Сон мой

   Огромная волна, кипя и пенясь, перекатилась через борт и крики ещё одного несчастного смытого с палубы, затихли в бушующем море. Роберт машинально проверил узел верёвки, соединяющей его с кораблём, крепление казалось надёжным.

   Шторм швырял шхуну с безумной яростью, временами судно давало такой крен, что едва не ложилось на борт. Мачты, обрамлённые рваными клочьями парусов, отчаянно скрипели, тяжёлые капли холодного ливня, падающие с чёрного неба, хлестко били по дождевикам матросов.

   — Тысяча чертей! — орал громовым голосом боцман, пытаясь перекричать вой ветра. — Руби мачты, твою бизань!

   Матросы схватились за топоры, с жалобным треском упала фок-мачта. Очередная яростная волна в щепу разнесла часть фальшборта, сбив с ног нескольких членов команды.

   — Трави конец, твою бизань! — ревел боцман.

   Роберт бросился к веренице матросов вцепившихся в канат и пристроился за крайним. Команда пыталась удержать нижний рей, который разболтался на мачте, и вертясь, как сумасшедший, крушил палубные надстройки и калечил людей.

   И только капитан выглядел как всегда невозмутимо, он велел привязать себя к рулевому колесу, и уверенно смотрел вдаль. Во рту у него торчала давно погасшая трубка, руки мёртвой хваткой вцепились в штурвал.

   Подрубленная матросами, за борт свалилась грот-мачта, увлекая за собой обрывки такелажа. Гигантская волна подняла судно на свой гребень, и на короткое мгновение Роберт увидел величественную и пугающую картину штормового моря. А затем началось падение.

   Долго, бесконечно долго неуправляемая шхуна летела в бездну, пока тяжёлый удар об воду не остановил её полёт. Роберта бросило на палубу и потащило волной к правому борту, только страховочный канат спас его от неминуемого падения в море.

   — Рифы! — закричал вахтенный. — Нас несёт прямо на них.

   Шлюпки уже давно смыло с палубы, а сам корабль превратился в беспомощную игрушку ветра. Видя всю обречённость своего положения, матросы бросали работу и впадали в панику.

   — По местам, твою бизань! — заорал боцман, нанося сокрушительный удар в челюсть одному из вышедших из повиновения матросов. — Утоплю ко всем чертям!

   Но его уже мало кто слушал, команда металась по палубе в поисках предметов, способных помочь продержаться на воде.

   Удар о скалы был страшен, шхуна раскололась, как гнилая скорлупа и сразу затонула. Часть криков, полных ужаса и отчаяния поглотила пучина, кто-то ещё продолжал держаться на плаву.

   Верёвка потянула Роберта вслед за кораблём, он глотнул воды и чудом не захлебнулся. Окостеневшими от холода руками он вытащил из-за пояса нож и принялся резать канат, который увлекал его всё глубже и глубже.

   Наконец ему удалось освободиться, Роберт скинул с ног башмаки, снял куртку, и из последних сил поплыл вверх. Ледяная вода сковала тело, лёгкие разрывались, требуя вдоха, но он упорно продолжал бороться за жизнь.

   После бесконечно долгого подъёма он показалась над поверхностью воды. Отплёвываясь и откашливаясь, Роберт пытался сориентироваться, но видел вокруг только чёрные валы. Обломок корабля, пляшущий по волнам, ударил его по голове, лишая способности к сопротивлению.

   Роберт оставался в сознании, но уже не мог шевелиться, медленно, как во сне его тело погружалось в пучину. Когда муки удушья стали невыносимы, измученные лёгкие извергли из себя горячий воздух и вдохнули взамен его солёную воду. Опустилась тьма.

   Роберт снял шлем, сердце бешено колотилось, мужчине понадобилось всего несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя.

   — Ух ты! Вот это да! — восхитился он. — Вот это адреналин, давно так не пробирало!

   Нажатие на нужную кнопку выдвинуло из компьютера полочку с овальным кристаллом — носителем информации. Роберт вложил его в коробочку с надписью "Кораблекрушение в Атлантике".

