Сталкер на обочине

в выпуске 2015/02/26

25 сентября 2014 - Шабельников Игорь

Чужие

16.07.2009

Утиная охота. Открытие сезона. Нарядившись охотниками, мы с Максом рано утром двинулись в сторону периметра зоны. У меня в ружейном чехле обычная двустволка, вертикалка. На поясе патронташ с патронами. Только вот с виду обычные патроны не совсем обычны. Начинка патронов — иголки артефакта «Морской еж» и кристаллическая крошка артефакта «Слюда». При выстреле слюдяная крошка спекается с иголками и иголки летят по замысловатым траекториям. При попадании в цель иглы ведут себя как пули со смещенным центром тяжести. Дальность полета иголок небольшая, зато угол поражения — девяносто градусов. Кроме того, унять кровопотерю от попадания иголок практически невозможно. Очень эффективное средство в ближнем бою при нападении собак. У Макса в чехле «Сайга», многозарядная винтовка, правда, модифицированная и улучшенная и если не приглядываться, то тоже весьма обычная. Одежда для зоны у нас самая что ни на есть легкомысленная – полувоенные костюмы цвета хаки и такие же ветровки. У Макса на голове фетровая шляпа с утиным пером – «а ля Вильгелм Телль», у меня выцветшая «Афганка». Из спецоборудования только датчики радиации да бинокли с инфракрасной насадкой. Ничего, доберемся до Сидорыча, упакуемся – там уже все приготовлено. Зато, если нас возьмут патрули в предбаннике зоны, мы — простые охотники, заблудились. И документы имеются – охотничьи билеты и лицензия на отстрел дичи. Это Макс расстарался, охотничье билеты, конечно, фальшивые, но лицензия самая настоящая с подписями, печатями и голограммой.

До периметра километра два. Остановились, расчехлили оружие. Макс пошел впереди. Макс, большой грузный человек с пивным животом, умел двигаться по-кошачьи бесшумно. Как его звали в миру, я так и не узнал. Свою кличку он заработал из-за того, что у него все было по максимуму. Рост – под два метра, вес — килограмм, наверное, сто пятьдесят. Невероятной силы ручищи, и меткий глаз. Винтовка в его руках казалась сейчас игрушечной. И ещё у него чутье на аномалии. А как он пьет! Макс мне как-то жаловался в баре, что он не может по-настоящему напиться, собутыльники кончаются раньше, засыпают, а он один пить не может.

Подошли к краю лесочка, до периметра — метров пятьсот.

— Рудик, ну что там? – Макс посмотрел на меня.

Рудик — это я, потому что рыжий и весь в рыжих веснушках, с головы до пят. Я закрыл глаза и осмотрелся.

— Макс, там пять человек, не двигаются, – я открыл глаза, и мы легли, припали к биноклям.

Три года назад Макс спас меня в зоне. Мы тогда втроем в патруле шли вдоль периметра, проверяли контрольно-следовую полосу. Нас зацепил контроллер и увел в зону. Макс в это время лежал с внутренней стороны периметра – готовился сделать бросок наружу. Макс видел с пригорка контроллера, а контроллер занятый нами его нет. В тот день ему сопутствовала удача. Дорога из зоны была открыта, и рюкзак набит артефактами. За периметром артефакты стоят гораздо дороже. Однако, Макс бросил хабар и пошел за контроллером. Безрассудное поведение – пожалел незнакомых ему людей. Через два часа, когда контроллер приступил к обеду, Макс уложил его выстрелом в голову из винтореза. Из троих человек я один подавал признаки жизни. Макс на себе притащил меня на одну из стоянок сталкеров и ещё две недели меня выхаживал. С тех пор у меня что-то приключилось с головой — я чувствую присутствие людей метров за пятьсот-шестьсот и даже могу определить в каком они направлении. Могу нащупать кровососа и скопление собак. А контроллера я чую за километр. Вот так мы с Максом стали неразлучны, а охота на мутантов – нашим основным промыслом, зачистка местности наш конек.

— Рудик, это что, засада? До встречи с Дымбой полтора часа! Он что, нас продал?

Дымба – это сержант, который пускает нас через периметр и заметает за нами следы на контрольно-следовой полосе. За деньги конечно!

— Не знаю, Макс. Подождем или уходим?

— Подождем, время ещё есть.

Через полчаса я опять оглядел окрестности.

— Они уходят. В сторону болот. Погоди, Макс. Не спеши – уходят четверо, а пятого нигде нет.

— Подождем. А может ты ошибся, и пятого не было?

— Может быть, — я пожал плечами.

Ровно в назначенное время мы подошли к точке встречи.

— Хе-хе! А ты говоришь никого нет. Вон он сержант, дрыхнет, прислонившись к дереву.

— Макс, он действительно спит, только мертвым сном,- я придержал Макса за руку.

Минут пять мы простояли, не шевелясь, всматриваясь и прислушиваясь.

— Прикрой меня, я подойду поближе, посмотрю, что там и как, — я двинулся к сержанту.

Аккуратная, маленькая дырочка, заботливо прикрытая курткой, находилась на левой груди сержанта. Кровь почти не сочилась. Я потрогал шею сержанта, пульса не было, а кожа была еще теплая. Я потянулся к автомату сержанта, но рука моя замерла на полдороге. В траве блеснула проволочка. Очень осторожно я раздвинул траву. Мина «Лягушка». Это та, которая вначале подпрыгивает на метр, а потом уже взрывается. Медленно, внимательно смотря себе под ноги, я вернулся к Максу.

— Убит, причем совсем недавно. Стреляли, скорей всего из пистолета с глушителем. Под автоматом сержанта мина-ловушка. Надо сматываться отсюда.

— Сматываться надо. Только вот куда? Через час-полтора сержанта хватятся. Обратно идти нельзя – найдут с собаками. В зону нельзя – за сержанта будут мстить, бросят вертолеты. Остаются – болота!

— На болота идти нельзя! Там эти четверо. А сзади будет погоня. Попадем в клещи. Может выдернуть шпагатом автомат сержанта – все же оружие.

— Рудик, оружие брать тоже нельзя! Ты представляешь, что будет, если нас схватят с табельным оружием сержанта — до суда мы не доживем! Надо идти на болота, вслед за этими.

— Этими – кем? Что это за люди? Ни сталкеры и ни бандиты автомат бы не бросили. Военные могут устраивать такие подлянки с минами, но только внутри зоны. А тут ещё и убитый сержант.

— Это какие-то пришлые, не наши. И все же надо идти в сторону болот, только там мы можем попытаться оторваться от собак.

— На болотах без ПДА Сидорыча, мы сами будем НЕ НАШИ. Но я с тобой согласен. Если пройдем болота и перемахнем через железную дорогу, то есть шанс добраться до Сидорыча.

— Пошли. Сегодня мы с тобой, Рудик, из охотников превратились в дичь. Не те, так другие нам устроят зачистку.

Мы двигались предельно осторожно. Всматриваясь, я постоянно находил этих четырех. Мы старались держаться от них как можно дальше, но и не отставать. Уже вечерело, когда мы достигли болот. За спиной послышался лай собак. Бежать через болото в обычных кроссовках было чистым безумием – попадаются участки зараженные радиацией. Но выхода не было. Мы выбрали большой остров и спрятались в камышах. Судя по лаю собак, погоня переключилась на эту четверку. Послышалась стрельба. Перестреляют эти тех, или те этих – нам без разницы. До утра мы продрожали в камышах, костра не разводили. Шляться ночью по болотам, когда у каждого второго ночной прицел, было бы глупо.

