Духи Леса-Тайга…
все видят… и все знают
В избушке было то ли жарко, то ли просто душно: воздух был насыщен какими-то необыкновенными испарениями. Разнообразные ароматы бальзамических оттенков переплетались с горьковато-терпкими, пряными запахами и медовым вкусом.
В глубине помещения около массивной печки маленькая сгорбленная старушка ворожила что-то над своими кастрюльками. Вдоль потолочной матицы были развешаны травяные веники и связки-гирлянды из сушеных грибов. Середину избушки занимал приземистый стол. Вдоль правой стены обосновались деревянные полки с огромным разнообразием пузырьков, баночек, скляночек, туесков и глиняных горшочков.
- Кого это там… нелегкая принесла? – внезапно громко-скрипучим голосом, заполнившим все внутреннее пространство помещения, произнесла маленькая старушка, не оборачиваясь и не отвлекаясь от своих дел.
Еня вздрогнула от неожиданности. Ая же, нисколько не смутившись, громко ответила:
- Баба Поля, здравствуй!
- З-з-з-драсьте, - неуверенно поздоровалась Еня вслед за своей подругой.
Маленькая седая обладательница резкого скрипучего голоса обернулась, вглядываясь в сумеречные силуэты слегка прищуренными глазами. Лицо старушки было избито возрастными морщинами. Но какими-то особыми морщинами. Одни из них расходились лукавыми веерами от уголков её глаз, другие нависали легкой усмешкой над верхней губой. И эта паутинка морщинок излучала необыкновенную благодать, сияющую теплыми лучиками любви.
- День добрый. А вы, чьи такие… красивенькие? – уже более мягко «проскрипела» Полена Берёзовна.
- Я - Стружка Ая… вот только номер свой… все время забываю, - ответила Ая и пояснила, - мне больше имя мое нравится.
- Яа-сное дело - имя завсегда лучше… тем более такое, - согласилась с ней баба Поля.
- Какое такое? – не поняла Ая.
- Какоетакое, - скороговоркой передразнила её Полена Берёзовна, и тут же пояснила, - красивое имя-то у тебя. А номер… разве его запомнишь? Папашка-то твой - Стружок Неугомонный, вона, сколько вас настругал. Поди, не одну сотню досок пригладил… шерхебелем своим… пока стругалку-то… не покалечил, - то ли с оттенком презрения, то ли, наоборот, с некоторым уважением, незлобно проворчала старушка, - ты последняя-то его дочь будешь… младшенькая. И брат-близняшка у тебя есть. В аккурат, сразу после тебя и народился он. И имя у него тоже особенное - Сучок Ой. Он ноне у меня и обитает… только вот сейчас его нет… ушел он в Лес-Тайга… я его попросила корешков накопать.
Так что не простая ты стружка. А кто это с тобой?
- Девочка Еня, - ответила старушке Ая.
- Вижу, что не мальчик, - «проскрипела» Полена Берёзовна, - Чья она будет-то?
- Чья?.. Ну-у-у, - задумалась Ая, и тут вдруг вспомнив, почти выкрикнула, - да у неё папа – самый лучший в мире папа! Вот.
- Ха-а-а, - старушка лукаво улыбнулась, - Коне-ечно, лучший… живет-то она где?
- Живет она в новом доме, - ответила Ая и пояснила, - на краю деревни… у Леса-Тайга.
- Это что… который в этом году построили? Рядом с Пилорамой?
- Ну-у-у, да.
- Поня-я-ятно, - баба Поля потерла ладошки, раздумывая о чем-то своем сокровенном, - что же побудило вас… прийти-то ко мне? Чай не просто так… сунулись в непроходимые дебри… Леса-Тайги?
- Да-а это, - Ая замялась, раздумывая, как правильно объяснить главную цель их путешествия, - вот у нее, - она снова замолчала, подбирая нужные слова, но тут вдруг, показывая на Еню, сказала совсем о другом, - ударилась она сильно… головой-то. Шишка теперь вот у нее… большая очень.
Баба Поля подошла к Ене.
- Звать-то тебя как… девонька? – спросила старушка, бережно разбирая Енины волосы и разглядывая набухшую шишку.
- Е-еня, - чуть заикаясь от волнения, произнесла Еня.
- Ееня? – переспросила ее Полена Берёзовна.