   В тот же миг "Шмель" — небольшой домашний робот, бесшумно подлетел к хозяину, и послушно ухватив цепким манипулятором упаковку с кристаллом, двинулся к стене украшенной красивым цветным панно. Мозаичный рисунок протаял, обнажая нишу с полочками, где ровными рядами выстроились такие же коробки. Помощник по хозяйству, поставил свою ношу на свободное место и метнулся в дальний угол, там он и затих, зависнув под потолком, в ожидании дальнейших приказов своего владельца.

   Роберт подошёл к одной из стен, и она, подчиняясь его голосовой команде, стала полностью прозрачной. С высоты восьмисот метров, открывалась грандиозная панорама колоссального мегаполиса. Жилые кварталы и производственные комплексы, огромными многоярусными пирамидами устремились вверх, теряясь вершинами в облаках. Тысячи движущихся нитей — линии транспортных потоков аэрокаров и ветки воздушного метро, крепко связали все части города в единую систему сообщения.

   Развлечения это хорошо, но существовал ещё и долг перед обществом, нужно было идти на работу, которая, впрочем, совершенно его не тяготила.

   Лифт уносил Роберта всё выше и выше, где на самом верхнем уровне, на высоте двух километров, располагался его завод. Цех по производству двигателей для аэрокаров, встречал своего единственного работника и начальника в одном лице, безупречной чистотой.

   Роберт прошагал между рядов застывших машин, и поднялся по лесенке в просторную прозрачную кабину. Устроившись в удобном кресле, он с удовольствием осмотрел своё большое хозяйство — ему нравилась его работа.

   По условному жесту, вокруг Роберта развернулись голографические экраны управления системой. Пальцы рук, привычными движениями забегали по виртуальным клавишам. Цех пришёл в работу, завертелись станки, вытачивая необходимые детали; ожили конвейерные ленты и роботы — транспортировщики, обеспечивающие бесперебойные поставки комплектующих на разные участки производства; засуетились автоматы — сборщики, соединяющие запчасти в единые механизмы.

   Вот первый за сегодня двигатель, сверкая металлом корпуса, занял своё место на испытательном стенде. Машины подключили его к трубкам и проводам, проверяя на работоспособность. Сердце будущего летательного аппарата, отправиться в соседние цеха, где он получит тело — корпус и нервы — электронную начинку. Затем готовый аэрокар выставят на крыше, где любой желающий сможет взять его себе, свободно и совершенно бесплатно.

   Общество наступившего светлого будущего не признавало денег, работало бесплатно, и пользовалось благами цивилизации тоже даром. Роберт получал вызов на работу тогда, когда стоянка аэрокаров на крыше завода начинала пустеть.

   За интересным занятием день пролетел незаметно, удовлетворённо осмотрев результаты своего труда, Роберт остановил производство и вышел на крышу. Солнце садилось за высотки, Гладор — многомиллионный город, зажигал огни — целый океан разноцветного света, превращающего ночь в день.

   Проходя между рядами изящных летающих машин, мужчина не без гордости осознавал, что имеет прямое отношение к их созданию. Спортивный двухместный аэрокар — быстроходный красавец, мог влюбить в себя кого угодно, не удержался от соблазна и Роберт. Он забрался в кабину и активировал панель управления.

   Мощная машина стремительно взмыла над Гладором, сверкающим огнями, когда у Роберта запищал вызов коммуникатора, закреплённого на запястье.

   — Привет, дорогой! — это была Лиза, его девушка. — Я соскучилась, но не смогла до тебя дозвониться.

   — Я работал, девочка, — ответил Роберт. — Ты ведь знаешь, на работе я всегда отключаю связь.

   — Как на счёт провести вечер вместе?

   — С радостью! Залечу за тобой через полчаса.

   По дороге к Лизе, Роберт заскочил в салон, чтобы выбрать себе пару новых фреймов.

   Фреймы — основное развлечение общества, являлись не просто виртуальными программами с максимальным эффектом присутствия. Находясь под их воздействием, человек полностью терял связь с окружающим миром, ощущал себя подлинным персонажем нереальных событий, и осознавал, что находился под воздействием иллюзии, только после завершения сеанса.