Утром прилетели вертолеты и стали поливать хутора огнем и напалмом. Значит, вчерашняя погоня захлебнулась, и военные мстят на полную катушку. Мы бросились в болото, стараясь залезть как можно глубже — на вертолетах отличная инфракрасная аппаратура, могут найти людей по тепловому излучению даже днем. Вертолеты бесновались целый час и, расстреляв весь боезапас, наконец, улетели. Мы вылезли из болота, мокрые и злые, но живые. Замутили воду пришлые, сегодня досталось всем – и сталкерам и бандитам. С одной стороны, нам выбираться будет легче, на болотах стало меньше народу. С другой, оставшиеся в живых крайне обозлены – будут отстреливать всё что движется, тем более таких клоунов как мы.

Немного обсохнув, мы перекусили. Макс обработал обратную сторону охотничьей лицензии реактивом из рюкзака. На белой бумаге проявилась карта предбанника зоны.

— Предлагаю проложить маршрут к Сидорычу, в обход хуторов и аномалий, — я нарисовал на карте ломаную линию.

— С аномалиями я согласен, а вот хутора надо бы досмотреть. С нашим обмундированием, всё равно, что разгуливать по зоне голым. Да и оружие у нас не ахти. После утреннего налета на хуторах можно найти много чего полезного. Согласен, что это опасно. Но если ты на хуторах почуешь живых, мы туда не пойдем.

— Уговорил, предлагай маршрут.

Досмотр рыбацкого хутора Максу мало что дал, разве что противогаз. Я же приоделся основательно. Нашел работающий ПДА на имя «Кенг», теперь хоть сталкеры не будут стрелять, сразу.

— Макс, нацепи хотя бы бронник. Вижу, что маленький, но мы его веревками стянем.

— Да, «коротка кольчужка», ни шею ни пузо не прикрывает. Ладно, вяжи веревки. Всё же разгрузочные карманы есть. И пойдем, у вышки пошарим. Нам бы теперь приличное оружие.

Я посмотрел внутренним зрением в сторону вышки.

— Макс, в сторону вышки ходить не стоит, там стая слепых псов шарится.

— Рудик, что нам теперь собаки? Или ты принципиально против очистки местности от мутантов забесплатно?

— Тоже ведь твари божьи, — с напускным смирением ответил я. Левую руку я положил на бронежилет на грудь, правую поднял, согнув в локте.

— Божьи твари, скажешь тоже. Они же слепые, значит дети тьмы. Дойдем до церкви, можешь отпеть им заупокойную. Пошли уж, «Христосик».

До вышки мы дошли без происшествий. Ничего полезного найти не удалось. Не было даже трупов, наверно собаки растащили. Залезли на вышку. Округа вымерла. Макс осматривал окрестности. Я же достал из разгрузки трофейные сигареты, смачно закурил. Сейчас Макс учует табачный аромат и обернется – наши-то сигареты промокли в болоте. Я получил тычок в бок, но не обернулся. Думал — это из-за сигарет.

— Рудик, пригнись! Кровососы!

Кровососы на болотах? Да никогда такого не было! Зона расширяется! Я лег рядом с Максом и достал бинокль. Макс рукой показал куда смотреть. Действительно, по одной из тропинок, примерно в километре от нас, двигались неясные силуэты. Когда они останавливались, то совершенно сливались с окружающим камышом. Правда, двигались они как то странно, крадучись. Кровососы — существа нервные и порывистые. Особенно, когда двигаются в боевом режиме, режиме невидимости. Неужто эти твари чему-то учатся?

— Сергей, посмотри в инфракрасном спектре, — Макс называл меня по имени только в минуты сильного волнения.

Я испугался, переключился на инфракрасный. И испугался еще больше — я вообще никого не увидел. Переключился обратно. Неясные силуэты двигались в том же направлении. Вдруг из-за поворота выскочили слепые псы и напали на кровососов. И тут мне стало жутко – кровососы начали стрелять.

— Сережа, сматываемся отсюда! Это «Чужие»!

Я скатился по ступенькам в низ, вслед за Максом. Макс бежал прочь, не выбирая направления. Он был ловок, но не скор на ногу. Я его догнал.

— Макс, что значит - «Чужие»? Это такие, как в фильме «Чужие против Хищника»?

Макс упал за пригорок, рядом с мертвым бандитом, даже не обратив на него внимание. Достал бинокль и стал пристально всматриваться в сторону вышки. Я упал рядом с ним.

— Макс, ответь!

— Нет, это наемники! У них камуфляж, действует так же как кожа кровососов. Только в отличие от последних, в инфракрасном спектре их вообще не видно. Я слышал про них, думал байки. Они не оставляют свидетелей. Бармен говорил, что под четвертым энергоблоком имеется секретный бункер, где хранится обогащенный оружейный плутоний. Предлагал большие деньги за координаты входа в бункер. Так вот эти отморозки толи оберегают его, толи куда-то перетаскивают плутоний. Я слышал, недавно, одного депутата в Киеве взяли при попытке продажи плутония. Кажется, нам сегодня здорово повезло, они нас потеряли, а может, вовсе не заметили.

Макс сполз с пригорка и лег на спину: — Рудик посмотри, как там?

Я посмотрел: — Их только трое, не двигаются.

— Значит, одного гада завалили военные или собаки. Надо будет вернуться к вышке, поискать покойничка. Достать бы такой камуфляж, — Макс аж причмокнул.

Макс поднял бинокль и начал осматриваться из-за пригорка. Крик застрял у меня в горле, я увидел на шее Макса, оранжевую точку от лазерного прицела. Кровь брызнула фонтаном из шеи. От ужаса я закрыл глаза и быстро пополз в камыши. По камышам защелкали пули.

Снова болото, достаточно глубокое. Я переломил ружье, быстро отделил ствол. Я сидел в болоте, на глубине полутора метров с закрытыми глазами и дышал через ствол ружья. В мозгу билось: «коротка кольчужка», «коротка кольчужка». Я их вновь почувствовал, они подошли к краю болота. Я запомнил их ауру. Теперь я их везде найду. Если останусь жив, конечно. Сейчас бросят гранату в середину болота, и я всплыву вместе с лягушками кверху пузом. Впрочем, нет. Всплыву я один. В этих болотах лягушки давно не водятся. Я до боли стиснул губами металл ствола – от безысходности и бессилия мне хотелось выть. Сволочи, сволочи! Убили Макса!

Точки в моем мозгу начали удаляться, уходят. Наверно приняли труп бандита за мой труп. Я вынырнул из болота и пригрозил камышам: — Я убью вас, сволочи!

Убью — легко сказать. Я сидел возле трупа Макса и рыл охотничьим ножом ему могилу. Надо было идти за ними, но я не мог бросить тело Макса на растерзание собакам. Закопаю Макса, тогда и пойду. Я найду их, как слепые псы находят свою добычу, я запомнил их поганую ауру. Слезы текли по моему лицу.

Сутки я метался по болотам. Как снорк, на четвереньках, я ползал по краю болот, выискивая следы ботинок, такие же, как возле тела Макса. И я их нашел. Следы вели к железнодорожной насыпи. Я переползал от дерева к дереву, пока не почувствовал их. Они здесь, перемахнули насыпь. Идут на кордон, свернули в сторону свалки.

Убить, а как их убьешь? Я отключил найденный ПДА и все равно не могу к ним подобраться ближе, чем на триста метров. Уже пробовал. Я не знаю, что у них за аппаратура, но если я подхожу ближе, то они меня чувствуют, разворачиваются и рассыпаются веером. Был бы винторез, можно было бы попытаться снять их по одному. А у меня дробовик, винтовка Макса и ракетница.

Зато они за собой сеяли смерть. Сталкеры, бандиты, военные – безжалостно уничтожались все, кто им попадались на пути. По рюкзакам они не шарили. Уж больно гордые. И вот мне повезло. В рюкзаке одного из сталкеров я нашел артефакт – «Зуда». Очень скверная штука! Если ее сжать и бросить, то через полчаса, в радиусе трехсот метров всем будет тошно.