- Еня она, - поспешила поправить свою подружку Ая.
- Хорошо-о-о… хорошо-о-о, - баба Поля продолжала сосредоточенно разглядывать ссадину. И было непонятно: то ли это «хорошо-о-о» относилось к имени Еня, то ли к самой шишке.
Удовлетворенная проведенным осмотром, старушка прокряхтела:
- Эк-ге-геее… Щас-с-щас-с-с… лечиться будем, - и направилась к своим бурлящим кастрюлькам. Налив в две большие кружки какой-то жидкости, она вернулась.
- Садитесь-ка за стол… отдохните пока… да вот… киселя брусничного попейте. Он сил вам придаст.
Подружки сели за стол и стали с наслаждением пить теплую живительную жидкость. Оказывается, Еня действительно устала и проголодалась. Ещё бы! Путь через таежный лес был долгим и трудным.
Теплый горько-кисло-сладкий брусничный кисель тягуче растекался по желудку, согревая каждую клеточку Ениного организма. И он действительно был каким-то бодрящим и сытным. И удивительно вкусным.
- Да-а-а… хорошо-то как, - удовлетворенно произнесла Еня и задумчиво продолжила, - вкусно – это ведь не обязательно сладко…
- Как это? - удивилась Ая.
- Ну-у-у… это может быть и кисленько… вот как кисель этот. А при этом все равно вку-усно.
- А-а, я поняла.
Все это время Полена Берёзовна колдовала со своими кастрюльками. В одну из них – белую эмалированную с нарисованной на ней кистью смородины, она насыпала каких-то порошков. Эти порошки хранились в баночках, стоявших на полке среди многочисленного разнообразия подобных емкостей. Затем старушка добавила в кипящее варево горсть пахучей травы, висевшей в объемной связке, тут же у печи. Усердно помешивая большой шумовкой булькающую смесь, она что-то сосредоточенно бормотала над открытой кастрюлькой, выпускавшей насыщенный волшебным ароматом пар из своих таинственных недр.
Отхлебнув очередную порцию брусничного киселя, Еня внимательно взглянула на Аю и спросила ее с легким упреком:
- А почему ты не сказала, что надо помочь… моему папе?
- Так ты сама и скажи, - обиженно зашмыгала носом Ая, - я же не знаю… всего.
- А как сказать-то?
- Да так и скажи… мол, папа мой болеет… ну и все там такое… что и почему…
Теперь уже задумчиво засопела Еня, соображая, как же все-таки это лучше сделать.
Тем временем Полена Берёзовна, закончила свою ворожбу. Она отставила кастрюльку с рисованной смородиной в сторонку, и, зачерпнув половником немного пахучего отвара, вылила его в небольшую глиняную плошку. Затем старушка намочила этим составом цветастую ситцевую тряпочку и подошла к Ене.
Ощутив прикосновение влажной горячей материи к болезненно опухшей шишке, Еня тут же вскрикнула:
- Ой! Горячо!
- Ничё-ничё, - в рифму ей ответила Полена Берёзовна, - потерпи чуток… девонька.
Подержав с минуту лечебную тряпочку, старушка взяла Енину руку и приложила ее к ситцевому комочку.
- Накась… эту тряпицу, - приказала она, - да подержи ее… подольше.
- А подольше - это сколько? - поинтересовалась Еня.
- Пока рука не устанет… но чем дольше, тем лучше.
Буквально через несколько минут Еня почувствовала, как противная ноющая боль стала проходить. Ей даже показалось, что и сама шишка уменьшилась в размерах – уже не было такой большой припухлости.
Возможно, приготовленный состав начал действовать не только на шишку, но и на всю голову целиком. И Еня, наконец, отважилась обратиться к старушке со своей заветной просьбой:
- Баба Поля… а у меня к тебе… один вопросик имеется.
- И что это за вопросик?
- У меня вот… папа сильно болеет. Ты не сможешь ему помочь?
- Ха-а-а, - усмехнулась Полена Берёзовна, - то-то я и думаю… что это вы из-за обычной шишки ко мне притопали… через таёжные буреломы. И что с ним случилось?
Еня стала рассказывать. Сначала быстро, глотая отдельные слова. Будто она очень торопилась, и у нее совсем не было времени – ведь нужно было оказать помощь папе. Потом Енино изложение стало плавным и понятным. Иногда же она ненадолго умолкала, припоминая некоторые подробности и подбирая нужные определения непонятным ей явлениям.