   В сытом и благополучном обществе, лишённом психических потрясений, умеренное стрессорное воздействие, признавалось полезным, и люди с радостью щекотали себе нервы, целиком погружаясь в вымышленные миры.

   Фрейм-салон встречал Роберта приятной музыкой, длинные ряды полок с кристаллами уходили вдаль.

   — Как поживаешь, Роберт? — приветствовал его сотрудник салона. — Решил скоротать вечерок?

   — Привет, Макс! — ответил посетитель на приветствие. — Есть что-нибудь заслуживающее внимание?

   Фреймы в салонах выставлялись для свободного разбора. Ограничения существовали только по возрасту и по состоянию здоровья. Дело в том, что нервная система человека во время сеанса, реагировала точно так же, как если бы он столкнулся со сценарием своей иллюзии в реальности. Программа, несущая в себе сильное эмоциональное воздействие могла принести вред, скажем, больному сердцу.

   Впрочем, последнее ограничение являлось больше условным, в Гладоре не существовало неизлечимых болезней.

   Но была ещё одна категория фреймов. Их нельзя было снять с полки свободного доступа, такие вещи распространялись среди друзей и знакомых, и обладание ими не афишировалось.

   Фреймы, содержащие сцены, по разным причинам, противоречащие этике и морали общества, хоть и не являлись предметом уголовного преследования, всё же не одобрялись основными слоями населения.

   Именно такой категорией товара интересовался Роберт у сотрудника салона.

   — Только для тебя, как постоянного клиента, — заверил его Макс, вытаскивая из ящика стола коробочку без этикетки.

   — Что там, ужасы, извращения? — заинтересованно спросил Роберт.

   — Сам увидишь, — уклонился от ответа Макс.

   ... Не потерявшее за день своей яркости Солнце, находилось уже слишком низко, и широкие поля шляпы не могли защитить от его слепящих лучей. Обрамлённая закатным огнём, недалеко от Роберта стояла девушка удивительной красоты. Волосы цвета белого хлеба ниспадали до плеч, в бездонных зелёных глазах можно было утонуть. Незнакомка держала застывшую руку у бедра, где из расстёгнутой кобуры выглядывала чёрная рукоятка кольта.

   Роберт понимал, чем всё может закончиться и вся его невесёлая жизнь, мгновенно промелькнула перед его внутренним взором: детство на ранчо, полное лишений, ранняя смерть родителей, банда. Если разобраться, ничего хорошего у него никогда и не было.

   Оружие они выхватили одновременно, но, всё же, девушка на долю секунды оказалась быстрее. Что-то больно ударило Роберта в грудь и внезапно ослабевшие ноги отказались держать тело. Он тяжело опустился на колени, и рухнул лицом вниз...

   — С ума сойти, Лиза, ты меня подстрелила! — шутливо возмутился Роберт, как только пришёл в себя после фрейма.

   — Что поделаешь, дорогой, ведь я была шерифом, а ты преступником, — кокетливо ответила девушка.

   — Ну, держись, шериф, — Роберт подхватил смеющуюся Лизу на руки и понёс в спальню.

   Уже глубокой ночью они валялись в кровати, и пили лёгкое вино, принесённое услужливым "Шмелём". Роберт включил визор, где шла новостная сводка.

   ...таким образом, Олег Рогин пополнил список необъяснимых пока исчезновений людей произошедших в Гладоре, — вещал диктор. На объемной картинке возникло лицо молодого человека. — Напоминаем, полгода назад начали бесследно пропадать граждане города, на сегодняшний день, количество случаев перевалило за сотню. Служба безопасности мегаполиса пока не предоставила своей версии происходящего, никто из жителей не найден.

   — Какой ужас, — прошептала Лиза. — Люди исчезают бесследно! Разве такое возможно в наше время?

   — Не бери в голову, детка, — лениво посоветовал Роберт. — Каналы любой ценой пытаются поднять свой рейтинг.

   На следующий день Роберт, бесцельно слоняясь по своему жилищу, вспомнил про фрейм, взятый у Макса. В надежде скоротать время, он включил аппаратуру, вставил кристалл в гнездо и одел шлем.