Всю ночь я любовно мастерил большую рогатку. Всё равно ночью к ним подобраться совершенно невозможно. Заснул я под утро и проснулся, когда точки моих врагов в моем мозгу сдвинулись. Я превращаюсь в какую-то машину, убогий «терминатор», который хочет убить, но не знает как.

Нет, сегодня утром я знал как! Я бросился вперед и, подбежав к «чужим» на двести метров, запустил через пригорок из рогатки «Зуду». Развернувшись вбок, я понесся по руслу сухого ручья, вверх. Спустя пять минут всё мое тело зачесалось. Но я терпел. Ещё через пять минут я увидел размытый силуэт. Я переключил винтовку на стрельбу очередями и нажал курок. Когда магазин опустел, я бросился наутек. Я не знал, попал я или нет, просто не мог больше выносить «Зуду».

На следующее утро я их снова отыскал. Их осталось только двое, уходят в сторону темной долины. Далеко не уйдут, я вернулся на место вчерашнего боя. Труп чужака валялся на земле. Камуфляж в виде маскхалата не работал, видно был поврежден или с него что-то сняли. Под халатом армейский скафандр высшей защиты, целый. Забрало вдребезги разбито. Должно быть, Макс снарядил магазин винтовки бронебойными. Я плюнул в кровавое месиво лица.

— Что, сука, не ожидал, что я тебя уделаю? Что же тебя твои бросили? Волки!

Рядом с наемником валялся винторез, как обычно с секретом. Придурки! По военной специальности я минер-подрывник. Я провозился полчаса, ловушка оказалась двойной. Но я справился и освободил винторез. Теперь повоюем! От восторга я прикрыл глаза и увидел, что враги мои и не собирались уходить — они меня обходят с двух сторон. Попался как лох на приманку! Как ящерица я юркнул в бетонную трубу не доделанного водоканала и быстро пополз. Я знал эти места как свои пять пальцев – за последней бетонной трубой рядом с экскаватором — аномалия. Я вынырнул в щель между трубами и рванул под углом девяносто градусов в низину. Зацокали пули по веткам кустов. Я упал и метров сто полз на брюхе. Потом вскочил и бросился в сторону бандитского лагеря.

Бандиты ошалели от такой наглости, прямо через их ряды с криком и ревом несся человек. Я бежал и вопил: «кровососы», «кровососы»! Бандиты ощетинились стволами в сторону моих преследователей, и я проскользнул на Агропром.

Проскочить-то я проскочил, а что делать дальше? Винторез остался на свалке. Да и остался ли? А как поступят эти? На их месте я бы перекинулся обычным сталкером и двинул через бар на саркофаг. К саркофагу можно выйти и из Агропрома, через Рыжий лес. Но не дураки же они? Рыжий лес - это гиблое место, заповедник кровососов. Вот бы заманить их туда. Вдвоем им там не пройти. Хотя, не знаю, с их-то аппаратурой. Надо возвращаться на свалку. Пересижу ночь в тоннеле средь аномалий, а перед рассветом двину обратно.

А на рассвете пришли они. Они шли открыто, без камуфляжа, в армейских скафандрах высшей защиты. Я узнал их по ауре. Конечно, они поняли — есть свидетель, или что на них кто-то охотится. Они пришли за мной. Я вполз подальше вглубь тоннеля. Вот теперь я влип окончательно. Из тоннеля другого выхода не было. Ладно, приму последний бой здесь. Закрыв глаза, я наблюдал за ними. Они удаляются! Я пополз к выходу, огибая аномалии. Как раз успел заметить, что они спокойно прошли на Агропром, и армейская охрана их пропустила. Сволочи, да у них везде всё схвачено!

Одно из двух. Либо они провалили задание и днем улетят отсюда на вертолете. Либо решили передохнуть перед броском к саркофагу. Если они останутся, то я их, все равно как, убью. Счет один-один меня не устраивает, Макс стоил дороже их троих. Надо вооружатся. Я двинулся на свалку.

Свалка обезлюдела. В поисках меня, они её зачистили! Это действительно «ЧУЖИЕ». У нас же были правила – сталкеры что-то искали, бандиты кого-то грабили, военные что-то от кого-то охраняли, а монстры кушали всех кто плохо лежал. Жили мирно, дружно. Каждый как мог, зарабатывал на свой кусок хлеба. Ну, не всегда дружно, но, во всяком случае, за базар всегда отвечали. А теперь что? Конец зоне! Может, и не надо им никакого плутония, просто в зону пришла смерть. Ну нет! В зоне есть еще люди, готовые постоять за нее. Я убью их! За Макса, за сержанта Дымбу, за неизвестного мне сталкера по странной кличке «Кенг», за вот этих почти невинных бандюков.

Я методично обшаривал рюкзаки мертвецов, меня интересовало все что горит или взрывается. Мы еще посмотрим, кто лучше умеет ставить мины и ловушки. Не забыл я и про винторез. Снайперская винтовка осталась на месте. Аккуратно всё обследовав, нашел еще одну мину под мертвецом. Заботливые, гады! Нет, дохляк не попадет сегодня на небо таким простым способом. Обезвредив мину, я вытряхнул его из скафандра. Облачился, костюмчик был немного великоват. Некондиция, забрало шлема разбито. И что огорчаться – это я же его и разбил. Я развеселился.

— «Снимали бы сами – я б их зря не губил», — пропел я вслух куплет из одной старой песенки. Пропел и оглянулся. Петь песни вслух в зоне не принято. Не то чтоб это противоречит этикету, просто такие правила. А я уже сегодня видел, что происходит, когда правила зоны нарушаются.

Все, пора возвращаться. Я прошел на Агропром и двинул к проходу на Рыжий лес. Если они сюда сунутся — я их встречу. До вечера я ставил ловушки – фиктивные и настоящие. А потом ещё два часа я тренировался, перепрыгивая через растяжки – мне ведь самому придется здесь бежать. В глубоких сумерках я залег на вершине холма. Я был уверен — мой мозг следит за моим пятисотметровым периметром, и я проснусь, если будет нужно.

Они выдвинулись рано, ещё даже не светало. Я подпустил их на метров триста и выстрелил в них из ракетницы. Не то что бы я желал вывести из строя их аппаратуру ночного видения, а так — пусть понервничают. Я побежал к проходу на Рыжий лес. Эти шли за мной, ловко избегали ловушки. И вот когда я уже нырнул в проход, я услышал взрыв. Всмотревшись во мглу, я понял — один готов. А второй продолжает идти. Упорный, сволочь! И осторожный – обошел все ловушки. Ничего, сценарий писался в расчете на моих братьев по зоне – кровососов. Иди за мной, иди.

Рыжий лес примыкал к дороге с высокой кирпичной стеной. Я бежал по дороге, прижимаясь к стене. Мне надо успеть нырнуть в ворота. Я успел — пуля выбила кирпичную крошку из стены прямо у меня над головой. Ну что «Голуба», жить нам осталось недолго. Правда, я все же хотел, чтобы он умер раньше. Жаль, не получится! В Рыжем лесу, ближе к центру резвились кровососы, я их чувствовал. Я пятился вдоль стены, заманивая этого урода как можно глубже. Светает. Я уперся спиной в косогор. Слева стена, справа лес с кровососами. Приплыли! Сейчас я рвану в сторону кровососов, а как только они меня увидят, побегу обратно.

И тут я почувствовал присутствие контроллера, где-то вдалеке — в метрах восьмистах от меня, за спиной у этого гада. И я позвал контроллера. Не знаю как, но я хотел, чтобы он пришел. И он пошел мне навстречу. Я вскинул винторез и не увидел ничего подозрительного в оптический прицел. Мой преследователь замер. Зато я увидел, как выходит контроллер, как поднимает руку, как наносит удар. Цветные полосы слились в радугу, камуфляж не успел отработать быстрое перемещение хозяина. Я посмотрел через оптику на контроллера. Мне показалось, что он мне улыбнулся.

