему обычаю псевдонимом, к итальянцу с блудливыми черными глазками, к тощему индийцу в набедренной повязке, к китайскому прорицателю с длинной седой бородой. Всех не перечесть. Вели себя они при этом по-разному.
Старуха выпроваживала ее, брюзжа и стуча клюкой. Черный кот злобно шипел.
Француз сочувственно кивал:
- Мадам, вы не такая, как все. Я знаю, как это тяжело. Я-то родился уже католиком, но моим почтенным родителям-иудеям пришлось изменить вере отцов.
Последнюю фразу он произнес шепотом, хотя вокруг никого не было. Очевидно, Ольга и тогда выглядела безобидно и внушала доверие.
Итальянец, пылкий уроженец Сицилии, предложил совсем не то, что интересовало обеспокоенную даму, – показав пару карточных фокусов, потащил ее в альков. На французском языке говорил он бойко и убедительно, по слухам, мог обворожить любую женщину, но здесь его ждало фиаско. Ольга, сама того не подозревая, применила простой прием из арсенала женщин-ниндзя, умело действуя извлеченной из пышной прически заколкой. На свое счастье кудесник вовремя разжал руки.
Индиец, сидящий с заплетенными в узел ногами на чистенькой циновке, с ней не разговаривал, а только сделал красноречивый жест рукой – иди, мол, я тебе не помощник.
Китайский мудрец сначала был очень внимателен, но потом, погадав по «Книге перемен», развел руками – часть монеток упорно вставала на ребро.
После школы Ольга быстро вышла замуж за Сергея, родила сына, пошла работать старшим техником в дышащий на ладан институт, где ей ужасно понравилось – она ничем не выделялась среди других полусонных сотрудников. За делами намерение разобраться в себе было задвинуто в дальний угол сознания. Сын вырос и поступил в хороший экономический вуз. Сергей пошел в гору – его инженерное образование и практический опыт наконец-то были востребованы. Муж начал трудиться в солидной фирме, а Ольгин институт к тому времени прекратил существование. Без высшего образования трудно найти приличную работу, поэтому Сергей посоветовал жене оставаться дома, и Ольга продолжала спать в более комфортных условиях.
.
Тогда они впервые слетали на неделю в Париж. Ольга, правда, сумела удивить мужа – она вдруг заговорила по-французски, легко решая проблемы пешего перемещения по городу, показывая отличное знание старых улиц, переулков и забытых туристами уголков. Сергей был горд умницей-женой и подумал, что она специально готовилась к поездке в свободное время, имеющееся у нее в избытке. Ольга не развеивала его заблуждений. Ей даже удалось довести до слез одного старенького парижанина. Тот сказал, что прекрасная русская дама говорит на чудесном французском языке, каковой он слышал в детстве от бабушки. Ольга скромно потупила глазки и подумала, как бы повел себя этот милый старик, если бы она призналась, что неоднократно бывала в Париже, причем в совершенном разных обличьях и в разные эпохи.
В одном из прошлых парижских снов запомнился ей визит в домик на Рю де Турнон. Как же было неловко, когда деловитая и приветливая гадалка все раскладывала и раскладывала карты, а получалось что-то несуразное. В конце концов, она раздраженно воскликнула: «Merde!» - и бросила карты, живописно разлетевшиеся по столу рубашками вверх. Когда ясновидица, вымученно улыбаясь, провожала клиентку до двери, Ольга почувствовала себя виноватой в неудаче. В памяти осталось, что мадам Ленорман тоже не взяла положенный гонорар.