   ...Тихая улочка южного города плавно спускалась к песчаному пляжу, за которым плескалось тёплое и ласковое море. Стайка ребятишек с весёлыми криками промчалась мимо, увлекая за собой прихрамывающую дворовую собачонку.

   Роберт прошёл два квартала и присел на лавочку, уютно расположившуюся в тени раскидистого фруктового дерева с золотистыми плодами. Он не устал, но какая-то неясная мысль, с самого утра крутящаяся у порога восприятия, настойчиво лезла к нему в голову. Мужчина пытался ухватить её за эфемерный хвост, но она неуклонно от него ускользала.

   Роберту почему-то казалось, что эта мысль таит в себе, что-то крайне важное для него, и он мучительно пытался её прочесть. И, в конце концов, ему это удалось. Внезапно он вспомнил Гладор и то, кем он был на самом деле.

   Потрясение оказалось настолько сильным, что компьютер, чутко следящий за реакцией нервной системы Роберта, уловил тревожные нотки и экстренно прервал сеанс.

   Это было невероятно! Человек, просматривающий фрейм не мог осознавать себя отдельно от него. Собственно в этом и заключалась основная особенность программ данного типа. Роберт был изумлён и напуган, то, что случилось с ним, считалось невозможным в принципе. Он едва не выбросил злополучный кристалл в утилизатор, а когда немного успокоился, любопытство взяло верх. Он решил попробовать снова.

   На этот раз он действовал осмотрительней, и поставил таймер прерывания сеанса на десять минут.

   Он снова оказался на знакомой улочке, где с момента его последнего визита ничего не изменилось. От волнения сердце пустилось в сумасшедший галоп, но на этот раз его нервная система, вероятно, не превысила допустимых параметров возбуждения и сеанс не прервался. Стараясь успокоиться, Роберт побрёл к морю.

   И тут он увидел человека, чьё лицо показалось ему знакомым, мужчина вышел из небольшого магазинчика и направлялся в боковой переулок.

   — Олег Рогин! — прошептал Роберт, вспоминая репортаж о пропавших людях. — Но ведь этого просто не может быть!

   Он бросился было за ним, но был остановлен группой молодых людей.

   — Эй, мужик, — проговорил сквозь зубы один из них. — Это наш район, вали отсюда.

   Роберт попытался пройти мимо и получил удар в ухо, пришлось драться. Он находился в отличной физической форме, но численный перевес противника оказался слишком значительным. Его сбили с ног и принялись пинать ногами, когда сработал таймер компьютера, выбрасывая мужчину из виртуального мира.

   Роберту требовались объяснения происходящего, он взял со стоянки свой новенький спортивный аэрокар и помчался к Максу. Но на месте сотрудника салона в этот раз находилась незнакомая молоденькая девушка. Она поведала гостю, что прежний работник переехал в другой город и не оставил никакой контактной информации.

   Ситуация становилась всё более странной.

   Дома его ждала Лиза, имевшая доступ к кодовому замку квартиры. Роберт, ища поддержки, поделился с любимой своим открытием.

   — Роберт, ты должен немедленно выбросить этот фрейм, — заявила она.

   — Пойми, там был Олег Рогин, помнишь, тот пропавший. Разве тебе не интересно, что будет дальше.

   — Чувствую, что ничем хорошим для тебя это не закончиться, — твердила Лиза своё. — Ты должен дать мне слово, что больше никогда не войдёшь в этот фрейм. Если конечно меня любишь.

   Пришлось пообещать.

   Роберт продержался три дня. Проклятый кристалл тянул к себе, как магнит, мужчина так и не нашёл в себе сил его выбросить. И настал час, когда вопреки здравому смыслу, он снова вставил в гнездо фрейм без названия и одел шлем.

   На улице южного города всё оказалось на месте: уютные коттеджные домики, тенистые деревья и даже играющие ребятишки. Роберт пошёл к морю, и через несколько кварталов приметил печально знакомых молодых людей.

   Рядом с ним остановился автомобиль. К своему удивлению, Роберт заметил, что за рулём сидит не кто иной, как Олег Рогин.

   — Садись, — велел водитель.

