Наш дом-родина там… в Лесу-Тайга.
Уже несколько минут Еня сидела на деревянной балке. После трудного подъема нужно было отдохнуть и осмотреться. Здесь за потолком оказалось значительно темнее, чем внизу в комнате, но глаза уже начинали привыкать к серому сумраку чердака.
В открытое чердачное окно вливалась сочная предутренняя прохлада, принося пряные запахи разнотравья и ранние голоса просыпающегося утра. Левее темной полосы леса, у реки, что-то искал в сырых пойменных низинах седобородый туман. А далеко-далеко, за лугами и таежными лесами, там, где ночует солнышко, небо уже примеряло ярко-апельсиновые лоскутки утренней зари. И первые солнечные лучики, как острые швейные иголочки, шили из этих лоскутков светло-золотистое одеяние наступающего дня.
Еня приподнялась. Но в этот же момент, неожиданно стукнувшись головой о косую стропилу, опустилась на коленку.
— Ая! – громко вскрикнула Еня, потирая ушибленное место, — а больно то как!
Она уже собиралась заплакать, как вдруг услышала откуда-то с боку тихий голосок.
— Это кто меня звал? — появилось крохотное создание в слабом утреннем свете, падающем из проема чердачного окна.
У крошки были вьющиеся волосы соломенного цвета, миленький курносый носик и большие темно-коричневые глаза с длинными закрученными ресницами. Она с достоинством одернула коротенькую желтую юбочку и вопросительно уставилась своими красивыми глазами на Еню.
— Да я вообще-то никого и не звала, — ответила удивленная Еня.
— А кто сказал Ая? – вздернутый кверху курносый носик был непреклонен.
— Ая? Так это я просто… ударилась сильно, — промолвила Еня и добавила, — головой. Знаешь больно то как! Вот, наверное, шишка теперь будет. Непременно будет!
— Ну, ты же кричала Ая?
— Ну и что?
— А то, что меня зовут так, — пояснила крошка, и дополнила, — имя у меня такое — Ая.
— Да-а-а, — продолжала удивляться Еня, — как интере-есно.
— А мое полное имя — Стружка Ая, — с гордостью сказала крошка, — и еще у меня номер свой есть… но я его даже и не помню точно.
И уже немного сконфуженно, явно стесняясь своей забывчивости, добавила,
— Кажется… тысяча… триста… семнадцать. Вот.
— Номер? А это еще зачем?
— А как же! – пришла очередь удивляться крошке, — ясное дело зачем. Чтобы нас всех могли различать. Ну, меня и сестричек моих. Поэтому у каждой из нас есть свой номер.
— Ты хочешь сказать, что у тебя столько сестричек?! — ужаснулась Еня.
— Конечно. А что? Разве это много? — непонимающе посмотрела на Еню Ая.
— Ну-у… я уж даже и не знаю, — задумчиво ответила Еня, — и что это все твои родные сестрички?
— Нет, не все. Есть родные… а есть и сводные.
— А что значит… сводные?
— Сводные, это когда мамы разные, а папа один, — пояснила Ая, — ну или наоборот.
— А-а-а… теперь я поняла.
— А тебя то, как звать?
— Еня
— О-о-о… краси-ивое имя, — похвалила Ая, — а какой у тебя номер?
— Номер?! — снова удивилась Еня, — А зачем мне вообще номер-то? Да у меня и нет никого. Ни сестер, ни братьев. Я одна у папы с мамой.
— А-а… значит у тебя номер первый.
— Да мне никто так и не говорил никогда.
— Скажут. Когда появится номер второй. Обязательно скажут!
Еня опять села на деревянную балку и потерла ушибленное место на голове. После удара о стропилу появилась небольшая припухлость, и голову саднило. «Неужели папа с мамой будут называть меня по номеру?» – расстроено подумала Еня. «Хотя вон… спортсмены там всякие… только и стремятся, чтобы стать первыми. А я уже первая!.. Может это совсем даже и неплохо?» – мысленно успокоилась Еня. Она взглянула на Аю, которая с любопытством ее разглядывала.
— А где же вы все живете? – задала вопрос Еня.
— Мы-то? — Ая осмотрелась вокруг, — да все мы тут и живем.
Потом она остановила свой взгляд на оконном проеме и, показывая рукой в сторону леса, сказала:
— Наш дом-родина там… в Лесу-Тайга.
— И вы все там живете?
— Не только там. Но и в других местах. Да везде! Многие из нас вообще перебрались далеко-далеко… даже туда, где нет Леса-Тайга.