Теперь, когда Сергей хорошо зарабатывал, они могли позволить себе заграничный отпуск. В Голландии Ольга болтала на голландском, в Германии переходила на немецкий, а на юге страны как-то продемонстрировала прекрасное знание баварского диалекта. Во время круиза по скандинавским странам выяснилось, что там она тоже может обходиться без переводчика. Посетили они и Испанию, но Ольга вдруг затосковала – с этой страной был связан особенно страшный и тяжелый сон. Сергей понемногу привык, что его жена – полиглот и эрудит. Когда они стали осваивать азиатское направление, он даже слегка удивился, что Ольга не говорит по-тайски. Однако, китайский, японский и хинди она успешно использовала в соответствующих странах, иногда узнавая места, куда когда-то заносили ее причудливые сны. Удивительно, но читать и писать на этих языках она не могла, сколько ни вглядывалась в иероглифы и закорючки. Еще одной странностью являлось то, что по приезде домой Ольга забывала все подчистую и могла вспомнить язык лишь тогда, когда ей было очень нужно на нем объясниться. Сергей, заинтересовавшись феноменом, сходил с женой к популярному чародею, решавшему, как говорили, сложные психологические казусы и загадки памяти. Но, услышав слова «у Ольги Юрьевны в мозгу заложена программа, стирающая ненужную информацию», Сергей нахмурился, поднял ее с кресла и покинул заполненную оккультными атрибутами комнату.
Сергей внимательней взглянул на Ольгу. Та как всегда сидела очень тихо, но что-то изменилось – она смотрела на проносящийся за окном пейзаж непривычно, заинтересованно, впитывая взглядом каждую новую картину. Чтобы увидеть ее лицо, он слегка тронул жену за плечо. Ольга обернулась со смущенной улыбкой. Ее щеки порозовели, светло-карие глаза блестели, и она выглядела особенно красивой и желанной. Сергей всегда с обидой вспоминал слова одного приятеля, еще в школе ухаживавшего за Ольгой и получившего от ворот поворот. «В чертах у Ольги жизни нет!» - процитировал тогда его раздосадованный товарищ.
Конечно, Сергей не мог не заметить, что его жена чем-то отличается от других людей. Иногда он ласково называл Ольгу «спящей красавицей», не догадываясь, как близок к истине. Он любил ее, считал самой умной и красивой, и был счастлив, что наконец-то может возить жену на курорты и покупать ей дорогие элегантные наряды. И теперь он порадовался ее свежему оживленному виду и открытой детской улыбке.
- Ты как? – спросил Сергей, ласково сжимая ее ладонь. - Тебе удобно? Мы прямо на колесе сидим! Есть свободные места, если хочешь…
- Спасибо, все прекрасно! – ответила Ольга непривычно восторженным тоном. - Я чувствую себя так, как будто вернулась домой!
Она немного помолчала и, глядя в простое доброе лицо, на котором теперь была ясно видна каждая морщинка, сказала ласково:
- Я всегда думала, у тебя серые глаза, а они такие голубые, прямо небесно-голубые! Я люблю тебя!
Автобус остановился у невысокого современного здания гостиницы, стоящего в окружении пиний.
- Ну вот, - сказала худенькая сопровождающая, махнув рукой в направлении отеля, - вон там вход, справа – стойка регистрации. Если будут проблемы, в фирменном буклете есть мой телефон!
Неразборчиво попрощавшись, она вошла в автобус, и тот плавно тронулся с места. Четверка туристов, обескураженная формальным отношением гида, направилась к гостинице. Мужчины волочили за собой неподъемные чемоданы на колесах, дамы шли налегке, с почти одинаковыми бежевыми сумочками. Ольга украдкой поглядывала на спутников, раздумывая, стоит ли завязывать с ними более близкое знакомство. Звали пожилых супругов Иван Петрович и Галина Андреевна, и Ольга тоже ловила на себе их изучающие взгляды. Казалось, они решали схожую проблему, ведь неприятное знакомство может испортить отпуск. Иван Петрович еще в самолете смотрел на Ольгу, и ощущение при этом она испытывала необычное. Он глядел слишком внимательно даже для очарованного ее красотой мужчины, и она подумала с легким смятением в душе, что возможно он врач-психиатр, примеривающийся разгадать ее тяжелый случай.
За стойкой регистрации сидела миловидная девушка в очках. Ольга протянула ей паспорта и ваучеры.