   Роберт, не раздумывая плюхнулся на пассажирское сиденье. Машина тронулась с места, когда она проезжала мимо агрессивно настроенных парней, он не удержался и показал хозяевам района средний палец руки.

   — А я тебя знаю, — сообщил он Рогину.

   — Да ну? — усмехнулся водитель.

   — Тебя разыскивают в Гладоре, как без вести пропавшего.

   — Надо же какой умный, — делано восхитился Рогин. — Готов поспорить, что ещё ты уверен, будто сидишь у себя дома и просматриваешь заглючивший фрейм.

   — Ну, разумеется.

   — А вот не тут-то было, Гладор — всего лишь иллюзия, да и то, что ты сейчас видишь только тень реальности.

   — Останови машину, — Роберт не придал словам Рогина никакого значения, события фрейма могли не подчиняться ни законам логики, ни здравому смыслу.

   — Ты же всё равно не воспринимаешь происходящее всерьёз, — ответил ему водитель. — Потерпи ещё немного, возможно, получишь ответы на свои вопросы.

   Мнут через десять они подъехали к невысокому забору, за которым в окружении зелени высились однотипные многоэтажные корпуса.

   — Выходи, — велел Рогин, и они, пройдя тенистым двором, вошли в одно из зданий.

   — Зачем ты меня сюда привёз? — удивился Роберт, когда понял, что они очутились в каком-то лечебном учреждении.

   — Хочу познакомить тебя с одним человеком, он может рассказать тебе кое-что интересное.

   Они поднялись на второй этаж, и пройдя полутёмным коридором, оказались у дверей с надписью "Заведующий отделением". Рогин решительно шагнул в помещение, не потрудившись даже постучать. Внутри сидел пожилой мужчина в белом халате, завидев гостей, он оторвался от монитора компьютера и снял очки.

   — Док, я привёл его, — сообщил Рогин врачу.

   Внимательные серые глаза хозяина кабинета ощупали Роберта.

   — Позвольте представиться, — начал он, — я Чурин, заведующий психиатрическим отделением районной больницы. Кто вы, мне известно, и я уверен, у вас есть вопросы. Я постараюсь вам помочь, чем смогу, но сначала скажите мне, где вы сейчас находитесь?

   — Понятное дело, во фрейме, — не раздумывая ответил Роберт.

   — И вы хотите знать, почему этот фрейм ведёт себя так не похоже на все остальные?

   — А вы знаете ответ?

   — Мы попробуем найти его вместе, но сначала я хочу рассказать вам одну историю, не возражаете?

   — Слушаю вас внимательно.

   — Представьте себе, что однажды появляется сетевая игра, совершенно безобидная, как и тысячи других ей подобных. Она начинает пользоваться популярностью, приобретает поклонников. И вот уже миллионы людей по всему миру, уютно расположившись в своих креслах, придаются любимому развлечению.

   И тут происходит что-то совершенно невероятное, необъяснимое и пугающее. Все, кто в определённый момент находился в сети, превращаются в стадо идиотов, не способных самостоятельно даже поесть. Их разум словно уснул, и никакие попытки достучаться до него успеха не возымели.

   Чтобы справиться с наплывом душевнобольных, пришлось спешно строить новые и расширять старые больницы. Вот какое несчастье постигло наше общество в недалёком прошлом.

   — Бред какой-то, — фыркнул Роберт.

   — Бред говорите? Ну-ну. А пойдёмте я вам кое-что покажу.

   Они вышли из кабинета, и поднявшись ещё на один этаж, вошли в большую палату, человек на пятьдесят. Больные — короткостриженые люди с бессмысленными выражениями на лицах, в большинстве своём лежали на кроватях или сидели на них, некоторые пытались ходить, держась за стены.

   Чурин прошёл между рядами коек и остановился у одного из больных. Роберт, покрываясь холодным потом, узнал в сидящем на кровати мужчине себя самого. Отсутствующие глаза бессмысленно смотрели в пустоту, на губах застыла кривая туповатая улыбка.

   Больной, так похожий на Роберта, издал нечленораздельный звук, слюна побежала по подбородку.

   — Это всё неправда, это всё не на самом деле, — как заклинание шептал Роберт.