Впрочем, контроллеров я тоже не люблю, и я нажал на спусковой курок. Я подошел к наемнику. Ноги его были странно вывернуты. Переломан позвоночник.

— Чмо, ну ты теперь понял? Чужие здесь не ходят! Чужим здесь места нет! Тут и своим-то места бывает мало, — я показал в сторону мертвого контроллера.

— Ты кто, спецназ, ГРУ? – пробулькал кровью наемник.

— Я? Рудик. Живу я здесь!

Кровососы оживились, почуяли кровь и двинулись в нашу сторону. Все, пора уносить ноги – нормальная жизнь зоны налаживается. Я сдернул камуфляж с чужого – отнесу на могилу Макса, он хотел такой иметь.

Аяврик

10.04.2009

Я отбивался от стаи слепых псов, стоя на капоте ржавого уазика. Плохо бы мне пришлось, если бы не этот уазик. Стрелял одиночными – экономил патроны. Патронов было в обрез, всего два рожка. Стая поредела, но не отступала. Самые наглые псы пытались запрыгнуть на капот. Если так дальше пойдет, скоро придется отбиваться одним ножом. Сейчас я уже жалел, что бросил дробовик и патроны к нему. Бросил из-за хабара, рюкзак оттягивал плечи. Вдруг стая рассыпалась, и псы скрылись в кустах. Я перевел дух, с этими слепыми псами всегда так – атакуют всей стаей, как по команде, и так же вмиг, исчезают в случае провала атаки. Я осмотрел себя, защитный костюм разорван в клочья, укусы и царапины на ногах. Да, сейчас я, пожалуй, оправдываю свое прозвище – Рваный. Обработал раны последним медицинским комплектом. Хорошо бы отсидеться до вечера и проскочить свалку в сумерках. Но собаки не дадут, залижут раны и снова пойдут в атаку.

Вот и свалка. Самое опасное место. Бандиты постоянно устраивают здесь засады на сталкеров. Но сегодня мне повезло – бандиты бились с долговцами, им было не до засад. Проскочу в обход. Вот и кирпичная стена, я почти дома. Можно и подсобить долговцам, я выпустил целый рожок в спины бандитов, не ожидавших атаки сзади. Теперь ноги в руки и на базу. По кирпичной стене и веткам кустов защелкали пули. Зря я разозлил бандитов, они переключились на меня. За мной погоня. А у меня только две гранаты и один рожок патронов. С рюкзаком мне от них не оторваться. Жалко хабар, но жизнь дороже, скинул рюкзак на видном месте – это их должно задержать. Задержало, но не всех – трое или четверо продолжают преследование. Ладно, добегу до креста, между двумя аномалиями, и там дам им бой. Вот он крест, залег. Бандиты приближаются, стреляют из пистолетов и обрезов. Это хорошо, пожалуй, у меня есть шанс отбиться. Метнул одну за другой две гранаты. Один бандит готов, остальные рассыпались веером. Один, дурачок, шарахнулся в аномалию — карусель, его подбросило метров на двадцать вверх. Я знал, что будет дальше, его раскрутит и разорвет в мелкие клочки. Я не смотрел, я ловил в прицел другого бандита. Вот его голова, он смотрит вверх с раскрытым ртом. Короткая очередь, рот ему закрыть уже не удастся. В крест ударила пуля. Судя по звуку выстрела, у последнего бандита снайперка, теперь не даст голову поднять. Высунул автомат над головой и дал две короткие очереди, так, для острастки. Вторая очередь оказалась очень короткой – всё, патроны кончились.

Есть, есть ещё один патрон! Я расстегнул ворот куртки, сорвал с цепочки свой амулет. Настоящий патрон с золоченой гильзой. Вогнал его в магазин и дослал в ствол. Что-то не так, пистолетная стрельба, собачий лай. Собаки, собаченьки. Как же я вам сейчас рад. Всё, собачки сделали бандюгу! Когда собаки уйдут, надо пошарить в рюкзаках бандитов, ну, там патроны и всё такое.

Начало быстро темнеть, пора выбираться, а то не найти ни бандитов, ни их рюкзаков. Приподнялся на корточки и выглянул из-за креста. На душе стало как-то нехорошо. В кустах светились две пары собачьих глаз, а у меня всего один патрон. Вперед идти нельзя, верная смерть. Назад пятиться тоже нельзя, места там плохие, снорки. И все-таки придется идти назад, хоть какой-то шанс. Встал в полный рост, автомат перед собой, пусть думают, что я вооружен и очень опасен. Собаки тоже оказались не робкого десятка, вышли из кустов. Мое везенье на сегодня кончилось – это оказались «псевдо-собаки», проще говоря, местные волки – смерть моя будет быстрой. Собаки, впрочем, не торопились, на любой мой шаг, делали ответный ход, отсекая меня от выхода. Боже, да они меня просто ведут, гонят ужин прямо к своему логову. А вот хрен вам, я рванул прямо на собак, круто повернувшись, проскочил между ними. Я отмахал, наверно, с километр, по крайней мере мне так показалось, и нарвался на снорков. Первого снорка я уложил выстрелом в голову. Отбросив автомат, я сцепился со вторым снорком врукопашную. Грудь моя разрывалась от бега и схватки, сердце бешено колотилось. Я сидел перед зарезанным мной снорком. Я приподнял голову, рядом сидели две собаки, они загрызли третьего снорка.

— Ну, и что вам от меня надо, вам что, мало мяса?

Одна из собак встала и сделала несколько шагов в сторону. Остановилась и посмотрела на меня. Это была волчица. Я вытер нож о штанину и спрятал его в ножны. Волк поднялся, подошел ко мне и ткнул меня носом в бок.

— Хорошо, хорошо. Я понял. Пошли. Только смотрите, я тоже крутой парень, — я похлопал себя по ножнам, — на волков это не произвело впечатления.

Я встал и поплелся за волчицей. Волк следовал за мной и время от времени тыкал меня в ноги, подгоняя. Шли долго, извилистой тропкой, направление движения я давно потерял. Взошла луна, идти стало легче. Наконец пришли, волчица села возле открытого телефонного люка правительственной связи. На дне колодца кто-то тихо скулил. Я достал фонарик, посветил в колодец, надо же – на дне колодца, метрах в трех, сидел волчонок – оказывается, «псевдо-собаки» тоже бывают маленькими, никогда прежде щенков не видел. По скобам спустился в шахту. Щенок скалил зубы и не давался в руки. Я вспомнил старый фильм, там один чукча подружился со щенком волка и назвал его Аяврик, что значит друг. Тогда я решил со щенком поговорить.

— Как же ты умудрился сюда свалиться. Слышишь, друг, Аяврик. Вон там сидит твоя мамаша, она привела меня сюда, чтобы я тебя вытащил из этого колодца. Меня зовут Рваный. Я не желаю тебе зла, хочу просто вытащить. Слышишь, Аяврик, не надо кусаться, я и так сегодня неоднократно рваный, на мне нет ни одного живого места.

Волчица коротко тявкнула. Щенок замер, как мертвый. Ну и дисциплинка в этой семье, наверно, сейчас волк сидит на задних лапах, прижав передние лапы к груди. Я взял щенка и, засунув его за пазуху, полез вверх по скобам. Выпустив щенка, я на четвереньках прополз несколько метров и улегся под деревом – сил больше не было. Волчице это не понравилось. Она оскалилась на меня и зарычала.

— Да пошла ты, никуда не пойду, ночью и без оружия, нет, — я повернулся на другой бок, чтобы не видеть ее оскаленную морду.

Волчица обошла меня и уселась рядом.

