…как сообщает новостное агентство, двое неизвестных проникли сегодня в государственный исторический архив. Попытка задержать неизвестных закончилась ожесточенной перестрелкой. Вооруженные злоумышленники до сих пор находятся на территории архива, по предварительным данным есть жертвы…
- Какие жертвы, что ты пишешь вообще?
- Такие жертвы… там в коридоре кровищи натекло до фига…
- А сколько их там?
- Да, кажется, что вообще миллион… стреляют как бешеные…
- Сволочи, сволочи, сволочи!
Это комдив. Швыряет фуражку оземь, пинает землю ногами, орет:
- Сволочи, сволочи, сволочи!
Вот так.
То есть, нет, не сволочи орет, другое орет, такое орет, что у деревьев листья краснеют и в трубочку сворачиваются.
Тёмка молчит. Тёмка и сам видит – сволочи.
Те, кто это сделал.
Не успели, ёрш твою медь, не успели…
Это снова комдив. И снова пинает землю:
- Сволочи, сволочи, сволочи!
Минуту назад еще надеялись на что-то, еще наклонялись над лежащими на земле, теребили за плечи, вставай, вставай, да какое там вставай…
Тёмка отворачивается, Тёмка не хочет видеть простреленные тела, разбитые выстрелами головы, вроде уже насмотрелся за годы и годы, а всё видеть не может.
- Ты смотри чего… ёрш твою медь…
Тёмка оборачивается. Странное такое состояние, и смотреть нельзя, и не смотреть нельзя, и обещал же себе – не гляди, не гялди, нет, не выдержал, глянул.
Чёрные кудри.
Родинка на левой скуле.
- Ей лет семнадцать было…
Это кто-то из пацанов.
Тёмка взрывается:
- Да прекрати ты!
- Ты… ты чего?
- Да оставьте его, мы тут сами скоро с ума посходим…
Тёмка и правда чувствует, что с ума сходит.
Здесь.
Сейчас.
Смотрит в бескровное лицо, - чёрные кудри, родинка на левой скуле.
- Ну что, парни, давайте… похороним по-человечески…
Роют землю.
Тёмка отфыркивается от озверевшего комарья, хлопает себя по шее.
Смотрит.
Чёрные кудри, родинка на левой скуле.
Нос с горбинкой.
Ресницы в километр.
А ведь было это уже, было. Где-то, когда-то, вспомнить бы еще, где и когда. Ничего не вспоминается, совсем-совсем ничего, на дне рождения у кого-то, или в гостях, или на улице, или… и уже не подойдешь, не спросишь – а вам не кажется, мы где-то встречались?
Не ответит.
Уже не ответит.
Нет, тут другое что-то. Было же, было, вот здесь, опушка возле деревни, запах дыма, обугленные бревна, осатаневшее комарье, откуда тут комарье, вроде от дыма разлететься должны были, а вот нет же…
Она была живая. Это Тёмка точно помнит, она живая была, у неё ещё глазищи в пол-лица, чёрные, жгучие, а когда она пугается, лицо рукой прикрывает, вот так.
А она пугалась.
Когда…
…Тёмка трясет головой – нет, не помнит.
- Ты чего, заснул?
Это комдив.
Тёмка смотрит на умершую, зачем-то шарит по кармана девушки, достает обрывок платка, прикрывает лицо убитой…
- Ты погоди спать-то…
Комдив говорит еще что-то, как война кончится, как тогда отоспимся, и всякое такое, Тёмка не слышит.
Забрасывают тела землей.
Лес молчит.
- Цельсь!
Тёмка вскидывает ружье.
- Пли!
Она прикрывает рот рукой.
Она всегда так делает, когда пугается.
Прикрывает рот рукой.
Она.
Тёмка не знает её имени.
Тёмка стреляет. Люди падают, подкошенные выстрелами, Тёмка смотрит на красные кляксы на белых одеждах, девушка сгибается пополам, исчезает в густой траве…
- Добей!
Это комдив.
Тёмка смотрит в бескровное лицо.