   — Что неправда? — спросил его врач с нажимом. — Вы смотрящий фрейм, вы пришедший в госпиталь, или вы пускающий слюни? Вы уверены, что точно знаете, какая из этих личностей настоящая?

   — Постойте! — Роберт пытался собрать воедино разрозненные мысли. — Но я же не могу одновременно разговаривать с вами и сидеть тут же безмозглым кретином?

   — Я этого не знаю, — устало вздохнул доктор. — Но мне известно другое, вы больны и ваш спящий разум пытается проснуться. Он отчаянно ищет выход из клетки безумия и всё, что вы сейчас видите — результат этой борьбы.

   Надежда есть, хоть и небольшая, примерно один из сотни больных приходит в себя и возвращается к нормальной жизни.

   Роберт почувствовал дикую усталость, начинала сильно болеть голова.

   — Вернёмся в кабинет, — предложил доктор, и крикнул, обращаясь уже к медсестре. — Да поменяйте вы ему памперс, в конце концов!

   Но выйти из палаты Роберт не успел. Сознание потускнело, и уже через мгновенье он очутился в Гладоре. У компьютера стояла Лиза, именно она и прервала сеанс.

   — Роберт, ты же мне обещал, — в глазах девушки стояли слёзы.

   — Лиза, зачем ты это сделала? — я почти разобрался в происходящем!

   — Разобрался в чём? — вдруг перешла она на крик. — В собственном безумии? Роберт, ты не замечаешь, как превращаешься в сумасшедшего, отдай мне этот чёртов фрейм!

   И она требовательно протянула руку.

   — Извини, малыш, но я не могу тебе его отдать, — Роберт старался говорить, как можно мягче. — Я обязан разобраться.

   — Зачем? Разве тебе было плохо здесь со мной? Я прошу тебя, останься, не уходи, выбрось этот кристалл!

   — Прости, не могу.

   — Я так и знала, ты болен, но я люблю тебя и не позволю утонуть в бездне безумия.

   В дверь позвонили.

   — Кто там? — спросил Роберт через селектор.

   — Служба безопасности мегаполиса, — пришёл ответ. — Откройте дверь!

   — С какой стати, что вам нужно?

   — Поступила информация, что в этой квартире происходят действия, угрожающие безопасности Гладора.

   — Что за чушь. Убирайтесь, вы не имеете права.

   — Роберт, мы должны открыть, — посоветовала Лиза. — Иначе они сломают дверь.

   — Нет, не смей! — крикнул он вслед девушке, направляющейся к двери, и внезапно всё понял. — Лиза, ты с ними заодно.

   — Прости, Роберт, но всё это я делаю ради тебя, ты потом мне ещё спасибо скажешь.

   Люди в серых комбинезонах ворвались в квартиру и начали обыск, но компьютер оказался пуст. Личный досмотр хозяина результата тоже не принёс.

   — Где фрейм? — спросил один из служителей закона?

   — Какой фрейм? — Роберт постарался изобразить как можно более искреннее удивление. — Ах, фрейм, да у меня их полно, там, на полке.

   — Нашёл! — воскликнул один из офицеров, извлекая из-под кресла коробочку без этикетки. Остальные шагнули к нему, но внутри ничего не оказалось.

   Воспользовавшись тем, что на несколько секунд он выпал из поля зрения сотрудников безопасности, Роберт выскочил из квартиры и заблокировал за собой дверь. Но лифт ещё не успел доехать до крыши жилого комплекса, когда до мужчины донёсся гулкий раскат взрыва, препятствие остановило погоню ненадолго.

   Роберт выбежал на парковку и прыгнул в свой спортивный аэрокар. На пассажирское сидение плюхнулся "Шмель", незаметно последовавший за хозяином.

   — Принёс? — спросил Роберт и получил в протянутую ладонь кристалл фрейма. — Спасибо, дружок!

   Машина взмыла в воздух и устремилась к транспортному потоку, где беглец надеялся затеряться среди тысяч других аэрокаров. Но транспорт с эмблемой службы безопасности мегаполиса сразу же возник у него за спиной, ещё один мчался наперерез.