— Боже, как же ты воняешь! – я натянул респиратор на нос. В глазах волчицы читалось два желания — убежать или перегрызть мне горло. На меня навалилась апатия, мне как-то стало всё безразлично, я закрыл глаза. Волчица улеглась рядом. Вот же ещё, телячьи нежности, про себя подумал — смотри, волк приревнует. Волчица протявкала в темноту, из кустов вышел волк и лег возле моей головы, волчонок улегся у меня под боком. Под руку попалось пузо волчонка. Я начал его чесать и мысленно запел песенку:

— Баю, баюшки, баю. Не ложися на краю. Прейдет серенький волчок, и ухватит за бочок.

Волчица больно укусила меня за руку. Апатия прошла, я уловил отголоски чужой воли, и тут я понял — волки прикрыли меня от контроллера. Он прошел где то рядом. Вот, оказывается, как это бывает. А волчица сильно рисковала. Волки вскочили и скрылись в кустах. На меня навалилась усталость, и я заснул.

Проснулся я рано, едва светало. Меня трясло от холода. Волчицы и волчонка не было. Волк гордо возлежал на большом валуне. Ну прямо Акела, из сказки Киплинга. Едва я пошевелился, волк поднялся и пошел прочь. Я понял — меня вежливо выпроваживают, встал и пошел за волком. Очень хотелось есть, вчера я остался без обеда и ужина, а завтрак не входил в перечень гостеприимства волков. Впрочем, я не в претензиях, я запросто мог угодить к ним на ужин, и на завтрак ещё бы осталось. Вышли на поляну, ага, здесь я вчера бился со снорками. Я поднял свой автомат, а это что блестит? Я подобрал. Моя золоченая гильза, будут деньги, закажу золотую пулю. Волк идет дальше, я за ним. Ещё одна поляна и обширная аномалия – Электра. В середине аномалии россыпь артефактов. Нет, артефакты не взять, если только выбить их из аномалии взрывной волной от гранаты. На краю аномалии лежал дохлый сталкер. Видно, придурок от жадности полез напрямик. Волк подполз к сталкеру, покусал его ботинок и отполз обратно. Я всё понял — сталкера можно вытянуть из аномалии. Я снял ремень с автомата, сделал петлю и накинул её на ботинок сталкера. Вытащив сталкера, я обшарил его рюкзак. Гранат не было, зато были патроны и консервы. И еще была копченая колбаса.

— Слышь, Волк. Хочешь колбасы? — вопрос остался без ответа – на поляне я был один.

Ориентируясь по солнцу, я вышел к кресту. Пошарив по кустам, нашел снайперскую винтовку – вот это настоящее сокровище. Трупов бандитов не было. Всё, теперь на блокпост долговцев.

— Привет, парни. Здорово, Хват!

— Рваный, ну ты даешь, ты что решил своим оборванным видом разжалобить бандитов? Сначала завалил их пахана, а теперь прикидываешься драной овечкой. Живые мертвецы, и те имеют более приличный прикид. Тебя что, волки драли?

— Пахана? Вот почему бандиты меня гоняли по всей свалке, как зайца! И не волки, а собаки и снорки.

— Да весь эфир забит трескотней о том, что злобный зомби по кличке Рваный, которого пуля не берет, устроил зачистку бандитам на свалке. Уложил дюжину бандитов, а тела утащил в лес.

— Бессовестно лгут, я лично убил только семерых, и заниматься их телами у меня просто не было времени — я спасал свое.

— Ну, семерых, не семерых – теперь ты в черных списках у бандитов, за тебя объявлена награда. Теперь тебе одна дорога — к нам в Долг.

— Вот ещё, да меня вчера звали в волчью стаю, и то я отказался. А у них там, в стае, только один командир – волчица. А у вас начальства до хрена.

Долговец заржал: — Точно, куда ни плюнь, одни командиры. Если бы каждый командир убил хотя бы одного-двух бандитов, то свалка была бы давно чистой. Кстати, за пахана была объявлена награда, так что ты теперь богатый человек.

— И что, ваше начальство выдаст мне защитный костюм?

— Если ты придешь на базу в этих штанах, то даже бармен выдаст тебе бесплатно новые. Кстати, откуда бандиты узнали твой ник?

— Когда я драпал от бандитов, пришлось бросить свой рюкзак, а там был мой ПДА.

— Ты теперь герой, так что выражения типа «драпал» тебе не подходит. Стратегически отступал, ну или заманивал в ловушку, но никак не «драпал».

— Герой, штаны с дырой!

— Точно, ты хоть прикладом винтовки прикрывай свой зад, ягодицы так и сверкают! И смени кликуху, целее будешь, сейчас тебе подошла бы кличка «Драный».

— Да я с тобой согласен, но ты же знаешь, Хват, кликухи не нами выбираются и не нами меняются.

— Ладно, проходи, Рваный. Увидимся вечером в баре, ты проставляешься.

На свалке я не был, наверное, года три. Мысль об артефактах в аномалии не давала мне покоя. Бандиты, волки и снорки — это одно, а вот контроллер — это совсем другое. Алчность пересилила, и я решил рискнуть. Если почувствую контроллера, вернусь обратно. Я медленно полз знакомой тропкой, обходя опаснее места стороной. Удобно устроившись, я начал рассматривать с пригорка долину с аномалией в бинокль. Вот она аномалия, а вот и артефакты. Рукой подать.

— Зачем ты пришел, Рваный? – раздалось у меня в мозгу.

От неожиданности я выронил бинокль. Рядом со мной сидел молодой волк.

— Ты кто?

— Аяврик.

— Аяврик! А ты здорово вырос! И ты умеешь разговаривать?

— Нет, я умею, это… думать, вот, – ответы волка раздавались у меня прямо в мозгу, причем моим же голосом, только без интонаций. Может, я сплю или схожу с ума, я ущипнул себя за руку. Всё осталось по-прежнему.

— Так зачем ты пришел?

— Просто зашел в гости, по-соседски.

— Ты врешь, и тебя никто не звал.

— Артефакты, меня привлекли вон те артефакты.

— А, эти блестяшки, это похоже на правду. Только ты не успеешь их взять. Мать тебя не любит, она ждет потомство, она приказала тебя убить.

— И ты пришел меня убивать?

— Нет, мать приказала отцу. Сейчас, наверное, он уже вывел снорков на твой след.

— Знаешь что, Аяврик, мне, кажется, пора домой, что-то я у вас загостился. Из этой долины есть другой выход?

— Есть, но только очень плохой, сам ты не выйдешь.

— Ты меня выведешь?

— Да.

— Почему ты решил мне помочь?

— Аяврик помнит добро. Всё, пошли, я уже слышу снорков.

Волк юркнул в кусты, я не стал мешкать и пошел вслед за ним. Шли недолго, остановились у обширной аномалии.

— Рваный, дальше идти нельзя – надо ползти. Только быстро ползти – радиация.

— Да ты с ума сошел, ползать в аномалии, да еще с радиацией?!

Волк меня не слушал, он уже полз. Делать нечего, когда тебе в затылок дышат снорки, полезешь и в аномалию. Отключив детектор, я пополз вслед за волком. Вот уже, кажется, и всё. Волк поднялся и отряхнулся. Только я немного поспешил и получил мощный разряд электричества в зад. Это придало мне ускорение, и я, как ящерица, прошмыгнул мимо волка еще метров на десять. Поднявшись, я посмотрел через аномалию. На другом ее конце крутились снорки.

— Не бойся, они за нами не полезут.

— Давай все-таки уйдем от греха подальше, не надо дразнить гусей.

— Каких гусей, это же снорки. С тобой все в порядке?

— Не совсем, — меня слегка подташнивало, наверное, хватанул много радиации. Вынув аптечку, я вколол себе антирад.