Ресницы в километр.
Родинка на левой скуле.
- Добей!
Тёмка замирает.
- Чего? Влюбился ты в неё, что ли? О-о-й, какие мы нежные, амурчики, вздохи на скамейке…
Тёмка стреляет, голова девушки разлетается кровавыми осколками.
Было уже.
Чего?
Тёмка спохватывается, неужели вслух сказал. Что было уже. А ведь было уже. Обугленные бревна, опушка леса, ресницы в километр, чёрные кудри…
- Сволочи, сволочи, сволочи…
Голос комдива в памяти.
Лес молчит.
- Ну, знаете, случается такое… синдром Корсакова называется. Когда человек начинает помнить то, чего с ним не было. У вас же ранение в голову было?
Осколком.
- Ну вот, видите… ничего, это пройдет, никуда не денется… это еще от вас зависит, или вы у этих воспоминаний на поводу пойдете, или скажете себе – нет, этого никогда не было.
- Доктор, а вы мне вот что скажите… а вот до того, как она обернулась, я уже знал, что у неё глаза чёрные и ресницы в километр… вот это как?
Это Тёмка спрашивает.
Спрашивает просто так. Уже знает, что врач сейчас начнет называть какие-нибудь синдромы, неважно, какие, всё равно не поймет… просто… не поймет…
Воспоминание первое. Деревню расстреляли враги.
Воспоминание 7 лет спустя. Деревню расстреляли наши.
10 лет спустя. Враги.
11 лет. Наши.
5 лет. Враги.
А самое интересное, что первое воспоминание никакое не первое, до этого еще было, много что было, сейчас уже и не вспомнить – что.
Тёмка вспоминает.
Не помнит.
- Это знаешь, как бывает…
Это Андрей.
Андрей умный. Андрей какой-то там институт кончал чего-то там, Тёмка так и не понял, чего.
- Это вот родилась наша вселенная, живет, живет…
- Ага.
- А вот потом вселенная умирает…
- Ну, ты и загнул.
- А ты что хотел, не вечная она же…
- Ну вот, вселенная умирает, потом снова появляется… снова звезды зажигаются, снова земля появится, динозавры там всякие, первые люди, огонь приручили, корову одомашнили… только всё чуть-чуть по-другому будет… Ну в этой реальности мы их убили, а в другом варианте реальности немцы эту деревню расстреляли, а в какой-то реальности вообще никто никого не тронул, все живы-здоровы, и войны нет…
- А как это узнали-то? Останки старых вселенных нашли, что ли?
- Да нет… это как говорят… на кончике пера.
- В смысле?
- Ну, расчеты, расчеты…
- А-а-а, понял…
- Вот теперь доказательство есть.
- Какое доказательство?
- Ну, вот ты же помнишь…
Андрей не договаривает.
Падает с простреленной головой.
Вжимаюсь в землю, подбираюсь к Андрею, щупаю жилку на шее, уже знаю, можно не щупать, уже знаю – мертв.
- Гешихте.
Тёмке кажется, он ослышался.
Да не кажется, а ослышался, еще эта тварь белобрысая здесь свою пасть раскрывать будет. Какого хрена Тёмка вообще согласился пленного охранять, да можно подумать, кто-то Тёмку спрашивал, согласен Тёмка или нет, комдив прикажет, тут еще и не то сделаешь…
Тёмка отворачивается, раскрывает потрепанную тетрадь, от тетради хрен да маленько осталось, распотрошили всю, этому письмо домой, тому письмо домой…
Тёмка записывает. В этой реальности деревню расстреляли немцы. Может, вот этот белобрысый ублюдок и стрелял, который сзади сидит, кстати, нечего к нему спиной поворачиваться, сказано – охранять, значит, охранять.
Белобрысый встает, делает шаг, дуло автомата утыкается в грудь пленного.
- Стоять, м-м-ать твою!