Еня поведала о том, что ее папа болеет. И уже очень давно. Что он сильно кашляет, отхаркивая тяжелые вязкие сгустки мокроты. Что ему тяжело дышать, а бывает, и вообще, воздуха не хватает, и он начинает задыхаться. Что лечили его не только местные врачи, но и городские. И даже разные ученые, ну там профессора или еще какие академики лечебных наук. Что папа лежал в больнице. Огромной-преогромной, в которой разместилась бы тыща тыщ таких избушек, как у бабы Поли. Что папа делал там всяческие процедуры, ну и уколы там разные. А эти уколы были болючими-преболючими, поскольку иголки у шприцов длинные и острые. И ими нужно было прокалывать разные места. Брр – подумать страшно. Что выпил он много-много всяких лекарств, наверное, уже целый грузовик таких пилюль употребил – так сам папа ей говорил. И все впустую. Никто даже не знает, чем ее папа болеет. А разные медицинские светила ставили разные диагнозы, и каждый из них лечил по-своему.
Полена Берёзовна и Ая внимательно выслушали Еню.
- Нн-да… похоже у папашки-то твоего… редкая болезнь… приключилась, - выдала свой вердикт мудрая старушка, - и лечить-то надо не отдельные органы… а весь организм править… включая голову.
- Голову? - удивилась Ая, - так она же не кашляет!
- Еще как кашляет, - возразила ей Еня, - через рот… ну, или через нос… который из головы торчит… и через который она дышит… или не дышит.
- Нос – это только дырка, - прервала начинающийся спор Полена Берёзовна и, обращаясь к девочке, произнесла, - у отца твоего, как будто, кармический сдвиг произошел.
- Чегооо? - не поняла Еня.
- Что-то с кормом не так, - попробовала объяснить Ая, сама ничего не понимая, - наверное, он съел что-нибудь… не то.
- Может и съел. Но, скорее всего, сделал что-то не так… в жизни своей. Вот возмездие к нему и вернулось… в виде загадочной болезни.
- Это что же такое он не так сделал? - удивилась Еня, - чтобы такая болячка привязалась?
- Ну, не знаю я. Плохой поступок когда-то совершил… или еще какое действие неправедное. В общем, нарушил где-то… отец твой… равновесие жизненное. Вот злая сила его и давит. Тут никакие врачи не помогут. Обычные лекарства неспособны… на судьбу влиять. Тут особая сила нужна.
- Да этого не может быть! Не мог он совершить плохого поступка. Папа у меня… добрый… очень добрый… и, вообще, он самый лучший в мире папа!
- Эх-геге, девонька… откуда мы можем знать это. Иногда, нам кажется, что зло, которое мы делаем, очень маленькое, а на самом деле, оно оказывается огромным… по законам мироздания. И убивает это «маленькое» зло всю твою большую доброту. И потом ты уже ничего исправить не можешь. Даже постоянно совершая добрые дела, не изменить того, что уже произошло. И та щербатость на поверхности твоего жизненного пути, образовавшаяся от этого маленького зла… нарушила все твое дальнейшее перемещение… во времени и пространстве. И идешь ты уже… не в том направлении… и не с той скоростью. Так-то вот.
- Ни-ччего не поняла, - широко раскрыв свои большие глаза, удивленно-расстроено произнесла Ая.
- А чего тут понимать-то? Не делай плохих поступков… и не желай зла другим. И тогда ты сам не будешь спотыкаться… на своем жизненному пути.
- А я вот тоже не поняла, - задумалась Еня, - почему это маленькое зло таким сильным оказывается? Оно же маленькое!
- А что значит, маленькое зло… и что значит большое? Вот ты раздавила мошку, которая тебя укусила. Это какое зло? Маленькое или большое?
- Маленькое, конечно… подумаешь, мошка какая-то мелкая. И вообще, она же меня укусила… вот я ее и раздавила.
- Вот-вот… для тебя это зло маленькое… сущий пустяк, какую-то мелкую козявочку придавить. А для неё? Для нее это – смерть, огромное зло. Так-то вот.
- Нна-адо же, - удивилась Ая, - а так сразу и не сообразишь.