— Тебе вколоть? — я показал волку шприц.

— Что это?

— Антирад, выводит с потом и мочой радиацию.

— Не надо, само выйдет. Вот, значит, почему вы, люди, так воняете.

— Ну, знаешь, от тебя тоже пахнет псиной за версту.

— Опять врешь, я подошел к тебе вплотную, а ты даже меня не почуял.

— Тут ты прав, я увидел артефакты и от жадности нюх потерял. Аяврик, а где это мы, я не первый год в зоне, а таких мест не знаю?

— Болота.

— А здесь есть люди?

— Есть. Во всяком случае, были. Когда мы ходили сюда с отцом, ещё оставались.

— Сталкеры или бандиты?

— Не знаю. На мой вкус все одинаковы. Всё, мне пора, мать будет сердиться. Прощай. Надеюсь, больше не увидимся – теперь я тебе ничего не должен.

— Прощай, Аяврик.

Волк скрылся в камышах. Мне стало тоскливо, я сидел один на краю болота и без карты. Хотя грех жаловаться – жив, здоров, хорошо вооружен и продукты кое-какие имеются. Выкручусь, как-нибудь.

Я сидел в присыпанном землей бетонном кольце на краю темной долины. Пережидал ночь, до рассвета ещё оставалось часа три. В руках я держал автомат наизготовку, предохранитель снят. Наверно, я задремал.

— Баю, баюшки, баю. Не ложися на краю. Придет серенький волчок и ухватит за бочок, — раздалось у меня в мозгу.

От неожиданности я нажал на спусковой крючок, поляна осветилась трассирующими пулями. Никого не было.

— Аяврик, сукин ты сын, ты что, охренел, да ты напугал меня до полусмерти.

— Рваный, насчет сына – полегче. Я просто удивляюсь, как ты выживаешь в зоне, с таким плохим чутьем.

Матерый волк спрыгнул с верхушки бетонного кольца и уселся передо мной.

— И что значит охренел?

— Охренел — это обалдел, сошел с ума. Выживаю, потому что в зоне у меня много друзей, они за мной приглядывают.

— Ну да, ну да.

— Аяврик, ты как тут оказался?

— Искал тебя.

— Это еще зачем?

— Месть.

— Не понял, что я тебе сделал? — я крепче сжал автомат.

— Не ты, другой.

— И что тебе от меня надо?

— Тебе ещё нужны те блестяшки? Ты можешь их получить.

— А что ты хочешь взамен?

— Мне нужен стрелок, снайпер.

— Oх-ре-неть, кому рассказать – не поверят! Волк пришел нанимать стрелка! И где же цель?

— На свалке, возле логова.

— Надеюсь, это не один из моих друзей?

— У него нет друзей.

— Тогда я завалю его просто так, бесплатно, в знак нашей дружбы. Кстати, о друзьях. Ты, наверно, уже совсем взрослый, раз твоя мамаша тебе разрешает приводить в дом друзей.

— Мамаши нет, никого больше нет, он всех убил, просто так – забавы ради.

— Да кто — он?

— Контроллер.

— Слушай, Аяврик, друзья не приходят с такими предложениями – это же верная смерть.

— Я все продумал, я приманка – ты стрелок. Я его отвлеку на себя, а ты его уложишь.

— А если он убьет тебя?

— Главное, чтобы ты убил его. Я за ним следил вот уже три луны. Я не знаю, как он приходит в зону, но я видел, как он уходит. По-вашему это называется портал.

— И ты мне покажешь портал?

— Поможешь его убить — покажу. Зуб даю – кажется, так у вас говорят.

— Нахрен мне нужен твой зуб?

— А мне всё равно, носи, где хочешь. Пойдем утром. Он сейчас в зоне, только начал охоту. Пойдем коротким путем.

— Нет уж, давай длинным, знаю я твои короткие пути – на брюхе по аномалиям.

— Хорошо, пошли длинным, но тогда прямо сейчас.

— Так ни хрена же не видно!

— Я буду смотреть за двоих. Слушай, Рваный, у тебя что-то с головой не в порядке. Наверное, попал под выброс, или стукнулся где. Сузился словарный запас – одни хрены в голове. С тобой трудно разговаривать.

— Конечно не в порядке – раз иду с тобой!

Мы лежали на склоне могильника. Почва слегка фонила. Зато позиция была удобная, кусты и деревянные ящики совершенно скрывали нашу лежку.

— Он где-то здесь, я его чувствую. Вон он, смотри, между деревьями. Запомни, стреляй после первого удара – у тебя будет две-три секунды.

— А если он тебя убьет с первого удара?

— Нет, он любит поиграть с жертвой. Когда он выйдет вон на тот пригорок, я выйду к нему навстречу возле вон того дерева. Смотри не промахнись. Ну, всё, я пошел.

Волк исчез в густой траве. У меня начался мандраж, я проверил магазин, протер оптику. Подложил рюкзак под ствол винтовки и поймал голову контроллера в прицел. Вот уже он выходит на пригорок, а волка всё ещё нет. Можно стрелять. Нет, ещё далеко, волк велел не спешить. Я скосил глаза на деревья. Волка по-прежнему нет, куда он делся, он что, меня бросил? Да он просто меня подставил! Сейчас контроллер меня почувствует, и мне конец. Завалю контроллера, потом найду и убью этого шакала. Вдруг я увидел волка. Он выскочил из-за деревьев, он подпрыгивал и тявкал, потом начал гоняться, как щенок, за своим хвостом. Я сосредоточился на прицеле. Контроллер остановился и начал поднимать руку. И вот он – кинетический удар. Я выстрелил. Контроллер повернул ко мне голову, и я увидел в прицел его глаза. О боже, неужели я промахнулся! Я выстрелил ещё и ещё. Я стрелял даже тогда, когда контроллер упал. Стрелял, пока не опустел магазин.

Липкий пот заливал мне глаза, я вытер лицо рукавом. Я посмотрел на пригорок, туда, где лежал контроллер. Мне вдруг показалось, что контроллер пошевелился. У меня затряслись руки. Я лихорадочно стал вставлять новый магазин. Наконец щелкнул замок, я припал к окуляру прицела. Фух-х-х, у меня отлегло от сердца. Контроллер был мертв, это волк подполз и рвал ему глотку. Я поднялся и с винтовкой под мышкой пошел к волку.

— Славная была охота, Аяврик, – мы завалили этого гада. Я чуть не промахнулся от смеха, когда увидел, как ты прыгаешь и скачешь.

Волк гордо лежал возле тела контроллера. Его морда была бурой от крови монстра.

— Плохи у меня дела, Рваный. Эта тварь, наверное, повредила мне позвоночник, я не чувствую задних ног. Больше мне не прыгать. Тебе придется меня прирезать.

Я ощупал хребет волка – вроде всё нормально. Я вынул нож, волк закрыл глаза. Я ткнул волка в ляжку – его лапа дернулась.

— Нет, у тебя временный паралич, всё пройдет.

— Все равно, я теперь плохой охотник, любой снорк меня убьет. А так, отрежешь мой хвост, пришьешь на шапку — что добру пропадать?

— Нет, Аяврик. Не пытайся меня надуть. Одним хвостом ты от меня не отделаешься. Ты нанимал меня стрелком за свои сокровища — блестяшки. А еще обещал показать мне портал, помнишь?

— Это в другом конце долины, я туда не дойду.

— Придется тебя нести.

Я нес его на плечах, потом на руках, потом поперек пуза. Вымотался как собака. А сейчас мы лежали в траве, я отдыхал.

— Слышишь, Аяврик. Когда я в прошлый раз держал тебя на руках, ты весил не больше килограмма. А сейчас ты раскабанел, наверно весишь все пятьдесят.

Волк сел и почесал ухо задней ногой.

— Ах ты, песий сын, симулянт! – я задохнулся от возмущения.