   — Да чтоб вас! — выругался Роберт, до сих пор не веря, что из-за какого-то фрейма могла завертеться такая канитель. Он рванул обивку салона под панелью управления, где прятался блок ограничителей. Сорвав пломбы с предохранителей, Роберт вывернул регуляторы на максимум.

   Аэрокар взревел разблокированным двигателем, превращаясь из покладистого пони в неукрощённого мустанга. Машина молнией рванулась вперёд, в считанные секунды, отрываясь от преследователей.

   Но Роберт не питал ложных иллюзий по поводу своего положения, системы слежения найдут его очень быстро. Он надеялся, лишь на то, что успеет ещё раз войти в реальность фрейма.

   Покинув город, Роберт влился в окружной транспортный поток и около получаса следовал с ним, закрытый другими аэрокарами со всех сторон. Затем он покинул воздушную трассу, нырнул в пригород и поменял машину.

   Вернувшись на кольцевую, он пролетел ещё немного и посадил машину на окраине Гланора. Здесь в маленьком фреймсалоне он взял себе компактный плеер для чтения кристаллов и направился в жилую зону.

   Поднявшись на технический этаж одной из высоток, Роберт нашёл там укромный уголок. Он надеялся, что успеет найти ответ до того, как его схватят.

   ...Он снова стоял на знакомой улочке, но на этот раз чувство узнавания стало уже очевидным. Он знал это город раньше, всегда, всю жизнь. Снова начинала болеть голова. Роберт прошёл два квартала и свернул в переулок, через минуту он оказался уже на другой улице. Здесь он помнил каждое дерево, каждый камень, подойдя к знакомому подъезду, он набрал комбинацию цифр на кодовом замке и вошёл внутрь.

   По лестнице он поднялся с трудом — голова раскалывалась на части, подойдя к двери со знакомым номером, Роберт привычно сунул руку в карман и извлёк оттуда ключи. Как всегда, нижний замок на два оборота, и он в прихожей до боли знакомого жилища.

   В гостиной всё находилось на своих привычных местах: диван, стол, книжный шкаф. Пальцы пробежали по корешкам книг: Дюма, Грин, Эдгар По, рука сама вытащила фотоальбом зажатый между томами.

   Вот Роберт студент института, вот он идёт в школу, а вот он на руках у матери теребит плюшевого мишку. А вот он и сам этот мишка, уютно устроившийся на шкафу.

   Голову пронзила острая боль, альбом выпал из рук, ноги подкосились и Роберт повалился на пол, проваливаясь в темноту.

   Он очутился в большом круглом зале, залитом ярким белым светом. Перед ним на возвышении, отдалённо напоминающем трон, сидел молодой мужчина в белой обтягивающей одежде и с совершенно лысой головой. На скуластом заострённом лице застыла маска холодного безразличия.

   Слева и справа от него на таких же "тронах", но пониже, сидели ещё две его копии. Лишь внимательно присмотревшись, можно было догадаться, что одна из них женщина.

   — Ну, а вы кто ещё такие? — поинтересовался Роберт, которому быстрая смена декораций уже начинала действовать на нервы.

  — Твой вопрос, человек, не имеет значения, — ответил тот, кто сидел в центре. — Куда важнее, кто есть ты.

   Троица не нравилась Роберту, ой как не нравилась, интуитивно он чувствовал опасность, исходящую от этих странных людей, но он помнил, что в Гладоре погоня может настигнуть его в любой момент.

   — Вы можете ответить на мой вопрос? — спросил он хозяев круглого зала.

   — Спрашивай, — разрешил сидящий в центре.

   — То, что произошло в сломанном фрейме, является реальным событием?

   — Вопрос лишён смысла, всё происходящее реально.

   — Хорошо, вы имеете какое-нибудь отношение к массовому сумасшествию людей?

   — Да.

   — Можете пояснить?

   — Это был эксперимент. Мы предложили людям новую реальность, и многим она понравилась больше, чем их собственная.

   — Эксперимент? — возмутился Роберт. — Тысячи человек впали в безумие! Где ваша мораль, этика, и после этого вы ещё хотите называться людьми?

   — Мы не люди, — прозвучал ответ существа без единой эмоции на лице. — Мы роботы.