Белобрысый замирает, снова бормочет:
- Гешихте… гешихте…
Тёмка морщится, вспомнить бы еще это самое гешихте, что это такое по-ихнему. Вроде как тайна. Тпр-ру, стой, куд-да в чужие записи полез, сейчас по рукам получишь и по мозгам, да и нет у тебя мозгов. Тайна, тайна, какая может быть тайна… или нет, гешихте, это другое что-то, песня… или нет… Тёмка отчаянно вспоминает уроки немецкого, Тёмка водит пальцем по странице, ихь дин, училка срывается на крик, да не дин, а бин, глупая твоя голова, и линейкой по столу – ба-бах…
Так, надо не про училку думать, а про гешихте…
- Писать… исторья… убирать исторья… снова писать…
Тёмка смущен, Тёмке не нравится, что этот хлыщ по-русски больше знает, чем Тёмка по-немецки, ничего, война кончится, Тёмка немецкий подтянет, да и вообще после войны не нужен будет никакой немецкий, все по-русски говорить будут.
Тёмка спохватывается:
- Историю переписывают? Да?
Белобрысый кивает. Тёмка не верит, Тёмка не понимает.
- Мы убивать там… - хлыщ показывает в сторону опушки.
- Чего-о?
- Убивать… там…
- Да тебя самого там прибить надо к черту, бошку оторвать на хрен.
- Потом вы убивать там… потом мы убивать там…
У Тёмки холодеет спина.
- Мы нападать… потом вы нападать…
- Чего-о?
- Потом мы нападать… потом вы нападать… историю писать… стирать… писать…
Тёмка хмурится, Тёмка вытаскивает из рюкзака хлеб, разламывает, сует белобрысому, давай поедим, что ли…
- Рихтер.
Темка снова напрягает извилины, вспоминает… рихт, это вправо вроде бы, рихтер, значит, правее, что ли, куда ему правее, что ему правее…
Хлыщ протягивает руку, повторяет:
- Рихтер.
Эт-то еще что, ему теперь и правый кусок тоже отдать, что ли, а рожа не треснет, нет…
- Рихтер.
Нет, это другое что-то, это… а-а-а, ну, конечно…
Темка протягивает руку:
- Артем.
Рихтер бормочет какие-то протокольные вежливости.
- …И сколько раз историю переписывал?
Рихтер показывает растопыренные пальцы, один палец загнут.
- Девять раз? Охренеть можно…
- Возможность много.
Может быть, переписываний на самом деле больше – мысленно переводит Тёмка.
- Там есть, - Рихтер снова показывает на запад.
Тёмка сжимает зубы, да понял, понял, вот заладил, что там есть, понял, понял уже Тёмка, что там какие-то вспоминальщики живут, вспоминают, когда кто кого стрелял…
- Кам он.
Это Рихтер.
Показывает на запад.
Тёмка сгребает записи, идёт за Рихтером.
Ночь шелестит листьями, скалится звездами.
Огни.
Там, вдалеке.
Тёмка спохватывается, будто пелена падает с глаз, что он делает, что делает, это же…
Спускает крючок.
Рихтер падает, как подкошенный.
- Цельсь…
- Пли!
Тёмка стреляет.
Тёмка уже знает, что не может не выстрелить.
Глазищи в пол-лица.
Ресницы в километр.
Черные кудри.
Отчаянные мысли, отчаянная надежда – выпустить в комдива всю обойму, схватить девчонку (так и не знает её имени), бежать, в лес бежать, к черту на рога бежать от них ото всех…
Тёмка старается не думать, что он делает сейчас. Представляет, кто и зачем переписывает прошлое.
Снова и снова.
Ночь молчит.
Тёмка крадется по темноте, шагает в никуда, темнота хлюпает под ногами сырой травой, осатаневшее комарье рвет и мечет.
Огни впереди.
Тёмка замирает, слышит, как бешено колотится сердце, что он делает, что делает…
- Хальт!
Тёмка замирает.
Хочет поднять руки, тут же передумывает, еще не хватало руки перед ними поднимать…
- Рихард.
Это Тёмка говорит.
- Ви, битте?
- Рихард… - и добавляет – гешихте.