— А ты ткнул меня в ногу ножом, ты помнишь? Никому другому я бы этого не спустил. А ты всего лишь слегка вспотел.

— Так я же ткнул тебя в медицинских целях!

— Ладно, ладно. Ты хотел видеть портал. Вон он. Видишь проплешину в траве. Ни травинки, ни листочка. Брось туда камень.

Я снял гранату, выдернул чеку и метнул в проплешину. Граната просто исчезла, и никакого взрыва не последовало.

— Да, точно портал! Ты туда не ходил?

— У меня здесь были дела. И кто его знает, что там?

— Контроллер знал, а мы его того – надо было его сначала расспросить.

— Вот ты бы и расспросил его, прежде чем стрелять.

— Ладно, пошли посмотрим.

— Нет. Мне и здесь будет неплохо.

— Тогда пока, Аяврик, — я поднялся и пошел к порталу.

— Пока, Рваный! Ну ты, это… заходи, если что.

Герои былых времен

(продолжение «Аяврика»)

1.11.2009

Старый Волк, уткнув седую морду в лапы и закрыв глаза, грелся в лучах заходящего солнца. В зоне нечасто выпадают солнечные дни. Грустные мысли одолевали его. Когда-то он был молодым, сильным и бесстрашным охотником. Он не опускался, как сейчас, до охоты на сусликов. Охота на кабанов секачей или на вооруженного до зубов человека – вот это охота. Каждое безоблачное полнолуние он пел песню для своих сыновей, песню своего отца, своих предков. Сыновья вторили ему. От этой песни слепые псы поджимали хвосты и не смели даже тявкнуть, а снорки в страхе разбегались подальше. Никто не смел, сунуться к его логову, даже люди.

Он был великий охотник. Он умел читать мысли людей и мог, если хотел, мысленно разговаривать с ними. У него даже был друг среди людей. Рваный, да его звали Рваный. Так уж получилось, что когда он был еще щенком, его мать заставила Рваного спасти его. Потом он спас Рваного. От гнева матери. А когда контроллер убил его мать и всю его семью, он нашел Рваного и они вместе завалили контроллера. Кто из волков может похвастать охотой на контроллера? У него даже было имя. Рваный ему его дал. Аяврик, так его назвал Рваный. У кого из волков было свое имя, пусть даже и человеческое?

А сейчас? Сейчас он остался один, а кости его сыновей белеют на окрестных холмах. Он открыл глаза и скосил их на соседний холм, сощурился. Он ничего не рассмотрел, зрение уже не то, но он знал – там лежат кости его жены. Её дети, их дети, были ловкими и бесстрашными охотниками. Не в меру отчаянными, может быть, чуточку бесшабашными. Все они погибли, но они погибли как настоящие охотники. А как погибнет он? Как старая, никому не нужная собака? Нет!

Сегодня будет полнолуние и безоблачно. Он это чувствует. Он будет петь свою песню. Наверное, это будет в последний раз. Слепые псы совсем обнаглели, эти шакалы разметили все деревья вокруг его логова. Его обложили со всех сторон. Круг сужается. Да и снорки страх потеряли – перебегают дорогу перед самым его носом. Но он споет свою песню сегодня, во славу предков и сыновей. А если кому-то это не понравится, то он даст им бой, свой последний бой.

Он сидел на большом валуне. Он хорошо выбрал позицию. Справа и слева от валуна – две мощные аномалии. Позади валуна еще две поменьше, а между ними узкий проход. Ни одна живая душа уже не знает про этот проход, да и сам он сегодня отступать по нему не собирался. Круглая луна взошла над лесом. Он вздохнул поглубже и запел. Залаяли слепые псы, заводя себя лаем. Ну, смелее, сукины дети. Он добавил ещё пару нот в песню. Скулеж и тявканье приблизилось, сейчас собаки начнут свою карусель. Будут бегать кругами между двумя аномалиями и валуном, а потом одна из них, осмелев, бросится на него, а затем уж и остальные. Скорей бы уже. Скольких из них он успеет загрызть, он не знает. Его радует только то, что и его кости будут белеть здесь, недалеко от логова, в котором он родился. Вдруг он почувствовал отголоски чужих мыслей. А это ещё кто? Человек! Пусть становится в очередь. Хотя, собаки сегодня его труп человеку не отдадут. С другой стороны, вряд ли человек собакам друг – может, рассчитается за него с собаками.

Ну что же, пора! Он оборвал песню и бросился сверху на подбежавшую собаку, с ходу сломав ей позвоночник. На ноги он подняться не успел – одна из собак вцепилась ему в бок. Извернувшись, он ухватил ее за заднюю лапу. Эх, годы берут свое – раньше бы он сломал бы эту лапу челестою в раз. Собака заскулила и отпустила его бок, но, тут же, еще две собаки вцепились в него. Отпустив лапу, он вцепился в морду подбежавшей третьей. Чтобы сбросить собак он начал кататься по земле. Надо сбросить собак, надо встать на лапы! Негоже волку умирать лежа! Раздались короткие автоматные очереди. Эх, торопится человек! Аяврик же мог еще убить, одну, две.

Ряды собак поредели. Изловчившись, он вырвал глотку у очередной собаки. Стряхнув с себя еще одну, он вскочил на лапы. Собаки бросились наутек. Он развернулся. На валуне, где он несколько минут назад пел свою песню, стоял человек и менял рожок автомата. Этот нехороший человек разогнал собак. Стрелять и то толком не умеет – в него ни разу не попал! Ну, сейчас он за это заплатит! Волк унял дрожь в лапах, оскалился и приготовился к прыжку.

— Аяврик, прекрати скалиться, не делай вид, что ты не рад старому другу.

— Рваный? Как ты тут оказался? Не уж то через проход, прополз на пузе между аномалиями? Ты же это терпеть не можешь.

— Что не сделаешь, что бы повидать старого друга. А тут у тебя такое веселье. Дай думаю, поучаствую.

Человек спрыгнул с валуна, уселся на корточки и откинул оптику ночного видения на затылок.

— Рваный, я не люблю, когда ты думаешь одно, а говоришь совсем другое, — волк подошел к человеку, уселся напротив и посмотрел ему в глаза.

— Выхода не было, Аяврик. Бандюки загнали меня к твоему лазу. Всех наших положили, а меня от самой водокачки травили как волка. Разве бы я сунулся к твоему логову, да ещё ночью. Про твою стаю слава на всю округу идет.

— Нет больше стаи. Одна слава осталась, и то у людей. Собаки уже это поняли. Сегодня я готовился умереть.

— Да, молодость ушла, Аяврик. А помнишь, какие мы были — на контроллера ходили! А теперь вот сидим тут, два затравленных старых волка.

— Мы всё ещё живы, Рваный. Давай убьем твоих врагов, как сегодня убивали моих.

— Ну да, повоем вдвоем на луну, и пойдем умирать.

— Волки не воют, а поют! Ты опять говоришь, не то, что думаешь. Разве ты не хочешь отомстить за своих друзей?

— Отомстить, а как? Я потопил в болоте свой винторез, а этих там больше десятка! Теперь они засядут на водокачке, мы к ним и на автоматный выстрел не подойдем.

— Говори за себя! Я подойду на расстояние броска!

— И что ты сможешь сделать, воин? Ну, может быть, завалишь одного, а потом что?

— Выбирай слова, Рваный! Воин! Повторяю, волки не воют, а поют!

— Ты не понял, Аяврик! «Воин» — это у нас, что-то вроде вашего «Охотника».

— Так и давай поохотимся, вместе! На этих, на бандитов! Ты ведь вроде, бандитов за людей не считаешь!