— А у нас люди в лесу не живут. Они живут в отдельных домах. И я с папой и мамой живу в отдельном доме.
— И что? У тебя такой же огромный дом… как наш Лес-Тайга?
— У нас обычный деревянный дом. Это у «новых русских» — огромные дома. Домищи целые! И все огорожены большущими высокими заборами.
— Да-а? А кто такие «новые русские»?
— Ну-у… я точно и не знаю даже. Всякие там… э-э-э… мэ-нэд-жОры… ну, еще директоры… и-и-и… ори-и-флаймы разные. Сразу и не припомнишь, — размышляя вслух, произнесла Еня.
— А-а… я поняла. У нас такие тоже есть. Новые деревяшки. Ну, там балясины всякие… галтели… плинтуса. Они живут в Столярке… на Пилораме. На краю Леса-Тайга.
— Это хорошо, что они живут на краю. Никому не мешают.
— Да-а… хорошо, наверное, — согласилась Ая.
— А еще у «новых русских» денег много.
— Денег?.. А что такое деньги?
— Ну-у… это такие разноцветные листики… бумажные. Есть зелененькие, есть желтенькие, есть красненькие. В общем, всякие разные бывают. Листики-то эти самые. На деньги можно что-нибудь купить. Покушать там, или одежду какую-нибудь.
— Как это купить? — недоуменно спросила Ая.
— Да очень просто! Сначала выбираешь что-нибудь. Ну, что ты хочешь купить или что по необходимости. Еду там всякую. Или одежку, какую. Например, юбочку или кофточку себе подбираешь. А если какая понравилась, то даже и примерить можно. Подходит она тебе или нет. По размеру там, да и по цвету тоже. Ну и конечно в зеркало посмотреть нужно обязательно. Чтобы знать, как она на тебе сидит. Вот. А после этого ты просишь, чтобы тебе завернули то, что ты выбрала и даешь за это денежку. Или несколько денежек. Ну, листиков значит разноцветных.
— Как здо-орово!.. А у нас на листики ничего и не дадут. Ни на желтенькие, ни на красненькие. Ни даже на зелененькие. Хотя зелененьких сейчас в Лесу-Тайга уже почти не осталось. Время такое непростое наступило. Вот вся зелень и кончилась. Осень, одним словом. А вот желтеньких и красненьких листиков сколько хочешь. Особенно желтеньких. Вон, везде под ногами валяются. Однако на них все равно ничего не купишь. Почему так? Наверное, потому что их в Лесу-Тайга очень много. Ну, листиков то этих самых. Вот они никому и не нужны.
— Наве-ерное. Если бы у нас было так же много денег, как листочков в лесу, на них тоже ничего нельзя было бы купить. А то пришлось бы за каждую вещь, даже очень маленькую, расплачиваться большим мешком денег-листиков. И что? Каждый бы и ходил тогда с мешками по улицам. А то и тележки большие за собой передвигал. Не порядок получается.
— Да-а… непорядок, — согласилась Ая.
— Подожди! - спохватилась Еня, — но если у вас денег-листиков нет, то, как же тогда что-то приобрести можно? Ну, например, вещи какие-нибудь. Вот эта юбочка, — Еня показала на Аину желтую юбочку, — откуда она у тебя?
— Ну, юбочку мне матушка подарила, — ответила Ая, — а как что-то приобрести можно? Да просто! Мы же помогаем друг другу. И нам не нужны никакие денежки-листики. Ни желтенькие, ни красненькие… ни даже зелененькие. А зачем они вообще нужны то, если все помогают друг другу?
Ая на секунду задумалась и продолжила уже с неподдельным сожалением, — а хотя есть у нас в Лесу-Тайга разные нехорошки… ну, злыдни там всякие. Вот они не помогают. Они даже совсем наоборот… так и норовят какую-нибудь гадость сделать.
— Да-а, — вздохнула Еня, — у нас тоже есть… злые люди. Злыдни значит нехорошие. Ну, еще там… хулиганы всякие.
— Ху-ли-га-ны, — медленно по слогам, словно запоминая, произнесла Ая, — а это кто такие?
— У-у-у… это совсем злые злыдни.
— Нехорошие нехорошки?
— Ну-у… да. Так, наверное, — согласилась Еня и, потирая ушибленное место, сказала, — а шишка все-таки у меня соскочила. …Вот у нас в телевизоре дядя каждый день по утрам рассказывает, как с болезнями всякими бороться. Шишками там разными… ну и простудами тоже… да и вообще… как здоровье лечить…
— А что такое… ти-ли-визор? — спросила Ая.