- А-а-а, - чужой человек добавляет что-то, быстро, непонятно, ну и язык у них, позорище сплошное, а не язык, то ли дело у нас, унылая пора, очей очарованье…
Из тумана появляется Рихард, Тёмка настораживается, как бы не пристрелил его Рихард на месте, нет, не стреляет, вот чёрт, узнал же, узнал…
- А-а-а, Артьемий…
Разыскивается за дезертирство.
Ножом по сердцу.
Листовка.
Разыскивается.
За дезертирство.
Рихард водит карандашом по карте, вычерчивает линии, которые сходятся в одной точке…
- Хи-и-р.
Здесь – переводит Тёмка.
Еще бы понять, что там – здесь. Под Варшавой. Как раз там, где сейчас самое пекло, вот в этом пекле и есть – здесь…
Лечь.
Лечь, вжаться в землю, слиться с землей, самому стать землей.
Лечь… да не получится тут – лечь, бежать надо, бежать, вон туда, в самое пекло, где сходятся невидные линии, что там Рихтер напридумывал, нарисовал…
Рихтер…
Невозможно даже обернуться, посмотреть, где он, этот Рихтер, есть ли вообще где-нибудь какой-нибудь Рихтер…
Десять шагов.
Десять миллиардов световых лет, как бы Андрей сказал, только Андрей уже ничего не скажет.
Земля ощеривается выстрелами.
Шаг.
Пуля пробивает рукав.
Шаг.
Здесь должно быть страшно, только ни черта не страшно, эмоции куда-то ушли, все, разом, всё как во сне…
Шаг.
Портал… да нет здесь никакого портала, просто… просто потому, что его не может быть, откуда портал, почему портал, это Рихтер всё напридумывал, насочинял, это они могут, бре…
(шаг)
…бредятину всякую, про полую землю, про атлантов, про много еще про что…
Шаг…
Рихтер…
- Рихтер!
Тёмка оборачивается, а где Рихтер, а нет Рихтера, вернее, есть, но уже нет, вот он лежит с залитым кровью лицом…
Тёмка хватает Рихтера, сам не знает, зачем, нет уже никакого Рихтера, проваливается в портал, прова…
…прова…
…Тёмка разрывает рубашку, н-ну, р-р-рвись уже, окаянная, заматывает голову Рихтера, ты-то чего дергаешься, сиди смирно уже, чего ты там углядел, дай бошку тебе замотаю, пока ты кровью не истек на хрен…
- Апотеке… апотеке…
Тычет пальцем, вот молодца, углядел, висит на стене коробка с красным крестом.
…как сообщает новостное агентство, двое неизвестных проникли сегодня в государственный исторический архив. Попытка задержать неизвестных закончилась ожесточенной перестрелкой. Вооруженные злоумышленники до сих пор находятся на территории архива, по предварительным данным есть жертвы…
…Тёмка опускает винтовку. Вроде отступили, гады, вроде убрались, надолго ли, кто их знает. Но убрались. Рихтер подбирается к коридору, Рихтер целится в темноту, Тёмка спохватывается, куд-да ты патроны тратишь, у тебя чего, патронный цех в кармане или целый оружейный завод?
Рихтер выстрелом сбивает замок. Открывает причудливый шкаф, вытаскивает хлебцы, хлебцы, хлебцы, Тёмка смотрит, всё пленкой затянуто, а это вообще не пойми, что, но наверное, съедобно, если с едой вместе лежит. Рихтер открывает одну из бутылок, принюхивается, брезгливо морщится, открывает другую, нюхает, осторожно пьет, протягивает Тёмке:
- Айн Тее.
Тее, тее, это пиво по-ихнему… нет, не пиво, на вкус как чай…
Ужинают.
- Сколько их там?
- Да, похоже что миллион. Стреляют как бешеные…
- Какой, к черту, миллион, по видео посмотреть не судьба было? Двое их там…
- Откуда они вообще в архив просочились?
- Хрен пойми… Блин, завтра новый учебник сдавать, хрен мы до этого учебника доберемся…
- Ты… ты чего творишь?