— Старый ты людоед, Аяврик! Это у тебя ещё адреналин кипит в крови. Ещё час назад, ты не знал, одолеешь ли десяток собак, а теперь хочешь охотиться на десяток людей. Тебе надо пробежать километров пять трусцой, что бы снять напряжение. Я вот пробежался от водокачки до твоего логова, и в голове наступило прояснение. Я тоже, вот, всю дорогу шептал – убью, убью! А сейчас спрашиваю себя – а как? У меня всего два рожка патронов к автомату и ни одной гранаты.

— Это ты по адресу зашел, Рваный. Аяврик, тебе поможет.

— Аяврик, прекрати издеваться!

— Почему издеваться? Я знаю в долине, место, где прикопаны ящики с вашими «боеприпасами», и этим, как его, ах да, «пластитом».

— Любопытно, пошли, посмотрим.

Через полчаса Рваный уже выкапывал ящики.

— Аяврик, откуда такое богатство? Цинки с патронами, пластит и взрыватели?

— Люди, принесли и закопали. Я сам видел.

— А почему потом не откапали и не забрали?

— А кто б их выпустил из долины? Матери они не понравились!

— Мудрая бала волчица, твою мать!

— Рваный, в твоих словах есть какой-то второй смысл, я пока его не улавливаю.

— Ах, брось, ты же помнишь, у меня голова со смещенным центром тяжести.

— Ну да, ну да. И ты родился на улице Ленина, поэтому тебя зарубает время от времени. Учти, я читаю твои мысли. Но ты умудряешься засерать мне мозги не только в словах, но и в мыслях. Какое это имеет отношение к моей матери?

— Да, никакого! Просто песенку вспомнил! Так, какой у нас будет план?

— Убьем их всех! Как? Враги твои — решай сам!

Ветер донес запах Рваного. Он ломится к месту встречи через камыши. Он-то, конечно, думает, что крадется. На проплешину в камышах вышло пугало, накидка из маскировочной сетки утыкана махалками от камыша и какими-то ветками. Лицо вымазано сажей.

— Ну, что ты встал? Ну, суслики! Должен же я чем-то питаться!

Рваный подошел, уселся на корточки. Дулом автомата перевернул одного из сусликов.

— Суслики, это интересно. А ты можешь добыть еще пару, тройку?

— Тебе зачем, ты будешь их есть?

— Представь, ты идешь по деревянным мосткам. Лежит дохлый суслик. Ты сможешь пройти и не пнуть его ногой?

— Плохо представляю. Ты имеешь в виду, задней лапой?

— Ну, представь, что ты человек.

— Это как? Я, значит, иду по мосткам на задних лапах. Так, что ли?

— Ладно, проехали. Короче, выпотрошим сусликов, набьем их пластитом и снабдим контактными взрывателями. Разложим на мостках по периметру водокачки. Кто-нибудь да не удержится — пнет! Этих, на водокачке, уже человек пятнадцать – к ним подошло подкрепление.

— Надо было напасть вчера, а теперь их стало больше!

— Их стало больше, да. Но зато теперь они станут более беспечными. Начинаем послезавтра – сегодня и завтра будем минировать подходы к водокачке. А послезавтра ночью я обстреляю водокачку, а потом разведу вот здесь костерок. Костер в этом месте хорошо будет виден с водокачки. Я надеюсь, они решат сделать зачистку местности. Пошлют человека три, четыре. А нарвутся они на растяжки и мины ловушки. Только заряды будут маленькими. Нам нужно не убить их, а покалечить. Наша цель не они, а те, кто их прейдет спасать, ночью или утром. Мы их сюда пропустим, но обратно уже не выпустим. Заминируем тропинку к водокачке минами с радио взрывателями. Вот тут вступишь в работу и ты – ни один не должен уйти.

— А если они не поведутся на ночной обстрел?

— Повторим тоже самое утром. Рано или поздно им надоедят одиночные обстрелы.

Уходили камышами в утреннем тумане.

— Восемь трупов, Аяврик. Хорошая работа. Дальше будет сложнее. Теперь они ученые, засядут на водокачке, выкурить их оттуда будет не просто. Дело осложняет снайпер на крыше. Но, ничего, как-нибудь мы их достанем! Слушай, и сполосни ты свою морду в какой-нибудь луже, она у тебя вся бурая от крови – смотреть страшно, с души воротит!

— У тебя у самого морда в саже!

— Ничего ты не понимаешь, это не просто сажа, это камуфляж на лице.

— Это ты не чего не понимаешь, у меня на лице не камуфляж, а кровь врагов.

— У тебя не лицо, а морда.

— Знаешь, что? Кончай этот ваш людской, как его, ах да, вот подходящее слово – людской шовинизм. У тебя, значит, голова, лицо и душа, а у меня башка, морда и хвост!

— А что у тебя нет хвоста?

— Есть, могу показать! А вот ты покажи душу!

— Ладно, мир. А насчет морды, прости лица, ты прав – чем страшней, тем лучше. Сегодня ночью устроим психическую атаку – будешь изображать собаку Баскервилей.

— Друг, ты соображаешь, что говоришь – я буду изображать какую-то там собаку?

— Аяврик, не надо быть собакой, что бы быть моим другом. Я изображаю, как ты говоришь, пугало, однако счет восемь ноль, в нашу пользу!

— Ладно, что ты предлагаешь?

— Мы раскрасим тебе «лицо» фосфором в виде черепа, и один бок в виде скелета.

— Что такое фосфор?

— Такая дрянь, светится в темноте.

— Это для чего?

— Ты будешь показываться в таком виде на тропках у водокачки. Никто не поймет, что это такое. Чем не понятнее — тем страшнее! Но показываться надо не больше чем на секунду, две – помни о снайпере на крыше! И не забудь «попеть» свои песни.

— Что это нам даст?

— Деморализуем противника! Пусть боятся!

— Бояться, это я понимаю! А чем будешь заниматься сегодня ты?

— Пока ты их будешь отвлекать, я буду пускать кораблики. Видишь, сегодня будет устойчивый северный ветер. Я настругаю из коры корабликов, и буду пускать их под парусами в сторону водокачки. На каждом кораблике будет пластит с контактным взрывателем. Несколько штук дойдут до водокачки – пусть те там поймут, спасения им нигде не будет.

— Рваный вставай! Кажется, с запугиванием мы перестарались! Эти уроды дали деру с водокачки! Но они ломятся, минуя тропы, прямо через радиоактивное болото в нашу сторону!

— Встретим их! Аяврик, ты на лево, я на право — рассредоточимся!

— Рваный, куда ты поперся на право, твою мать, там сплошные аномалии! – кажется, я овладел людскую речью в полной мере. Рваный меня уже не услышал! Метнулся влево, залег в кустах. Показался человек с дробовиком. Дал ему пройти мимо меня пару метров и прыгнул ему на спину. Достать его горло уже было не сложно. Справа раздались автоматные очереди, метнулся на звук выстрелов. Двое мертвых, на краю болота. Ещё трое бандитов — один корчится от боли, держась за живот, двое других ведут огонь из автоматов. Кинулся на ближайшего. Тот отшатнулся и угадил в аномалию. Остается ещё один. Сбил его с ног и попытался дотянуться до его горла. Получилось, но нож бандита глубоко вошел мне в бок. Бандит затих, выпустив нож. Высвободившись из объятий бандита, пополз в сторону Рваного. Рваный полулежал за валуном зажимая рану в груди. Он хотел что-то сказать мне, но не смог, мелко подкашливал, булькая кровью.

— Славная была охота, Рваный, — я положил голову ему на колени и посмотрел ему в глаза. Он взглянул на мою рану и улыбнулся мне. Я понял его без слов, поднял голову и запел, то о чем он думал в свой последний раз.

— От героев былых времен – не осталось порой имен. Тот, кто принял смертельный бой. Стали нынче землей и травой …..

Конец.

Сталкер на обочине

Похожие статьи: