Каждый вечер Петр Ионович надолго задерживался в мастерской. Он любил свою работу. И был мастером от бога. Ему удавалось восстанавливать, казалось бы, уже окончательно сломанные вещи.
Вот и сегодня он продолжал колдовать над разнообразными обломками у своего верстака. Перебирая ненужный хлам в ящике для отходов, мастер наткнулся на кусок моей жизни.
- Хмм… а ведь эта часть довольно прилично выглядит. Наверное, в свое время к ней еще бережно относились.
Несколько секунд Петр Ионович вертел кусок моей жизни в руках, раздумывая, оставить его или отправить в мусорный контейнер. Контейнер, содержимое которого по утрам увозили на свалку твердых бытовых отходов.
- И выбросить-то жалко… и не восстановить уже, - рассуждал мастер, - а может, все-таки сделать некий муляж… пусть в витрине стоит… для рекламы.
Петр Ионович был виртуозен. Он с ювелирной точностью подогнал оставшиеся детали, скрепив всю конструкцию специально приготовленным для этой цели составом.
Через пару дней, когда все части прочно соединились в единое целое, мастер поместил полученное изделие за стеклянной витриной мастерской.
* * *
Холодный осенний вечер густыми сумерками накрыл шумный город. Порывы колкого ветра швыряли пожухлую листву по серой мостовой. Мелкий противный дождь сочился через разорванный купол небосвода.
Невысокая сутулая старушка медленно шла по тротуару, обходя коварные лужи и прикрываясь от ветра. Она остановилась около мастерской, постояла несколько минут, раздумывая о чем-то, и зашла внутрь помещения.
Яркий свет ослепил ее. Прищурив глаза, старушка внимательно осмотрелась. За стеклянными витринами были выставлены на продажу разнообразные предметы. Восстановленные и отремонтированные. Потерявшие своих хозяев или оставленные ими. Они отличались своими размерами, формами, привлекательностью. И ценой. Среди них были дорогие, с непостижимо неприличным значением цены. И простенькие. Стоимостью несколько монет.
Старушка остановилась напротив моей жизни и указала пальцем на нее.
- Неа… эта не продается… да и не функционирует она, - пояснил рыжий приемщик мастерской, - так просто стоит… до кучи… в рекламных целях.
Однако Петр Ионович не согласился со своим коллегой. Он открыл стеклянную дверцу витрины, извлек оттуда рекламный экспонат и передал старушке, - возьми мать… тебе это нужней, - и, заметив, как та дрожащей рукой доставала кошелек, сказал, - денег не надо… эта жизнь ничего не стоит.
Старушка взяла мою жизнь, бережно укутала ее в платок и положила в сумку. Поблагодарив мастера, она низко поклонилась ему, и вышла в промозглую осень.
Придя домой, старушка достала свое приобретение и аккуратно поставила его на комод, рядом с цветущим кустом герани. Она стояла и рассматривала мою жизнь, а в уголках ее глаз блестели слезы.
* * *
Сладковато-цветочный аромат герани проник в альвеолы моих безжизненных легких. Что-то ёкнуло. Нервная дрожь обозначила мое существование. И забулькал пока еще слабый родничок моей жизни.
Я открыл глаза. Среди размытых очертаний предметов отчетливо выделялся сутулый силуэт седой старушки. Ее доброе морщинистое лицо показалось мне очень знакомым.
Это была… моя матушка.
Похожие статьи:
Рассказы → Старушка
Рассказы → Ссылка
Рассказы → Vivere est facite
Рассказы → Брокер жизни
Рассказы → Трещина