- Грацие, - произнесла итальяночка, деловито возясь с документами.
- А когда здесь ужинают? – поинтересовалась тем временем Ольга.
Они с Сергеем договорились провести большую часть оставшегося дня на пляже. Девушка подняла непонимающие глазки, долго морщила лоб и, наконец, широко улыбнулась:
- Как приятно, что вы говорите на латыни, - воскликнула она, - я как раз недавно изучала латинский в университете!
Ольга так и застыла с видом крайнего недоумения. Неужели вместе со сном исчез ее необыкновенный дар? Но она же говорит на латыни, на языке, который никогда не учила! И она точно бывала в Италии, она чувствовала это! Сзади тихо хмыкнул Иван Петрович.
- Точно врач! – подумала растерявшаяся женщина, - они же знают латынь!
Ольга улыбнулась как автомат, лихорадочно пытаясь собрать разбегающиеся шустрыми зайцами мысли. Но на помощь уже спешил преданный Сергей. Заметив замешательство жены и поняв, что с лингвистическим чудом не вышло, он обратился к девушке на вполне приемлемом английском. Все быстро выяснилось, ужин начинался в семь вечера, и в запасе оставалась куча времени. Но Ольга не пошла на пляж, как муж ее ни уговаривал. Она приняла душ и легла отдохнуть, собираясь проанализировать последние события. Незаметно Ольга задремала и до ужина проспала спокойно, без единого сновидения. Вернувшийся в номер Сергей прилег рядом и с умилением созерцал умиротворенное лицо жены.
Оказалось, что новые знакомые понравились Сергею, и они договорились сидеть за одним столом. Иван Петрович, высокий полноватый мужчина, работал вовсе не психиатром, а детским врачом, а его миниатюрная изящная супруга преподавала право в одном из московских вузов. Ненавязчивые, культурные, эрудированные, они произвели на Сергея и Ольгу самое приятное впечатление, и пары планировали продолжить знакомство по возвращении в Москву. Иван Петрович и теперь иногда поглядывал на Ольгу, но вполне обычно, не так, как в самолете. Он даже очень мило поддразнивал ее. Выяснилось, что оба они знатоки и любители поэзии Серебряного века. Иван Петрович, прижимая руки к сердцу, каждое утро приветствовал ее стихами Северянина:
Грассирующая кокетка,
Гарцующая на коне.
Стеклярусовая эгретка -
На пляже m'editerann'ee.
Ольга принимала столь привычный для нее томный вид и, нарочито грассируя, продолжала:
Навстречу даме гарцовальщик,
Слегка седеющий виконт,
Спортсмэн, флертэр и фехтовальщик
С ума сводящий весь beau-monde...
Прозвище «виконт» с тех пор приклеилось к солидному доктору, и Ольга с Сергеем называли его так чуть ли не в глаза. В хорошей компании неделя на море промелькнула быстро, супругам предстояла долгожданная поездка в Рим. Новые знакомые отправились с ними. Как выяснилось, в турагентстве им предложили такую же программу.
Прибыв в Рим, путешественники решили посвятить первый день посещению Форума. Погода стояла теплая, но пасмурная, и Ольга не пожалела, что они уехали с побережья. Да и ходить по городу под палящими лучами солнца было бы некомфортно. Но на Форуме Ольга почувствовала вдруг внезапную усталость и присела на какой-то древний обломок.
- Оля, что с тобой? – испугался Сергей, хватая сумку и пытаясь найти валидол.
Иван Петрович померил Ольге пульс и облегченно улыбнулся.
- Ничего, посидит минут десять, и все придет в норму. Ну вот, уже лучше и лучше!
Он еще раз взял Ольгу за запястье и обратился к Сергею успокаивающим тоном:
- Знаете, вы пока идите. Кто говорил сегодня утром, что не уйдет, пока не осмотрит каждый камушек? Я уже бывал в Риме, так что посижу здесь с Ольгой Юрьевной. Все-таки я врач, так что под мою ответственность.