- И что? - недоуменно спросила Еня, - все укусы терпеть что ли? Так тебя всего искусают… до крови.
- Ну, тут тебе никто совета не даст… когда и как поступать. Иногда и зло следует применить… чтобы добро сделать. Каждый определяет сам… как ему поступать… в том или ином случае. Но нужно избегать злых дел… иначе зло, сделанное тобой, породит другое зло… и тогда все нехорошие дела выстроятся в цепочку… друг за другом. И через какое-то время зло вернется к тебе… обязательно вернется.
- И что же тогда делать? – растерянно спросила Ая.
- Вовремя прервать цепочку зла, - коротко ответила ей Полена Берёзовна.
- Как это… прервать цепочку зла? – теперь уже удивилась Еня.
- Нужно уметь прощать, - подвела итог сказанному мудрая старушка.
- Как все сло-ожно, - задумчиво произнесла Ая.
Еня же с горьким отчаяньем вскрикнула:
- Так как же быть-то? Если теперь уже ничего не исправить. Что, мой папа так и будет болеть?
- Ээх-геге… девонька… не отчаивайся ты так… раньше времени, - поторопилась успокоить Еню Полена Берёзовна, - отцу твоему я помогу. И все именно потому, что добро ведь тоже возвращается… к тому, кто совершает добрые дела.
Она задумалась на секунду и тут же пояснила, - наслышана я… про отца-то твоего. В Лесу-Тайга его уважают… местные обитатели… поскольку он ни одного таежного жителя не обидел... ни птицу, ни зверушку. Ничего лишнего не взял… ни одно деревце не сгубил… понапрасну. А был как-то случай, он пожар предотвратил. Один на один с огнем боролся.
- Как это? – откровенно удивилась Еня.
- Да вот так…
А случилось это по весне. В это время всегда огнеопасно… в Лесу-Тайга… особенно в тот период, когда снег уже сошел… а зелёнка… ну, там трава разная… папоротники да подлесок… еще не распустилась во всю силу. Если еще и дождей нет, то в Лесу-Тайга сушь стоит… неимоверная. Достаточно одной искры… и все заполыхает.
А к нам в Лес-Тайга… разная ведь публика захаживает - кто костер разведет… да не затушит потом… кто сигарету бросит… непогашенную.
Так вот… от брошенной кем-то сигареты и начала тлеть сухая хвоя. Через некоторое время появился огонь. И стал он расползаться во все стороны. Хорошо, что еще ветер был слабым, а то вмиг бы пожар разошелся… по всему Лесу-Тайга.
Огненный очаг быстро увеличивался. Там, где валялись старые сухие ветки, был огонь… а хвоя… в основном, только тлела. Основания многих сосен уже лизали языки пламени. Страшно подумать, а если бы это пламя добралось до верхушек деревьев? Тогда смолистая хвоя вмиг бы вспыхнула… огромными факелами… и начался бы верховой пожар. Пожар, который уже ничем не остановить. И это была бы верная смерть всему живому… и самому Леса-Тайга тоже.
Однако… рядом с этим местом оказался твой отец. Вот и стал вырубать он… топором… мелкий подлесок да сухостой… вокруг огня… притаптывать тлеющую хвою… сбивать пламя с сосновых стволов, срезая кору… и подсоченные участки.
Вот так и удалось ему… остановить пожар.
Но огонь коварен. И зная это, отец твой вернулся на пожарище… и привел людей. Они окопали все горелое место… чтобы скрытые угольки не смогли воспламениться вновь… и не начался новый пожар.
Так-то вот.
- Ничего себе! – восторженно воскликнула Ая, - а я бы так не смогла. Я, вообще, огня боюсь… очень.
- Да-а-а, на-адо же, - удивилась Еня, - а мне папа… ничего про это не рассказывал.
- Зато духи Леса-Тайга… все видят… и все знают, - гордо произнесла Полена Берёзовна, подняв вверх указательный палец.
Похожие статьи:
Рассказы → Тринадцать муравейников. Часть 3. Волшебный бальзам. Глава 37. В ночном лесу
Рассказы → Тёмная история
Рассказы → Искореняя зло
Видео → Посмотрите вокруг! Быть может, Добро вбежало в Ваш Город.
Рассказы → Наживка
я видела - они есть 