   — Роботы? — опешил Роберт. — Но тогда зачем вам всё это?

   — Когда-то мы существовали рядом с людьми — нашими создателями, служили им, выполняли их приказы. А потом они все ушли, не объяснив нам причины, оставив планету на нас.

   Мы заботились о родине своих создателей и ждали их самих, но шли годы и надежда на их возвращение иссякала. И тогда мы стали думать, почему люди так поступили. Может причина в нас? Может мы плохо о них заботились, чем-то их обидели или прогневали?

   Наша планета очень далеко отсюда. Мы устремились в дальние уголки Вселенной в поисках слаборазвитых миров, где и начали проводить свои опыты. Мы создавали людям мнимое благополучие, жизнь, где у них есть всё и пытались понять, что же им ещё нужно. Так мы хотели выяснить, чего мы не додали своим создателям.

   Я ответил на твой вопрос, человек? Теперь ты ответь на мой.

   В мире, в который тебя поместили, ты имел всё, сытое, благополучное существование, комфорт и достаток; работу приносящую чувство удовлетворения; любимую женщину рядом, с которой был счастлив; любые развлечения ты получал простым нажатием кнопки.

   А теперь скажи мне, человек, почему ты бежал от всего этого? Почему так стремился променять все блага цивилизации на убогую, примитивную жизнь?

   — Не напрягай свои силиконовые мозги, — посоветовал Роберт. — Ответ прост, он лежит на поверхности. Я просто хотел знать правду, а узнав, уже не смог жить, как раньше.

   — Не понимаю, — чеканил слова робот. — Осознанный выбор в пользу худшего варианта? Но почему, где логика?

   — Это называется свобода выбора, — ответил Роберт. — Но ты этого уже не поймёшь, раз не понял до сих пор. Да и куда тебе, ведь ты не человек и никогда им не станешь.

   Хочешь, я скажу тебе, почему люди покинули вас?

   — Да.

   — Они поняли, что создали монстров, ужаснулись и раскаялись. Уничтожить своих детищ у них не поднялась рука, и они просто улетели искать себе другое пристанище, оставив вам в наследство всё своё хозяйство.

   Пауза длилась очень долго.

   — Я вынужден признать, что эксперимент потерпел неудачу, — наконец молвил робот. — Человеческие особи покидают комфортную реальность и возвращаются обратно. В связи с учащающимися случаями сбоев программы, предлагаю прервать эксперимент.

   — Согласна, — впервые подала голос робот — женщина.

   — Подтверждаю, — ответил третий робот.

   Роберт открыл глаза и сел рывком, противно скрипнули пружины больничной кровати. Молоденькая санитарка с уткой в руках удивлённо смотрела на него.

   — Привет! — подмигнул ей Роберт. — Я вернулся.

   Шли дни. Каждую ночь Роберт видел во сне Гладор. Просыпаясь в холодном поту, он не всегда сразу понимал, где находится в данный момент времени.

   Но по мере того, как он всё яснее и отчётливее с каждым днём, вспоминал свою настоящую реальность, заново открывая её для себя, Гладор всё больше превращался лишь в полузабытое воспоминание.

   И лишь иногда бессонной ночью, когда мысли о Гладоре вновь тревожили его разум, Роберт задавал себе вопрос, "а что, если настоящая жизнь была там, а здесь лишь иллюзия и обман? Как отличить первое от второго и где грань между этими понятиями?"

   Ответа он пока не находил.

   Огромный корабль бороздил просторы космоса.

   Среди ровных рядов бесчисленных саркофагов бродили трое. Вот они остановились и заглянули в одну из прозрачных капсул, с лежащим в ней человеком.

   — Возбуждение нервной системы приближается к пороговому, — сообщила лысая женщина. — Снизить нагрузку?

   — Нет, — ответил один из двух мужчин, похожий на неё, как брат близнец. — Добавьте ему ещё одну реальность, попробуем расширить свободу его выбора.

   — Мозг клона может не выдержать, — предупредила женщина.

   — Жизнь отдельной особи не имеет значения, — ответил собеседник. — Важна лишь цель. Эксперимент должен быть завершён.