После недолгих уговоров Сергей ушел с Галиной Андреевной, бросив на жену обеспокоенный взгляд.
- Вы, конечно, знаете, кто такой Овидий? – небрежно поинтересовался Иван Петрович, усаживаясь рядом на краешек обломка.
- Смутно. - призналась Ольга. – Из Пушкина что-то помню. Знаю, он был поэтом, его сослали. Но ни строчки не прочла, каюсь!
- Так вот, Овидий был сослан императором Августом в город Томы. Вы, наверное, знаете Констанцу? Сейчас это в Румынии, – сказал доктор.
Ольга улыбнулась:
- Туда еще потемкинцы приплыли, - припомнила она, - в школе на истории проходили.
Иван Петрович кивнул:
- Ну вот, представьте, эстета, любителя интеллектуальных бесед и аристократа сослали в тмутаракань к воинственным варварам. Конечно, бедняга всей душой рвался в Рим. Не нравилось ему в чужом краю, хотя он всегда оговаривался, что не любит именно страну, а не народ, который выказывал ему всяческое уважение. Томиты с него даже налоги сняли специальным указом, вот так-то! Он писал влиятельным друзьям в надежде, что Август узнает о его смирении и раскаянии. В доме алтарь в честь обожествленного императора и его семейства воздвиг, ладан перед ними воскурял.
- А за что его сослали? – спросила Ольга заинтересованно.
- Что он натворил, чем вызвал гнев цезаря, точно неизвестно. Ведь «Наука любви», вызывавшая гнев добропорядочных граждан, была написана задолго до ссылки. Ну вот, тосковал наш изгнанник, тосковал… Прошли годы. Август преставился, а пасынок его Тиберий и не подумал явить милость и вернуть Овидия в любимый Рим. Грустная история.
- У нас в России тоже ссылали, и не в теплую Румынию, а в холодную Сибирь, - вставила Ольга, - помните, декабристы…
Ее собеседник покачал головой:
- По сравнению с Римом Томы тоже не курорт, - возразил он, - каково было Овидию впервые увидеть покрытое льдом море! Кстати, памятник изгнаннику установлен в Констанце аккурат на площади Августа. Ирония судьбы! Теперь, конечно, эта площадь носит имя Овидия.
Ольга хотела еще расспросить про поэта, но Иван Петрович неожиданно перевел разговор на другую тему.
- Ну ладно, я вот о чем спросить хочу, милая Оленька. Вы верите, что мысль материальна? – Иван Петрович сложил руки на груди и стал ждать ответа.
Ольга задумалась. Она в свое время пережила период увлечения разными околонаучными теориями, но сейчас почти ничего не помнила.
- Ну, не знаю, - протянула она, - конечно, то, что мы думаем, является результатом каких-то материальных процессов в нашем мозгу. Если думать о ком-то плохо, то это может повлиять на объект неприязни. Порча, сглаз... Электромагнитные поля там создаются … Колебания какие-то… Ментальные поля… Информационные поля… Закон сохранения энергии… - она почувствовала, что зарапортовалась, и засмеялась, - вы извините, я чушь несу! Абсолютно не разбираюсь в таких вещах!
- Ну-ну, - улыбнулся доктор, - я бы предложил вам старую и банальную гипотезу, что все стремления, желания, высказанные и невысказанные мысли накапливаются и образуют особый тонкий мир, невидимый людям. И он может влиять на наш грубый материальный мир. Вы ведь сами упомянули о порче и сглазе, да?
- Вот-вот, - поддакнула Ольга. Она успокоилась. Иван Петрович, по всей видимости, просто хотел поговорить о волнующих его проблемах, и вовсе не рассматривал ее персону как объект профессионального изучения.
- Овидий, как я уже сказал, страстно желал вернуться в Рим. – доктор снова заговорил о ссыльном поэте. - И под конец жизни, будучи немолодым человеком, он призывал смерть, не желая далее жить в ненавистном месте. Он умер, и все его сконцентрированные нереализованные желания вырвались на волю. Однако, образовавшаяся... гм... субстанция повела себя особым образом… Она, что бывает крайне редко, не присоединилась к подобным себе объектам, а присосалась к молоденькой рабыне, помогавшей убирать в доме после смерти поэта.