— Ну, это ящик такой. Вроде большой коробки, что ли. А с одной стороны этого ящика экран размещается, — Еня на мгновение задумалась и тут же пояснила, — экран – это как зеркало… большое. Только это зеркало не обычное зеркало, а зеркало наоборот. Как бы не ты ему показываешься, а оно само тебе, что-то показывает. Фильмы там разные… еще хоккеи всякие… ну, это как дяденьки в разноцветных курточках по льду бегают. И длинными кривыми палками черную пробку катают. И друг у друга эту пробку отбирают. А иногда даже и дерутся из-за этой пробки… как будто нельзя каждому по пробке дать. Ну, вот… в общем, много-много всего… можно в этом зеркале увидеть. А еще можно даже выбирать, что смотреть. Скажем, не понравился тебе какой-нибудь дядя… тогда дядю этого можно удалить… совсем. Или поменять этого дядю на какую-нибудь тетю… красивую. Ну, или которая что-нибудь поет. А то и просто песни послушать, музыку веселую.
— Ух, ты! Вот здорово то! Чтобы зеркало тебе что-то показывало. Да еще при этом и песни пело! Жуть как интере-есно. Это же какой-то волшебный ящик! — удивленно воскликнула Ая и уже с сожалением произнесла, — а у нас нет таких ящиков. У нас просто ящики. Ну, деревянные там… из досочек разных. А еще фанерные бывают. А вот чтобы было с говорящим зеркалом… Нет. Таких точно нет.
— Так вот я и рассказываю, — продолжила свою мысль Еня, — Про дядю из телевизора, который объясняет, как здоровье вылечить. А ему еще тетя помогает. И они показывают тех, кто болел, а теперь не болеет. Ну, свое здоровье, значит, залечил окончательно. А мой папа иногда все это слушает. И даже какие-то советы записывает.
— Да-а? И кто у тебя папа?
— Мой папа? Мой папа… да мой папа самый лучший! Мой папа самый лучший в мире папа! Вот. Только он сейчас болеет. И никто ему не может помочь.
— Никто-никто?
— Да, никто. Даже врачи разные. Папа уже ко многим ходил. И до сих пор его никто вылечить не смог. Ему только хуже становится.
— Ну не зна-аю. Вот баба Поля его бы точно вылечила. Непременно бы вылечила!
— Кто-кто?
— Я же говорю тебе – баба Поля. Поле-ена Берё-ёзовна. Она всех лечит. У нее много всяких снадобий… травок и корешков разных… настоек каких-то. Веников лиственных и хвойных. Ягод сушеных. Да и всего-всего другого. И твою шишку она в миг излечит. Это для нее ерунда одна.
— Плевое дело?
— Ну да. Хочешь, давай к ней сейчас сходим?
— Да я и не знаю даже.
— А чего знать-то тут? От тебя вообще никаких знаний-то и не требуется.
Еня ненадолго задумалась, размышляя о том нужно ли спросить разрешения у мамы. Но тут же согласилась, потому что очень хотела помочь своему папе.
Ая и Еня спустились с лестницы, приставленной к открытому чердачному окну. Несмотря на маленький рост, Ая оказалась очень проворной и шустрой. Она быстро-быстро попрыгала по ступенькам вниз, и, уже стоя на пожухлой траве и высоко задрав свой курносый носик, наблюдала за тем как спускается Еня. Ене же потребовалось значительно больше времени, чтобы оказаться внизу, рядом с Аей.
— Сейчас в Лес-Тайга пойдем, — с видом знающего проводника проговорила Ая, — там, в Ближнем Лесу, и живет Полена Берёзовна.
Ая махнула рукой, увлекая за собой Еню, и подружки побежали по влажному от росы полю в сторону таежного леса.
Похожие статьи:
Рассказы → Тринадцать муравейников. Часть 1. Дорога к Огненному ручью. Глава 10. Сучок Ой
Рассказы → Тринадцать муравейников. Часть 2. Страна муравьев. Глава 13. Каменный грот
Рассказы → Тринадцать муравейников. Часть 1. Дорога к Огненному ручью. Глава 12. Огненный Ручей
Рассказы → Зачем
Рассказы → Тринадцать муравейников. Часть 1. Дорога к Огненному ручью. Глава 11. Побег
так же, как и некоторых других авторов с нашего портала