Это Тёмка. Просыпается, видит, как Рихтер наклонился над клавишами, щёлкает, тихонько так, боится разбудить…
- Чего творишь?
А ведь творит, Тёмка на слова на экране смотрит, по-ихнему не понимает, но догадывается, что там, даты, даты, даты, тысяча девятьсот сколько-то там…
Хоть бы понять, что он пишет, что он там переписывает, да что тут можно понять, извиваются змеями латинские С, ощериваются точками И, кто эти буквы выдумал, уродцы какие-то, а не буквы…
- Момент, - Рихтер щелкает клавишами, вот ведь, когда только разобраться успел, вот что значит инженер.
- Битте.
Тёмка смотрит.
Тёмка про такое читал в журнале в каком-то еще до войны, там рассказ был фантастический, там школьники в будущее попадали, там была такая машина, поднесешь к ней книгу, а книга с русского на немецкий переведется, и на английский, и на какой хочешь…
Тёмка читает.
Спохватывается.
- Чего ты про этот расстрел пишешь, отпустили всех, не стреляли… Ты давай пиши, что войны вообще не было…
Рихтер пишет. Вот молодец Рихтер, ловко выдумал, Тёмка бы и не догадался сам всё переписать…
- Тпрр-р-у, стой, куд-да ты границы попер? Польшу-то не трожь!
- Поланд… нихт Поланд….
- Чего нихт Поланд, задолбали уже со своим лебенсраум, с-суки!
Мечется линия границы туда-сюда.
Щелкает курок.
Тёмка не верит себе, это новенькое что-то, да что значит, новенькое, пригрел Тёмка змею на груди, вот и получил что получил, Рихтер стоит, глаза бешеные, пистолет на Тёмку наводит, выстрелит, не дрогнет, кивает в сторону двери…
- Ком хераус.
- Да сам ты хераус, млять, получишь щас!
Тёмка целится, вспомнить бы еще, есть патроны, или нет патронов, а то Тёмка любит это дело, сначала стреляет, потом проверяет, были патроны или нет…
Доиграешься, прихлопнут тебя на хрен…
Голос комдива в памяти.
Грох!
Тёмка вздрагивает от звука выстрела, - Рихтер падает с простреленным горлом, пузырится кровища, хлещет фонтаном, а ведь это не Тёмка стрелял, не Тёмка, у Тёмки патронов нет, только сейчас вспомнил…
Грох!
Тёмка падает под стол, только сейчас понимает – стреляют оттуда, из коридора, добрались, с-суки…
Зарядить… зарядить пистолет, будь проклят, что не зарядил, или у Рихтера взять, Тёмка вытаскивает оружие из руки Рихтера, странно, вроде только умер, а рука ледяная, Тёмка целится в темные силуэты в конце коридора, пистолет беспомощно фыркает, черт, сговорились все, что ли, патронов нет…
Что-то меняется.
Что-то…
Что-то…
Неуловимо, непонятно, не…
Эмблемы на груди охранников… только что были какие-то винты-загогулины, и уже что-то бело-синее, не пойми, какое…
Сегодня.
Стреляли с винтами-загогулинами.
Вчера.
Стреляли синие с белым.
Позавчера…
Тёмка пишет.
По старинке, карандашом в блокноте, беспомощно смотрит на экран и клавиши, беспомощно машет рукой.
Здесь Андрея не хватает, он бы быстро что-нибудь загнул про параллельные вселенные и варианты реальности, и всё бы понятно стало.
И Рихтера тоже не хватает, хоть он и сволочь, этот Рихтер, всё равно не хватает, он бы сейчас тоже придумал что-нибудь, только пусть имперские амбиции свои засунет себе куда поглубже…
Тёмка пишет. Беспомощно. Отчаянно.
Кто-то переписывает историю с частотой два раза в сутки…
Нет, не так, не так, всё не так, откуда Тёмка знает, как оно там… Рисовал же как-то Рихтер все эти хитросплетения линий…
…должен быть где-то портал…