- Кошмар! – воскликнула Ольга. - Это что, как паразит какой-то? Какая-то медуза невидимая?
- Ну, можно так сказать. – согласился доктор.- С этого момента и начались странствия нашей субстанции. За двадцать веков судьба забрасывала ее в разные места. После смерти носителя она переходила к находящемуся поблизости человеку. В основном это были женщины. Может быть, ее привлекал повышенный эмоциональный фон? Эта медуза, как вы ее образно назвали, подпитывалась энергией хозяина, но одновременно, передавала какие-то сведения и навыки из жизней прошлых доноров и таким образом давала жертве ощущение бессмертия.
Ольга уже поняла, к чему клонит собеседник, и сидела бледная как полотно. Неужели это правда? Что за бред?!
- А откуда вы знаете? – перешла она в наступление. – Вам ваша субстанция об этом рассказала? А может быть, это и есть душа, а не паразит какой?
- Оленька, пока это ваша субстанция, - ответил Иван Петрович устало, - могу сказать, вы не единственная жертва подобных э-э-э медуз. И вряд ли это можно считать душой в христианском понимании. Как вы уже догадываетесь, я не случайно полетел с вами в Рим. Здесь цель, предел мечтаний человека, породившего эту субстанцию. И здесь легче всего избавить вас от нее.
Ольга подняла на доктора вопрошающий взгляд:
- Так вы тот самый Иван Петрович? - тихо спросила она.
Тот утвердительно наклонил голову.
- Понятно, - сказала Ольга, - значит вот оно как. И кто же вы на самом деле?
- Я педиатр,- ответил Иван Петрович, - ты это прекрасно знаешь. Ну, а попутно я исправляю некоторые изъяны нашего мира.
Ольга не удивилась, что он перешел на «ты». Перед ее глазами живо встали картины детства. Вот она болеет, неподвижно лежит в кроватке и ни на что не реагирует. Мама уходит плакать на кухню, с другого конца Москвы приезжает старенькая бабушка и долго-долго сидит с внучкой. Соседки советуют маме родить еще одного малыша, но Ольга – поздний долгожданный ребенок, – и пожелания кажутся издевкой. Каждый день приходит молодой детский врач Иван Петрович, говорит успокаивающие слова, сидит рядом, держит больную девочку за ручку. После его визитов Ольге лучше, но до выздоровления далеко. Все меняется, когда Иван Петрович приносит новогодний сюрприз – маску веселого ежика из папье-маше. Девочка впервые улыбается и тянется к подарку. Иван Петрович смеется, надевает пахнущую клеем маску на лицо ребенка, Оленька сама приподнимается в кроватке и пытается удобней приладить резиночку-держалку. Сквозь дырочки для глаз она видит, как мама и бабушка обмениваются счастливыми взглядами. Потом, через много лет, в руках у Ольги случайно оказывается регистрационная карточка районной поликлиники, и на первых страницах, там, где коротко перечислены детские заболевания, стоит диагноз «серозный менингит». Однако он почему-то зачеркнут, и сверху другим почерком написано слово «грипп».
- Я думала, что мои странности начались из-за той болезни, – сказала Ольга задумчиво. Она сразу поверила, что все рассказанное доктором правда.
- Нет, Оленька, твоя болезнь была следствием. Обычно паразит выбирает носителей старшего возраста. Я сразу понял, что с тобой что-то не то и вмешался.
- А вы не могли избавить меня от этой гадости? – Ольга даже немного рассердилась.
- Нет, не мог. Только временно нейтрализовать ее. И в самолете попытался сделать то же самое. Я видел, как ты поглядывала на меня! – доктор вздохнул. – Понимаешь, эта штука очень долгое время была связана с людьми, фантастически долго. Счастье, что я тогда нашел тебя, и счастье, что вы наконец-то решили посетить Италию! А то пришлось бы тебе дремать с ней всю жизнь. Видишь ли, я не мог прийти и сказать: «А не поехать ли вам в любимый город Овидия?». У нас не принято подталкивать человека к решению – мало ли, что может натворить твой невидимый компаньон.
- А как же вы меня освободите? – спросила Ольга взволнованно.
Ну что ж, по крайней мере, она теперь знает, почему проснулась в Италии.
- Против лома нет приема кроме лома,- пошутил Иван Петрович и, заметив испуг в глазах собеседницы, быстро добавил, - не бойся, я не в первый раз это делаю!
- Так кто же вы на самом деле, неужели не можете сказать!? – Ольга чувствовала, что самое главное она так и не узнает.
- Считай, что я стабилизирую равновесие между мирами, - ответил доктор, - и не надо так на меня смотреть! Я обычный человек, ничего сверхъестественного. Просто некоторые способности имею!
Он искоса взглянул на Ольгу и добавил нарочито легкомысленным тоном:
- Если бы Овидий знал, какие неудобства он причинит стольким красивым женщинам, он бы умерил желания, хотя…
- Мне его жаль. – произнесла Ольга тихо и поняла, что Иван Петрович ждал именно этих слов. - Я не в обиде за то, что так получилось!
- Все правильно, моя хорошая. Раздражение и злоба здесь лишние. Но мы еще поговорим об этом!
Иван Петрович взял голову Ольги в свои теплые сильные руки и сказал:
- Расслабься, закрой глаза и не трусь!
Некоторое время ничего не происходило. Ольга старалась дышать спокойно, хотя изнутри поднималась мелкая противная дрожь. Вдруг ее резко качнуло, она почувствовала, что проваливается в кромешный мрак, потеряв ориентацию в пространстве. Ольга вцепилась в жесткое сиденье, чтобы найти хоть какую-то опору.
- Порядок, можешь открыть глаза, – раздался спокойный голос доктора. – Теперь баланс восстановлен. Добро пожаловать в команду!
Последнюю фразу Ольга, кажется, слышала в каком-то фильме.
Он поддержал ее и дал прийти в себя. Перед глазами еще все плыло, а ноги и руки подергивались судорогой, но Ольга чувствовала облегчение. Постепенно земля, небо и окружающие сооружения встали на свои места.
- Смотри, ты даже получила бонус, единственная за двадцать веков, - как сквозь вату донесся голос Ивана Петровича. Он помог ей повернуться и сделал указующий жест. Ольга увидела слегка размытую фигуру мужчины в древнеримском одеянии. Человек поднял руку, приветствуя ее, и улыбнулся. Он был среднего роста, немолод, с седой головой. Ольга попыталась помахать в ответ, но руки еще не слушались. Она слабо пошевелила пальцами. Человек исчез. Туристы продолжали сновать по Форуму, проигнорировав странное явление.
- Мне кажется, эта штука тоже хотела освободиться, но не могла сделать это сама. – сказала Ольга. – Наверное, она поблагодарила нас!
- Не уверен. - Иван Петрович скептически поглядел на бывшую пациентку. - Вы, женщины, все о чувствах, о чувствах! В том мире все по-другому.
А к ним уже направлялись Сергей и Галина Андреевна, с горящими глазами, переполненные впечатлениями.
- Ты как? – участливо спросил Сергей. - Может быть, нам лучше поехать в отель?
- После беседы с профессионалом мне море по колено! – засмеялась Ольга.
Сергей благодарно посмотрел на доктора.
- Иван Петрович на самом деле не педиатр! - торжественно объявила Ольга, краем глаза улавливая озадаченное выражение на лице своего избавителя. - Он – гениальный психоаналитик!
- Ну да, не закрытый, а открытый перелом! – хохотнула Галина Андреевна.
- Я совершенно не устала и готова к подвигу! – сказала Ольга бодро. Сергей радостно подхватил ее под руку, и экскурсанты продолжили прогулку по Риму.
- Я понимаю, почему Овидий хотел вернуться сюда! - прошептала Ольга мужу вечером того же дня, когда они сидели в уютном ресторанчике. - Ты знаешь, я думаю, мне ужасно захочется в Рим! Разве за два дня все осмотришь! Мы обязательно вернемся!
- Осторожней со своими желаниями! – через стол улыбнулся ей Иван Петрович.
Ольга удивилась, как он смог услышать ее тихие слова. Сергей так и не понял, почему его жена и симпатичный пожилой доктор расхохотались вдруг на весь ресторан и потом в течение вечера постоянно переглядывались и начинали смеяться снова и снова.
А ночью Ольга проснулась от странного чувства. Было темно, легкий ветерок шевелил занавеску, с улицы доносились еле слышные звуки старой песни «Отель Калифорния». Ольга нашарила тапочки и подошла к окну. Было приятно убедиться, что она теперь по-настоящему живет, в полной мере наслаждаясь теплой летней ночью, запахами примыкающего к отелю садика, зрелищем лунного серпа, мирно сияющего сквозь прорехи плывущих по небу облаков. Ольга прикрыла окно, музыка теперь звучала еле-еле. Она шагнула к кровати и остановилась, недоуменно протирая глаза. Сергей спал на правом боку, лицом к окну, и Ольга явственно видела легкое почти прозрачное белесое облачко размером с небольшой помидор, закрывающее часть его лица. Она жмурилась, снова терла глаза, слегка надавливала на веки пальцами, но облачко не исчезало. Ольга крадучись подошла ближе, Сергей тихо похрапывал. Облачко слегка поменяло форму, сдвинулось.
- Уходи, уходи! – прошептала Ольга, стараясь не разбудить мужа.
Облачко задрожало, поднялось над кроватью, поплыло к окну, прошло сквозь занавеску. Ольга поспешила следом – она успела увидеть, как белесая субстанция взлетает над садом и растворяется во мраке ночи.
Накинув халат, Ольга решительно вышла в коридор. Иван Петрович сидел в холле и с невинным видом смотрел телевизор при выключенном звуке.
- Значит, добро пожаловать в команду? – спросила Ольга воинственно.
- Да ладно тебе, прогнала маленькое безобидное создание! – усмехнулся доктор. – Твоему мужу ничего не грозило.
- Это вы специально сделали? – продолжала Ольга. – И что, теперь я тоже буду паразитов видеть?
- Ничего я не делал! – страдальчески скривился Иван Петрович. – Упреки вместо благодарности! Как мне это знакомо! Я не знаю, обрадует ли тебя это, но ты прирожденный, так сказать, балансировщик. Тебе не повезло, что ты своему паразиту в детском возрасте попалась. Позже у бедной субстанции никаких шансов бы не было.
Он взглянул на Ольгу и весело подмигнул:
- Но нет худа без добра. Если бы ты тогда не заболела, я бы тебя не нашел. А наши подопечные тоже разные бывают. Я думаю, ты быстро в них разберешься. Кстати, имей в виду, у нас не принято называть их «паразитами». Выходим на новый уровень!
- Хорошо, - Ольга, обессиленная последними событиями, потеряла желание возражать, - так значит, есть и безопасные… подопечные?
- Ну да, сколько угодно, - с готовность ответил Иван Петрович, - тебе многое предстоит узнать. Иди-ка спать, утро вечера мудренее!
Ольга вернулась в номер и, не зажигая света, скользнула под одеяло. Маленькое белесое облачко, нерешительно подрагивая, висело над головой Сергея.
- Смотри у меня! – подумала новоявленная балансировщица. – Веди себя смирно!
Облачко, уловив миролюбивое направление ее мыслей, быстренько скользнуло ближе и заняло место, с которого было изгнано.
- Спокойной ночи! – подумала Ольга, засыпая, но облачко, конечно, не ответило.
Похожие статьи:
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Пограничник
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
